Любовь и кобеляки Риммы Марковой
Мало кто знает, что актриса Римма Маркова до конца дней оставалась женой богатого испанского бизнесмена барона Хосе Гонсалес Мария Антонио. Так что в какой-то степени народная артистка России была баронессой, и быть баронессой - вот это её…
Я много раз делала с ней интервью. Но одно из них, напечатанное в журнале «Караван историй» примерно в году 2002-2005, мое любимое. Римма тогда была в ударе и впервые рассказала многое из очень личного. Она вообще блистательная рассказчица, я даже половину гонорара ей отдала ( а платили тогда в «Караване» о-о-очень хорошо). От гонорара она отказывалась и даже пыталась со мной ругаться, но я все равно подсунула ей деньги. Она, хоть и баронесса, а жила более чем скромно.
Не знаю, хватит ли у вас терпения прочитать до конца, но в этом интервью Римма такая живая…
-Римма Васильевна, вы и ваш брат - народный артист России Леонид Марков, отличались ото всех особой красотой и какой-то удивительной народной статью. Откуда это все, из каких корней?
-Мама моя Мария Петровна родилась в глухой сибирской деревне в большой семье, где были одни девки - все мелкие, рыжие, кривоногие, конопатые. Одна мать - высокая и статная.
Такой была бабушка, ее мать, а дед - на голову ее ниже и рыжий. Так все дети в него пошли, кроме мамы. Поскольку она была здоровая, ее больше всех заставляли работать - и младших нянчить, и за коровами ходить, и в поле пахать. В страду маму даже отдавали в работники другим семьям как бы в аренду - такой она была здоровой и работящей.
-И красивой?
-Еще какой! Ее уже с 14 лет сватали. Потому что не только пахала за двух мужиков, а еще и первой красавицей была - белая коса с кулак до самой попы, и белая-белая кожа, как у дворянки какой. И еще она отличалась непомерной гордостью, вот уж не знаю, хорошо это или плохо, только гордость эта тоже мне по наследству досталась.
- Вы с мамой были откровенны?
-Это уже под старость ее, когда я родителей привезла в Москву, она много мне про свою жизнь рассказывала…
Сватали ее много, а приглянулся ей один красавец. Мама влюбилась в него без памяти - он на скрипке играл, на всех деревенских праздниках это первый парень. Откуда в глухой деревне скрипка - уж не знаю. Она тоже ему приглянулась, стали гулять. И этот парень все ей предлагал ночку провести вместе еще до свадьбы, раз уж у них все равно сговорено было пожениться. А времена были другие - это сейчас гоп-стоп - и в койку, а тогда…Мама с гневом отвергла все эти предложения - и до свадьбы ни-ни. Парень обиделся, стал заигрывать с другими девчонками. А тут в деревне мой папочка нарисовался. Откуда он приехал, как попал в забытую богом сибирскую деревню - семейные предания умалчивают. Стал тоже за матерью ухаживать. А тот скрипач увидел такое дело и брякни новому ухажеру: «С кем ты связался - у меня с ней ВСЕ было, а ты дурак.»
Ну, и поползло по деревне, что Моря, мама моя, до свадьбы себе «позволила». Тогда мама пришла к Василию, отцу моему будущему, и сама ему предложила: «Возьми меня и скажи всем, что я честная». Скрипач потом рыдал, просил прощения, умолял маму одуматься, но мама с ослиным своим упрямством вышла замуж за отца, которого никогда не любила. У папы было четыре класса образования, мама вообще всю жизнь неграмотной прожила.
-Но с отцом они не расстались?
-Прожили вместе 54 года. Но отец, видимо, так и не разбудил в матери никаких чувств, потому что мать рассказывала, что супружеские обязанности был для нее всю жизнь пыткой и «как вы с братом родились - даже и не пойму». Как мне ясно уже теперь, они из-за этого всю жизнь ссорились, даже на старости лет, когда она уже категорически отказывалась лечь с ним в постель. Мать ему говорила, помню: «Вась, полей цветы». А он ей в ответ: «Дашь, тогда полью». Она чертыхалась и шла сама поливать цветы. Это уж им за семьдесят обоим было…
-Что-то все-таки их связывало?
-Дети, во-первых, а во-вторых, отец любил ее безумно и никуда от себя не отпускал. В отмеску он ей люто изменял, но и ревновал ее жутко. Такие спектакли устраивал - даже в лес водил ее вешать. Мама спокойно одевалась и шла за ним, зная, что это актерство.
-Он что - учился на актера?
