Пётр Трощенков - барабанщик "Аквариума". 1961 год выпуска. Агент КГБ? Или друг агента КГБ...
Мастерок вывесил хороший пост, легенды советского рока. 1986 год
Собралось много музыкантов и всё такое. Как же без прослушки? Тем более американская знаменитая тётя всегда в центре внимания! - Ни нато мусоридь...
1 Тимур Новиков, художник Ленинградского рок-клуба
2 Григорий Сологуб (Странные Игры)
3 Виктор Сологуб (Странные Игры)
4 Густав Гурьянов (Кино)
5 Юрий Каспарян (Кино)
6 Виктор Цой (Кино)
7 Святослав Задерий (Алиса)
8 Костя Панфилов (Алиса)
9 Джоанна Стингрей
10 Борис Гребенщиков (Аквариум)
11 Сергей Курёхин (Странные игры)
12 Александр Титов (Аквариум, Кино)
13 Всеволод Гаккель (Аквариум)
14 Михаил Файнштейн (Аквариум)
15 Дюша Романов (Аквариум)
16 Петр Трощенков (Аквариум)
17 Что за малыш - непонятно. Скорее всего наблюдатель от КГБ. (Мастерок)
Смешно! Но вспоминая те года, а я уже как 3 года после срочной был, то чот подумал, а почему и нет, пацанёнок с микрофоном трётся и ещё несколько микрофонов направлены из разных мест, вот и качество звука, всё по взрослому! Полез посмотреть про Петра, а там непонятно... Но есть и юмор!
==================
Я родился в Красном Селе, здесь и пошёл учиться. Таскал в портфеле учебники, обёрнутые пергаментом, и всё время стучал по ним. Они издавали характерный высокий звук, хлёсткий и рассыпчатый. Я раскладывал учебники по парте и лупил по ней воображаемую музыку. Весь класс подключался ко мне с должным неистовством, и так проходили все перемены. Классе в четвёртом я уже оперировал различными по звучанию предметами и поверхностями. Когда я учился в пятом классе, к нам в школу приехала группа на новогодний вечер. Каникулы, уроков не было, нашу компанию мальчишек попросили помочь разгрузить аппаратуру. Группа называлась «The Sinners». Тогда было модно называть группу иностранными словами. Я перетаскал всего «Энгельса» по частям, вдыхая запах натуральной кожи, натянутой на барабаны. Тогда еще не было пластиков в свободном доступе. Влага впитывалась в кожу, и барабан переставал звучать. Барабанщики подкладывали в барабан лампу накаливания, она сушила кожу, и барабан возвращал рабочие свойства.
Надо сказать, у нас в Красном Селе была контора по производству топографических карт, и в том производстве использовалась тонкая матовая плёнка типа «Арказоль». Её можно было разрезать солнышком и натянуть на деревянный круг, промазав радиус клеем БФ, после чего её можно было поставить на барабан и произвести всего два хороших удара, ибо третий уже превращал эту плёнку в лохмотья. Зато на таком барабане неплохо звучали щётки, и барабанщики использовали самодельные пластики для домашней негромкой тренировки. Финт с «Арказолью» был более популярен, нежели кожа, которую надо всё время сушить. И вот, дяденьки из рок-группы просушили свои барабаны и собрали установку на сцене. Я не мог оторвать от нее глаз и взмолился дать мне попробовать. Впервые сев за установку, я что-то сразу такое сыграл, что ребят тех сильно удивило:
- Ничего себе, ты никогда не играл? У тебя хорошо получается. Хочешь, приходи к нам на репетицию после Нового года.
С трудом дождавшись назначенного дня, я пришёл на репетицию в клуб Красносельского бумажного комбината, где базировались мои «The Sinners». Явился точно ко времени, а их нет. Мороз 26°С, холодрыга - жуть. Я плясал у закрытых дверей на холодном ветру полтора часа и плакал от обиды. Влекомый большой мечтой, я быть может там и замёрз бы насмерть, но, к счастью, они наконец появились. С тех пор я с ними долго не расставался, а спустя некоторое время заменил барабанщика, которого призвали в армию. Играли всё самое передовое: Pink Floyd, Deep Purple, Uriah Heep, Nazareth. Русские песни тоже играли: «Снова вокруг весна бушует, мир утонул в зелёном шуме. А мне-то зачем? А мне-то зачем?»
