мой друг прокурор
Я никакого отношения к прокуратуре не имею. И не имел. Один раз был допрошен по поводу несчастного случая на производстве с моим рабочим. Но это было так давно. Сейчас вспоминаю про это учреждение только по телесериалам. Несомненно, самая красивая из всех прокуроров - Мария Сергеевна Швецова, даже Поклонская перед ней как овца выглядит. Этот сериал я иногда смотрел, переживал за Машу, когда ей вредил противный хлюст Филонов. И ещё мне её второй муж-бизнесмен не нравился, какой то он пузатый, гугнявый, с нечистой бородой, уж могла бы себе получше найти. В последнее время иногда на этот сериал попадаю, так сразу выключить хочется - изжила себя и Маша и тема. Да не в сериале дело, никогда не задумывался, а в прокуратуре какие то подвижки тоже происходили, то надзор поручат, то следствие выведут, то пистолеты выдадут, то бронежилеты отберут. Вот сейчас Следственный Комитет в рамках Прокуратуры или самостоятельный, и кто главнее? Я специально всякую ахинею пишу, что бы ответственность с себя снять. Мол, с убогого какой спрос.
А когда то у меня был друг - следователь прокуратуры. Он закончил институт на год позже меня и поселился в наше горняцкое общежитие. Квартиры их молодым специалистам тоже не сразу давали. Да что прокурорским, с нами на этаже жили: Военком города со своим замом (т. е. военком жил со своей женой, а его зам баб с улицы приводил), сотрудник КГБ и нач. профессиональной пожарной охраны. А ещё таксист, менты и официант. Когда мы собирались за столом, я шутил, что все они у меня в гостях, обзывал их нахлебниками и приживальщиками - общежитие было угольного разреза. Но жили мы дружно, и долго дружили, после того как получали свою жилплощадь. Слово ипотека я услышал впервые лет через 20, или 30. Опять меня воспоминания увели в сторону. Сейчас Олимпиаду-80 стану вспоминать. И есть повод - один мент из нашей компании ездил в командировку её охранять.
В общем, жили в общежитии, общались без особой дружбы, в свободное время перекидывались новостями жизни. Я гулял по коридору с сыном, который держался за мой палец, или скучал в холле, пока жена укладывала его спать. Вовка (назовём так прокурора), видя мою незанятость, выходил ко мне, или приглашал к себе. Пару раз мы с ним сплавились по Томи на моей лодке, да гуляли по тайге на предмет грибов или ягод. Внимания и заботы к нему требовалось как девице. Оно и понятно - работник кабинетного труда. Потом мы получили квартиры (я прожил в общежитии почти 3 года, как молодой специалист), ещё несколько раз встретились, охладели и только радостно здоровались при встрече. А скоро он уехал из города с повышением и всяческая связь оборвалась, теперь уже, наверное, навсегда. Об этом и рассказывать нечего, если бы не несколько случаев из прокурорской жизни, не тянущих на сериал, но вполне характерных. Мне было интересно с ним общаться: парень он был не заносчивый, умника не строил, и мне было полезно отвлекаться от подшипников и шестерёнок, тросов и ковшей, зубьев и электродов.
Вот так однажды он пришёл ко мне и попросил ножовку. Я, естественно, как специалист, спросил какую ему надо. По металлу или по дереву, у меня есть обе, и я готов по дружески выручить его, даже отпилить, что ему нужно, только что он собрался пилить. «Голову» - ответил он серьёзно. Оказалось, что недавно в тайге произошло убийство, пошли компанией за орехом и по пьянке друг друга перестреляли. Ну расследовали, судили, и дело вернули на доследование. Вот ему и нужно завтра провести эксгумацию, отпилить у покойника голову и увезти её в Кемерово, на экспертизу. Когда он всё рассказывал у меня в животе стало пусто и холодно, но всё же я посоветовал ему взять ножовку по металлу, кость пилить лучше мелким зубом. Сейчас я в этом не уверен. Вовка обещал вернуть ножовку завтра же, но я уверил его, что могу принести таких с работы ещё, а эту он пусть зароет вместе с покойником, вместо головы. Я даже нашёл ему мешок от взрывчатки, что бы удобно было везти голову. Держал он её не дома, а в прокуратуре, и потом увёз, по моему даже на поезде. Это сейчас под каждой сучкой тачка. Вот такой случай. Жалею, что не напросился тогда в понятые, он бы мне повестку выписал, а я бы написал рассказ «Эксгумация».
Потом у него были неприятности, ему даже объявили выговор за «Некачественный осмотр места происшествия». Но это моя формулировка, на гражданский лад. Он тогда сильно расстроился, даже выпил две стопки водки, хотя вообще не пил. Жаловался мне и рассказывал, а дело было так.
