Ричард Форд о чтении: дислексия не помешала стать гениальным писателем.
Ричард Форд - единственный писатель, который за одну книгу - "День Независимости" - получил 2 престижных премии: Пулитцеровскую и PEN/Faulkner Award. На русский язык переведено еще несколько книг автора. В июне этого года вышла очередная книга Форда "Be Mine" ("Будь моей"). В "The Guardian" автор рассказывает о своих читательских предпочтениях:
"Самое раннее читательское воспоминание.
Мой читательский опыт начался с длительного периода, когда я вообще не читал книг. Я мог читать, у меня не было диагностирована дислексия, но читал очень медленно, что раздражало меня и было довольно унизительно. В конце концов, к 18 годам мной овладело мрачное ощущение: «Неужели это все, что есть?» Чтение литературы в черепашьем темпе означало, что есть нечто большее, чем я знал.
Моя любимая детская книга.
"World Book Encyclopedia" ("Мировая энциклопедия"). Мои родители купили ее, когда мне было восемь лет, и я плохо учился в школе, - по одному тому из красного кожзаменителя на каждую букву алфавита с золотым тиснением. Полиомиелит, англо-бурская война, Авраам Линкольн, баскетбол: статьи были короткими, информативными, содержали фотографии.
Книга, которая изменила меня в подростковом возрасте.
Сборник рассказов "В наше время" Эрнеста Хемингуэя. Мне было 19 лет. Рассказы были короткими и обманчиво легкими для чтения. Мне понравилась знакомая обстановка Верхнего Мичигана. И меня впечатлило, что литература, за которую дают Нобелевскую премию, может описывать обычные места и события: врач, везущий своего маленького сына на каноэ через лесное озеро, чтобы оказать помощь индийской женщине со сложной беременностью. Все это жизненно актуально. Теперь кажется, что эти рассказы экономят на языке и чрезмерно упрощают плотный человеческий опыт.
Писатель, который изменил мое мышление.
Уильям Фолкнер. "Авессалом, Авессалом!". Мне потребовалась целая вечность, чтобы прочитать этот роман, потому что в нем было очень много слов. Но из него я понял, что читатели читают, чтобы угоститься хорошим языком; не сюжетом или героями или темой.
Книга, после которой я захотел стать писателем.
Не книга, а короткий рассказ. Яркая история Фрэнка О'Коннора о гражданской войне в Ирландии «Гости нации», последняя фраза которой звучит так: «Чего только со мной потом не происходило, но такого чувства у меня никогда больше не было». Мне сразу же захотелось поставить эту строчку в конце всего, что я мог написать.
Книга или автор, к которым я вернулся.
Рассказы Антона Чехова. Я прочитал «Даму с собачкой», когда мне было 18, но я был слишком молод, чтобы понять, что к чему, так как казалось, что ничего особенного в этом произведении не происходит. Но большие вещи часто случаются, когда их не замечаешь. Эта история просит нас признать это и внимательнее относиться к жизни.
Книга, которую я перечитал.
"Бесплодная земля" Томаса Стернза Элиота. Позже я услышал запись, на которой Элиот читал это стихотворение, и понял, что он просто говорил со мной о повседневной жизни, а не цитировал священные писания с кафедры, одетый в митру и церковное одеяние, как меня учили в университете.
Книга, которую я никогда не стану читать снова.
"Радуга тяготения" Томаса Пинчона. Для всего есть своя пора. Мой жизненный сезон теперь уже слишком короток для этого набора конкретных слов.
Книга, которую я обнаружил не сразу.
"Миссис Дэллоуэй" Вирджинии Вулф. Модернистский тур 1925 года, который я совершал в хладнокровном состоянии, изучая его в качестве возможного «текста» для аспирантского курса, который я читал в Колумбийском университете. Писателю здесь есть чему поучиться буквально на каждой странице; в том числе из-за сильного стремления Вулф сделать Клариссу Дэллоуэй, по моим меркам довольно прозаичную светскую даму Юго-Западного Лондона, убедительным сосудом и персонажем в послевоенном периоде. Вулф напоминает мне, что литературные персонажи - это не люди, а инструменты, сделанные из слов, втянутые в виртуальную жизнь, чтобы ими могли пользоваться писатель и читатель.
Книга, которую я сейчас читаю.
Philip Larkin. "Letters to Monica" («Письма к Монике»). Я читаю эту книгу годами: одно-два письма каждый вечер перед тем, как выключить свет. Дойдя до конца, начинаю снова.
Мое комфортное чтение.
