Стремительный карьерный взлёт
Начало здесь
Не орите на нас!
Я хочу, шофер, чтоб тебе повезло!
Начало карьерного роста
Это полная хрень, а не работа!
До полудня во вторник Олег, видимо, всё ещё надеялся, что эта глупая работа ему дана не всерьёз.
Вчера он сразу заявил, что полное ведро осколков плитки носить к озеру ему тяжело, но Ольга предложила ходить почаще и носить по полведра. Некоторое время она провела с ним, помогая и подсказывая, как проще отчистить осколки от остатков бетонного раствора.
На ночь Олег оставил плитку отмокать в лунке на берегу озера у кромки воды. Подмокший раствор легче отставал, но не очень-то тот размок за ночь.
Работа со стороны выглядела откровенно дурацкой. Никто не верил в успех задуманного, несмотря на то, что Ольга сразу всем интересующимся объяснила, зачем нужны чистые осколки кафеля и куда они будут использованы. Всем легче было принять объяснение, что это такое наказание медалисту за неуживчивость в коллективе, чем в необходимость сделать из мусора красивый водовод от бани.
Истинная причина заключалась в том, чтоОльге жалко было выкинуть красивые осколочки кафеля. Она сама с удовольствием занялась бы мозаикой, но ей надо было красить башни. В работе на высоте её заменить было не кем. Красить крыши согласился только ещё один парень, но одному трудно и небезопасно там работать.
Каждый раз, когда надо было спуститься вниз, чтоб долить в ведро краски, Ольга не только проверяла работу бригады на бетонировании откоса, но и доходила до берега, чтобы посмотреть, что делает Олег. Этот искренний интерес к тому, что он делал, убедил его в нужности и полезности его работы. К обеду он втянулся в дело, перестал тосковать и волынить. Работа пошла быстрее. Медалист энергично чистил, раскладывал по цвету и форме свои отмытые сокровища.
У маляров-высотников после обеда работа на высоте застопорилась. Они покрасили всё, что могли достать снизу вверх. Самая высокая половина готических крыш оказалась недостижима. Вроде и немного работы осталось, но до вершины не достать никак. Спустились вниз и пошли во двор, чтобы доложить Камову о проблеме.
Доклад его не обрадовал. После обсуждения стало понятно, что своими силами не справиться. Ставить на высоте лестницы и заниматься эквалибристикой Ольга отказалась. Надо вызывать автомобиль с вышкой. Раздосадованный этой остановкой в работе, которая казалось уже почти завершенной, Камов на выходе со двора увидел, как работает бетономешалка. Он счел своим долгом сделать замечание, что лодыри плохо работают и тянут время: слишком мало раствора делают за одну загрузку.
Первокурсники засуетились и бегом кинулись добавлять в бетономешалку ведрами цемент, воду и песок. Ну, и перестарались. Машина не могла провернуть избыточный объем, двигатель надсадно завывал, но перемешать раствор не мог. На вой со всего двора подтянулась толпа народу. Собрались вокруг надрывающего агрегата и устроили заумный консилиум, переодически выдвигая различные идеи решения проблемы. В суматохе кто-то сказал, что слишком велика вязкость раствора, надо бы его разрыхлить. Другой лянул, что для рыхления можно добавить туда щебенки.
Камов немедленно ухватился за эту идею и потребовал, чтоб подали ему ведро щебенки. Почему-то все растерялись, стали переглядываться между собой, замешкались и не успели оглянуться, как начальник лично метнулся к куче щебня, схватил ведро и высыпал камни в бетономешалку. Ужасный скрежет перекрыл вой двигателя, и с громким хрустом всё остановилось. Сломалась одна из лопастей.
Большая часть присутствующих немедленно развернулась и, тихо ухмыляясь, люди пошли заниматься своими делами. Оставшиеся озадачились решением новой проблемы. Когда выгрузили раствор, разобрали бетономешалку и сняли поломанную лопасть, Камов заявил, что её можно заварить.
- Это ж чугун!
- Чугун тоже сваривается. Я - металлург. Я знаю, как это делается. Заварим без проблем, - заверил всех Камов.
Возражать ему никто не стал, хотя в реалистичность сварки чугуна в полевых условиях не поверили.
Кто-то даже сказал, что для сварки чугуна аргон нужен, но под взглядами товарищей развивать тему не стал.
Может с кем другим бы ещё и поговорили, но после слов о том, что перед ними доцент с кафедры "Черных металлов", у всех пропал энтузиазм к серьёзному разговору.
Все в институте знали, что именно на специальность "Черная металлургия" всегда самый маленький конкурс и туда, ради отсрочки от армии, легко поступают троечники. Доцент сейчас уровень своего мышления с блеском продемонстрировал, и под его тяжелым испытующим взглядом окружающие просто молча разошлись.
В среду на утренней линейке Камов объявил, что уезжает в институт, где намерен заварить лопасть, а на время его отсутствия обязанности начальника стройки он возлагает на Ольгу Николаевну Бельских.
