Перша українська археологічна експедиція мала місце у квітні 1686 року
Про що свідчить лист компанійського осавула Максимовича до охотницького полковника Новицького стосовно віднайдених решток подвір'я Хмельницького в Чигирині, на той час давно знищенім.
Мосци-пане полковнику комонный, милостивый мой пане и добродѣю! Если бы тое мѣло за рѣчь слушную бути, жебы ознаймить самому яснѣвельможному его милости добродѣеви, а зъ моей повинности мусить все оказатися.
На сихъ часѣхъ въ Чигиринѣ оказалося же копано въ Хмельницкого дворѣ, въ тымъ що былъ подъ горою, гдѣ ліохъ былъ, а въ тымъ ліоху напитки бывали Хмельницкого, и Гелѣтовскій въ тымъ же дворѣ Юрася вчилъ.
На тымъ-то ліоху копано, легко мѣрячи, на сажней шесть, альбо чи не глубѣй, и якъ докопано до ліоху, еще подошву копано въ полтора сажня, и докопано ся до склепику, и убачили, же на чотыри углы зъ дубовыхъ дощокъ тотъ-то склепикъ зробленъ былъ.
И я скоро о томъ довѣдался, заразъ двохъ товаришовъ изъ Чигиринъ-Дубровскихъ людей зацныхъ послалъ, дознаючи, чи то запевнѣ есть? Ажъ такъ и есть.
Потымъ люде, которыи сидять въ пасѣкахъ по-надъ Тясминомъ, бачивали Безпалого Уласовского, що около Чигирина тулялся, а напотымъ бачено, же тогожъ Безпалого жонка Тясминомъ, самотретяя, човномъ до Чигирина въ шапцѣ ѣхала. О которой-то Безпалой люде статечные, знаючи ее здавна, повѣдаютъ, же оная-то Безпалая первѣй въ Чигиринѣ за гайдукомъ була Хмельницкого (и теперъ прозвищемъ слыветъ салдаткою), а напотымъ въ обоѣхъ дочокъ Хмелницкого до дѣтей мамкою була.
Тое все на увагу и розсудокъ в.м. добородѣеви моему подаю, есть ли слушная рѣчь ознаймити самому яснѣвельможному его милости добродѣеви, альбо нетъ. А при томъ моемъ ознайменью, въ ласку и добродѣйство в.м. себе отдаю и повольностямъ вручаю.
Съ Чигиринъ-Дубровы, Іюня 28 дня, 1686 року.
Вашей милости всего добра щирѣ зычливый и навсегда повольный, Иванъ Максимовичъ, асаулъ полку в.м. комонного.
Мосци-пане полковнику комонный, милостивый мой пане и добродѣю! Если бы тое мѣло за рѣчь слушную бути, жебы ознаймить самому яснѣвельможному его милости добродѣеви, а зъ моей повинности мусить все оказатися.
На сихъ часѣхъ въ Чигиринѣ оказалося же копано въ Хмельницкого дворѣ, въ тымъ що былъ подъ горою, гдѣ ліохъ былъ, а въ тымъ ліоху напитки бывали Хмельницкого, и Гелѣтовскій въ тымъ же дворѣ Юрася вчилъ.
На тымъ-то ліоху копано, легко мѣрячи, на сажней шесть, альбо чи не глубѣй, и якъ докопано до ліоху, еще подошву копано въ полтора сажня, и докопано ся до склепику, и убачили, же на чотыри углы зъ дубовыхъ дощокъ тотъ-то склепикъ зробленъ былъ.
И я скоро о томъ довѣдался, заразъ двохъ товаришовъ изъ Чигиринъ-Дубровскихъ людей зацныхъ послалъ, дознаючи, чи то запевнѣ есть? Ажъ такъ и есть.
Потымъ люде, которыи сидять въ пасѣкахъ по-надъ Тясминомъ, бачивали Безпалого Уласовского, що около Чигирина тулялся, а напотымъ бачено, же тогожъ Безпалого жонка Тясминомъ, самотретяя, човномъ до Чигирина въ шапцѣ ѣхала. О которой-то Безпалой люде статечные, знаючи ее здавна, повѣдаютъ, же оная-то Безпалая первѣй въ Чигиринѣ за гайдукомъ була Хмельницкого (и теперъ прозвищемъ слыветъ салдаткою), а напотымъ въ обоѣхъ дочокъ Хмелницкого до дѣтей мамкою була.
Тое все на увагу и розсудокъ в.м. добородѣеви моему подаю, есть ли слушная рѣчь ознаймити самому яснѣвельможному его милости добродѣеви, альбо нетъ. А при томъ моемъ ознайменью, въ ласку и добродѣйство в.м. себе отдаю и повольностямъ вручаю.
Съ Чигиринъ-Дубровы, Іюня 28 дня, 1686 року.
Вашей милости всего добра щирѣ зычливый и навсегда повольный, Иванъ Максимовичъ, асаулъ полку в.м. комонного.