Играя с ними, я познакомился с Женей Мочуловым из Россиян. Они играли на танцах в посёлке Лаголово. Тогда все по местечковым клубам распределялись, в посёлке Горелово играл Пикник. Я посещал все мероприятия любых групп, на которые мог попасть, и параллельно с The Sinners попал в самый первый состав этой прекрасной, ныне здравствующей группы. Это еще до Эдмунда Шклярского было, зато там играл на флейте и саксофоне Николай Михайлов, будущий президент Рок-клуба. Колина жена - Ирина работала в этом клубе директором; она и сделала первую запись в моей трудовой книжке, приняв меня на работу в качестве истопника. Я топил печки и разрабатывал исполнительское мастерство: ставил барабаны, врубал усилитель «Трембита» и всю ночь колошматил на всю катушку. Когда распался первый состав «Пикника», часть людей с аппаратом переехали в молодёжный центр на Энергетиков, рядом с домом Саши Кондрашкина, и я туда ездил с ними играть. Но что-то у нас не заладилось, к нам пришёл Шклярский и попросил отдать ему наше название, под которым до сих пор живёт его коллектив. Поскольку внятной группы уже не было, мы с лёгкостью распрощались с нашим названием.
В те годы я часто ездил в Лаголово смотреть, как играют Россияне, и однажды туда приехал выступать Владимир Ермолин с группой ЗАРОК. Их выступление меня поразило, особенно барабанщик. Восхитительный, неимоверный. Подошел, познакомились. Поделился своим впечатлением. Барабанщика звали Женя Губерман. Еле справившись со своим восхищением, я попросил его выделить мне время, чтобы преподать несколько, особенно поразивших меня, приёмов игры. Тогда я впервые встретил и увидел живьем барабанщика столь крутого, столь высокого уровня, и шансом таким не воспользоваться я просто не мог. Благо, Женя был очень скромным и беспафосным. Познакомился со всей группой. ЗАРОК под псевдонимом “Silver” играл с Михаилом Боярским песни The Beatles - это была очень крепко сложенная группа. Женя Губерман согласился меня поучить.
Он жил на Чернышевской в огромной коммунальной комнате вместе со своей мамой. В комнате стояла профессиональная звукоусилительная аппаратура и фирменная барабанная установка. Музыку Женя слушал так громко, что лопались барабанные перепонки, но маме как-то удавалось с этим мириться. Даже, когда Губерман подыгрывал и колошматил установку изо всех сил, её crash терялся в неистовом потоке плотного звука. Мы подружились с Женей, я стал часто к нему приезжать. Как-то он предложил познакомиться с его друзьями. Стоял трескучий мороз, и мы сквозь пургу и вьюгу пошли к его друзьям в огромную пустую квартиру на Кирочной. Света не было, повсюду были расставлены свечи. Так я попал на сход группы Аквариум, а в квартире той жил Саша Ляпин со своей женой Лилей. Потом я попал ещё на один сход в комнате на Восстания, в которой жил саксофонист Владимир Болучевский. Сломался магнитофон, и я сразу его починил, чем вызвал всеобщее одобрение. Так, меня все и заметили.
Женя Губерман в то время был трудоустроен в оркестре Давида Голощёкина, где ещё играл Игорь Бутман, Пётр Корнев, Виктор Щербин, Борис Лебединский. Жена Голощёкина - Эльвира Трафова, пела в этом оркестре. Помимо Губермана в оркестре играл ещё один барабанщик - Виктор Щербин. Третий им явно не был нужен, но иногда Женя меня допускал, и Голощёкин постепенно меня принял. Привык. Я приезжал к ним во Дворец молодежи, где они тогда работали в ресторане, приезжал и слушал. Иногда просил дать мне поиграть, но, в основном, сидел на скамейке запасных. И слушал, слушал, слушал. Это единственный способ врубиться, если не самый лучший.
В те годы меня страшно впечатлил Арсенал Алексея Козлова. Поражало Аллегро с Виктором Епанешниковым. На улице Правды был джазовый клуб Квадрат. Там всем рулил Натан Лейтис, настоящий патриот джаза. К сожалению, его уже нет давно в живых. Все молодые джазовые музыканты приезжали туда по средам на джем-сэйшн, включая меня, и каждую среду я тусовался там, слушал всех и играл со всеми, с кем было можно.
