Как он съел собаку
Моно-спектакль Евгения Гришковца «Как я съел собаку» появился в 2003 году и сразу поразил публику. Поразил ее тем чувством легкого прикосновения к почти забытой атмосфере прожитой жизни «из прошлого», которую многие до сих пор помнят, но высказать словами никогда не умели и не могли.
Гришковец смог и сделал это тонко, правдиво, осязаемо, с чувством юмора и одновременно разворачивая личную, индивидуалистскую, но массовую тихую трагедию застойного совка, переданную с помощью генетически въевшихся в память ощущений, жестов, звуков, картинок, известных практически всем жителям среднего СССР. Те, кто моложе, скажем, 1972 года - уже не понимают о чем собственно речь, или понимают не так, у них другая память и другой видеоряд мироощущений в голове.
Что есть этот спектакль? Рассказ от первого лица. Автобиографический. Гришковец повествует о двух этапах своей жизни, об этапе До и этапе После, постоянно сравнивая их и переживая вместе со зрительным залом заново, искусно балансируя на черте, разделяющей эти два этапа. До - это уходящее детство, После - обреченная на заклание взрослой жизни 18-летняя юность в бескозырке с лентой «Тихоокеанский флот»
Моно-спектакль демонстрирует нам процессы, происходящие под тяжелым пыльным ворсом шерстяного ковра "железного занавеса", под которым, оказывается, шевелится жизнь. Передает общую ауру, сотканную из ощущений миллионов индивидов тех лет - давление, угнетение, гнет, насилие над личностью, какую-то осязаемую обреченность маленького человека, встроенного в узкую ячейку тоталитарной системы. Маленький человек еще не осознает всей глубины своей вклеянности в общий монолит железобетонной страны, но интуитивно противится этому, чувствуя, что где-то кроется необъяснимый но очень важный подвох. Или, как говорилось раньше - СОБАКА ЗАРЫТА. Подвох крылся в том, что можно объяснить простыми словами «Опять обманут». Но «собаку» мало отрыть, ее надо обязательно съесть. И знание жареного вкуса собаки корейца И., съеденной ночью матросами на камбузе, прозаическим образом превращается в ОсоЗнание того, что мир стал старше, жестче, циничнее, но от этого он не стал проще и не потерял своей фантосмогорийной обертки, ощущения нереальности происходящего. Во взрослую жизнь, из армии и флота, приходили уже подросшие циники, переломанные романтики, с печатью недоверия на лице.
Гришковец больше не играет этот спектакль. Он потерял актуальность лично для него. Гришковец пережил, перерос, вырос. Приобрел новый опыт, который постепенно замещает старый. А без чувства актуальности, театр одного актера не может выразить, тонко передать зрительному залу свое отношение к жизни, без этого спектакль мертв. Ведь штампов в этой игре не существует.
Чет я замудил тут, как театральный критик. В-общем, скажу проще - надо смотреть. В Сети есть. Это стоит вашего потраченного времени. Думаю, понравится.
Гришковец смог и сделал это тонко, правдиво, осязаемо, с чувством юмора и одновременно разворачивая личную, индивидуалистскую, но массовую тихую трагедию застойного совка, переданную с помощью генетически въевшихся в память ощущений, жестов, звуков, картинок, известных практически всем жителям среднего СССР. Те, кто моложе, скажем, 1972 года - уже не понимают о чем собственно речь, или понимают не так, у них другая память и другой видеоряд мироощущений в голове.
Что есть этот спектакль? Рассказ от первого лица. Автобиографический. Гришковец повествует о двух этапах своей жизни, об этапе До и этапе После, постоянно сравнивая их и переживая вместе со зрительным залом заново, искусно балансируя на черте, разделяющей эти два этапа. До - это уходящее детство, После - обреченная на заклание взрослой жизни 18-летняя юность в бескозырке с лентой «Тихоокеанский флот»
Моно-спектакль демонстрирует нам процессы, происходящие под тяжелым пыльным ворсом шерстяного ковра "железного занавеса", под которым, оказывается, шевелится жизнь. Передает общую ауру, сотканную из ощущений миллионов индивидов тех лет - давление, угнетение, гнет, насилие над личностью, какую-то осязаемую обреченность маленького человека, встроенного в узкую ячейку тоталитарной системы. Маленький человек еще не осознает всей глубины своей вклеянности в общий монолит железобетонной страны, но интуитивно противится этому, чувствуя, что где-то кроется необъяснимый но очень важный подвох. Или, как говорилось раньше - СОБАКА ЗАРЫТА. Подвох крылся в том, что можно объяснить простыми словами «Опять обманут». Но «собаку» мало отрыть, ее надо обязательно съесть. И знание жареного вкуса собаки корейца И., съеденной ночью матросами на камбузе, прозаическим образом превращается в ОсоЗнание того, что мир стал старше, жестче, циничнее, но от этого он не стал проще и не потерял своей фантосмогорийной обертки, ощущения нереальности происходящего. Во взрослую жизнь, из армии и флота, приходили уже подросшие циники, переломанные романтики, с печатью недоверия на лице.
Гришковец больше не играет этот спектакль. Он потерял актуальность лично для него. Гришковец пережил, перерос, вырос. Приобрел новый опыт, который постепенно замещает старый. А без чувства актуальности, театр одного актера не может выразить, тонко передать зрительному залу свое отношение к жизни, без этого спектакль мертв. Ведь штампов в этой игре не существует.
Чет я замудил тут, как театральный критик. В-общем, скажу проще - надо смотреть. В Сети есть. Это стоит вашего потраченного времени. Думаю, понравится.