Продолжение
Продолжение (2)
Начало (1) - http://www.livejournal.com/users/bear_micky/115090.html?mode=reply
Предупреждение - текста много, не меньше, чем в первый раз.
* * *
...надо было только позвонить. Снять трубку и набрать номер. Что проще? Однако мутные сомнения все-таки у меня были. Попасть ей под горячую руку я не хотел, а вчерашнее прощание было не очень-то теплым. Наверное, сомнения мои так бы и продолжались, если бы Митька не начал рассуждать о собственном предстоящем ужине. Вспомнив о чае, хлебе и подозрительном во всех смыслах пакете молока, я решился. Небольшим утешением для меня служила надежда, что за прошедшую ночь и день страхи Иры могли рассеяться. Ну, в самом деле, не такие уж это и страхи. Подумаешь, какая-то полоумная тетка предсказала хлопоты в казенном доме. Работа - вот же типичный казенный дом. Типичнее некуда. А хлопот тут хватает каждый день. И вообще, это мне надо беспокоиться - как-никак, а выясняется, что у меня есть какой-то тайный соперник...
Примерно так я себя и накачивал, прежде чем наконец-то набрать номер. Все еще мысленно проговаривая возможные варианты ответов на незаданные еще мне вопросы, я с облегчением услышал спокойный голос Иры. Я был выслушан со вниманием, о вчерашнем ужине не было сказано ни слова, и голос ее звучал так же, как и всегда. Похоже, я был прав, и о вчерашнем происшествии можно было со спокойной душой забыть. Или не придавать ему особого значения - ну, было, и было.
Мы договорились о встрече, мне были даны мелкие указания, предупреждения и инструкции. О разыгравшейся простуде я пока решил промолчать - не такая уж это была важная новость, а по телефону симптомы не были заметны. Конец рабочего дня я встречал в хорошем настроении. Свысока поглядев на Митьку, которому предстояло готовить ужин на всю свою семью, я тщательно запаковался в куртку и вышел на улицу. Все-таки поразительно, как мало иногда бывает нужно человеку для поднятия настроения. Например, всего лишь услышать голос любимой женщины. А если к этому добавляется еще и еда, приготовленная ею же... Временами я забывал даже об ознобе.
Завернув в магазин, приютившийся по соседству с нашей проходной, я купил небольшой торт для Иры. Не сказать, что она была их страстной поклонницей, но именно в этом магазинчике продавались очаровательнейшие тортики, в том числе с вишневой начинкой. Я никогда не разбирался в тонкостях их названий, ограничиваясь общими понятиями "твердый" и "мягкий". Этот был "мягким". И как раз нужного размера - аккурат на двоих. Или на одного с хорошим аппетитом.
С вежливым вниманием проследив, как торт был упакован и обвязан веревочкой, я задумался, не стоит ли взять к столу чего-нибудь еще? Так как кроме указания "не сильно опаздывать", предупреждения "иначе дождешься" и инструкции "чего-нибудь к чаю", я не получил более никаких важных вводных, все остальные покупки провизии оставались целиком на моей совести. Приди я в магазин покупать еду для себя, я бы еще долго шарил по полкам рассеянным взглядом, уворачиваясь от более целеустремленных покупателей, стремящихся пробиться к прилавку. И в результате купил бы что-нибудь совершенно невразумительное и обязательно забыл бы купить что-то нужное. Другое дело сейчас - даже не смотря на простуду, я соображал довольно быстро. Как говорил мне Дон Теодоро, "стимул имеет значение".
Собственно, простуда и подсказала мне, что может пригодиться сегодняшним вечером. Все же небольшая температура у меня была, да и озноб появился, стоило только выскочить на улицу. Отбросив сомнения, я остановился на бутылке рома. Вообще-то, я не являюсь его любителем, но почему-то сейчас мне пришло в голову, что горячий чай с ромом будет весьма кстати. Если они и поодиночке способны оказывать согревающий эффект, то совместными усилиями запросто справятся с начинающейся простудой, решил я. Кроме того, это будет вполне достойным завершением трудового дня. Так сказать, невинное сочетание полезного с приятным. Или наоборот - но это уже как посмотреть.
На улице по-прежнему сильно мело. Снег летел крупными хлопьями, стараясь изо всех сил залепить мне глаза. Рот и нос я предусмотрительно закутал шарфом, но какие-то шальные снежинки все-таки умудрялись пробраться и туда.
Фонари бросали белесые пятна света на уверенно растущие сугробы. Прохожих почти не было - погода не располагала к прогулкам. Как когда-то все дороги вели в Рим, так и сейчас все протоптанные в снегу дорожки вели или к метро, или к подъездам. Редкие машины призраками мелькали в снежной круговерти, тускло отсвечивая бельмами фар. И совсем привидением показался мне старенький "двухсотый" "Скиф" выпуска еще прошлого века, которому лет тридцать уже полагалось ржаветь на свалке. Тем не менее, он лихо протарахтел мимо меня, и как автомобильный вариант “летучего голландца” растворился в летящем снеге...
Кому как, а мне нравится брести по городу в такую погоду. Когда снег в глаза, когда щуришься и отплевываешься от снежных хлопьев. И брести именно вечером, когда на улицах уже пустынно, и вот такие фонари вокруг, и редкие цепочки огней фар на дорогах. И сугробы, сугробы, сугробы... Нет-нет, я не ошибся, и морозы я ненавижу, как и ненавидел.