- Да где там! Он рассказчиком был великолепным, однажды эти его рассказы услышал режиссер Саратовского драматического театра и с ходу пригласил его в труппу , и роли ему сразу же дали, а мы поселились в маленькой комнатенке за театром. Наша с Лёней жизнь с младенчества с театром связана, я уже в шесть лет выходила на подмостки в детских ролях, а Лёня еще раньше.
-А в семейных преданиях не сохранилось, почему вас решили назвать таким экзотическим именем - Римма?
-Я у мамы спрашивала. Она так сказала: «Этот идиот где-то услышал и решил тебя так назвать». Она отца только так и именовала. Когда ревность отца доходила до точки кипения, он срывал семью с места и уезжал. Так он привез нас аж в Ашхабад, узнал где-то, что там артисты требуются. Но и там отец маму доставал страшно своей ревностью. В конце концов она решила от него уйти. Решено было ехать с братом, а меня пока оставить с отцом.
И вот приходит отец вечером домой - я одна, так, мол, и так, мама от тебя ушла. Он рыдал! Потом начал слать ей слезные письма - он знал, что мама могла поехать только к своей сестре Гане. Он специально одел меня в рванье, сфотографировал и послал снимок жене, что бы, значит, она мучилась, что дочке ее плохо. Наконец, он взял отпуск, и мы поехали к маме. На вокзале тоже сцену устроил - вроде как под поезд бросился. На самом деле расчет был простой: я маме расскажу, что без нее отцу так плохо, что он жизнь свою хотел порешить. В общем , вечно он играл. И в жизни похлеще, чем на сене.
-Понятно, что актерский талант у вас с братом от отца…
-Конечно! Школу мы заканчивали в Вологде, где при театре был театральная студия. Мы с Лёней стразу же поступили туда и попали к замечательному педагогу Лидии Давыдовне Ротбаум, между прочим, ученице самого Ивана Николаевича Берсенева, тогдашнего художественного руководителя столичного театра имени Ленинского комсомола. Она сразу же нас и «приговорила»: вы должны учиться в Москве. Отец тогда опять задумал переезд. На сей раз в Махачкалу, и по пути мы остановились в столице. Лидия Давыдовна перед отъездом просто потребовала, чтобы мы непременно зашли в театр и показались Берсеневу, видимо, и ему о нас сообщила. И вот мы заваливаемся в театр, и выходит к нам… лорд, по нашим понятиям. В великолепном сером костюме, белоснежной рубашке, в красной бабочке, с сигарой в уголке рта - мы просто про такое только в романах читали. Послушал нас и сказал: «Беру вас под свое крыло. Набор в студию начнется в январе. Ждите вызова». В Махачкале мы вовсю играли в театре, причем Лёня - главные роли героев-любовников.
-Что неудивительно при его внешности. Вы брата ревновали?
-Никогда! Я его красоту никогда не понимала, потому что блондины для меня как мужчины не существовали, и я никогда не могла понять, почему женщины буквально рвали брата на части всю его жизнь. А в юности он вообще бы как тифозная вошь - длинный, худой, белый… Он был младше меня на два года, но я всегда считала его моим ребенком. Он ведь застенчивый, тихий такой, это я побойчее… Лёня впервые влюбился в нашу сокурсницу, и когда он увидел, что к ней подошел другой парень, упал в обморок - такой чувствительный был. Всю жизнь его оберегала, дрожала за него, да так и не уберегла…
-Итак, вы дождались вызова из Москвы?
-Да, это случилось в декабре, родители в волнении принялись нас собирать. Жить нам было негде, ночевали на вокзале, пока об этом не прознал Иван Николаевич и не разрешил нам жить прямо в театре. Для нас это стало просто праздником, о котором можно было только мечтать! Утром мы умывались и садились на диванчик при входе, а мимо нас проходили все артисты, весь цвет тогдашнего Ленкома - Гиацинтова, Бирман, Серова. Однажды Валентина Серова - тогда она была в зените славы - остановилась около нас и подарила царский подарок - два куска мыла, хозяйственного и земляничного. В то время этот как духи французские получить.
-И долго вы жили за кулисами?
-До самых экзаменов, а они начались в середине января. Потом Иван Николаевич выбил для нас комнатку в общежитии энергетического института. Он нас любил, нас так и называли - «фавориты Берсенева». Чтобы у нас были хоть какие-то деньги, он нас, единственных из студентов, взял во вспомогательную группу. А Лёня начал сразу же водится спектакли.
-Ну, а ухажеры у красавицы-студентки были?
