Пасека
Ну, вот, поскольку Вася дал "добро" мне здесь похозяйничать, буду приступать. Я - Светлана, нахожусь здесь до этого незримо, но постоянно. Кратко о себе: любимая, мама троих детей, профессия - занимаюсь книготорговлей с 1993 года, ИП. Отвечу на любые вопросы, если они возникнут, и вообще про жизнь, и про книги, и про работу))). Хочу сейчас рассказать про окончание нашей поездки за тюльпанами. Дело в том, что всё самое интересное всегда происходит незапланированно, так и в этот раз. Вася уехал домой, работать, а я "зацепилась" взглядом за пасеку на горе, под цветущими абрикосами, и решила подкатить поближе. Наша обратная дорога лежала через старое село под горой, там выходит меловая осыпь и обрыв, место удивительное, и люди издавна там селились.
По пути к пасеке набрела на такое вот, чудом сохранившееся, строение. Это типичная застройка для здешних мест ещё лет 50-100 назад. Во времена моего детства их было очень много, после войны это была самая дешёвая постройка из подручного материала: столбянка-мазанка, как правило с земляным полом и камышовой крышей. Васина мастерская расположена примерно в таком же домике, но побольше и "побогаче", это - явно эконом-вариант.
А вот она и пасека, это самая окраина села, дальше - лес. Увидела я одинокую женскую фигурку, бредущую в гору, к ульям, решилась подойти и разговориться.
Это и была сама пасечница, Зоя Яковлевна. Зое Яковлевне пошёл семьдесят восьмой год, с пятидесятых по девяностые она проработала на совхозной пасеке, которая и раньше здесь располагалась, только чуть выше. Вдвоём с помощником управлялась с двумястами пятьюдесятью ульями, только вдуматься в этот масштаб работ! В девяностых, в период всеобщего развала, развалилась и пасека: взяли на работу алкаша, следить было некому, и все двести пятьдесят ульев растворились "как сон, как утренний туман". "Я и плакала, и горевала, - говорила Зоя Яковлевна - Это ж как ребёнка вырастить, и увидеть его гибель". Теперь она держит на этом участке свои улики, сколько по силам, а живёт-то уже в соседнем селе, приходится добираться.
Всё это время, охотно разговаривая,Зоя Яковлевна, не обращая внимание на моё праздное присутствие, ловко управлялась со стареньким дымарём. Пчёлы, не любящие холодную и ветреную погоду, несмотря на буйное цветение вокруг, сидели "по домам".
Зоя Яковлевна проверяла ульи, срезала излишки трутневого приплода, и рассказывала, какой хороший и вкусный мёд делают её пчёлки, особенно нахваливала акациевый. Надо будет съездить, купить.
Внезапно подоспела помощь в лице соседки и подруги ещё более преклонного возраста. Бабушка вскарабкиваясь на гору, надевала на ходу защитный головной убор. Её сопровождал ленивый кот, не одолевший и половины пути. Она так настойчиво стремилась помогать, а Зоя Яковлевна не соглашалась, по-дружески её укоряя, чтоб та не устала.
На этом я их и покинула, пора было домой. Хотя, не передать словами, как там было хорошо, и хотелось остаться. Солнце, ветер, голубое небо, шум леса за спиной, негромкое гудение пчёл на абрикосовых цветах. И две маленькие женщины возле ульев, занимающиеся своим обыденным делом.
По пути к пасеке набрела на такое вот, чудом сохранившееся, строение. Это типичная застройка для здешних мест ещё лет 50-100 назад. Во времена моего детства их было очень много, после войны это была самая дешёвая постройка из подручного материала: столбянка-мазанка, как правило с земляным полом и камышовой крышей. Васина мастерская расположена примерно в таком же домике, но побольше и "побогаче", это - явно эконом-вариант.
А вот она и пасека, это самая окраина села, дальше - лес. Увидела я одинокую женскую фигурку, бредущую в гору, к ульям, решилась подойти и разговориться.
Это и была сама пасечница, Зоя Яковлевна. Зое Яковлевне пошёл семьдесят восьмой год, с пятидесятых по девяностые она проработала на совхозной пасеке, которая и раньше здесь располагалась, только чуть выше. Вдвоём с помощником управлялась с двумястами пятьюдесятью ульями, только вдуматься в этот масштаб работ! В девяностых, в период всеобщего развала, развалилась и пасека: взяли на работу алкаша, следить было некому, и все двести пятьдесят ульев растворились "как сон, как утренний туман". "Я и плакала, и горевала, - говорила Зоя Яковлевна - Это ж как ребёнка вырастить, и увидеть его гибель". Теперь она держит на этом участке свои улики, сколько по силам, а живёт-то уже в соседнем селе, приходится добираться.
Всё это время, охотно разговаривая,Зоя Яковлевна, не обращая внимание на моё праздное присутствие, ловко управлялась со стареньким дымарём. Пчёлы, не любящие холодную и ветреную погоду, несмотря на буйное цветение вокруг, сидели "по домам".
Зоя Яковлевна проверяла ульи, срезала излишки трутневого приплода, и рассказывала, какой хороший и вкусный мёд делают её пчёлки, особенно нахваливала акациевый. Надо будет съездить, купить.
Внезапно подоспела помощь в лице соседки и подруги ещё более преклонного возраста. Бабушка вскарабкиваясь на гору, надевала на ходу защитный головной убор. Её сопровождал ленивый кот, не одолевший и половины пути. Она так настойчиво стремилась помогать, а Зоя Яковлевна не соглашалась, по-дружески её укоряя, чтоб та не устала.
На этом я их и покинула, пора было домой. Хотя, не передать словами, как там было хорошо, и хотелось остаться. Солнце, ветер, голубое небо, шум леса за спиной, негромкое гудение пчёл на абрикосовых цветах. И две маленькие женщины возле ульев, занимающиеся своим обыденным делом.