Здесь есть одна тонкость. Не гулять по такой погоде, а именно брести. Ощущая, какой вокруг тебя мороз, как настроена против тебя зима, как ветер старается выдуть тепло из-под одежды. Из такой погоды невероятно приятно выбираться. И при этом постараться на улице не промерзнуть насквозь. Ощутить холод - да. Но все-таки сохранить остатки тепла.
И вот в тот момент, когда мороз считает, что ты его законная добыча, когда еще немного, буквально несколько шагов, и ты покроешься инеем уже изнутри, вот в этот самый момент надо успеть нырнуть в тепло. И не в какой-нибудь вестибюль метро или предбанник магазина. Идеальный вариант - это когда ты окунаешься в тепло дома!
За окном воет вьюга, и не видно даже неба, а ты сидишь в кресле, в тепле, грея руки на чашке с горячим чаем, и настольная лампа приятно рассеивает темноту мягким светом, и на коленях у тебя умная книга. (Именно умная, потому что глупая будет раздражать, а пустая хоть и бывает милой и забавной, но совсем не предназначена для такого вечера.) И ты успел умыться и залезть в старый, протертый на локтях и манжетах, но от этого еще более любимый свитер. Ноги в теплых носках у батареи или просто на пододвинутом стуле. И - тебе ТЕПЛО.
Для полноты ощущений обстановку можно приправить ненавязчивым бормотанием телевизора. Но только так, слегка, чтобы был звук, но не прислушиваться, что он там конкретно вещает - новости ли, музыка - все равно. Фон, не более. По вкусу телевизор заменяется на что угодно - магнитофон, радио, живой оркестр... Последнее я сам, правда, не пробовал ни разу, но знающие люди рассказывали, что ощущения феерические.
Хорошо при свете лампы
Книжки милые читать,
Пересматривать эстампы
И по клавишам бренчать...
Знаете, как приятно в этот момент думать и понимать, что ты вовремя улизнул с улицы? Вот что я имел ввиду, когда говорил, что и в этой погоде есть своя прелесть.
И уж совсем ты окажешься на вершине блаженства, если рядом с тобой любимый человек. Тут уже не играют роли ни музыка, ни чай, ни теплые носки...
* * *
В подъезде я нудно и долго стряхивал снег с плеч, капюшона, выгребал его из складок рукавов и рюкзака. Как всегда помогла верная вязаная шапка, заботливо припасенная мной в боковом кармане куртки. Вообще-то, я на самом деле больше люблю капюшоны. Но на случай внезапной оттепели, когда в капюшоне становится откровенно жарко, шапка как раз может пригодиться. И потом, ей гораздо удобнее стряхивать снег, чем просто голыми руками. Вот с ботинками сложнее - пока снег не подтает, выбить его из ребристых подметок почти невозможно. Остается только мириться с тем, что в любом случае с них натекут грязные лужи.
Едва я позвонил, дверь распахнулась. Из квартиры потянуло теплом. Я был в шаге от блаженного уюта, и уже предвкушал все прелести наступившего вечера.
Еще на пороге Ира, чмокнув меня во влажную от снега щеку, тут же приложила ладонь к моему лбу.
- Тридцать семь и две, - уверенно определила она. - Опять простыл?
- Опять, - подтвердил я, ловя ее руку и целуя теплые пальцы. - Хотя почему "опять"? Я же...
- Быстро раздеваться, - она отняла руку. - Весь в снегу, а туда же. Тоже мне, влюбленный Дед-Мороз нашелся... А это что?
Она ткнула пальцем в пакет, в котором была коробка с тортом.
- Ты же просила что-то к чаю? Это оно.
- М?.. - Ира заглянула внутрь. - О! Это из того магазина? А с чем? Вишня, надеюсь?
Я пристроил рюкзак в угол, который облюбовал здесь для него уже давно.
- Ну, по крайней мере, именно это я и просил.
Я стащил куртку и повесил ее на крючок. Вешалка жалобно скрипнула.
- Ну когда ты сменишь это страшилище? - поинтересовалась Ира, уходя на кухню, где призывно запищал таймер.
Я удовлетворенно улыбнулся. Первоначально вопрос формулировался "И когда...". Но постепенно стал риторическим. Эту куртку я раздобыл еще учась в институте. Когда-то это была новенькая кожаная куртка. И не просто куртка, а куртка армейского образца, что меня в ней и подкупило. Эта ее особенность обеспечивала ей практически неограниченный "ресурс" быть модной. Помнится, я заплатил тогда за нее совершенно сумасшедшие деньги. Но она того стоила, в чем я мог убедиться за все годы, что она мне служила верой и правдой. А также и сменной меховой подкладкой, множеством полезных карманов и молний. А еще - и это тоже являлось ее неоспоримым преимуществом по сравнению со многими другими - она обладала большим уютным капюшоном.
Это был не какой-то пристегивающийся придаток. У этого капюшона в родне точно были предки эскимосских парок. Или "алясок". Я всегда путаю, чем одно отличается от другого. Возможно, что это вообще одно и то же. Но мне нравилось употреблять оба названия. Сразу создавалось впечатление, что я разбираюсь в подобных тонкостях. На некоторых девушек в институте это почему-то действовало. Так вот, капюшон у нее и в самом деле был очень удобным. При желании его можно было застегнуть так, что наружу выглядывали только глаза.
