Абажур венецианского стекла
О том, что описано в моем рассказе, я услышала от бывшей коллеги, работавшей в области книгоиздательства. История оказалась настолько роскошной, что пропустить ее было бы преступлением.
Не зная подробностей, я дорисовала их самостоятельно, но остальное происходило именно так.
***
Солнечные лучи скребутся в окна. С отчаянной решимостью протискиваются сквозь плотные шторы, выискивая любую лазейку, щелку между тяжелых полотнищ.
На стекле - налет от дождевых капель, мутные пятна, ждущие майских праздников, когда они будут безжалостно смыты губкой, напитанной мыльной водой. Лучи пробивают себе дорогу, преодолевая эти заслоны, и устремляются в комнату. Промчавшись вдоль пыльных полок, заваленных книгами и журналами, игнорируя плюшевое кресло со свернувшейся в нем шерстяной накидкой, скользнув мимо телефонного столика (и брошенного перед ним клетчатого тапка), они достигают желанной цели - стоящего на тумбочке у стены светильника, который венчает абажур венецианского стекла. Абажур глубокого синего цвета. Абажур изысканных стройных форм. Абажур-рапсодия, абажур-гравюра, абажур-поэма.
***
Наталья - дама интеллигентная. Суровые издатели, нервничающие авторы, бесстрастные редакторы и недисциплинированные художники давали ей пищу для ума и средства для жизни, душа же томилась другим, тщательно лелеемым и сокровенным - мечтой о Венеции. Венеция с ее старинными дворцами, каналами, мостами, гондолами и карнавальными масками запала ей в сердце и никак не соглашалась уходить оттуда.
Наталья жила мыслью о сказочном городе на островах лагуны Северной Адриатики, откладывая денежку в банку из-под кофе первого числа каждого месяца. Месяц за месяцем количество бумажек в жестянке увеличивалось, а количество километров до Венеции уменьшалось. И однажды, пересчитав привычным движением пачку денег, Наталья поняла, что стоит на пороге исполнения мечты.
Лето давно прошло, бабье лето закончилось не начавшись, а на дворе стояли первые заморозки. Но что такое нулевая температура на термометре, когда Венеция ждет? Бегом в турбюро, затем бросить в сумку щетку, смену белья и старый фотик, на соседе дяде Мише добраться до аэропорта (авось, не сломается его старый "москвич") и - пить лимонад из пластиковых стаканчиков, наблюдая, как унылые поля превращаются в неброский ковер, расчерченный на квадраты и прямоугольники. А через несколько часов - смотреть, смотреть до боли в глазах на каменные завитушки, стрельчатые окна; запрокидывать голову, чтобы не упустить ни одной детали на соборе Святого Марка, вглядываться в искаженные отражения на воде, свесившись с моста Риальто. Перед самым уже отъездом посетить знаменитые стекольные мастерские Мурано и привезти домой сувенир венецианского стекла.
Все случилось именно так, как Наталья и планировала, правда, с небольшим дополнением - в самолет она села с Ириной Борисовной. Ирина Борисовна подрабатывала редактором для Натальи и ее нервничающих авторов, и была известна несгибаемостью характера и железными нервами. Женщины столкнулись у стойки регистрации в аэропорту и решили скоротать полет за приятельской беседой. Поддавшись твердому взгляду Ирины Борисовны, сосед Натальи безропотно удалился в хвост аэробуса наслаждаться близостью с ватерклозетом, предоставив дамам возможность разместиться рядышком.
Наталью удивило несколько вещей: во-первых, коллега была одета в роскошную норковую шубу, которая ранее в гардеробе редактора замечена не была. Во-вторых, шею и руки грамотной дамы украшали многочисленные золотые цепочки и кольца, которых она прежде не носила. В-третьих, целью поездки была озвучена покупка абажура венецианского стекла, предмета довольно дорогого; заработки же редакторов явно не могли обеспечить удачного исхода мероприятия. Спохватившись - что в чужом белье копаться - Наталья отогнала эти мысли усилием воли и включилась в разговор.
Неделя пролетела, словно кто-то всемогущий специально подгонял дни, сокращая часы в сутках. Программа последнего дня - поездка на Муранские острова, в царство легендарных стеклодувов.
Вот оно - чудесное королевство: кубки и тарелки для сказочных пиров, диковинные сосуды и вазы богатых цветов, часы, подсвечники, люстры, сувениры… Матовое стекло с золотом и эмалью, филигранное - со спиралями стеклянных нитей, свитыми в бесконечные узорные сплетения, авантюриновое - чуть светящееся россыпью искр на золотистом фоне. Блеск Венеции, гордость Венеции, тайна Венеции.
Экскурсанты разбрелись в разные стороны, завороженные переливами стеклянного города. Люди любовались, восторгались, выбирали, покупали.
После долгих колебаний Наталья выбрала маленький подсвечник и, расплатившись, стала оглядываться в поисках Ирины Борисовны.
Коллега стояла перед продавцом и через гида что-то деловито объясняла. Голова гордо поднята, осанка королевы, шуба из голубой норки небрежно распахнута, золотой запас на груди ложится отсветом на лица собеседников, наполняя их робким благоговением перед властью богатства.