Со временем я заменил Губермана и в Аквариуме. В то время Женя начинал предпринимать первые шаги на пути своей эмиграции, и он старался познакомить меня со всеми, с кем играл, чтобы я смог его заменить. Женя попросил подменить его в Аквариуме, потому что он работал в ансамбле Голощенкина и не мог физически совместить игру в двух коллективах. Поэтому я пришел на пробную репетицию в ДК Цюрупы и после нее так и остался в Аквариуме. Я боготворил Женю и перенимал от него всё, включая внешность: у него на руке надпись была Beatles, такая же есть у меня. Из современных мировых барабанщиков я выделил бы Дэйва Дисенсо. Фантастический просто человек. В джазе - Тони Уильямс, но в глобальном смысле для меня лучшим навсегда остаётся Евгений Губерман.
Когда Женя уехал на постоянное место в Амстердам, я стал ездить с Аквариумом в Москву, останавливались у Саши Липницкого и играли в каких-то институтах, на квартирах. А в 82 году я записал первый с ними альбом «Табу». Ближе всех из прославленного коллектива мне стал Сева Гаккель. Все письма, что мне присылали из Америки, приходили на Севкин адрес. Тогда я жил ещё в Красном Селе, а в городе снимал комнату на Театральной площади, и так было удобно, потому что дома я появлялся редко. Это превращалось даже в традицию: приходит письмо, мы собираемся у него и читаем. Много времени проводил у Борьки на Перовской. Поскольку игра в Аквариуме денег не приносила, я работал в разных кабаках города. На «Климате» по пути с Театральной в Московский район я делал пересадку, а там как раз жил Боб. Частенько я к нему заходил, а под вечер там можно было увидеть всех: и Цоя, и Башлачёва, и всех-всех. Только в ночи я возвращался домой на Театральную.
Комнату я снимал у мамы Димы Васильева из «Джа Дивижн» и «Карибасы». А напротив меня была мастерская Мити Шагина. Открываю окно, кричу:
- «Ми-и-тя-а!»
И слышу в ответ:
- «Петруша, ёлы палы!»
Мурманские возлияния
Мурманские возлияния
В Аквариуме особенно хорошо у меня получилась песня «Танцы на грани весны» - там просто фантастическая игра. Очень люблю «Закрыв глаза, я прошу воду: вода очисти нас ещё один раз» - до сих пор мурашки по телу. А свой собственный брек я придумал в «Небо становится ближе». Вот уже сорок лет с удовольствием вставляю его, где он уместен. Меня тогда причисляли к сугубо джазовым барабанщикам, которые не умеют держать жёсткий ритм, но моя игра в «Танцах на грани весны», надеюсь, это мнение опровергает.
Играть в Аквариуме было интересно и весело. Поехали мы в лохматых восьмидесятых в Мурманск играть. Скрипач у нас был, Ваня Воропаев. Перед утренним вылетом ночь мы провели в возлияниях. Пришёл капитан подводной лодки и сорвал с себя самое дорогое - кокарду со своей пилотки - капитанский значок и подарил мне. Я тоже был в соответствующей кондиции и командование подводной лодкой принял. Утром приезжаем в аэропорт, а Ваня Воропаев никакой - вообще на ногах не стоит. Мы его с обеих сторон подхватили и понесли в стоячем положении, как манекен. Девушка на регистрации посмотрела, всё сразу поняла и попросила его билет и документы. Мы обыскали его, еле нашли, подаём на регистрацию. Девушка открыла его паспорт, и в шоке смотрит на нас. Я спросил, в чём дело, она показала нам документ: вместо фотографии в паспорт была вклеена игрушка - крокодил с прыгающими глазами. И всё же авторитет Аквариума оказался сильнее, и Ваню пустили на борт.
К 95му году я напрочь разочаровался в питерском джазе, потому что играли все одно и то же, а мне джазовые стандарты уже стало скучно играть. Сейчас с удовольствием бы поиграл эти стандарты в рекреационных целях - они очень тонко настраивают душу на нужный лад. Но делал бы это уже по- своему, подчас не соблюдая канонов, внося что-то своё. А тогда я просто уехал в Нидерланды и играл джаз, и там была настоящая свобода в творчестве. Ведь джаз - это импровизация, прежде всего, форма свободы. С Женей виделся в Амстердаме. Музыканты там просто запредельные, это прекрасный опыт. Там я собрал группу, и мы играли мою музыку. Наша группа называлась TROP, и мы были очень популярны и востребованы. За границей инкрустироваться в шоубизнес несложно, если ты играешь на должном уровне. Главное, если ты вышел на сцену, нужно всех погасить. Неважно: лицом, голосом или руками. И я положил жизнь на то, чтобы у меня получилось.