Однако за прошедшие годы куртка успела не только облезть. Я уже несколько раз штопал лопнувшие швы, сменил две "кнопки" и разлохматившийся шнурок на поясе. Но в целом, куртка по-прежнему отвечала моим эстетическим запросам, отличаясь завидной практичностью.
- Пока не собираюсь...
Я надел тапки и тоже отправился на кухню, откуда так уютно тянуло теплом, а теперь еще и аппетитно пахло. С мороза я не мог точно сказать чем именно, но запахи были вкусными.
- ...я все-таки к ней привык. - закончил я ответ. - И потом, она еще в полном порядке.
- Консерватор!
Ира стояла у плиты, помешивая что-то в кастрюле. Осторожно обняв ее за плечи и поцеловав в шею, я ощутил легкий аромат, исходивший от ее волос.
- Не мешай, - не оборачиваясь сказала она. - Или ты хочешь, чтобы я немедленно все бросила и?..
- Надо подумать... - я ткнулся носом ей в волосы. - "И" от нас не убежит, так?.. А вот поесть я бы не отказался...
- Мерзавец, Просто меркантильный мерзавец! - хмыкнула она, тряхнув плечом. - Тогда пшел быстро мыть руки! Таблетка, кстати, вон - лежит на столе. Чтобы съел!
- Слушаюсь!
Я притопнул ногой и отправился в ванную комнату. Руки я мыл долго, с удовольствием грея их в горячей воде. Они вообще у меня почему-то быстро замерзают, не помогают даже перчатки. Гораздо теплее просто держать их в карманах.
- Эй, ты где застрял? - позвала меня Ира. - Где есть будем? Торжественно в комнате или на кухне?
- Давай на кухне, а? - предложил я. - Меньше таскать. Ближе мыть. Я уж как-нибудь стерплю обыденность и приземленность серых будней...
В ответ раздалось бряканье расставляемых тарелок. Я улыбнулся - кажется, моя реплика не была услышана. Да оно и хорошо.
- Еще раз обзовешь мою стряпню серыми буднями, - тут же раздалось из кухни, - и ты на самом деле узнаешь, что такое серые будни!
- Пощады! - взмолился я, показываясь из ванной. - Я отслужу! Хочешь...
- Садись уже! - Ира накладывала на тарелки исходившую сытым паром картошку. - Мясо, надеюсь, будешь?
И только усевшись за стол, я понял, что за прошедший день все-таки устал. И все-таки простыл. Даже горячая вода не смогла в полной мере избавить меня от легкой простудной трясучки.
- ...твоя картошка восхитительна! - произнес я в конце ужина, салютуя вилкой. - Или я это говорил в прошлый раз?
- Не помню, - Ира улыбнулась. - Скорее всего, нет. Дождешься от тебя добрых слов... Между прочим, ты похудел. Надо тебя подкормить. - она надула щеки, показывая до какой степени лучше довести этот процесс.
- Не надо, - строго произнес я, удобнее устраиваясь на стуле. - Ты всегда так говоришь, если не видишь меня больше двух суток. После твоих ужинов я могу неделю жить на подкожных запасах жира. А если меня раскормить, я стану толстым и глупым...
- Как бегемот? - уточнила Ира.
- Как гиппопотам! - поправил я.
- А какая разница? - удивилась она.
- Звучит солиднее. Сама прислушайся. "Бегемот"... - быстро произнес я. - Явно что-то маленькое и шустрое. И - гип-по-по-там! Большое, солидное, толстое. В галстуке. Нет?
- Да... - хмыкнула она. - Кажется, температура у тебя не прошла. Ладно, ты чай-то будешь? Или я зря воду грела?..
- Непременно! Зачем же я покупал торт? Ох, ты!.. - я стукнул кулаком по колену. - Про ром-то я совсем забыл!
- Ром? Та-а-а-к, - протянула Ира. - Ко всему прочему, ты стал еще и пьяницей? Или, может, уже алкоголиком? Что я еще упустила?
- Я же заболел! А ром с чаем при простуде пользителен для организма, - я начал вставать из-за стола. - Про это во всех книжках про пиратов написано.
- Сиди-сиди! - Ира погрозила мне пальцем. - Читатель... Бутылка где? В рюкзаке? Я сама принесу, а то ты, больной, - ехидно произнесла она, - по дороге ее еще ополовинишь. Сама налью.
- А разливать крепкие, крепленые и вообще хмельные напитки - не женское дело! - закричал я ей вслед.
- Тоже в твоих книжках пишут, книгочей? - раздалось уже из коридора. - Перебьешься!
Я снова откинулся на спинку стула и довольно улыбнулся. Мне было хорошо: тепло, уютно, я был сыт... Вчерашние страхи забыты, все снова нормально, привычно, спокойно.
- Слушай-ка... - Ира показалась в дверях кухни, внимательно разглядывая бутылку. - А я, пожалуй, присоединюсь к тебе...
- Королева сменила гнев на милость? А я-то боялся, что меня ждет одинокая холодная ночь, и только безжалостная Луна в окне...
- Будешь изголяться - не получишь рома, - парировала она. - Это во-первых, - предупредила она мою следующую возможную реплику. - Остального тоже ничего не получишь.
Я рассмеялся.
- Где поднос стоит, помнишь? Вот и славно. Тогда чего сидишь? Грузись и бегом в комнату. Чай будем пить там. Ты не против?
Конечно, я был только "за".
