Куда послали - туда и посол
Известный дипломат, заведовавший протокольным отделом советского МИДа Борис Колоколов, рассказал в своих мемуарах вот какую историю.
В 1971 году в день своего рождения король Марокко Хасан II, как обычно, устроил в загородной резиденции торжественный обед для иностранных послов. Cоветский посол, бывший министр иностранных дел Украинской ССР Лука Паламарчук, в какой-то момент, не выдержав жары и духоты, незаметно уехал. Уехал и пропустил “гвоздь программы”. В королевскую резиденцию ворвались мятежные военные, заставили всех участников обеда лечь на пол и застрелили пытавшегося протестовать бельгийского посла. Король Хасан II каким-то чудом успел скрыться и подавил попытку государственного переворота.
А вот как Борис Колоколов описал то, что произошло потом: «Ко мне пришел с визитом посол Марокко. Беседа была очень дружественной. Затем он передал мне ноту посольства, в которой сообщалось о том, что король дает согласие на назначение нового посла СССР в Марокко и была указана неизвестная мне фамилия...
Я немедленно отправился к А.А.Громыко и тот, ознакомившись с нотой, сказал, что мы ни на кого не запрашивали агреман... Таким образом, марокканская дипломатия, проявляя гибкость, нашла деликатную форму фактически объявить Паламарчука персоной нон-грата. Очевидно они подозревали, что Паламарчук заранее знал о заговоре».
(Источник «Без посла в голове»)
Ведь как бывает, прочитаешь занятную историю и хочется уже знать побольше.
Фамилия Паламарчук мне в жизни встречалась, и не раз. Первый раз я повстречал Паламарчука в образе прапорщика зенитно-ракетного полка, где я изображал курсанта на лагерных сборах. Там я сочинил песенку на мотив «Синий платочек», где был такой матерный припев:
Чук-чук-чук-чук, х## соси Паламарчук.
Посол Лука Фомич Паламарчук (укр.Лука Хомич) (1906-1986) тоже интересная фигура. Про него кратко написано в Вики https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%BC%D0%B0%D1%80%D1%87%D1%83%D0%BA,_%D0%9B%D1%83%D0%BA%D0%B0_%D0%A4%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D1%87
Bо время войны занимал должности:
1941-42 - председатель радиокомитета при Совете народных комиссаров УССР;
1943-52 - ответственный редактор газеты «Советская Украина».
За что (вполне заслуженно, наверное) получил орден Отечественной войны I-й степени
Лука Хомич после поста Министра иностранных дел УССР был назначен послом СССР в Марокко (1965-72), а потом вышел в отставку.
Его фото в сети мне найти не удалось.
Зато нашел еще одну историю, заслуживающую опубликованию в нашем уважаемом сообществе.
Отрывок из книги Олега Агранянца «Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди»
http://www.rulit.me/books/diplomaty-shpiony-i-drugie-uvazhaemye-lyudi-read-425057-01.html
94. Личный гость посла
Август 1967 года. В КМО меня ожидал сюрприз: уже в тот день вечером я должен был лететь в Марокко представлять советских студентов на съезде марокканских студентов.
Поездка планировалась заранее. Но марокканцы не давали визу, и я про командировку забыл. За день до открытия конгресса визу дали.
- Мне не с чем выступать, - отнекивался я.
- В посольстве помогут.
И я полетел в Марокко.
В аэропорту Рабата меня встретил советник по культуре посольства Николай Клушин, в будущем мой хороший приятель.
- У вас есть приветственная речь? - спросил он с места в карьер.
У меня не было приветственной речи.
- Не страшно. Подготовим. Но готовить нужно прямо сейчас. Конгресс открывается сегодня вечером. Советский делегат должен выступать в первый день конгресса, но вы только что прилетели, и мы попросим перенести ваше выступление на завтра.
Я согласился.
- Где будем готовить выступление? - спросил он. - В посольстве или у меня дома? Дома нам никто не помешает.
Я согласился готовить выступление у него дома.
А дома нас ждала его гостеприимная жена, и мы начали с обеда. Я вытащил бутылку «Столичной».
- Лучше сначала виски, - предложил Клушин.
Мы ели прекрасный борщ и говорили о Москве. Потом открыли мою бутылку. Словом, к шести вечера, когда должен был открыться конгресс, мы были не в очень транспортабельном состоянии. Но Клушин был настроен решительно:
- Все равно появиться на конгрессе надо.
