Ты ведь не такая на самом деле
Не так проста, ведь так?
Я не хотела понимать, что именно он хотел сказать и что имел ввиду. Я просто ответила: "да". Все мои слова можно делить на два и ещё на два. Уже потом я начала задумываться, а какая я на самом деле? Ведь отрицать то, что для каждого своего знакомого я разная, глупо. Я пошла по методу Ларса фон Триера. Сначала выявила свои страхи. Я боюсь беспомощности, которая может наступить из-за тяжелой болезни, например рака. Я боюсь новых людей, когда не знаешь, что от них ожидать. В это сложно поверить, потому что у меня много знакомых, с которыми я общаюсь на короткой ноге. Но эта легкость сохраняется лишь до первой проблемы, первых недомолвок, первой моей привязанности. Я часто выгляжу сама для себя по-идиотски. Пока я не вижу в человеке минусов, я вижу их в себе. Мне часто хочется извинятся за себя и других. Последние два года несомненно очень изменили меня, теперь я знаю, что мир жестче. Я перестала верить и доверять. Потому что сама всё время лгала (не лги мне)… И запоминаются не миллионы смешных моментов, а то как не обращает внимание, как по-дурацки получаюсь на общих фотографиях и как не отвечает на смски. И на его месте, в принципе, мог бы оказаться кто угодно. Просто мне безумно не хватает человеческого общения, чтобы от меня не ожидали вечной выгоды. Я не смогу быть преданной Ассоль, я всего лишь девочка со спичками. Я боюсь быть навязчивой, ненавижу свой смех и меня многое вокруг раздражает: как парализованный дед будит меня по утрам криками из другой комнаты, как люди преувеличивают значимость каких-либо событий (когда нас с Котом назвали парочкой твиксов, я готова была разобрать Масю/Рому по кусочкам). Мне всё время кажется, что парни могут быть рядом со мной только из-за жалости. Меня трудно любить или ненавидеть (и то и другое получалось только у Сергея), потому что я безликая и стараюсь на конфликты не выходить.
До 7 лет у меня в квартире не было большого зеркала, чтобы я могла разглядеть себя с ног до головы, и судить о себе могла только по рассказам мамы, фотографиям и маленьким зеркалам. А потом я увидела себя и поняла, что не такая я уж и красивая.
Я люблю больших парней, которые уверенны в своём превосходстве.
Сейчас моя самооценка приближается к «минус сто» и поднимется только тогда, когда (а этого не будет, я то знаю) буду с Котом.
Я сбежала на дачу, а потом к Ксюше, матери Машеньки, дочери моего дяди. Долгими одинокими ночами мы рассказываем друг другу трагедии своих жизней и не проливаем слёз. Когда рассказываешь что-то что уже пережил, всё укладывается по полочкам. После того как Ксюша рассказала всё, что было, я просто не имею права говорить, какая я бедная. Всё бывает гораздо-гораздо хуже. По жизни каждого из нас можно было бы снимать фильмы, но как только фильм бы выпускался человека нужно было убить, чтобы не было так больно.
И, кстати, да, если кто-то ещё сомневается, я бисексуалка.
P.S. Интернета ни на даче, ни у Ксю нет. Мобльный дядя отобрал. Даже стационаров нигде нет. Оторвана от средств общения как в средневековье. Уже привыкла и нравится.
Я не хотела понимать, что именно он хотел сказать и что имел ввиду. Я просто ответила: "да". Все мои слова можно делить на два и ещё на два. Уже потом я начала задумываться, а какая я на самом деле? Ведь отрицать то, что для каждого своего знакомого я разная, глупо. Я пошла по методу Ларса фон Триера. Сначала выявила свои страхи. Я боюсь беспомощности, которая может наступить из-за тяжелой болезни, например рака. Я боюсь новых людей, когда не знаешь, что от них ожидать. В это сложно поверить, потому что у меня много знакомых, с которыми я общаюсь на короткой ноге. Но эта легкость сохраняется лишь до первой проблемы, первых недомолвок, первой моей привязанности. Я часто выгляжу сама для себя по-идиотски. Пока я не вижу в человеке минусов, я вижу их в себе. Мне часто хочется извинятся за себя и других. Последние два года несомненно очень изменили меня, теперь я знаю, что мир жестче. Я перестала верить и доверять. Потому что сама всё время лгала (не лги мне)… И запоминаются не миллионы смешных моментов, а то как не обращает внимание, как по-дурацки получаюсь на общих фотографиях и как не отвечает на смски. И на его месте, в принципе, мог бы оказаться кто угодно. Просто мне безумно не хватает человеческого общения, чтобы от меня не ожидали вечной выгоды. Я не смогу быть преданной Ассоль, я всего лишь девочка со спичками. Я боюсь быть навязчивой, ненавижу свой смех и меня многое вокруг раздражает: как парализованный дед будит меня по утрам криками из другой комнаты, как люди преувеличивают значимость каких-либо событий (когда нас с Котом назвали парочкой твиксов, я готова была разобрать Масю/Рому по кусочкам). Мне всё время кажется, что парни могут быть рядом со мной только из-за жалости. Меня трудно любить или ненавидеть (и то и другое получалось только у Сергея), потому что я безликая и стараюсь на конфликты не выходить.
До 7 лет у меня в квартире не было большого зеркала, чтобы я могла разглядеть себя с ног до головы, и судить о себе могла только по рассказам мамы, фотографиям и маленьким зеркалам. А потом я увидела себя и поняла, что не такая я уж и красивая.
Я люблю больших парней, которые уверенны в своём превосходстве.
Сейчас моя самооценка приближается к «минус сто» и поднимется только тогда, когда (а этого не будет, я то знаю) буду с Котом.
Я сбежала на дачу, а потом к Ксюше, матери Машеньки, дочери моего дяди. Долгими одинокими ночами мы рассказываем друг другу трагедии своих жизней и не проливаем слёз. Когда рассказываешь что-то что уже пережил, всё укладывается по полочкам. После того как Ксюша рассказала всё, что было, я просто не имею права говорить, какая я бедная. Всё бывает гораздо-гораздо хуже. По жизни каждого из нас можно было бы снимать фильмы, но как только фильм бы выпускался человека нужно было убить, чтобы не было так больно.
И, кстати, да, если кто-то ещё сомневается, я бисексуалка.
P.S. Интернета ни на даче, ни у Ксю нет. Мобльный дядя отобрал. Даже стационаров нигде нет. Оторвана от средств общения как в средневековье. Уже привыкла и нравится.