Поднос был пристроен, как всегда, на полу. Мы сидели на диване. Ира забралась на него с ногами, натянув "домашний" свитер до пяток, я пристроился рядом, взяв на себя, тоже как всегда, роль официанта. Собственно, именно поэтому поднос находил себе пристанище не на журнальном столике, а у ножки дивана. Мне так было ближе к нему тянуться - раз. И второе - на столе издавно было место для кучи компакт-дисков и книг. Приди мне в голову использовать стол для "чайной церемонии", мне бы самому и пришлось предварительно освобождать его. Когда-то давно я даже несколько раз проделывал это, расставляя книги и диски по полкам. И каждый раз они снова возвращались на стол. Мои укоризненные взгляды наталкивались на невинное хлопанье ресниц, и я в конце концов смирился. Да и поднос на полу был достойной альтернативой - чашки и торт всегда были под рукой, стоило лишь наклониться. А не наступать на него мы научились достаточно быстро, так что даже и ковер не сильно пострадал...
Чай с ромом делал свое доброе дело. Я чувствовал, как по телу разливается приятное тепло, и простуда в панике сдает свои позиции. Ира с удовольствием уплетала очередной кусок торта, азартно слизывая вишневую начинку с уголков губ. По телевизору, который в этот вечер был выбран нами в качестве шумового оформления, шло какое-то эстрадное шоу. Звук был приглушен до минимума. Кто-то мелькал на экране, плыли цветные пятна - трансляция шла не то из Лондона, не то из Новгорода. Да это было и не важно. Как раз то, о чем я и говорил, - был нужен простой звуковой ненавязчивый фон, и не более того.
Лучшего в настоящий момент я не мог желать. Вечер удался. Вечер был просто восхитителен. За окном шумела метель, ветер, найдя неплотно закрепленный лист ограждения на чьем-то балконе, время от времени громыхал им, испуская торжествующие подвывания, и целыми пригоршнями сыпал в окна снег.
А я сидел накормленный, в тепле, согретый изнутри ромом и чаем, а снаружи - женской лаской. И количество рома на чай было именно таким, чтобы почувствовать приятную расслабленность, не переходящую даже в легкое опьянение, и это тоже было приятно осознавать. И на журнальном столике горела лампа, которую я сам в приступе какой-то своеобразной домовитости сделал из оранжево-коричневой стеклянной кофейной банки, благо форма банки была достаточно своеобразной, чтобы ее можно было принять за плафон. И телевизор, этот одноглазый гипнотизер, бурчал, как бы про себя, что-то приятное и ненавязчивое. И рядом, только протяни руку, сидела Ира.
А впереди была целая ночь...
Дождавшись, когда Ира дожует кусок торта, я, примерившись, повалился на диван, очень ловко устроившись головой у нее на коленях. Собственно, процесс был мной не раз отрепетирован предварительно, чтобы в нужный момент это именно так и получалось - естественно.
- Какой же ты медведь? Ты - котяра... - она взъерошила мне волосы. - Желтоглазый... Хитрый...
- Мыррр... - сказал я. - Не... Не мои звуки. Значит, я - не он.
- А какие твои? - ее пальцы коснулись моего лба. - Рычание?
- В том числе, - я хмыкнул. - Куда я без этого?
- Кошачий медведь? - предположила она. - Или медвежий кот? - она хихикнула.
- Ведь укушу, - я постарался оскалиться, но чтобы это выглядело как-то лениво.
- Ты как себя чувствуешь, ко... - она сделала чуть заметную паузу.
Я принял игру. Было интересно, как она выкрутится?
- Кто-кто? - я запрокинул голову.
- КО-сОлапый, - вышла она из положения.
- Это еще вопрос, кто из нас хитрый, - я устроился поудобнее у нее на коленях. - Выходила бы ты за меня замуж, а?
- Молчи, - ее ладонь закрыла мне рот. - Тебе плохо со мной?
- Мне хорошо, - я закрыл глаза. Ее рука гладила меня по лицу. - Но было бы лучше, если бы все-таки...
- Зачем? - оборвала она меня.
- Я бы видел тебя каждый день, мы бы... - я поймал ее ладонь и остановил на своей щеке.
- Ты и так можешь видеть меня каждый день. - она снова не дала мне договорить. - И видишь. Ведь так?
- Да, это так, но... Ну, как тебе еще объяснить?! - я так и не открыл глаза. Зажмурившись, говорить было как-то легче.
- Слушай, Мишка, ты ведь и так считаешь меня своей женой, правда?
Она освободила ладонь, и теперь ее пальцы касались моих ресниц, уголка глаза, щеки...
- Правда. Но... - я тяжело вздохнул.
- Молчите, сударь, вы больны! - она ткнула пальцем мне в живот, в голосе послышались игривые интонации. - При температуре опасно умничать. Ты таблетку выпил? Ведь точно нет! Да? Вот хитрый медведь! Насосался ромом, какие уж теперь таблетки! Ну-ка, что у нас с температурой?..
Она продолжала что-то говорить, а я лежал головой у нее на коленях и молчал. Это повторялось почти слово в слово каждый раз, когда я пытался заговорить с ней об официальном браке.
Иногда я думал, что если бы с самого начала повел себя по-другому, все бы по-другому и сложилось. Наверное, надо было что-то не заметить, на что-то просто закрыть глаза. Или быть настойчивей, наглее... Но что толку возвращаться к тому, что давно прошло? И тем не менее, я очень хорошо помнил, как все у нас начиналось. Хотя, было бы странно, если бы я все это смог забыть...