Продолжение следует...
Не орите на нас!
Я хочу, шофер, чтоб тебе повезло!
Начало карьерного роста
Это полная хрень, а не работа!
До полудня во вторник Олег, видимо, всё ещё надеялся, что эта глупая работа ему дана не всерьёз.
Вчера он сразу заявил, что полное ведро осколков плитки носить к озеру ему тяжело, но Ольга предложила ходить почаще и носить по полведра. Некоторое время она провела с ним, помогая и подсказывая, как проще отчистить осколки от остатков бетонного раствора.
На ночь Олег оставил плитку отмокать в лунке на берегу озера у кромки воды. Подмокший раствор легче отставал, но не очень-то тот размок за ночь.
Работа со стороны выглядела откровенно дурацкой. Никто не верил в успех задуманного, несмотря на то, что Ольга сразу всем интересующимся объяснила, зачем нужны чистые осколки кафеля и куда они будут использованы. Всем легче было принять объяснение, что это такое наказание медалисту за неуживчивость в коллективе, чем в необходимость сделать из мусора красивый водовод от бани.
Истинная причина заключалась в том, чтоОльге жалко было выкинуть красивые осколочки кафеля. Она сама с удовольствием занялась бы мозаикой, но ей надо было красить башни. В работе на высоте её заменить было не кем. Красить крыши согласился только ещё один парень, но одному трудно и небезопасно там работать.
Каждый раз, когда надо было спуститься вниз, чтоб долить в ведро краски, Ольга не только проверяла работу бригады на бетонировании откоса, но и доходила до берега, чтобы посмотреть, что делает Олег. Этот искренний интерес к тому, что он делал, убедил его в нужности и полезности его работы. К обеду он втянулся в дело, перестал тосковать и волынить. Работа пошла быстрее. Медалист энергично чистил, раскладывал по цвету и форме свои отмытые сокровища.
У маляров-высотников после обеда работа на высоте застопорилась. Они покрасили всё, что могли достать снизу вверх. Самая высокая половина готических крыш оказалась недостижима. Вроде и немного работы осталось, но до вершины не достать никак. Спустились вниз и пошли во двор, чтобы доложить Камову о проблеме.
Доклад его не обрадовал. После обсуждения стало понятно, что своими силами не справиться. Ставить на высоте лестницы и заниматься эквалибристикой Ольга отказалась. Надо вызывать автомобиль с вышкой. Раздосадованный этой остановкой в работе, которая казалось уже почти завершенной, Камов на выходе со двора увидел, как работает бетономешалка. Он счел своим долгом сделать замечание, что лодыри плохо работают и тянут время: слишком мало раствора делают за одну загрузку.
Первокурсники засуетились и бегом кинулись добавлять в бетономешалку ведрами цемент, воду и песок. Ну, и перестарались. Машина не могла провернуть избыточный объем, двигатель надсадно завывал, но перемешать раствор не мог. На вой со всего двора подтянулась толпа народу. Собрались вокруг надрывающего агрегата и устроили заумный консилиум, переодически выдвигая различные идеи решения проблемы. В суматохе кто-то сказал, что слишком велика вязкость раствора, надо бы его разрыхлить. Другой лянул, что для рыхления можно добавить туда щебенки.
Камов немедленно ухватился за эту идею и потребовал, чтоб подали ему ведро щебенки. Почему-то все растерялись, стали переглядываться между собой, замешкались и не успели оглянуться, как начальник лично метнулся к куче щебня, схватил ведро и высыпал камни в бетономешалку. Ужасный скрежет перекрыл вой двигателя, и с громким хрустом всё остановилось. Сломалась одна из лопастей.
Большая часть присутствующих немедленно развернулась и, тихо ухмыляясь, люди пошли заниматься своими делами. Оставшиеся озадачились решением новой проблемы. Когда выгрузили раствор, разобрали бетономешалку и сняли поломанную лопасть, Камов заявил, что её можно заварить.
- Это ж чугун!
- Чугун тоже сваривается. Я - металлург. Я знаю, как это делается. Заварим без проблем, - заверил всех Камов.
Возражать ему никто не стал, хотя в реалистичность сварки чугуна в полевых условиях не поверили.
Кто-то даже сказал, что для сварки чугуна аргон нужен, но под взглядами товарищей развивать тему не стал.
Может с кем другим бы ещё и поговорили, но после слов о том, что перед ними доцент с кафедры "Черных металлов", у всех пропал энтузиазм к серьёзному разговору.
Все в институте знали, что именно на специальность "Черная металлургия" всегда самый маленький конкурс и туда, ради отсрочки от армии, легко поступают троечники. Доцент сейчас уровень своего мышления с блеском продемонстрировал, и под его тяжелым испытующим взглядом окружающие просто молча разошлись.
В среду на утренней линейке Камов объявил, что уезжает в институт, где намерен заварить лопасть, а на время его отсутствия обязанности начальника стройки он возлагает на Ольгу Николаевну Бельских.
Продолжение следует...