Выбрались только к семи. Не успели мы отъехать от дома, как на светофоре к нам подошли какие-то ребята.
- Советские товарищи, осторожно! Король запретил конгресс. Все делегаты и гости арестованы.
Мы вернулись домой и перешли к кофе с коньяком.
В десять раздался телефонный звонок. Звонил посол Лука Фомич Паламарчук.
- Советский гость арестован, - взволнованно сообщил он. - Срочно приезжайте в посольство, будем готовить ноту протеста.
На что Клушин нетвердым языком возразил:
- Советскому делегату удалось скрыться. В настоящее время он укрывается у меня дома.
- У вас дома небезопасно, - забеспокоился посол. - Я немедленно вышлю машину.
Через несколько минут к дому подрулил черный мерседес с советским флагом. На заднем сиденье сидел посол. Я уселся рядом.
- Отныне ваш статус - «личный гость посла», - объяснил мне Паламарчук. - И будете жить в посольстве.
95. Мужественный делегат и два жирных гуся
На следующий день Клушин придумал:
- У тебя обратный прямой билет в Москву. Можно воспользоваться случаем и получить разрешение на возвращение через Париж. Я устрою стыковку так, что пробудешь в Париже пару дней.
Даром слов на ветер он не бросал.
И в тот же день в Москву полетела телеграмма, в которой говорилось, что советскому делегату с риском для жизни удалось укрыться в посольстве, и посольство просит разрешение на немедленную эвакуацию его через Европу.
Вся комсомольская знать была в то время в Ленинграде на конгрессе «Октябрь и молодежь».
Мой давний босс Борис Пастухов, тогда второй секретарь ЦК ВЛКСМ, после слов о тяжелых условиях работы комсомола и подвигах его героев зачитал эту телеграмму, и весь конгресс принял резолюцию в поддержку «мужественного советского делегата». И в Рабат пошла телеграмма: «Согласны на любой маршрут возвращения советского делегата, гарантирующий его безопасность. Привет советскому делегату!».
Следующие два дня мы с семейством Клушиных разгуливали по Рабату, а в последний вечер он повез меня на «явочную квартиру». Там действительно собрались находившиеся на нелегальном положении руководители молодежной организации Марокко, и мы подписали манифест. А после манифеста был ужин с двумя жирными гусями.
96. Тень гарроты
На следующее утро Клушин повез меня в аэропорт. Он пошел оформлять билеты и вернулся бледный.
- Что-то случилось? - догадался я.
- Да. И ужасное. В Париж ты полетишь не прямым рейсом, а с пересадкой.
- Ну и что?
- Да было бы ничего, если бы пересадка была не в Мадриде и самолет не был испанским.
Напомню, что в те годы Франко еще был жив, никаких отношений с Испанией у нас не было и только что там был казнен на гарроте коммунист Хулиан Гримау.
- Полетишь? - спросил меня Клушин.
- Полечу.
Прощались мы с ним по-серьезному.
Через десять минут после взлета я понял, что одного бокала воды после жирных гусей мало. Появилась стюардесса с подносом, а на подносе - с полдюжины бутылок.
- Кока-кола, минеральная вода…
Я взял минеральную воду, выпил две бутылки. Стюардесса улыбалась. А потом спросила, чем я буду платить. Оказалось, что услуга платная.
- Долларос? Песетас? Франкас?
Мне было ужасно жалко менять стодолларовую бумажку, мой единственный валютный резерв, а впереди еще был Париж. И я, больше для шутки, спросил:
- Рублос советикос?
Она утвердительно закивала головой, и я выдал ей пятидесятирублевую купюру с Лениным.
Она что-то пробормотала и ушла, а вскоре из глубины самолета появился громила, и шел он явно ко мне. Тень гарроты легла на мои плечи…
Однако по мере того, как он приближался, по его виду я понял, что он чем-то смущен. И правда, подойдя ко мне, он принялся извиняться. Оказалось, что у него нет сдачи в моей валюте, и «не соблаговолит ли господин получить сдачу в долларах, франках или песетах». Я согласился на франки. Он вежливо поинтересовался, не знаю ли я курс валют. Я знал.
Он дал мне сдачу во франках и, как мне показалось, остался доволен. Позже ребята мне сказали, что купюру с Лениным в те годы в Испании он мог продать за большие деньги.