продолжение (3) - http://bear-micky.livejournal.com/207746.html?mode=reply
Начало (1) - http://www.livejournal.com/users/bear_micky/115090.html?mode=reply
Предупреждение - текста много, не меньше, чем в первый раз.
* * *
...надо было только позвонить. Снять трубку и набрать номер. Что проще? Однако мутные сомнения все-таки у меня были. Попасть ей под горячую руку я не хотел, а вчерашнее прощание было не очень-то теплым. Наверное, сомнения мои так бы и продолжались, если бы Митька не начал рассуждать о собственном предстоящем ужине. Вспомнив о чае, хлебе и подозрительном во всех смыслах пакете молока, я решился. Небольшим утешением для меня служила надежда, что за прошедшую ночь и день страхи Иры могли рассеяться. Ну, в самом деле, не такие уж это и страхи. Подумаешь, какая-то полоумная тетка предсказала хлопоты в казенном доме. Работа - вот же типичный казенный дом. Типичнее некуда. А хлопот тут хватает каждый день. И вообще, это мне надо беспокоиться - как-никак, а выясняется, что у меня есть какой-то тайный соперник...
Примерно так я себя и накачивал, прежде чем наконец-то набрать номер. Все еще мысленно проговаривая возможные варианты ответов на незаданные еще мне вопросы, я с облегчением услышал спокойный голос Иры. Я был выслушан со вниманием, о вчерашнем ужине не было сказано ни слова, и голос ее звучал так же, как и всегда. Похоже, я был прав, и о вчерашнем происшествии можно было со спокойной душой забыть. Или не придавать ему особого значения - ну, было, и было.
Мы договорились о встрече, мне были даны мелкие указания, предупреждения и инструкции. О разыгравшейся простуде я пока решил промолчать - не такая уж это была важная новость, а по телефону симптомы не были заметны. Конец рабочего дня я встречал в хорошем настроении. Свысока поглядев на Митьку, которому предстояло готовить ужин на всю свою семью, я тщательно запаковался в куртку и вышел на улицу. Все-таки поразительно, как мало иногда бывает нужно человеку для поднятия настроения. Например, всего лишь услышать голос любимой женщины. А если к этому добавляется еще и еда, приготовленная ею же... Временами я забывал даже об ознобе.
Завернув в магазин, приютившийся по соседству с нашей проходной, я купил небольшой торт для Иры. Не сказать, что она была их страстной поклонницей, но именно в этом магазинчике продавались очаровательнейшие тортики, в том числе с вишневой начинкой. Я никогда не разбирался в тонкостях их названий, ограничиваясь общими понятиями "твердый" и "мягкий". Этот был "мягким". И как раз нужного размера - аккурат на двоих. Или на одного с хорошим аппетитом.
С вежливым вниманием проследив, как торт был упакован и обвязан веревочкой, я задумался, не стоит ли взять к столу чего-нибудь еще? Так как кроме указания "не сильно опаздывать", предупреждения "иначе дождешься" и инструкции "чего-нибудь к чаю", я не получил более никаких важных вводных, все остальные покупки провизии оставались целиком на моей совести. Приди я в магазин покупать еду для себя, я бы еще долго шарил по полкам рассеянным взглядом, уворачиваясь от более целеустремленных покупателей, стремящихся пробиться к прилавку. И в результате купил бы что-нибудь совершенно невразумительное и обязательно забыл бы купить что-то нужное. Другое дело сейчас - даже не смотря на простуду, я соображал довольно быстро. Как говорил мне Дон Теодоро, "стимул имеет значение".
Собственно, простуда и подсказала мне, что может пригодиться сегодняшним вечером. Все же небольшая температура у меня была, да и озноб появился, стоило только выскочить на улицу. Отбросив сомнения, я остановился на бутылке рома. Вообще-то, я не являюсь его любителем, но почему-то сейчас мне пришло в голову, что горячий чай с ромом будет весьма кстати. Если они и поодиночке способны оказывать согревающий эффект, то совместными усилиями запросто справятся с начинающейся простудой, решил я. Кроме того, это будет вполне достойным завершением трудового дня. Так сказать, невинное сочетание полезного с приятным. Или наоборот - но это уже как посмотреть.
На улице по-прежнему сильно мело. Снег летел крупными хлопьями, стараясь изо всех сил залепить мне глаза. Рот и нос я предусмотрительно закутал шарфом, но какие-то шальные снежинки все-таки умудрялись пробраться и туда.
Фонари бросали белесые пятна света на уверенно растущие сугробы. Прохожих почти не было - погода не располагала к прогулкам. Как когда-то все дороги вели в Рим, так и сейчас все протоптанные в снегу дорожки вели или к метро, или к подъездам. Редкие машины призраками мелькали в снежной круговерти, тускло отсвечивая бельмами фар. И совсем привидением показался мне старенький "двухсотый" "Скиф" выпуска еще прошлого века, которому лет тридцать уже полагалось ржаветь на свалке. Тем не менее, он лихо протарахтел мимо меня, и как автомобильный вариант “летучего голландца” растворился в летящем снеге...
Кому как, а мне нравится брести по городу в такую погоду. Когда снег в глаза, когда щуришься и отплевываешься от снежных хлопьев. И брести именно вечером, когда на улицах уже пустынно, и вот такие фонари вокруг, и редкие цепочки огней фар на дорогах. И сугробы, сугробы, сугробы... Нет-нет, я не ошибся, и морозы я ненавижу, как и ненавидел.
