Ольга и Вероника
Глузман читал Хайнлайна, если не спал. Снаружи в лесу меж палатками бродят муравьи. По натоптанным дорожкам они таскают на вытянутых лапках забитую гусеницу и хвойные иголки. Когда праздный солдат выползает из палатки, то что он видит? Он видит живую природу и слышит щебетание птиц. Чернику есть нельзя - в паре киллометров свалка химических отходов. На вкус черника вроде та же, но солдата призвали из Череповца, и только колпинской черники ему в жизни не хватало.
Забитая гусеница расслабилась и не дергается. По ковру несъеденной черники солдат проводил ее до ближайшего муравейника. В лагере переподготовки военных пожарников воцарился сплин. И трудовой деятельностью будущего усмирителя бунтовщиков загружать нельзя, поди знай - как резво будет он хлестать демонстрантов из водомета? Выпивают партизаны аккуратно и молча, но любая тишина в дуреющем от безделья социуме взрывоопасна.
Тогда пошел начальник сборов к полковому замполиту и выпросил опечатанный полковой видеомагнитофон. Поначалу чудо техники работало круглосуточно, и нижние чины срочной службы забыли о самоволке. В клубе не протолкнуться. И всё бы ничего, только буфетчица из военторга приползла к командиру полка и расплакалась. Одной ей баловства этого чуда техники не потянуть, она ведь по-хорошему замполита умоляла - вдумчиво надо работать над репертуарной политикой, боевик - гамбургская кинопродукция - боевик - так уж и быть, опять гамбургская кинопродукция - боевик - жрите свою разлюбезную порнуху! Замполит только просил, а не приказывал ну поднапрячься еще малость, и в репертуарной политике начисто исключил гонгконгское махалово. Солдаты в очереди к буфетчице нервничают, многие норовят силой порушить боевой порядок. Опечатали видеомагнитофон и дали женщине недельку на восстановление, она за две не оклемалась. Когда повеселеет - неизвестно. И солдатский буфет закрыли.
На вечерней поверке явил начальник сборов партизанам чудо техники и зачитал батальону полковой приказ об исключении из репертуарной политики непотребства гамбургской кинопродукции.
- Но мягкую эротику, - улыбнулся майор, - можно...
Забитая гусеница расслабилась и не дергается. По ковру несъеденной черники солдат проводил ее до ближайшего муравейника. В лагере переподготовки военных пожарников воцарился сплин. И трудовой деятельностью будущего усмирителя бунтовщиков загружать нельзя, поди знай - как резво будет он хлестать демонстрантов из водомета? Выпивают партизаны аккуратно и молча, но любая тишина в дуреющем от безделья социуме взрывоопасна.
Тогда пошел начальник сборов к полковому замполиту и выпросил опечатанный полковой видеомагнитофон. Поначалу чудо техники работало круглосуточно, и нижние чины срочной службы забыли о самоволке. В клубе не протолкнуться. И всё бы ничего, только буфетчица из военторга приползла к командиру полка и расплакалась. Одной ей баловства этого чуда техники не потянуть, она ведь по-хорошему замполита умоляла - вдумчиво надо работать над репертуарной политикой, боевик - гамбургская кинопродукция - боевик - так уж и быть, опять гамбургская кинопродукция - боевик - жрите свою разлюбезную порнуху! Замполит только просил, а не приказывал ну поднапрячься еще малость, и в репертуарной политике начисто исключил гонгконгское махалово. Солдаты в очереди к буфетчице нервничают, многие норовят силой порушить боевой порядок. Опечатали видеомагнитофон и дали женщине недельку на восстановление, она за две не оклемалась. Когда повеселеет - неизвестно. И солдатский буфет закрыли.
На вечерней поверке явил начальник сборов партизанам чудо техники и зачитал батальону полковой приказ об исключении из репертуарной политики непотребства гамбургской кинопродукции.
- Но мягкую эротику, - улыбнулся майор, - можно...