- Мне нужен абажур, - отчеканивала слова дама. - Я хочу абажур из этой вазы! - палец Ирины Борисовны уперся в крупную вазу необыкновенной красоты.
Гид и продавец послушно кивали.
- Здесь завод, у вас есть мастера. Вы же в состоянии просверлить дно вазы, чтобы я могла сделать из нее абажур? - Уронить достоинство муранских мастеров перед столь роскошной женщиной было просто невозможно. Продавец с почтительным полупоклоном подхватил вместилище для цветов и бросился вон.
Наталья, сжав в руке коробку с подсвечником, с интересом наблюдала за действом.
Минут через двадцать продавец вернулся и с широкой улыбкой протянул шикарной клиентке вазу, демонстрируя аккуратный вырез на дне оной.
- Мы рады, что Вам понравились наши изделия, и что Вы смогли найти вещь по вкусу, - искренне порадовался гид. - Этот абажур будет радовать Вас вечерами. Шестьсот долларов за такую красоту - небольшая цена.
Ирина Борисовна, качая абажур на блещущих золотом руках, недоуменно приподняла бровь:
- Шестьсот долларов?! За абажур?!
Гид с продавцом смущенно заерзали.
- Эта ваза выполнена с применением очень сложной технологии процесса, посмотрите - как она красива!
- Вы меня не понимаете, - Ирина Борисовна произносила слова медленно и внятно. - Дырявая ваза не может стоить шестьсот. Это абажур. Я плачу за него сто долларов. Если вас не устраивает моя цена, попробуйте продать эту вещь по вашей.
Итальянцы поникли.
В самолете Ирина Борисовна делилась с Натальей подробностями:
- Понимаете, я давно хотела такой абажур. Стоят они дорого, и если на билеты я наскрести вполне могла, то на стекло - однозначно нет. Норку и золото я одолжила у сестры. Иностранцы - доверчивые дураки. Главное - произвести впечатление богатой женщины, и они разобьются в лепешку, доставая вам жар-птицу.
Наталья потрясенно молчала.
***
Солнечные лучи добежали до абажура и рассыпались по нему искрами, обняли, переливаясь на гранях бесконечных переходов и изгибов, поблескивая и полыхая в хрустальной глубине.
Вечером солнце заходит, но в темноте хозяйка зажигает лампу, и абажур наполняется синим светом, придающим комнате сказочную атмосферу. Атмосферу, в которой чудесно было бы мечтать, тихонько беседовать за чашкой ароматного чая или читать книжку засыпающему ребенку.
В круге света женщина с решительным подбородком безжалостно правит рукопись молодого автора.
©tobico
Не зная подробностей, я дорисовала их самостоятельно, но остальное происходило именно так.
***
Солнечные лучи скребутся в окна. С отчаянной решимостью протискиваются сквозь плотные шторы, выискивая любую лазейку, щелку между тяжелых полотнищ.
На стекле - налет от дождевых капель, мутные пятна, ждущие майских праздников, когда они будут безжалостно смыты губкой, напитанной мыльной водой. Лучи пробивают себе дорогу, преодолевая эти заслоны, и устремляются в комнату. Промчавшись вдоль пыльных полок, заваленных книгами и журналами, игнорируя плюшевое кресло со свернувшейся в нем шерстяной накидкой, скользнув мимо телефонного столика (и брошенного перед ним клетчатого тапка), они достигают желанной цели - стоящего на тумбочке у стены светильника, который венчает абажур венецианского стекла. Абажур глубокого синего цвета. Абажур изысканных стройных форм. Абажур-рапсодия, абажур-гравюра, абажур-поэма.
***
Наталья - дама интеллигентная. Суровые издатели, нервничающие авторы, бесстрастные редакторы и недисциплинированные художники давали ей пищу для ума и средства для жизни, душа же томилась другим, тщательно лелеемым и сокровенным - мечтой о Венеции. Венеция с ее старинными дворцами, каналами, мостами, гондолами и карнавальными масками запала ей в сердце и никак не соглашалась уходить оттуда.
Наталья жила мыслью о сказочном городе на островах лагуны Северной Адриатики, откладывая денежку в банку из-под кофе первого числа каждого месяца. Месяц за месяцем количество бумажек в жестянке увеличивалось, а количество километров до Венеции уменьшалось. И однажды, пересчитав привычным движением пачку денег, Наталья поняла, что стоит на пороге исполнения мечты.
Лето давно прошло, бабье лето закончилось не начавшись, а на дворе стояли первые заморозки. Но что такое нулевая температура на термометре, когда Венеция ждет? Бегом в турбюро, затем бросить в сумку щетку, смену белья и старый фотик, на соседе дяде Мише добраться до аэропорта (авось, не сломается его старый "москвич") и - пить лимонад из пластиковых стаканчиков, наблюдая, как унылые поля превращаются в неброский ковер, расчерченный на квадраты и прямоугольники. А через несколько часов - смотреть, смотреть до боли в глазах на каменные завитушки, стрельчатые окна; запрокидывать голову, чтобы не упустить ни одной детали на соборе Святого Марка, вглядываться в искаженные отражения на воде, свесившись с моста Риальто. Перед самым уже отъездом посетить знаменитые стекольные мастерские Мурано и привезти домой сувенир венецианского стекла.