-Я самозабвенно училась, мечтала посвятить себя театру и ничего вокруг себя не видела и не замечала. А то, на что вы намекаете, случилось на каникулах в Махачкале, куда я ездила навестить родителей. Там ведь море необыкновенное, песчаные, почти безлюдные пляжи - я каждое утро бегала купаться. И вот однажды захожу в море и чувствую на себе пристальный взгляд. Объект разглядела, когда уже обратно выходила - мужчина с великолепной фигурой, немного лысоватый смотрел на меня в упор. Я села под «грибок» - он на соседний, я иду купаться - он тоже. Я из моря - и он. Потом я пошла на хитрость и пересела под другой «грибок» - и он, конечно, тоже подсел поближе. Так проходит день, два… Меня уже любопытство начало раздирать, и уже не он меня, а я его начала ждать и искать. Чувствую, что уже влюблена в него, а он ко мне так и не подходит.
Я начала искать его в городе. Иду вечером по бульвару, где вся молодежь гуляла. И вдруг он мне навстречу. Я, конечно, делаю тифозное лицо, а сердце прямо вываливается из груди. Мы приближаемся друг к другу и сейчас пройдем мимо! Но он, наконец, говорит: «Добрый вечер». Садимся на скамеечку. Он предлагает мне… бутерброд. Сидим молча, жуем. Потом Семен рассказал, что он - военный летчик, в отпуске. И про меня знает абсолютно все - и про Москву, и про театр. И начинается такая любовь, какой, наверное, больше в моей жизни уже не случилось…
Он очень красиво ухаживал. Цветы охапками возил каждый день. На мотоцикле ездил - я по звуку мотора задолго слышала его приближение, и сердце начинало колотиться как бешеное. Узнал, что я люблю арбузы, а еще был не сезон для них, так он где-то достал, привез домой целый мешок. Целовались, а все ждала, что должно произойти что-то особенное…
-И произошло?
- Я все горела от нетерпения и сама спросила, почему он меня не берет. Он ответил, что хочет, чтобы я стала его женой. Я, конечно, тут же согласилась.
И вот мы поехали на рыбалку куда-то в район Каспийска. Обстановка самая романтичная - море, свежая уха на берегу, звезды огромные прямо над головой. Я понимала, что сейчас ЭТО произойдет прямо здесь, под яркими звездами. Чтобы было не очень стыдно, голову замотала полотенцем так, чтобы лица не видать…
Утром он пришел к родителям просить моей руки.
-Особенно интересна реакция вашего папы.
-Именно, ведь он везде за мной ходил с молотком в кармане - ухажеров отгонял. А тут не углядел.
-А ухажеры все-таки были?
-Однажды в Махачкалу приехал Марк Бернес и увидел меня на пляже… Потом, уже в Москве, мой однокурсник записывался вместе с ним на радио, Бернес просил о встрече со мной. Он тогда был не женат и просил передать, что у него самые серьезные намерения. Много было всяких историй…
-Ну, а как же Семен?
-Ему пора было уезжать в часть. Он требовал, чтобы я бросила театр и была всегда с ним. Я, конечно, с гневом, отвергла это предложение и вернулась в Москву. Вскоре я поняла, что беременна. Продолжала самозабвенно учиться, и однажды я так старалась на уроке танцев, что случился выкидыш. Семен писал письма и обращался ко мне неизменно одинаково: «Девонька из пены морской», звал меня, его переводили куда-то в Грузию. На следующие каникулы его в Махачкале уже не было - а для меня вся жизнь померкла, реву, чувствую, что жизни без него мне нет. И вот однажды приезжает от Семена солдатик, привозит письмо. И сам не уходит - без вас, говорит, мне возвращаться не велено. Отец ругается, обзывает Семена старым искусителем, а мама сказала: «Поезжай…»
-Неужели поехали?
-Поехала! Приезжаю в Гори, выхожу на перрон - а его нет. Уже все люди разошлись, перрон пустой - нет его! У меня как будто все внутри оборвалось - ну, кончена жизнь и все тут! Бреду по пустынному перрону, какой-то грузин взялся меня опекать, привел в гостиницу. Сижу в номере, смотрю в окно - и слышу звук мотоцикла. Он едет. С огромным букетом, сын сзади сидит, Сережа - Семен ведь меня старше на 17 лет был. Сижу, смотрю, как он по перрону с белыми розами бегает - одну электричку встречает, другую. Потом уехал. Потом снова едет. Снова встречает - уже без сына. А я сижу, смотрю. Потом приехал уже сильно увядшим букетом - снова по перрону бегает. А я сижу…
-Ну, Римма Васильевна, у вас каменное сердце!
