Мушкетеры 390 лет спустя
Картина называется «Кардинал Ришелье во время осады Ла-Рошели», Henri-Paul Motte, 1881. Главный герой в кардинальской мантии и доспехах, хреновины, на фоне которых он стоит (похожие на шампуры для защиты от назгулов), смысл которых я вначале не поняла, оказались укреплением знаменитой дамбы, чтобы «английские друзья Ла-Рошели не подгребли: «на столе у Ришелье лежал чертеж дамбы по проекту инженеров Метезо и Тирио: от мыса Корей до форта Луи вбить длинные опорные столбы, соединить их наискось бревнами такого же размера, а промежутки завалить большими камнями, скрепленными илом. В середине оставить небольшое отверстие, чтобы проходила вода во время приливов и отливов, перед ним затопить набитые камнями корабли. Это было грандиозное сооружение: ширина канала составляла полторы тысячи аршин, в своем основании дамба была шириной в шестнадцать аршин, в верхней части - в восемь...В мае к Ла-Рошели подошла английская флотилия из 53 кораблей под командованием лорда Денбига. Развернувшись бортами к дамбе, англичане попытались разрушить ее из пушек, но французские батареи вели ответный огонь». ("Повседневная жизнь во Франции в эпоху Ришелье и Людовика XIII") Пушкареми руководил лично Луи ХIII и читать про эту войну было очень интересно. Сижу и думаю теперь - какую же все-таки устаревшую хрень обо всех этих событиях написал Дюма. В 21 веке, когда все читают о вымышленной политике и битвах в «Играх престолов», желание посвятить толстенный роман беготне за какими-то подвесками на фоне одного из самых интересных периодов реальной истории кажется бредом. Неинтересным, глупым и каким-то инфантильным. Даже не говоря о том, во что там превращены ключевые участники событий.
Считается, что роман - гимн ценностям феодальной Франции (вроде свободы, верности, дружбы или благородного отношения к женщинам) и дворянской вольнице, которую как раз нагибал Ришелье (и за это его в книге так). Ну вот не знаю, поскольку там эта вольница представлена в виде опции повесить жену за шейку («граф был полновластным господином на своей земле и имел право казнить и миловать своих подданных») непонятно даже за что (ну воровкой она была и что дальше?), а потом развернуто страдать то ли разочарования, то ли от того, что некачественно повесил, подобные ценности попахивают так себе. И ведь помимо этого эпизода понятно, что все главные персонажи - какие-то подчеркнутые ублюдки. Причем, это ублюдство представлено не факту, как в тех же «Престолах», а апологизируется и прославляется. Можете говорить, что я морализаторствую, но впечатление это все производит крайне неприятное. Хуже только советский фильм.
Когда мне говорили, что Юнгвальд-Хилькевич в продолжении 2009 года снял какой-то треш, то я только плечами пожимала. Да? А в сериале 1979 как-то по-другому было? Вы только сейчас это заметили? Куча не последних актеров СССР под руководством Юнгвальда-Хильчевича внезапно начинает кривляться, как в цирке (как мэтр этого добивался, своего рода талант же). Когда они еще и начинают петь на смеси французского с нижегородским, то действо становится и вовсе невыносимым. Доставляют только отрицательные - Миледи, Кардинал и галантерейщик, который «галантерейщик и кардинал». Не потому, что кривляются меньше остальных, а потому что понятны и понятно, какую реакцию должны вызывать. Когда Боярский поет с выпученными глазами «Констанция», трясет головой, как конь, плачет, бегает и все это одновременно, то даже не понятно, что и думать об этом. Как и жанр фильма. Вот что это на хрен - мюзикл, драма, комедия? Для обычного фильма песен слишком много, а для графа де Ла Фер, то бишь, для мюзикла слишком мало. В итоге похоже на какой-то Болливуд. Об асфальтированных дорогах, современных спортивных седлах, прическах, одеждах вообще молчу - в конце концов, есть много хороших фильмов, сделанных с той же степенью условности. Хотя непонятно, например, зачем в сцене казни Миледи показывают ее ноги в каких-то босоножках 70-х натурально крупным планом. С какой целью совать эту халтуру и небрежность в лицо зрителю? Показать, мол, мы настолько бедные, что даже не могли сделать аутентичную обувь для ключевой героини в ключевой сцене, поэтому и на остальное не обращайте внимание?
Тут так и просится нарисовать разделительные полосы на проезжей части.Осада Ла-Рошели представлена одним эпизодом, когда за кадром поют про то, что «война - разбой»: «Осада Ля Рошели ужель нужна Христу?» - как будто это чисто религиозный замут, а не попытка английских партнеров во главе с идиотом Бекингемом (он и был убит, собственно, за это) обосноваться на континенте. Работает артиллерия, герои, лежа на травке на пузе куда-то постреливают (непонятно куда - там же никого нет, кроме королевских войск, че они делают вообще?). И тут толстый превращаясь в какого-то толстовца и махатму, начинает ныть, что не понимает, почему французы должны убивать французов, а он вообще против войны (интересно, что идея убивать французов в рамках своего вояжа в Англию, дабы прикрыть измену королевы, или просто тупо на дуэлях непонятно ради чего, тех же персонажей совершенно устраиваила). Вот тут я прибалдеваю - это уже не про реальных мушкетеров, даже не про Дюма. Это скорее отражение менталитета части советской интеллигенции. Неумной, истеричной и двуличной.
Click to viewДля культуры кризисных эпох и сломов (а романтизм, в рамках которого писал Дюма, был отражением именно такого времени) характерно появление героев, противостоящих ценностям и законам общества.Роман Блие «Вальсирующие» о настоящих «подонках» начинается с фразы «Если угодно знать, мы - мудаки». Дальше: «Все началось с того, что мы стибрили машину, просто так, чтобы немного прошвырнуться. Нам нечего было делать в субботу. В субботу всегда нечего делать. Как и в воскресенье, кстати сказать. В кино мы не ходим, девчонки тут сплошные лахудры, да еще на них нужны бабки, а их у нас никогда не было» - вот точно такие типажи же. Это нормально и я нечего против не имею этой тенденции в кино и литературе. Но если бы эти «вальсирующие» в какой-то момент начали бы читать мораль о том, что нарушать законы - плохо, а вести себя надо нравственно, то можно было бы выпасть в осадок от такого двоемыслия.
И непонятно о каких «французах» идет речь. Роман Дюма очень подробно описывает противостояние старой раздробленной Франции (где есть и «государство в государстве» в виде Ла-Рошели, и Гасконь, выходец из которой рассматривается по тексту парижанами, как представитель другого вида) и новой единой Франции, которую только строит Ришелье. Превращенный фильмом 1979 года в какую-то мелочную злобную мразь, руководствующийся только обидой за то, что одна баба не дала (в романе этот момент тоже есть, но не настолько акцентирован). Можно соглашаться или не соглашаться с целями-методами «красного герцога», но идти в королевскую армию (как бы самый чад абсолютизма и милитаризма), чтобы потом фиги в кармане строить и говорить, что «воевать плохо, а убивать аморально» (на хера вообще тогда нужны мушкетеры, ну вали обратно в свою Гасконь) - это очень сильно. Бред? Нет, месседж фильма Юнгвальда-Хилькевича.