Я читаю не для того, чтобы успокоиться. Комфорт я ищу в иначе. Я читаю только для того, чтобы чему-то научиться и получить от этого удовольствие."
Телеграм-канал "Интриги книги"
"Самое раннее читательское воспоминание.
Мой читательский опыт начался с длительного периода, когда я вообще не читал книг. Я мог читать, у меня не было диагностирована дислексия, но читал очень медленно, что раздражало меня и было довольно унизительно. В конце концов, к 18 годам мной овладело мрачное ощущение: «Неужели это все, что есть?» Чтение литературы в черепашьем темпе означало, что есть нечто большее, чем я знал.
Моя любимая детская книга.
"World Book Encyclopedia" ("Мировая энциклопедия"). Мои родители купили ее, когда мне было восемь лет, и я плохо учился в школе, - по одному тому из красного кожзаменителя на каждую букву алфавита с золотым тиснением. Полиомиелит, англо-бурская война, Авраам Линкольн, баскетбол: статьи были короткими, информативными, содержали фотографии.
Книга, которая изменила меня в подростковом возрасте.
Сборник рассказов "В наше время" Эрнеста Хемингуэя. Мне было 19 лет. Рассказы были короткими и обманчиво легкими для чтения. Мне понравилась знакомая обстановка Верхнего Мичигана. И меня впечатлило, что литература, за которую дают Нобелевскую премию, может описывать обычные места и события: врач, везущий своего маленького сына на каноэ через лесное озеро, чтобы оказать помощь индийской женщине со сложной беременностью. Все это жизненно актуально. Теперь кажется, что эти рассказы экономят на языке и чрезмерно упрощают плотный человеческий опыт.
Писатель, который изменил мое мышление.
Уильям Фолкнер. "Авессалом, Авессалом!". Мне потребовалась целая вечность, чтобы прочитать этот роман, потому что в нем было очень много слов. Но из него я понял, что читатели читают, чтобы угоститься хорошим языком; не сюжетом или героями или темой.
Книга, после которой я захотел стать писателем.
Не книга, а короткий рассказ. Яркая история Фрэнка О'Коннора о гражданской войне в Ирландии «Гости нации», последняя фраза которой звучит так: «Чего только со мной потом не происходило, но такого чувства у меня никогда больше не было». Мне сразу же захотелось поставить эту строчку в конце всего, что я мог написать.
Книга или автор, к которым я вернулся.
Рассказы Антона Чехова. Я прочитал «Даму с собачкой», когда мне было 18, но я был слишком молод, чтобы понять, что к чему, так как казалось, что ничего особенного в этом произведении не происходит. Но большие вещи часто случаются, когда их не замечаешь. Эта история просит нас признать это и внимательнее относиться к жизни.
Книга, которую я перечитал.
"Бесплодная земля" Томаса Стернза Элиота. Позже я услышал запись, на которой Элиот читал это стихотворение, и понял, что он просто говорил со мной о повседневной жизни, а не цитировал священные писания с кафедры, одетый в митру и церковное одеяние, как меня учили в университете.
Книга, которую я никогда не стану читать снова.
"Радуга тяготения" Томаса Пинчона. Для всего есть своя пора. Мой жизненный сезон теперь уже слишком короток для этого набора конкретных слов.
Книга, которую я обнаружил не сразу.
"Миссис Дэллоуэй" Вирджинии Вулф. Модернистский тур 1925 года, который я совершал в хладнокровном состоянии, изучая его в качестве возможного «текста» для аспирантского курса, который я читал в Колумбийском университете. Писателю здесь есть чему поучиться буквально на каждой странице; в том числе из-за сильного стремления Вулф сделать Клариссу Дэллоуэй, по моим меркам довольно прозаичную светскую даму Юго-Западного Лондона, убедительным сосудом и персонажем в послевоенном периоде. Вулф напоминает мне, что литературные персонажи - это не люди, а инструменты, сделанные из слов, втянутые в виртуальную жизнь, чтобы ими могли пользоваться писатель и читатель.
Книга, которую я сейчас читаю.
Philip Larkin. "Letters to Monica" («Письма к Монике»). Я читаю эту книгу годами: одно-два письма каждый вечер перед тем, как выключить свет. Дойдя до конца, начинаю снова.
Мое комфортное чтение.
Я читаю не для того, чтобы успокоиться. Комфорт я ищу в иначе. Я читаю только для того, чтобы чему-то научиться и получить от этого удовольствие."
Телеграм-канал "Интриги книги"