С БГ записал лишь одну песню в Канаде. Я как-то приехал в Америку по приглашению и даже хотел там остаться. В тусовке Аквариума я подружился с чудеснейшим американцем, его звали Адриан Гульденер. Он прекрасно говорил по-русски, здесь изучал язык, а жил в Нью Йорке. Его отец из Швейцарии, подарил ему роскошную квартиру в хорошем, добротном, дорогом двенадцатиэтажном доме. Адриан сделал мне приглашение, я пошёл в консульство и получил визу. Обменял четыреста рублей на шестьсот долларов и полетел к Адриану. Из одного окна видны башни-близнецы, из другого Empire State Building - 12 улица Manhetten. Там я поселился и работал музыкантом. В США мы встречались с Игорем Бутманом, Сашей Машарским. И Боря как-то приехал, позвонил, говорит:
- Хочешь, давай встретимся вечером, поужинаем все вместе?
Я обрадовался, говорю:
- Конечно давай, а где?
- Дома у Мика Джаггера. Запиши адрес.
За Университетом повыше, за 96 улицей - большой дом, и одна часть этого дома принадлежит Мику Джаггеру. Очень большая, трёхэтажная квартира с лифтом. Там был Саша Титов, Дэйв Стюарт и Анни Леннокс, у которой днями раньше случился выкидыш. Она сидела в уголке на полу и скорбела о потере дочки. Я как-то пытался разрядить обстановку. С Дейвом у меня сложились лёгкие отношения еще с тех пор, когда мы играли вместе здесь в 89 году. Я нашёл игрушечный водяной пистолет и стал брызгаться в Дэйва. И Саша Титов одёрнул меня:
- Пётр, ты что, это же Дэвид Стюарт!
В доме Джаггера меня удивило обилие его старых фотографий, и очень много с Тиной Тёрнер. Собственно, как я потом узнал, Rolling Stones её и вытащили - она их разогревала на концертах.
В Нью Йорке я ходил на джазовые сэйшены и как-то попал в известный джазовый клуб Blue Note. Прохожу мимо, смотрю - Chick Corea афиша висит. Сразу же вспоминаю 83 год, когда американский консул пригласил Аквариум на концерт Chick Coreа, с ним играл вибрафонист Gary Burton. Я тогда учился в училище Мусоргского, и там повесили приказ о том, что все, кто пойдут на это мероприятие, будут непременно отчислены. Меня даже не допустили до сдачи зачётов и сразу отчислили. И вот я стою перед афишей, думаю - надо зайти, вдруг он меня вспомнит. Напомню ему об эйфории, которая с ним случилась тогда, когда он впервые посетил СССР. Захожу в клуб, там здоровенный охранник негр преграждает путь. Я прошу его вызвать господина Кория.
“Ты кто?” - спросил охранник. «Напомните ему, пожалуйста, когда он приезжал в 83 году в Ленинград к консулу, на его вечере присутствовали музыканты группы Аквариум, и мы виделись с ним». «Хорошо», - невозмутимо ответил мне негр и позвал Chick Corea.
Он вышел, вспомнил меня, вспомнил ситуацию, в которой мы были вместе и место. Мы обнялись, а вечером я пришёл на концерт, и мы даже поиграли вместе. А однажды, удалось поиграть с известным джазовым контрабасистом Роном Картером. На барабанах у них играл Тони Уильямс, крутой барабанщик - мне его Женя Губерман открыл. Подошел, они - довольно простые люди, и, слово за слово, мне посчастливилось с ними поджемовать. Теперь, действительно есть, что вспомнить. По моему возвращению в Питер, Аквариум поменял форму. Сева Гаккель что-то сказал БГ и покинул группу. Потом это называлось «БГ-Band”. Там играл Дюша Романов, Серёжа Щураков. Трилистник Дюши Романова был ответвлением Аквариума, и все мы сильно зависели от планов Бориса. Концертов было крайне мало, но мы один раз выезжали в Финляндию. Потом я от этого отошёл, занявшись собственным проектом.