-Не каменное - просто оно уже ничего не чувствует - и все. Пошла прогуляться по городу, когда Семен уже отчаялся ездить на вокзал. Иду и слышу сзади мотоцикл. Хотела спрятаться - да некуда, вдоль забора шла. Он меня схватил, увез к себе. Целует, не знает, куда меня усадить. А стены его комнаты сплошь увешены моими фотографиями. Я себя уговариваю, вспоминаю, как от него с ума сходила - но нет, ничего не чувствую. И ночью он меня ласкает, целует, а я холодна, как собачий нос. Два дня так промучилась. «Все,- говорю,- ехать пора - у меня занятия начинаются». Как только он меня не уговаривал - уехала. Смотрю на него из окна поезда, тут во мне папино актерство проснулось, и я крикнула очень театрально «Прощай навсегда!»
-И больше вы никогда не виделись?
-Никогда. Однажды уже известной артисткой выступала в каком-то городе и мне прислали букет белых роз. Сказали, что от летчика. Я сразу поняла, что от него. Но увидеться нам больше не довелось…
-Ну, знаете, с таким характером вам не только в личной, но и в профессиональной жизни пришлось, наверное, несладко?
-Я уж такой родилась и другой не буду. Из Ленкома ушла, хотя первая же моя роль была очень удачной. После роли Фроси в спектакле «Вторая любовь» Берсенев, который в брате Лёне души не чаял, сказал, что роль Марковой стоит десяти ролей Маркова… Но Берсенев вскоре умер, к сожалению, а меня сократили, потому что на мое место нужно было устроить дочку одного известного чтеца. Три месяца я лежала на кровати и ревела, решая, каким способом лучше покончить с собой. А потом артисты театра написали письмо в ЦК КПСС, и меня вызвали в отдел культуры. Я пришла, а начальник говорит: «У вас десять минут, а потом у меня срочное совещание». А я в ответ: « Я буду говорить три часа. Если вы меня не выслушаете, я немедленно прямо здесь выброшусь из окна». Он слушал три часа, меня восстановили в театре, и я сразу же написала заявление об уходе.
-Как же вы с таким непростым характером все-таки вышли замуж?
-А влюбилась! После Ленкома несколько лет работала в Москонцерте. В дурацких эпохальных постановках участвовала типа «Огни Сибири», где у меня роль без слов - я какую-то сибирскую реку изображала, представляешь? И вот однажды на гастролях познакомилась с музыкантом из Куйбышева - он великолепно играл на баяне. Мы оба приехали на гастроли позже остальных и как-то притулились друг к другу - сидели ночи напролет в холле гостиницы и разговаривали - о чем, убей - не помню. И хотя мне за 30 перевалило, я была безумно строга. Еще в Ленкоме один дамский сердцеед, который меня долго добивался, но так и не добился, сказал обо мне: «Да скорее у лысого волосы на голове вырастут, чем она уступит». Он, кстати, лысым был…
-Но баянист, видно, было не лысым - вы ему все-таки уступили…
-Так говорю ж - влюбилась в своего Володечку - высокого, статного, черноволосого да к тому же на 9 лет меня моложе. Он тоже не отходил от меня ни на шаг. А потом мы разъехались. И тут я поняла, что беременна. Обрадовалась несказанно - очень ребенка хотела. Через три месяца Володя Никитин приехал в Москву, нашел меня. Я прямо таяла от счастья. А тут он мне предложение сделал, не зная о моем положении. И как будто черт меня какой дернул - решила ему проверку устроить. Созналась, что беременна, но не сказал, что от него. Он и пропал на несколько недель. Я рыдаю в отчаянии, а Лёня меня ругает: «Дура ты последняя, кто ж мужикам такие проверки устраивает?» Папочкины гены, никуда не денешься!
Но он появился - помятый, серый, я подумала, что это он от переживаний сильно пил. Ну, он и сказал, что любит меня, что беременность не помеха. И до самого рождения дочери он не верил, что ребенок его. А уж когда Танюшка родилась - вылитая копия своего папаши - поверил, полюбил ее безумно.
-Он переехал в Москву?
-Да. И его сразу взяли в Москонцерт, он аккомпанировал самой Лидии Руслановой! Но… выпивал сильно. Гастроли, пьянки, ну и сами понимаете, женщины. Я не хотела верить, никогда ничего не проверяла - боялась наткнуться на правду. Но однажды он приехал с гастролей, бросил свой чемодан и убежал. В грязных вещах, которые я приготовилась стирать, обнаружила его телеграмму молодой, известной тогда актрисе, с подписью «Целую. Твой Вовик».