В 1971 году в день своего рождения король Марокко Хасан II, как обычно, устроил в загородной резиденции торжественный обед для иностранных послов. Cоветский посол, бывший министр иностранных дел Украинской ССР Лука Паламарчук, в какой-то момент, не выдержав жары и духоты, незаметно уехал. Уехал и пропустил “гвоздь программы”. В королевскую резиденцию ворвались мятежные военные, заставили всех участников обеда лечь на пол и застрелили пытавшегося протестовать бельгийского посла. Король Хасан II каким-то чудом успел скрыться и подавил попытку государственного переворота.
А вот как Борис Колоколов описал то, что произошло потом: «Ко мне пришел с визитом посол Марокко. Беседа была очень дружественной. Затем он передал мне ноту посольства, в которой сообщалось о том, что король дает согласие на назначение нового посла СССР в Марокко и была указана неизвестная мне фамилия...
Я немедленно отправился к А.А.Громыко и тот, ознакомившись с нотой, сказал, что мы ни на кого не запрашивали агреман... Таким образом, марокканская дипломатия, проявляя гибкость, нашла деликатную форму фактически объявить Паламарчука персоной нон-грата. Очевидно они подозревали, что Паламарчук заранее знал о заговоре».
(Источник «Без посла в голове»)
Ведь как бывает, прочитаешь занятную историю и хочется уже знать побольше.
Фамилия Паламарчук мне в жизни встречалась, и не раз. Первый раз я повстречал Паламарчука в образе прапорщика зенитно-ракетного полка, где я изображал курсанта на лагерных сборах. Там я сочинил песенку на мотив «Синий платочек», где был такой матерный припев:
Чук-чук-чук-чук, х## соси Паламарчук.
Посол Лука Фомич Паламарчук (укр.Лука Хомич) (1906-1986) тоже интересная фигура. Про него кратко написано в Вики https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%BC%D0%B0%D1%80%D1%87%D1%83%D0%BA,_%D0%9B%D1%83%D0%BA%D0%B0_%D0%A4%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D1%87
Bо время войны занимал должности:
1941-42 - председатель радиокомитета при Совете народных комиссаров УССР;
1943-52 - ответственный редактор газеты «Советская Украина».
За что (вполне заслуженно, наверное) получил орден Отечественной войны I-й степени
Лука Хомич после поста Министра иностранных дел УССР был назначен послом СССР в Марокко (1965-72), а потом вышел в отставку.
Его фото в сети мне найти не удалось.
Зато нашел еще одну историю, заслуживающую опубликованию в нашем уважаемом сообществе.
Отрывок из книги Олега Агранянца «Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди»
http://www.rulit.me/books/diplomaty-shpiony-i-drugie-uvazhaemye-lyudi-read-425057-01.html
94. Личный гость посла
Август 1967 года. В КМО меня ожидал сюрприз: уже в тот день вечером я должен был лететь в Марокко представлять советских студентов на съезде марокканских студентов.
Поездка планировалась заранее. Но марокканцы не давали визу, и я про командировку забыл. За день до открытия конгресса визу дали.
- Мне не с чем выступать, - отнекивался я.
- В посольстве помогут.
И я полетел в Марокко.
В аэропорту Рабата меня встретил советник по культуре посольства Николай Клушин, в будущем мой хороший приятель.
- У вас есть приветственная речь? - спросил он с места в карьер.
У меня не было приветственной речи.
- Не страшно. Подготовим. Но готовить нужно прямо сейчас. Конгресс открывается сегодня вечером. Советский делегат должен выступать в первый день конгресса, но вы только что прилетели, и мы попросим перенести ваше выступление на завтра.
Я согласился.
- Где будем готовить выступление? - спросил он. - В посольстве или у меня дома? Дома нам никто не помешает.
Я согласился готовить выступление у него дома.
А дома нас ждала его гостеприимная жена, и мы начали с обеда. Я вытащил бутылку «Столичной».
- Лучше сначала виски, - предложил Клушин.
Мы ели прекрасный борщ и говорили о Москве. Потом открыли мою бутылку. Словом, к шести вечера, когда должен был открыться конгресс, мы были не в очень транспортабельном состоянии. Но Клушин был настроен решительно:
- Все равно появиться на конгрессе надо.