В 91 году мы с Аквариумом ездили в Финляндию и выступали на фестивале в Йоэнсуу. Там же играли Tolking Heads, и там мы познакомились с Дэвидом Бирном. Мне очень нравилась у него песня “Listen to the wind”, мы с нашей группой хорошо её разыграли, сделав собственную аранжировку. А потом в 95 году Бирну сделали выставку в Москве, а куратором выставки была моя давнишняя подруга по имени Зорька. Я попросил свести меня с Дэвидом, напомнив ему, что я музыкант, с которым он четыре года назад играл в Йоэнсуу. Он вспомнил меня, разрешил исполнять свою песню и принял моё предложение о совместном выступлении в Санкт-Петербурге. 7 марта 95 года в кинотеатре «Охта» мы устроили сэйшн. Я нашёл спонсора в лице Дмитрия Запольского, по тем временам значительная сумма - тысячи полторы долларов нужно было заплатить за зал, свет и звук. Дима - телевизионщик, видимо, решил это снять и помог в организации совместного концерта группы ТРОП и Дэвида Бирна. Я за барабанами подпевал ему в припевах. Запись того видео есть у меня Вконтакте. Текста собственной песни Дэвид Бирн не знал и пел по бумажке. А потом, уже двадцать лет спустя, он приезжал играть в Манеж рядом с Университетом, и я пошёл к нему в гостиницу. Попросил вызвать его и напомнить, что я тот музыкант, который играл с ним в 91 и 95 году. Он вышел, мы обнялись, пообщались в холле, и я сделал с ним сэлфи.
Я много занимался электронной музыкой и даже сочинил программу, которую долго мы играли с группой. Мой проект трансформировался из джазового в электронный. В живой музыке невозможно передать настроение, подвластное электронной музыке, не ограниченной акустическим звучанием. Однако со временем я научился извлекать из акустики звуки, подобные тем, что раньше удавалось получить лишь электронными средствами. Например, Trip Hop, который мы так привыкли слушать, в электронике прекрасно играется, путём ослабления барабанов - получается грязный, характерный для этого стиля звук. Джангл можно играть. И тарелки использовать погрязнее. Мне очень интересно, как звучит Pearl Mimic Pro, его Stiven Slate разрабатывал - автор одноимённого VST.
Интересно, что придумает Roland. У меня сейчас тридцатка, и я ей не сильно доволен. А на антресолях у меня упакованный лежит Ludwig, та самая модель, на которой играл John Bonham. Палки я выбираю по такому принципу: беру в руки и смотрю, удобно ли мне играть ими Jungle. Если да, то это мои палки. Если рок - будет рок. Для каждого стиля свои палки. Они должны быть из хорошего дерева. Ударишь ёлками - сразу сломаются. Из орешника должны быть.
В рок-музыке барабанщик - главная фигура. Но, как бы ты не был крут, если вокруг тебя собрались слабые музыканты, их ничем не вытянешь, потому что рок играет группа. Важно, чтобы те, кто с тобой играют, были не ниже уровнем, чем ты. У барабанщика одна функция: делать тыч-тыдыч максимально ровно по ритмике и динамике. Девяносто девять процентов всех на свете групп хотят от барабанщика прежде всего, чтобы он играл как можно ровнее вторую и четвёртую доли. Есть такие, кто хотел бы, чтобы он играл на кардане. Но, в целом, требуется максимально красиво играть вторую и четвёртую относительно них.
В роке подход ударный, должно быть всё чётко, как в марше. А джаз - музыка более музыкальная, более тонкая, воздушная. И барабанщик в джазе - такое же главное лицо, как и в роке. Он разбавляет синкопами линию восьмидольного баса, без смещения сильной доли на слабую джаз не получится. Там тоже есть разновидности: soul-jazz, smooth. Есть cool-jazz, и Charlie Parker - яркий представитель этого стиля. И, неважно, какой фирмы установка, она должна быть просто хорошей. Удачная установка может попасться у любой фирмы.
Для SPECIALRADIO.RU
Санкт-Петербург, октябрь 2016
Материал подготовил Алексей Вишня
1963 г.в. +3 млн.км, 75 стран, в пяти долго жил. Консультации по машинам и недвижимости + бизнес, реклама. Инязы - free!
Много постов по меткам ДТП + Отношения + Филиппины + Комедии, приключения + путеводитель по Кубе +Уругвай + США
Полезные советы для водителей, пассажиров автобусов, машин. ДТП, стёкла, молотки, огнетушитель, пожары, эвакуация.
Подпишись! Моя благодарность не будет знать границ в пределах разумного за ваш репост, лайк и комментарий!
Собралось много музыкантов и всё такое. Как же без прослушки? Тем более американская знаменитая тётя всегда в центре внимания! - Ни нато мусоридь...
