Ленин
Кажется, что все последние события наглядно показывают всю актуальность этого человека для всего постсоветского пространства, что бы там не зудел о забвении и «дне вырождения Ленина» со всей высоты своего интеллекта Ганопольский и ему подобные. С каждым поваленным памятником, с каждой дэбильной статьей о его якобы сифилисе или «революции на немецкие деньги» с коими они носятся как тузик с грелкой, становятся понятно, что Ленин сегодня жлобам и «людям колбасы» попросту опасен, как единственная альтернатива сюрного глобального капитализма. Причем тут в одинаково дурацкой позиции находится не только Мотя (которому не привыкать), но и современные левые, пеняющие Ленина за то, что он недостаточно марксист, и правые патриоты, считающие Ленина русофобом, врагом русского народа и далее по списку стандартной шняги. При этом кричащие о советской пропаганде даже не замечают, как им тотально промыли мозги. Не надо читать, короче, дядю Мотю, которому давно пора кошкой заниматься, а не статьи о вещах, в которых он нечего не понимает, писать. Вот почитайте лучше умных людей. Н-р Грамши, знавшего Ленина лично:
«В Большевистской революции больше идеологии, чем событий. (И, следовательно, нам, "внизу", в действительности не нужно знать больше того, что мы знаем.) Это революция против "Капитала" Карла Маркса. В России "Капитал" Маркса был больше книгой буржуазии, нежели пролетариата. Он служил критической демонстрацией того, как события должны развиваться по заранее предопределенному сценарию, предусматривающему развитие буржуазии, наступление в России капиталистической эры с установлением западного типа цивилизации, еще до того, как пролетариат мог хотя бы подумать о своем восстании, о своих собственных классовых требованиях, о своей революции. Но события вышли за рамки идеологий. События взорвали критические схемы, определяющие, как российская история должна развертываться в соответствии с канонами исторического материализма. Большевики отвергли Карла Маркса, и их четкие действия и победы являются свидетельством того, что каноны исторического материализма не настолько незыблемы, как кому-то казалось, и как кто-то думал.
И, тем не менее, фатальность есть даже в этих событиях, и если большевики отказались от некоторых положений "Капитала", то они не отвергли его вдохновляющей имманентной идеи. Эти люди не "марксисты", вот и все. Они не использовали работы Мастера для того, чтобы создать жесткую доктрину из догматических высказываний, которые никогда не должны подвергаться сомнению. Они живут идеей Маркса - той идеей, которая вечна, которая представляет собой продолжение немецкого и итальянского идеализма, и которая, в случае с Марксом, была заражена позитивистскими и натуралистическими течениями. Эта идея рассматривает в качестве доминирующего фактора истории не голые экономические факты, а человека, людей в обществе, людей во взаимоотношениях друг с другом, достигающих соглашений между собой, вырабатывающих через эти связи (цивилизацию) коллективную общественную волю; людей, приходящих к пониманию экономических фактов, оценивающих их и приспосабливающих их к своей воле, пока это не становится движущей силой экономики и не формирует объективную реальность. Эта реальность существует, движется и начинает напоминать поток вулканической лавы, который может быть направлен в любом направлении, в зависимости от человеческой воли.
Маркс предвидел только то, что можно было предвидеть. Но он не мог предвидеть европейскую войну или, скорее, он не мог предвидеть, что эта война продлится так долго, и что она приведет к таким последствиям. Он не мог предвидеть, что за три года невообразимых страданий и несчастий эта война поднимет в России такую коллективную народную волю. В обычное время для формирования такой коллективной воли необходим длительный процесс постепенной диффузии сквозь общество, необходим широкий диапазон классового опыта. Люди ленивы, они нуждаются в том, чтобы их организовали, сначала снаружи - в корпорации и лиги, а затем изнутри - в рамках их мыслей и их воли. Им нужна непрерывная последовательность и множество внешних стимулов. Вот почему при нормальных условиях каноны марксистской исторической критики схватывают реальность, поглощают и делают ее ясной» («Революция против «Капитала»)
Просто Ленин стал человеком, который свел идею с практикой, показав, что иногда необходимо решать стратегические вопросы, отказавшись от догм, и доказал, что научность любой гипотезы лежит в области проверяемости. А Октябрьская революция зиждется целиком на стремлениях и пожелании более справедливого мироустройства русского народа - Ленин и ко просто выловили идеи из воздуха. В то время, как классический марксизм является дитем европейских рационализма и материализма, в основе русского марксизма лежит чистая метафизика:
«Антитезой этому моралистическому мировоззрению был марксизм. Марксизм в 90-ые годы был пережит у нас, как мировоззрение, как философская система. Тогдашний спор «марксистов» и «народников» был столкновением двух философских теорий, двух мировоззрительных стилей. Это было восстание новой мета¬физики против засилья морализма. Метафизика марксизма была дурной и догматической метафизикой. Но важна не догма марксизма, а его проблематика. Весь патетизм моралистов не мог искупить их метафизической растерян¬ности и нечувствия. Марксизм же был практически возвращением к онтологии, к действительности, к «бытию». В самом историческом детерминизме сказывался тот же peaлистический сдвиг. Возникал вопрос о свободе и необходимости в общественном процессе, и это неизбежно уводило в метафизику. От Маркса к Гегелю переход был очень естественным. И в самом марксизме уже была гегелианская прививка...
«Русский марксизм 90-х годов сам уже был кризисом сознания русской интеллигенции. В нем обнаружи¬лось большое культурное усложнение, в нем пробудились умственные и культурные интересы, чуждые старой русской интеллигенции. И прежде всего это обнаружилось в сфере философии.(…) В марксизме были крипто-религиозные мотивы. Утопическое мессианство, прежде всего, и затем чувство общест¬венной солидарности. И можно сказать, что именно марксизм повлиял на поворот религиозных исканий у нас в сторону Православия (замечание Г. П. Федотова). Из марксизма вышли Булгаков, Бердяев, Франк, Струве...» (здесь)
Как бы не бесило наших патриотов-нелюбителей Ленина, но практически все выдающиеся умы начала века мыслили в тех же категориях, что и он. Понятно, что человек, для которого основная смыслообразующая конструкция есть пальто и свобода, не совсем понимает силы и воли (это не то же самое, что свобода), двигавших массы в начале века, но откровенная нелюбовь к Ленину - это уже либо проявление упоротого реакционизма (а если по нашему, по человечески, то попросту - ублюдства), либо элементарная дурость али недомыслие, которые возможно лечатся (если вам повезет). А с случае с Ленины, мы имеем дело с историческим народным выбором и история уже рассудила, товарищи и господа.