Все случилось именно так, как Наталья и планировала, правда, с небольшим дополнением - в самолет она села с Ириной Борисовной. Ирина Борисовна подрабатывала редактором для Натальи и ее нервничающих авторов, и была известна несгибаемостью характера и железными нервами. Женщины столкнулись у стойки регистрации в аэропорту и решили скоротать полет за приятельской беседой. Поддавшись твердому взгляду Ирины Борисовны, сосед Натальи безропотно удалился в хвост аэробуса наслаждаться близостью с ватерклозетом, предоставив дамам возможность разместиться рядышком.
Наталью удивило несколько вещей: во-первых, коллега была одета в роскошную норковую шубу, которая ранее в гардеробе редактора замечена не была. Во-вторых, шею и руки грамотной дамы украшали многочисленные золотые цепочки и кольца, которых она прежде не носила. В-третьих, целью поездки была озвучена покупка абажура венецианского стекла, предмета довольно дорогого; заработки же редакторов явно не могли обеспечить удачного исхода мероприятия. Спохватившись - что в чужом белье копаться - Наталья отогнала эти мысли усилием воли и включилась в разговор.
Неделя пролетела, словно кто-то всемогущий специально подгонял дни, сокращая часы в сутках. Программа последнего дня - поездка на Муранские острова, в царство легендарных стеклодувов.
Вот оно - чудесное королевство: кубки и тарелки для сказочных пиров, диковинные сосуды и вазы богатых цветов, часы, подсвечники, люстры, сувениры… Матовое стекло с золотом и эмалью, филигранное - со спиралями стеклянных нитей, свитыми в бесконечные узорные сплетения, авантюриновое - чуть светящееся россыпью искр на золотистом фоне. Блеск Венеции, гордость Венеции, тайна Венеции.
Экскурсанты разбрелись в разные стороны, завороженные переливами стеклянного города. Люди любовались, восторгались, выбирали, покупали.
После долгих колебаний Наталья выбрала маленький подсвечник и, расплатившись, стала оглядываться в поисках Ирины Борисовны.
Коллега стояла перед продавцом и через гида что-то деловито объясняла. Голова гордо поднята, осанка королевы, шуба из голубой норки небрежно распахнута, золотой запас на груди ложится отсветом на лица собеседников, наполняя их робким благоговением перед властью богатства.
- Мне нужен абажур, - отчеканивала слова дама. - Я хочу абажур из этой вазы! - палец Ирины Борисовны уперся в крупную вазу необыкновенной красоты.
Гид и продавец послушно кивали.
- Здесь завод, у вас есть мастера. Вы же в состоянии просверлить дно вазы, чтобы я могла сделать из нее абажур? - Уронить достоинство муранских мастеров перед столь роскошной женщиной было просто невозможно. Продавец с почтительным полупоклоном подхватил вместилище для цветов и бросился вон.
Наталья, сжав в руке коробку с подсвечником, с интересом наблюдала за действом.
Минут через двадцать продавец вернулся и с широкой улыбкой протянул шикарной клиентке вазу, демонстрируя аккуратный вырез на дне оной.
- Мы рады, что Вам понравились наши изделия, и что Вы смогли найти вещь по вкусу, - искренне порадовался гид. - Этот абажур будет радовать Вас вечерами. Шестьсот долларов за такую красоту - небольшая цена.
Ирина Борисовна, качая абажур на блещущих золотом руках, недоуменно приподняла бровь:
- Шестьсот долларов?! За абажур?!
Гид с продавцом смущенно заерзали.
- Эта ваза выполнена с применением очень сложной технологии процесса, посмотрите - как она красива!
- Вы меня не понимаете, - Ирина Борисовна произносила слова медленно и внятно. - Дырявая ваза не может стоить шестьсот. Это абажур. Я плачу за него сто долларов. Если вас не устраивает моя цена, попробуйте продать эту вещь по вашей.
Итальянцы поникли.
В самолете Ирина Борисовна делилась с Натальей подробностями:
- Понимаете, я давно хотела такой абажур. Стоят они дорого, и если на билеты я наскрести вполне могла, то на стекло - однозначно нет. Норку и золото я одолжила у сестры. Иностранцы - доверчивые дураки. Главное - произвести впечатление богатой женщины, и они разобьются в лепешку, доставая вам жар-птицу.
Наталья потрясенно молчала.
***
Солнечные лучи добежали до абажура и рассыпались по нему искрами, обняли, переливаясь на гранях бесконечных переходов и изгибов, поблескивая и полыхая в хрустальной глубине.
Вечером солнце заходит, но в темноте хозяйка зажигает лампу, и абажур наполняется синим светом, придающим комнате сказочную атмосферу. Атмосферу, в которой чудесно было бы мечтать, тихонько беседовать за чашкой ароматного чая или читать книжку засыпающему ребенку.
В круге света женщина с решительным подбородком безжалостно правит рукопись молодого автора.
©tobico