Здесь есть одна тонкость. Не гулять по такой погоде, а именно брести. Ощущая, какой вокруг тебя мороз, как настроена против тебя зима, как ветер старается выдуть тепло из-под одежды. Из такой погоды невероятно приятно выбираться. И при этом постараться на улице не промерзнуть насквозь. Ощутить холод - да. Но все-таки сохранить остатки тепла.
И вот в тот момент, когда мороз считает, что ты его законная добыча, когда еще немного, буквально несколько шагов, и ты покроешься инеем уже изнутри, вот в этот самый момент надо успеть нырнуть в тепло. И не в какой-нибудь вестибюль метро или предбанник магазина. Идеальный вариант - это когда ты окунаешься в тепло дома!
За окном воет вьюга, и не видно даже неба, а ты сидишь в кресле, в тепле, грея руки на чашке с горячим чаем, и настольная лампа приятно рассеивает темноту мягким светом, и на коленях у тебя умная книга. (Именно умная, потому что глупая будет раздражать, а пустая хоть и бывает милой и забавной, но совсем не предназначена для такого вечера.) И ты успел умыться и залезть в старый, протертый на локтях и манжетах, но от этого еще более любимый свитер. Ноги в теплых носках у батареи или просто на пододвинутом стуле. И - тебе ТЕПЛО.
Для полноты ощущений обстановку можно приправить ненавязчивым бормотанием телевизора. Но только так, слегка, чтобы был звук, но не прислушиваться, что он там конкретно вещает - новости ли, музыка - все равно. Фон, не более. По вкусу телевизор заменяется на что угодно - магнитофон, радио, живой оркестр... Последнее я сам, правда, не пробовал ни разу, но знающие люди рассказывали, что ощущения феерические.
Хорошо при свете лампы
Книжки милые читать,
Пересматривать эстампы
И по клавишам бренчать...
Знаете, как приятно в этот момент думать и понимать, что ты вовремя улизнул с улицы? Вот что я имел ввиду, когда говорил, что и в этой погоде есть своя прелесть.
И уж совсем ты окажешься на вершине блаженства, если рядом с тобой любимый человек. Тут уже не играют роли ни музыка, ни чай, ни теплые носки...
* * *
В подъезде я нудно и долго стряхивал снег с плеч, капюшона, выгребал его из складок рукавов и рюкзака. Как всегда помогла верная вязаная шапка, заботливо припасенная мной в боковом кармане куртки. Вообще-то, я на самом деле больше люблю капюшоны. Но на случай внезапной оттепели, когда в капюшоне становится откровенно жарко, шапка как раз может пригодиться. И потом, ей гораздо удобнее стряхивать снег, чем просто голыми руками. Вот с ботинками сложнее - пока снег не подтает, выбить его из ребристых подметок почти невозможно. Остается только мириться с тем, что в любом случае с них натекут грязные лужи.
Едва я позвонил, дверь распахнулась. Из квартиры потянуло теплом. Я был в шаге от блаженного уюта, и уже предвкушал все прелести наступившего вечера.
Еще на пороге Ира, чмокнув меня во влажную от снега щеку, тут же приложила ладонь к моему лбу.
- Тридцать семь и две, - уверенно определила она. - Опять простыл?
- Опять, - подтвердил я, ловя ее руку и целуя теплые пальцы. - Хотя почему "опять"? Я же...
- Быстро раздеваться, - она отняла руку. - Весь в снегу, а туда же. Тоже мне, влюбленный Дед-Мороз нашелся... А это что?
Она ткнула пальцем в пакет, в котором была коробка с тортом.
- Ты же просила что-то к чаю? Это оно.
- М?.. - Ира заглянула внутрь. - О! Это из того магазина? А с чем? Вишня, надеюсь?
Я пристроил рюкзак в угол, который облюбовал здесь для него уже давно.
- Ну, по крайней мере, именно это я и просил.
Я стащил куртку и повесил ее на крючок. Вешалка жалобно скрипнула.
- Ну когда ты сменишь это страшилище? - поинтересовалась Ира, уходя на кухню, где призывно запищал таймер.
Я удовлетворенно улыбнулся. Первоначально вопрос формулировался "И когда...". Но постепенно стал риторическим. Эту куртку я раздобыл еще учась в институте. Когда-то это была новенькая кожаная куртка. И не просто куртка, а куртка армейского образца, что меня в ней и подкупило. Эта ее особенность обеспечивала ей практически неограниченный "ресурс" быть модной. Помнится, я заплатил тогда за нее совершенно сумасшедшие деньги. Но она того стоила, в чем я мог убедиться за все годы, что она мне служила верой и правдой. А также и сменной меховой подкладкой, множеством полезных карманов и молний. А еще - и это тоже являлось ее неоспоримым преимуществом по сравнению со многими другими - она обладала большим уютным капюшоном.
Это был не какой-то пристегивающийся придаток. У этого капюшона в родне точно были предки эскимосских парок. Или "алясок". Я всегда путаю, чем одно отличается от другого. Возможно, что это вообще одно и то же. Но мне нравилось употреблять оба названия. Сразу создавалось впечатление, что я разбираюсь в подобных тонкостях. На некоторых девушек в институте это почему-то действовало. Так вот, капюшон у нее и в самом деле был очень удобным. При желании его можно было застегнуть так, что наружу выглядывали только глаза.
Однако за прошедшие годы куртка успела не только облезть. Я уже несколько раз штопал лопнувшие швы, сменил две "кнопки" и разлохматившийся шнурок на поясе. Но в целом, куртка по-прежнему отвечала моим эстетическим запросам, отличаясь завидной практичностью.