-Развод последовал немедленно?
-Нет… Я ведь любила его, да и дочке всего два года исполнилось. Побежала советоваться с подруге - мудрейшей женщине Валечке Улёсовой , мы с ней вместе в Москонцерте работали. Она мне сказала: «Важно понять, влюблен он в нее или это просто так, КОБЕЛЯКИ».
-И что оказалось?
-Что влюблен. Поехали мы к дочке на дачу. А он эту дачу терпеть не мог. Ложимся спать, а он мне: «Устал. Извини». Я всю ночь не спала. Монологи в голове проговаривала, как ему скажу, что все знаю. Слышу: утром, часов в шесть, через меня перелезает и тихонько спускается в сад. Я встала у окна за штору и смотрю. А он цветы с клумбы рвет и за забор бросает. Потом умылся, собрался, записку мне оставил, что в город ему срочно надо кому-то какие-то ноты отдать. Я за ним. Но дома, конечно, ни его, ни цветов не было. Вечером мы еще в кино сходили с символическим названием «Развод по-итальянски». А уж после кино я ему все и выдала. Он оставил ключи и ушел.
-Так просто?
-Да нет, не просто. И рыдала потом, и головой о стенку билась… И грязи потом всякой было - да чего уж теперь говорить…
-Зато второй ваш муж был испанцем - про это писали в газетах.
-Тогда я уже снялась в «Бабьем царстве», моими фотографиями вся Москва обклеена была. А мне уже за 40. На фестивале в Сан-Себастьяне в Испании я познакомилась с Антонио. Моя подруга Нонна Мордюкова почему-то называла его Полечка. А замуж за него вышла из страха, потому что тогда не только за связь с иностранцем, но и за простое знакомство с ним можно было лишиться всего, даже жизни. Испанец был очень хорош, но я его не любила. Любовник он был отменный - что да, то да. Помню, он приезжал в Москву, так мы по нескольку дней из квартиры не могли выйти, всю крупу подъедали. Потому что некогда было в магазин сбегать.
-Вы сказали приезжал, а что ж вы к нему не поехали? Современные девушки вас не поймут…
- Боже сохрани! Хотя он меня так звал! И не только в Испанию. «Ткни,- говорил,- пальцем в карту, там мы и будем жить.» Но уехать из России для меня было тоже самое, что умереть. Я ведь и ребенка могла родить, но от мысли, что Антонио его отберет, или мне придется за ними ехать - я с ума сходила и допустить рождение этого ребенка не могла. Кстати, мы с испанцем до сих пор не разведены…
-Что вы больше всего цените в отношениях мужчины и женщины?
-Момент приближения, когда знаешь, что должно произойти, но еще не произошло. А потом начинаются проблемы. Мужики ведь в своей болтливости хуже женщин! У меня был долгий роман с одним очень известным актером, он много моложе меня, не буду называть его. После того, как мы расстались, он женился. И на каком-то банкете я его встречаю вместе с женой. А я возьми и брякни: «Что это ты на такой страхуилде женился?»
И вдруг через некоторое время эта женщина подплывает ко мне и спрашивает: «Римма Васильевна, вы правда считаете, что я некрасивая?» Я, испытывая некоторую неловкость, начинаю убеждать ее, что ее муж пошутил, что я ничего такого не говорила … А он вылезает из-за ее спины и произносит: «Может, ты еще скажешь, что и со мной не спала?» На что я радостно всплеснула руками: «Вот видите, я же говорю, что он у вас большой шутник!»
-Просто страшно вам дальше задавать вопросы про мужчин. По-вашему они все одинаковые?
-Бывают исключения. Однажды мой добрый друг и замечательный актер Михаил Андреевич Глузский так сказал. Он поднял тост, и предложил выпить за свою жену. Я потом его спрашивала, ну почему именно за жену? А он ответил: « Я по трамвайному билету выиграл миллиард в лице своей жены. Чтобы не случилось, она всегда в хорошем настроении, у нее никогда нет никаких проблем»!
А чтобы окончательно заморочить вам голову, я вам вот что скажу. Женщины от многого отказываются во имя всепоглащающей любви к детям, к искусству, работе или из-за чего-то другого, и очень многие из них с возрастом остаются одни. Так вот запомните: самый худший муж лучше самых прекрасных детей. К этому все приходят, но, к сожалению, слишком поздно…