stop making sense
Он не понимал, как это абсолютно заурядные личности могут настаивать на своей исключительности. Одержимый эмоциями, он вживлял пароли и открывал порты, чтобы потом разнести в щепки взрывом своих чувств не идентифицированные соединения белков.
Еще с детства ему было известно, что условные константы прикрывают потерю ответов на вечные вопросы, поэтому метаморфозы восприятия для него не сложные перипетии, а парадигма социального поведения. После подхваченного вируса, занесшего цинизм в подкорку, его онтология не допускала чистых идеалов, тоталитаризма сверхценностей, на котором паразитируют циники. С циником в себе он смириться не смог, и пошёл на то, чтобы посторонние вспарывали его, получая свободу над своими страхами. Форматирование оказалось болезненным и протекало с осложнениями.
Моментальный сброс изнутри всех выстроенных уровней защиты сродни самоликвидации. Участники процесса подходили к нему всё ближе и воспринимались уже иначе, что и прибавляло крайне болезненное ощущение. При нарастающем внешнем давлении , значение внутреннего сопротивления аннулировалось. Признаки существования можно было определить только по автоматической загрузке обновлений. Абстрагироваться от отсутствия своей значимости было невозможно. Загруженные в виртуальные диски зрительные образы, только показывали насколько несовершенно зрение и формы. Гравитационный коллапс не заставил ждать себя, несмотря на то, что перед ним как будто пронеслась вечность. После нависшей паузы, ноль для него вывернулся в бесконечность.
Он не настаивал на своей исключительности, заурядный цинизм не поглотил его, скорее произошло наоборот. Он не пытался с помощью генератора ключей подбирать пароль к будущему. Будущее было в нем, оно определяло его прошлые возмущения, породившие через перенесенный кошмар настоящего, хранившуюся в будущем самость.