1 Тимур Новиков, художник Ленинградского рок-клуба
2 Григорий Сологуб (Странные Игры)
3 Виктор Сологуб (Странные Игры)
4 Густав Гурьянов (Кино)
5 Юрий Каспарян (Кино)
6 Виктор Цой (Кино)
7 Святослав Задерий (Алиса)
8 Костя Панфилов (Алиса)
9 Джоанна Стингрей
10 Борис Гребенщиков (Аквариум)
11 Сергей Курёхин (Странные игры)
12 Александр Титов (Аквариум, Кино)
13 Всеволод Гаккель (Аквариум)
14 Михаил Файнштейн (Аквариум)
15 Дюша Романов (Аквариум)
16 Петр Трощенков (Аквариум)
17 Что за малыш - непонятно. Скорее всего наблюдатель от КГБ. (Мастерок)
Смешно! Но вспоминая те года, а я уже как 3 года после срочной был, то чот подумал, а почему и нет, пацанёнок с микрофоном трётся и ещё несколько микрофонов направлены из разных мест, вот и качество звука, всё по взрослому! Полез посмотреть про Петра, а там непонятно... Но есть и юмор!
==================
Я родился в Красном Селе, здесь и пошёл учиться. Таскал в портфеле учебники, обёрнутые пергаментом, и всё время стучал по ним. Они издавали характерный высокий звук, хлёсткий и рассыпчатый. Я раскладывал учебники по парте и лупил по ней воображаемую музыку. Весь класс подключался ко мне с должным неистовством, и так проходили все перемены. Классе в четвёртом я уже оперировал различными по звучанию предметами и поверхностями. Когда я учился в пятом классе, к нам в школу приехала группа на новогодний вечер. Каникулы, уроков не было, нашу компанию мальчишек попросили помочь разгрузить аппаратуру. Группа называлась «The Sinners». Тогда было модно называть группу иностранными словами. Я перетаскал всего «Энгельса» по частям, вдыхая запах натуральной кожи, натянутой на барабаны. Тогда еще не было пластиков в свободном доступе. Влага впитывалась в кожу, и барабан переставал звучать. Барабанщики подкладывали в барабан лампу накаливания, она сушила кожу, и барабан возвращал рабочие свойства.
Надо сказать, у нас в Красном Селе была контора по производству топографических карт, и в том производстве использовалась тонкая матовая плёнка типа «Арказоль». Её можно было разрезать солнышком и натянуть на деревянный круг, промазав радиус клеем БФ, после чего её можно было поставить на барабан и произвести всего два хороших удара, ибо третий уже превращал эту плёнку в лохмотья. Зато на таком барабане неплохо звучали щётки, и барабанщики использовали самодельные пластики для домашней негромкой тренировки. Финт с «Арказолью» был более популярен, нежели кожа, которую надо всё время сушить. И вот, дяденьки из рок-группы просушили свои барабаны и собрали установку на сцене. Я не мог оторвать от нее глаз и взмолился дать мне попробовать. Впервые сев за установку, я что-то сразу такое сыграл, что ребят тех сильно удивило:
- Ничего себе, ты никогда не играл? У тебя хорошо получается. Хочешь, приходи к нам на репетицию после Нового года.
С трудом дождавшись назначенного дня, я пришёл на репетицию в клуб Красносельского бумажного комбината, где базировались мои «The Sinners». Явился точно ко времени, а их нет. Мороз 26°С, холодрыга - жуть. Я плясал у закрытых дверей на холодном ветру полтора часа и плакал от обиды. Влекомый большой мечтой, я быть может там и замёрз бы насмерть, но, к счастью, они наконец появились. С тех пор я с ними долго не расставался, а спустя некоторое время заменил барабанщика, которого призвали в армию. Играли всё самое передовое: Pink Floyd, Deep Purple, Uriah Heep, Nazareth. Русские песни тоже играли: «Снова вокруг весна бушует, мир утонул в зелёном шуме. А мне-то зачем? А мне-то зачем?»
Играя с ними, я познакомился с Женей Мочуловым из Россиян. Они играли на танцах в посёлке Лаголово. Тогда все по местечковым клубам распределялись, в посёлке Горелово играл Пикник. Я посещал все мероприятия любых групп, на которые мог попасть, и параллельно с The Sinners попал в самый первый состав этой прекрасной, ныне здравствующей группы. Это еще до Эдмунда Шклярского было, зато там играл на флейте и саксофоне Николай Михайлов, будущий президент Рок-клуба. Колина жена - Ирина работала в этом клубе директором; она и сделала первую запись в моей трудовой книжке, приняв меня на работу в качестве истопника. Я топил печки и разрабатывал исполнительское мастерство: ставил барабаны, врубал усилитель «Трембита» и всю ночь колошматил на всю катушку. Когда распался первый состав «Пикника», часть людей с аппаратом переехали в молодёжный центр на Энергетиков, рядом с домом Саши Кондрашкина, и я туда ездил с ними играть. Но что-то у нас не заладилось, к нам пришёл Шклярский и попросил отдать ему наше название, под которым до сих пор живёт его коллектив. Поскольку внятной группы уже не было, мы с лёгкостью распрощались с нашим названием.
