Ноченька
Иная ночь не дает выспаться - то самолета ждешь, или жена рожает. В хайфской больнице Ротшильд мужчинам выдают тапочки, халаты и запускают в родильные комнаты. Хочешь, жену за руку держи, а хочешь, выходи в коридорчик к окошку пожевать чего с голодухи или покурить от избытка переживаний. А там жене торопиться некуда. Открытие три сантиметра, четыре, полет нормальный. Жена многого чего интересного рассказывает, и всё о жизни - ой, мама! Забери меня отсюда, мне уже больше ничего не надо. Или там - всё! Выхожу отсюда, перевязываю этой сволочи канатики и по разным койкам.
Вышел Глузман во внутренний коридорчик акушерку за хлястик схватить, чтобы она измерила текущее открытие, и почему-то из туалета набежала вода. Новенькая роженница воспользовалась услугами туалета, потом руки помыла, и тут вентиль с мясом вырвало, в родильном отделении, ночью, и дежурный сантехник в другом крыле скучает, несколько минут туда и столько же обратно.
Воды по щиколотку. Несколько будущих отцов похватали швабры и всё, что на ручках, и давай перемещать водные массы из отделения к лестнице. Глузман обратно в родильную к жене, там еще швабра есть. Жена рычит: - Ты куда?!
- Трубу прорвало, - оправдывается через плечо взмыленный Глузман и распахивает дверь навстречу стихии. Там акушерочка из соседней родильной тележку с младенчиком выкатила и стоит задумавшись. Мужик прошел, и не врач, но без инструмента.
- Куда, гнида?! Работай!!!
- У меня жена рожает...
- А моя семечки щелкает! Ищи швабру и за работу.
Дежурный сантехник замочил белы ножки и белы ручки, но воду перекрыл. Отцы довыгребали остатки наводнения и вернулись к повседневным заботам, кому жену за руку подержать охота, а кому бутерброд пожевать у окошка или покурить. Жена Глузмана подумала и родила ему сына весом четыре кило пятьсот тридцать, на живую без кесарева. Парень сейчас в баскетбол играет. А дежурный врач пожала отцам в мокрых штанах руки и попросила оставить свои анкетные данные для последующего получения почетной грамоты.
- Почетных грамот у меня немеренно, а вот из родильного за осушение не припомню, - отмахнулся Глузман и потопал к сестре жены неподалеку пару часиков покемарить, там и носки сухие нашлись. Вести машину после такой ноченьки - только людей гробить.
Вышел Глузман во внутренний коридорчик акушерку за хлястик схватить, чтобы она измерила текущее открытие, и почему-то из туалета набежала вода. Новенькая роженница воспользовалась услугами туалета, потом руки помыла, и тут вентиль с мясом вырвало, в родильном отделении, ночью, и дежурный сантехник в другом крыле скучает, несколько минут туда и столько же обратно.
Воды по щиколотку. Несколько будущих отцов похватали швабры и всё, что на ручках, и давай перемещать водные массы из отделения к лестнице. Глузман обратно в родильную к жене, там еще швабра есть. Жена рычит: - Ты куда?!
- Трубу прорвало, - оправдывается через плечо взмыленный Глузман и распахивает дверь навстречу стихии. Там акушерочка из соседней родильной тележку с младенчиком выкатила и стоит задумавшись. Мужик прошел, и не врач, но без инструмента.
- Куда, гнида?! Работай!!!
- У меня жена рожает...
- А моя семечки щелкает! Ищи швабру и за работу.
Дежурный сантехник замочил белы ножки и белы ручки, но воду перекрыл. Отцы довыгребали остатки наводнения и вернулись к повседневным заботам, кому жену за руку подержать охота, а кому бутерброд пожевать у окошка или покурить. Жена Глузмана подумала и родила ему сына весом четыре кило пятьсот тридцать, на живую без кесарева. Парень сейчас в баскетбол играет. А дежурный врач пожала отцам в мокрых штанах руки и попросила оставить свои анкетные данные для последующего получения почетной грамоты.
- Почетных грамот у меня немеренно, а вот из родильного за осушение не припомню, - отмахнулся Глузман и потопал к сестре жены неподалеку пару часиков покемарить, там и носки сухие нашлись. Вести машину после такой ноченьки - только людей гробить.