Число
Число 365.
Шагов.
Это от перекрестка улицы Сурганова и тем, что сейчас называется проспектом Независимости до порога деревянного двухэтажного барака по адресу "Переулок Калининградский, дом 10". Ныне не существующего. То есть, дом с таким адресом сегодня есть, но это уже совсем другой дом. Модная высотка с подземным гаражом и богатыми жильцами, которые вряд ли с кем-то из соседей близко знакомы. И стоит он чуть ближе к улице Чернышевского, нависая над Румынским посольством, которое когда-то, при жизни старого, пронизанного тараканьими тропками, деревянного барака с таким же адресом, было скромной швейной фабрикой. Хотя, я могу на этот счет ошибаться, потому что мы, дворовые дети, так его называли. А что там на самом деле было, кто ж теперь вспомнит? Напротив барака стояли сараи. Именно во множественном числе. Хотя здание одно. Но сараев в нем было много. Два этажа. Со второго этажа можно было прыгать в сугробы. За сараями была "аварийка". Аварийная станция службы газа. Я побывал там всего один раз. Но сразу в кабинете начальника. Потому что камень, переброшенный через гаражи угодил прямо какому-то работнику службы газа в окно. Чуть левее от аварийки красный дом. Он до сих пор стоит. О нем я могу только сказать, что там жил "тот, кто пел про Где ты моя черноглазая где в Вологде-где-где-где-где в Вологде-где в доме, где резной палисад, а теперь живет в каких-то Америках" и подруга сестры Лена Хайтина. Направо от дома 10 по переулку Калининградскому были два дома-близнеца, номер 8 и 6. Точно такие же деревянные времянки, построенные после войны для временного размещения граждан, и простоявшие до начала 90-х, где среди тараканов, мышей и своенравных котов проживали прекрасные люди, слепленные по всем ГОСТам позднего Совка. А за ними была "плашка". Так мы называли площадку с баскетбольными кольцами во дворе здания Гипросвязи. Кстати, до сих пор не знаю, как это правильно расшифровать. За домом было еще какое-то учреждение, но я даже не знаю, что это было, потому что это было не важно. Важно было то, что к нему вела горка, с которой мы катались зимой на санках, лыжах и "кардонках". А левее этого учреждения был военкомат Первомайского района города-героя Минска. Ну, он там и сейчас есть. Вот такими постройками и был очерчен мой маленький мир дворового детства. С игрой в Казаки-разбойники, Квадраты, взрыванием балончиков в "кастрике", резиновым клеем, дымовухами, самострелами, "Сашка, выноси велик!" и знаменитыми алкашами, братьями Пуней и Борей. И Полковником, который, понятное дело, не был никаким полковником на самом деле. Беседка напротив подъезда, уютно укутанная деревьями, служила то притоном для местных алкашей, то всем чем угодно для нас, детей, рожденных в 70-х. То есть, и капитанским мостиком космического корабля, и замком с драконами, и штабом маршала Жукова, и бастионом Сен-Жерве, где завтракали под пулями мушкетеры. Смотря какой фильм показали накануне по телевизору. Жизнь райончика можно долго описывать многотомными фолиантами про каждый день, многие из которых помню хотя бы только я, ушедший оттуда "на картошку" перед первым курсом института и никогда уже не вернувшийся. Что уж говорить о друзьях, Светке и Димке, детях Полковника, Генке, Андрее и Таньке, которые жили над нами, детях цыгана Лаврика, заезжих детях в соседние подъезды и дома 8 и 6. Это были наши полисадники, наши деревянные мечи и пистолеты, наши книги и фильмы, и еще радостные и крепкие бабушки и дедушки, наши мамы и папы, которые "доставали" еду и одежду и ходили друг к другу за солью и спичками. Которые знали как свою семью, не только всех соседей в своем доме, но и в соседних. Всего за 365 шагов до главного проспекта столицы одной из республик в стране, "умирающей, как древний ящер с новым вирусом в клетках".
Дней.
Прошло с 9 февраля 2016 года, когда была сделана последняя запись в этот журнал. Именно столько дней отделяет понятие "в этом году" от понятия "в прошлом году". Одно название месяца и числа, но разные взгляды. К тем людям, которые оставили след в моих воспоминаниях, добавились новые. К тому, как я смотрю на те или иные вещи, добавились новые грани. Но я все равно благодарен моей воспитательнице в яслях, которую я помню только по дефекту на лице, учительнице младших классов Ирине Владимировне, "классухе" во всех смыслах этого слова Галине Семеновне, трудовику Григорьевичу, историку Нинелу Степановичу, физику Гербутову, и даже "русичке" Казаченко, которую мои одноклассники вспоминают исключительно с улыбкой. Благодарен, что у меня есть возможность ежедневно смотреть в глаза маленьких людей, которые узнают в этом мире свои беседки, плашки и аварийки. Благодарен, что мне удалось увидеть еще одни 365 дней. Сколько бы мне еще ни было позволено увидеть, мне есть за что быть благодарным. Улыбаюсь.