В те годы я часто ездил в Лаголово смотреть, как играют Россияне, и однажды туда приехал выступать Владимир Ермолин с группой ЗАРОК. Их выступление меня поразило, особенно барабанщик. Восхитительный, неимоверный. Подошел, познакомились. Поделился своим впечатлением. Барабанщика звали Женя Губерман. Еле справившись со своим восхищением, я попросил его выделить мне время, чтобы преподать несколько, особенно поразивших меня, приёмов игры. Тогда я впервые встретил и увидел живьем барабанщика столь крутого, столь высокого уровня, и шансом таким не воспользоваться я просто не мог. Благо, Женя был очень скромным и беспафосным. Познакомился со всей группой. ЗАРОК под псевдонимом “Silver” играл с Михаилом Боярским песни The Beatles - это была очень крепко сложенная группа. Женя Губерман согласился меня поучить.
Он жил на Чернышевской в огромной коммунальной комнате вместе со своей мамой. В комнате стояла профессиональная звукоусилительная аппаратура и фирменная барабанная установка. Музыку Женя слушал так громко, что лопались барабанные перепонки, но маме как-то удавалось с этим мириться. Даже, когда Губерман подыгрывал и колошматил установку изо всех сил, её crash терялся в неистовом потоке плотного звука. Мы подружились с Женей, я стал часто к нему приезжать. Как-то он предложил познакомиться с его друзьями. Стоял трескучий мороз, и мы сквозь пургу и вьюгу пошли к его друзьям в огромную пустую квартиру на Кирочной. Света не было, повсюду были расставлены свечи. Так я попал на сход группы Аквариум, а в квартире той жил Саша Ляпин со своей женой Лилей. Потом я попал ещё на один сход в комнате на Восстания, в которой жил саксофонист Владимир Болучевский. Сломался магнитофон, и я сразу его починил, чем вызвал всеобщее одобрение. Так, меня все и заметили.
Женя Губерман в то время был трудоустроен в оркестре Давида Голощёкина, где ещё играл Игорь Бутман, Пётр Корнев, Виктор Щербин, Борис Лебединский. Жена Голощёкина - Эльвира Трафова, пела в этом оркестре. Помимо Губермана в оркестре играл ещё один барабанщик - Виктор Щербин. Третий им явно не был нужен, но иногда Женя меня допускал, и Голощёкин постепенно меня принял. Привык. Я приезжал к ним во Дворец молодежи, где они тогда работали в ресторане, приезжал и слушал. Иногда просил дать мне поиграть, но, в основном, сидел на скамейке запасных. И слушал, слушал, слушал. Это единственный способ врубиться, если не самый лучший.
В те годы меня страшно впечатлил Арсенал Алексея Козлова. Поражало Аллегро с Виктором Епанешниковым. На улице Правды был джазовый клуб Квадрат. Там всем рулил Натан Лейтис, настоящий патриот джаза. К сожалению, его уже нет давно в живых. Все молодые джазовые музыканты приезжали туда по средам на джем-сэйшн, включая меня, и каждую среду я тусовался там, слушал всех и играл со всеми, с кем было можно.
Со временем я заменил Губермана и в Аквариуме. В то время Женя начинал предпринимать первые шаги на пути своей эмиграции, и он старался познакомить меня со всеми, с кем играл, чтобы я смог его заменить. Женя попросил подменить его в Аквариуме, потому что он работал в ансамбле Голощенкина и не мог физически совместить игру в двух коллективах. Поэтому я пришел на пробную репетицию в ДК Цюрупы и после нее так и остался в Аквариуме. Я боготворил Женю и перенимал от него всё, включая внешность: у него на руке надпись была Beatles, такая же есть у меня. Из современных мировых барабанщиков я выделил бы Дэйва Дисенсо. Фантастический просто человек. В джазе - Тони Уильямс, но в глобальном смысле для меня лучшим навсегда остаётся Евгений Губерман.
