Товарищ домовой
***Хозяйственной частью у нас заведует человек-кремень. Мало того, что Петр и отставной майор, так еще и хохол.
При эдаких исходных, вы понимаете, у нас все всегда на месте, что положено - привинчено, где нужно - подмазано, лишние лампочки выключены, списки - графики уточнены. Ходили бы и на оправку строем, да дурные газетные бабы петь «У солдата выходной» не желают.
Для комплекта у нашего майора громовой голос и любовь к простым шуткам. На чем мы и сошлись:
- Слаува! - неуловимо округляя гласные, кричит он с утра через бесконечное редакционное фойе, - Во втоурник - медоусмотр!
- Я уже записался.
- И на проуктолога?
- А эт зачем?
- Как заучем? Рабоута сидячая. Проуфилактика. Для рукоуводящего состава осмотр обязателен. С собой иметь паумперс!
- Есть, иметь памперс! - бодро кричу через десять метров фойе, ныряю в кабинет и забываю о разговоре.
…Через час на утренней планерке половина журналистов требует избавить их от прохождения проктолога на медосмотре, иначе:
-…Я!.. Мне! У меня!.. Никогда в жизни!.. Произвол и вмешательство в приватность!..
Главред недоумевает:
- Какой проктолог? Вы вообще о чем?
- Майор сказал! Он с утра составлял списки!
«А-а-а, опять Петро Петрович резвится» - понимает Главред, но чтобы успокоить мнительную творческую интеллегенцию обещает разобраться и произвола не допустить.
Интеллегенция уходит с гордо поднятыми головами, так и не осознав, что ее элементарно затроллил заскучавший с утра пенсионер.
А Петро Петрович купается во всеобщем возмущении и радостно потирает руки. Он ожидал бучи, но на такой роскошный эффект не смел и надеяться.
Майор - непременная часть редакции. Двадцать лет назад он ушел на пенсию по выслуге лет и принял под свою руку все хозяйственные хлопоты редакции - от текущих унитазов и ломающихся стульев, до автопарка и общения с проверяющими. Шли годы. Менялись репортеры, редактора, и форма собственности газеты. Всегда был только Петро Петрович. Как домовой.
А домовым положено шутить.
Вешать плакаты в мужском туалете - «Не льсти себе подойди ближе». На первое апреля менять таблички на редакционных кабинетах. На моем (порядковый номер - шесть) появилось «Палата №6». Перекладывать продукты в редакционом холодильнике, чтобы не нашедший сразу на старом месте свою рыбу - мясо - колбасу человек полторы секунды поволновался.
Единственный способ не попасться на непредсказуемые подначки майора - во всем с ним соглашаться.
Понял о чем речь, не понял - соглашайся и улыбайся. Тогда он или теряет к тебе интерес, или растолковывает - в чем соль. Порой оказывается занятно. Если же ему еще и подыгрывать, подначивать его самого, то (ну - домовой же) он станет тебя опекать. То есть - еще чаще тебя подначивать, но и сразу реагировать на твои просьбы. Правда, большинство пишущих плохо переносят повышенный интерес Петро Петровича к себе. Так что я, стабильно его поддевающий, хожу у домового в любимчиках.
Вчера поутру поднимаюсь на этаж. Вижу майора в рабочем комбинезоне с отвертками. Что-то регулирует в снятой с петель пластиковой двери. Снятой, как замечаю боковым зрением, с дамской комнаты.
- Здравия желаю, товарищ майор!
- Здауствуй, здрауствуй…
- Что - опять девки дверь поломали? Шо воны з ныю роблють?
- О-от чтоу-то да делают. Втоурой раз за месяц чиню. Оут воузьму и воубще сниму!
- О-о! Это будет шаг к демократии перестройке и гласности!
- Перестройка, Слаува, оуже не актуально. Это будет коунцепция - «оуткрытый оуфис!»