- Пока не собираюсь...
Я надел тапки и тоже отправился на кухню, откуда так уютно тянуло теплом, а теперь еще и аппетитно пахло. С мороза я не мог точно сказать чем именно, но запахи были вкусными.
- ...я все-таки к ней привык. - закончил я ответ. - И потом, она еще в полном порядке.
- Консерватор!
Ира стояла у плиты, помешивая что-то в кастрюле. Осторожно обняв ее за плечи и поцеловав в шею, я ощутил легкий аромат, исходивший от ее волос.
- Не мешай, - не оборачиваясь сказала она. - Или ты хочешь, чтобы я немедленно все бросила и?..
- Надо подумать... - я ткнулся носом ей в волосы. - "И" от нас не убежит, так?.. А вот поесть я бы не отказался...
- Мерзавец, Просто меркантильный мерзавец! - хмыкнула она, тряхнув плечом. - Тогда пшел быстро мыть руки! Таблетка, кстати, вон - лежит на столе. Чтобы съел!
- Слушаюсь!
Я притопнул ногой и отправился в ванную комнату. Руки я мыл долго, с удовольствием грея их в горячей воде. Они вообще у меня почему-то быстро замерзают, не помогают даже перчатки. Гораздо теплее просто держать их в карманах.
- Эй, ты где застрял? - позвала меня Ира. - Где есть будем? Торжественно в комнате или на кухне?
- Давай на кухне, а? - предложил я. - Меньше таскать. Ближе мыть. Я уж как-нибудь стерплю обыденность и приземленность серых будней...
В ответ раздалось бряканье расставляемых тарелок. Я улыбнулся - кажется, моя реплика не была услышана. Да оно и хорошо.
- Еще раз обзовешь мою стряпню серыми буднями, - тут же раздалось из кухни, - и ты на самом деле узнаешь, что такое серые будни!
- Пощады! - взмолился я, показываясь из ванной. - Я отслужу! Хочешь...
- Садись уже! - Ира накладывала на тарелки исходившую сытым паром картошку. - Мясо, надеюсь, будешь?
И только усевшись за стол, я понял, что за прошедший день все-таки устал. И все-таки простыл. Даже горячая вода не смогла в полной мере избавить меня от легкой простудной трясучки.
- ...твоя картошка восхитительна! - произнес я в конце ужина, салютуя вилкой. - Или я это говорил в прошлый раз?
- Не помню, - Ира улыбнулась. - Скорее всего, нет. Дождешься от тебя добрых слов... Между прочим, ты похудел. Надо тебя подкормить. - она надула щеки, показывая до какой степени лучше довести этот процесс.
- Не надо, - строго произнес я, удобнее устраиваясь на стуле. - Ты всегда так говоришь, если не видишь меня больше двух суток. После твоих ужинов я могу неделю жить на подкожных запасах жира. А если меня раскормить, я стану толстым и глупым...
- Как бегемот? - уточнила Ира.
- Как гиппопотам! - поправил я.
- А какая разница? - удивилась она.
- Звучит солиднее. Сама прислушайся. "Бегемот"... - быстро произнес я. - Явно что-то маленькое и шустрое. И - гип-по-по-там! Большое, солидное, толстое. В галстуке. Нет?
- Да... - хмыкнула она. - Кажется, температура у тебя не прошла. Ладно, ты чай-то будешь? Или я зря воду грела?..
- Непременно! Зачем же я покупал торт? Ох, ты!.. - я стукнул кулаком по колену. - Про ром-то я совсем забыл!
- Ром? Та-а-а-к, - протянула Ира. - Ко всему прочему, ты стал еще и пьяницей? Или, может, уже алкоголиком? Что я еще упустила?
- Я же заболел! А ром с чаем при простуде пользителен для организма, - я начал вставать из-за стола. - Про это во всех книжках про пиратов написано.
- Сиди-сиди! - Ира погрозила мне пальцем. - Читатель... Бутылка где? В рюкзаке? Я сама принесу, а то ты, больной, - ехидно произнесла она, - по дороге ее еще ополовинишь. Сама налью.
- А разливать крепкие, крепленые и вообще хмельные напитки - не женское дело! - закричал я ей вслед.
- Тоже в твоих книжках пишут, книгочей? - раздалось уже из коридора. - Перебьешься!
Я снова откинулся на спинку стула и довольно улыбнулся. Мне было хорошо: тепло, уютно, я был сыт... Вчерашние страхи забыты, все снова нормально, привычно, спокойно.
- Слушай-ка... - Ира показалась в дверях кухни, внимательно разглядывая бутылку. - А я, пожалуй, присоединюсь к тебе...
- Королева сменила гнев на милость? А я-то боялся, что меня ждет одинокая холодная ночь, и только безжалостная Луна в окне...
- Будешь изголяться - не получишь рома, - парировала она. - Это во-первых, - предупредила она мою следующую возможную реплику. - Остального тоже ничего не получишь.
Я рассмеялся.
- Где поднос стоит, помнишь? Вот и славно. Тогда чего сидишь? Грузись и бегом в комнату. Чай будем пить там. Ты не против?
Конечно, я был только "за".