У них в прокуратуре существуют суточные дежурства по городу, это когда дежурный следователь выезжает на все происшествия. В составе оперативной группы, естественно. Но это только в кино про Москву бывает, когда его сопровождают и оперативники, судмедэксперт, эксперт-криминалист и все они прокурору подчиняются, говорят - «Слушаюсь» и козыряют. А если и недовольны, только бубнят под нос, что бы их не слышали. А если сильно умное кино, то и собаку-ищейку покажут. Но по жизни другое выходит. Моему «прокурору» тоже давали оперативное сопровождение, в виде сержанта-водителя, а бывало что и на мотоцикле подвозили, сам видел как он трясся в коляске «Урала». Разным экспертам и в кабинетах работы хватало, что бы они ещё по происшествиям катались. А судмедэксперта я неплохо знал, он тоже жил в нашей общаге, только на другом этаже, и тоже был почти наш ровесник. Службой он вызывающе манкировал, всеми способами добивался, что бы его уволили до окончания обязательной отработки по распределению. А дежурствами просто пренебрегал, его никогда не было на месте. Вот и поехал мой друг прокурор на происшествие один, как в поле воин. А была там дохлая алкашка со всеми признаками «паразитического образа жизни». Видимых повреждений на ней не было, Вовка и написал «отказ», а предположительной причиной смерти указал «отравление этиловым спиртом». В то время фальсификатов ещё не знали, и по сто человек от метилового спирта не умирали. Потом, на вскрытии, выяснилось, что у алкашки рёбра поломаны, внутренности отбиты, а в отверстия женского тела помещены, чуть ли не чекушка, или пробки от неё. Больше всего его возмущала именно эта подробность: - «Я что ей в «п -» должен был лазить!?» - возмущался обиженный прокурор, опьянев от двух стопок. Я ему сочувствовал, а «гад-судмедэксперт» сидел тут же и советовал наплевать.
Но ничего не изменилось, ни в работе, ни в методах, и у меня был случай в этом убедиться.
Был у меня товарищ, работали вместе, он даже надо мной начальником был. Нормальный был парень, неглупый, не зануда, на гармошке играл. Вот только слабый какой то, не уверенный. Выпить очень любил, но пил как то странно: держался, пока водка на столе стояла, а как только заканчивалась сразу отключался. Потом мы квартиры в одном доме получили, он - на пару этажей ниже меня. А потом он в этой квартире и умер. Напился где то, его привезли на машине, до квартиры доставили, а утром он был уже холодный. Первым не я его обнаружил, другой наш товарищ, но за мной сразу пришли и пришлось подключиться к этому скорбному делу. Вскоре приехали менты, два молодых сержанта, потом труповозка с пятнадтисуточниками, вместо санитаров. Эти сразу разбрелись по квартире, выглядывая чем поживиться. Я их буквально за шиворот собрал в кухне, в контролируемом пространстве. Ждали дежурного следователя прокуратуры, и разумеется, им оказался мой давний друг Володя. Мы радостно приветствовали друг друга, несмотря на такой печальный повод встречи. Он обвёл опытным взглядом обстановку, сказал веско: - «Всё ясно. Можно уносить». Суточники умело переложили труп на одеяло, взялись за четыре угла и бодро потопали на выход. А я предложил Володе подняться ко мне, составлять протокол при более приятной и свежей обстановке. Так и сделали. Пока он заполнял бланк, я сделал чай и уговорил его задержаться на пять минут; когда ещё увидимся. Меня мучил вопрос, который я и поторопился задать: ну как же так, приходят менты и топчут все следы и отпечатки пальцев, потом ещё четверо всё копытят и лапают, соседи заходят повздыхать. Опять никаких криминалистов. Как то это не вяжется с представлением про место происшествия. Совсем молодой мужик, а вдруг ему помогли умереть. Я даже рискнул предположить на место злодея себя. И не стал напоминать ему тот давний случай с выговором за алкашку.
Но теперь Вовка был не новичок в своём деле. Он уже получил очередную маленькую звёздочку и достаточно пообтёрся в прокурорских коридорах. С высоты своего положения он веско разъяснил мне, что если всякого алкаша «поднимать» по правилам криминалистики, то ни каких сил прокуратуры не хватит. На один, действительно криминальный, случай приходятся десятки алкогольных отравлений, передозировок, самоубийств. Потом вскрытие покажет, возбуждать или нет уголовное дело. - И опять я не напомнил ему тот случай. - Отдельно стоят «бытовухи», но они обычно раскрываются сами собой, после протрезвления. У меня были возражения, вроде того, что в любом случае, хотя бы до его единоличного прибытия, кто то должен был заботиться о сохранности места происшествия, но сам понимал свою наивность.
Где то смутно я понимал его правоту, но было тяжело соглашаться. Обидно принимать как данность, что мы никому на хер нужны, ни в жизни, ни в смерти. Надо быть спившимся артистом, журнаглистом со скандальной репутацией, проворовавшимся чиновником или депусратом-оппозиционером, что бы возникли вопросы к смерти. Тогда будут раскручивать, высасывать, собирать шоу на всех каналах, делать сенсацию. И доказывать, что выпавший с балкона, в состоянии белой горячки, был убит неизвестными структурами за его исключительную порядочность.