Выбрались только к семи. Не успели мы отъехать от дома, как на светофоре к нам подошли какие-то ребята.
- Советские товарищи, осторожно! Король запретил конгресс. Все делегаты и гости арестованы.
Мы вернулись домой и перешли к кофе с коньяком.
В десять раздался телефонный звонок. Звонил посол Лука Фомич Паламарчук.
- Советский гость арестован, - взволнованно сообщил он. - Срочно приезжайте в посольство, будем готовить ноту протеста.
На что Клушин нетвердым языком возразил:
- Советскому делегату удалось скрыться. В настоящее время он укрывается у меня дома.
- У вас дома небезопасно, - забеспокоился посол. - Я немедленно вышлю машину.
Через несколько минут к дому подрулил черный мерседес с советским флагом. На заднем сиденье сидел посол. Я уселся рядом.
- Отныне ваш статус - «личный гость посла», - объяснил мне Паламарчук. - И будете жить в посольстве.
95. Мужественный делегат и два жирных гуся
На следующий день Клушин придумал:
- У тебя обратный прямой билет в Москву. Можно воспользоваться случаем и получить разрешение на возвращение через Париж. Я устрою стыковку так, что пробудешь в Париже пару дней.
Даром слов на ветер он не бросал.
И в тот же день в Москву полетела телеграмма, в которой говорилось, что советскому делегату с риском для жизни удалось укрыться в посольстве, и посольство просит разрешение на немедленную эвакуацию его через Европу.
Вся комсомольская знать была в то время в Ленинграде на конгрессе «Октябрь и молодежь».
Мой давний босс Борис Пастухов, тогда второй секретарь ЦК ВЛКСМ, после слов о тяжелых условиях работы комсомола и подвигах его героев зачитал эту телеграмму, и весь конгресс принял резолюцию в поддержку «мужественного советского делегата». И в Рабат пошла телеграмма: «Согласны на любой маршрут возвращения советского делегата, гарантирующий его безопасность. Привет советскому делегату!».
Следующие два дня мы с семейством Клушиных разгуливали по Рабату, а в последний вечер он повез меня на «явочную квартиру». Там действительно собрались находившиеся на нелегальном положении руководители молодежной организации Марокко, и мы подписали манифест. А после манифеста был ужин с двумя жирными гусями.
96. Тень гарроты
На следующее утро Клушин повез меня в аэропорт. Он пошел оформлять билеты и вернулся бледный.
- Что-то случилось? - догадался я.
- Да. И ужасное. В Париж ты полетишь не прямым рейсом, а с пересадкой.
- Ну и что?
- Да было бы ничего, если бы пересадка была не в Мадриде и самолет не был испанским.
Напомню, что в те годы Франко еще был жив, никаких отношений с Испанией у нас не было и только что там был казнен на гарроте коммунист Хулиан Гримау.
- Полетишь? - спросил меня Клушин.
- Полечу.
Прощались мы с ним по-серьезному.
Через десять минут после взлета я понял, что одного бокала воды после жирных гусей мало. Появилась стюардесса с подносом, а на подносе - с полдюжины бутылок.
- Кока-кола, минеральная вода…
Я взял минеральную воду, выпил две бутылки. Стюардесса улыбалась. А потом спросила, чем я буду платить. Оказалось, что услуга платная.
- Долларос? Песетас? Франкас?
Мне было ужасно жалко менять стодолларовую бумажку, мой единственный валютный резерв, а впереди еще был Париж. И я, больше для шутки, спросил:
- Рублос советикос?
Она утвердительно закивала головой, и я выдал ей пятидесятирублевую купюру с Лениным.
Она что-то пробормотала и ушла, а вскоре из глубины самолета появился громила, и шел он явно ко мне. Тень гарроты легла на мои плечи…
Однако по мере того, как он приближался, по его виду я понял, что он чем-то смущен. И правда, подойдя ко мне, он принялся извиняться. Оказалось, что у него нет сдачи в моей валюте, и «не соблаговолит ли господин получить сдачу в долларах, франках или песетах». Я согласился на франки. Он вежливо поинтересовался, не знаю ли я курс валют. Я знал.
Он дал мне сдачу во франках и, как мне показалось, остался доволен. Позже ребята мне сказали, что купюру с Лениным в те годы в Испании он мог продать за большие деньги.