Поднос был пристроен, как всегда, на полу. Мы сидели на диване. Ира забралась на него с ногами, натянув "домашний" свитер до пяток, я пристроился рядом, взяв на себя, тоже как всегда, роль официанта. Собственно, именно поэтому поднос находил себе пристанище не на журнальном столике, а у ножки дивана. Мне так было ближе к нему тянуться - раз. И второе - на столе издавно было место для кучи компакт-дисков и книг. Приди мне в голову использовать стол для "чайной церемонии", мне бы самому и пришлось предварительно освобождать его. Когда-то давно я даже несколько раз проделывал это, расставляя книги и диски по полкам. И каждый раз они снова возвращались на стол. Мои укоризненные взгляды наталкивались на невинное хлопанье ресниц, и я в конце концов смирился. Да и поднос на полу был достойной альтернативой - чашки и торт всегда были под рукой, стоило лишь наклониться. А не наступать на него мы научились достаточно быстро, так что даже и ковер не сильно пострадал...
Чай с ромом делал свое доброе дело. Я чувствовал, как по телу разливается приятное тепло, и простуда в панике сдает свои позиции. Ира с удовольствием уплетала очередной кусок торта, азартно слизывая вишневую начинку с уголков губ. По телевизору, который в этот вечер был выбран нами в качестве шумового оформления, шло какое-то эстрадное шоу. Звук был приглушен до минимума. Кто-то мелькал на экране, плыли цветные пятна - трансляция шла не то из Лондона, не то из Новгорода. Да это было и не важно. Как раз то, о чем я и говорил, - был нужен простой звуковой ненавязчивый фон, и не более того.
Лучшего в настоящий момент я не мог желать. Вечер удался. Вечер был просто восхитителен. За окном шумела метель, ветер, найдя неплотно закрепленный лист ограждения на чьем-то балконе, время от времени громыхал им, испуская торжествующие подвывания, и целыми пригоршнями сыпал в окна снег.
А я сидел накормленный, в тепле, согретый изнутри ромом и чаем, а снаружи - женской лаской. И количество рома на чай было именно таким, чтобы почувствовать приятную расслабленность, не переходящую даже в легкое опьянение, и это тоже было приятно осознавать. И на журнальном столике горела лампа, которую я сам в приступе какой-то своеобразной домовитости сделал из оранжево-коричневой стеклянной кофейной банки, благо форма банки была достаточно своеобразной, чтобы ее можно было принять за плафон. И телевизор, этот одноглазый гипнотизер, бурчал, как бы про себя, что-то приятное и ненавязчивое. И рядом, только протяни руку, сидела Ира.
А впереди была целая ночь...
Дождавшись, когда Ира дожует кусок торта, я, примерившись, повалился на диван, очень ловко устроившись головой у нее на коленях. Собственно, процесс был мной не раз отрепетирован предварительно, чтобы в нужный момент это именно так и получалось - естественно.
- Какой же ты медведь? Ты - котяра... - она взъерошила мне волосы. - Желтоглазый... Хитрый...
- Мыррр... - сказал я. - Не... Не мои звуки. Значит, я - не он.
- А какие твои? - ее пальцы коснулись моего лба. - Рычание?
- В том числе, - я хмыкнул. - Куда я без этого?
- Кошачий медведь? - предположила она. - Или медвежий кот? - она хихикнула.
- Ведь укушу, - я постарался оскалиться, но чтобы это выглядело как-то лениво.
- Ты как себя чувствуешь, ко... - она сделала чуть заметную паузу.
Я принял игру. Было интересно, как она выкрутится?
- Кто-кто? - я запрокинул голову.
- КО-сОлапый, - вышла она из положения.
- Это еще вопрос, кто из нас хитрый, - я устроился поудобнее у нее на коленях. - Выходила бы ты за меня замуж, а?
- Молчи, - ее ладонь закрыла мне рот. - Тебе плохо со мной?
- Мне хорошо, - я закрыл глаза. Ее рука гладила меня по лицу. - Но было бы лучше, если бы все-таки...
- Зачем? - оборвала она меня.
- Я бы видел тебя каждый день, мы бы... - я поймал ее ладонь и остановил на своей щеке.
- Ты и так можешь видеть меня каждый день. - она снова не дала мне договорить. - И видишь. Ведь так?
- Да, это так, но... Ну, как тебе еще объяснить?! - я так и не открыл глаза. Зажмурившись, говорить было как-то легче.
- Слушай, Мишка, ты ведь и так считаешь меня своей женой, правда?
Она освободила ладонь, и теперь ее пальцы касались моих ресниц, уголка глаза, щеки...
- Правда. Но... - я тяжело вздохнул.
- Молчите, сударь, вы больны! - она ткнула пальцем мне в живот, в голосе послышались игривые интонации. - При температуре опасно умничать. Ты таблетку выпил? Ведь точно нет! Да? Вот хитрый медведь! Насосался ромом, какие уж теперь таблетки! Ну-ка, что у нас с температурой?..
Она продолжала что-то говорить, а я лежал головой у нее на коленях и молчал. Это повторялось почти слово в слово каждый раз, когда я пытался заговорить с ней об официальном браке.
Иногда я думал, что если бы с самого начала повел себя по-другому, все бы по-другому и сложилось. Наверное, надо было что-то не заметить, на что-то просто закрыть глаза. Или быть настойчивей, наглее... Но что толку возвращаться к тому, что давно прошло? И тем не менее, я очень хорошо помнил, как все у нас начиналось. Хотя, было бы странно, если бы я все это смог забыть...
продолжение (3) - http://bear-micky.livejournal.com/207746.html?mode=reply