Когда Женя уехал на постоянное место в Амстердам, я стал ездить с Аквариумом в Москву, останавливались у Саши Липницкого и играли в каких-то институтах, на квартирах. А в 82 году я записал первый с ними альбом «Табу». Ближе всех из прославленного коллектива мне стал Сева Гаккель. Все письма, что мне присылали из Америки, приходили на Севкин адрес. Тогда я жил ещё в Красном Селе, а в городе снимал комнату на Театральной площади, и так было удобно, потому что дома я появлялся редко. Это превращалось даже в традицию: приходит письмо, мы собираемся у него и читаем. Много времени проводил у Борьки на Перовской. Поскольку игра в Аквариуме денег не приносила, я работал в разных кабаках города. На «Климате» по пути с Театральной в Московский район я делал пересадку, а там как раз жил Боб. Частенько я к нему заходил, а под вечер там можно было увидеть всех: и Цоя, и Башлачёва, и всех-всех. Только в ночи я возвращался домой на Театральную.
Комнату я снимал у мамы Димы Васильева из «Джа Дивижн» и «Карибасы». А напротив меня была мастерская Мити Шагина. Открываю окно, кричу:
- «Ми-и-тя-а!»
И слышу в ответ:
- «Петруша, ёлы палы!»
Мурманские возлияния
Мурманские возлияния
В Аквариуме особенно хорошо у меня получилась песня «Танцы на грани весны» - там просто фантастическая игра. Очень люблю «Закрыв глаза, я прошу воду: вода очисти нас ещё один раз» - до сих пор мурашки по телу. А свой собственный брек я придумал в «Небо становится ближе». Вот уже сорок лет с удовольствием вставляю его, где он уместен. Меня тогда причисляли к сугубо джазовым барабанщикам, которые не умеют держать жёсткий ритм, но моя игра в «Танцах на грани весны», надеюсь, это мнение опровергает.
Играть в Аквариуме было интересно и весело. Поехали мы в лохматых восьмидесятых в Мурманск играть. Скрипач у нас был, Ваня Воропаев. Перед утренним вылетом ночь мы провели в возлияниях. Пришёл капитан подводной лодки и сорвал с себя самое дорогое - кокарду со своей пилотки - капитанский значок и подарил мне. Я тоже был в соответствующей кондиции и командование подводной лодкой принял. Утром приезжаем в аэропорт, а Ваня Воропаев никакой - вообще на ногах не стоит. Мы его с обеих сторон подхватили и понесли в стоячем положении, как манекен. Девушка на регистрации посмотрела, всё сразу поняла и попросила его билет и документы. Мы обыскали его, еле нашли, подаём на регистрацию. Девушка открыла его паспорт, и в шоке смотрит на нас. Я спросил, в чём дело, она показала нам документ: вместо фотографии в паспорт была вклеена игрушка - крокодил с прыгающими глазами. И всё же авторитет Аквариума оказался сильнее, и Ваню пустили на борт.
К 95му году я напрочь разочаровался в питерском джазе, потому что играли все одно и то же, а мне джазовые стандарты уже стало скучно играть. Сейчас с удовольствием бы поиграл эти стандарты в рекреационных целях - они очень тонко настраивают душу на нужный лад. Но делал бы это уже по- своему, подчас не соблюдая канонов, внося что-то своё. А тогда я просто уехал в Нидерланды и играл джаз, и там была настоящая свобода в творчестве. Ведь джаз - это импровизация, прежде всего, форма свободы. С Женей виделся в Амстердаме. Музыканты там просто запредельные, это прекрасный опыт. Там я собрал группу, и мы играли мою музыку. Наша группа называлась TROP, и мы были очень популярны и востребованы. За границей инкрустироваться в шоубизнес несложно, если ты играешь на должном уровне. Главное, если ты вышел на сцену, нужно всех погасить. Неважно: лицом, голосом или руками. И я положил жизнь на то, чтобы у меня получилось.
С БГ записал лишь одну песню в Канаде. Я как-то приехал в Америку по приглашению и даже хотел там остаться. В тусовке Аквариума я подружился с чудеснейшим американцем, его звали Адриан Гульденер. Он прекрасно говорил по-русски, здесь изучал язык, а жил в Нью Йорке. Его отец из Швейцарии, подарил ему роскошную квартиру в хорошем, добротном, дорогом двенадцатиэтажном доме. Адриан сделал мне приглашение, я пошёл в консульство и получил визу. Обменял четыреста рублей на шестьсот долларов и полетел к Адриану. Из одного окна видны башни-близнецы, из другого Empire State Building - 12 улица Manhetten. Там я поселился и работал музыкантом. В США мы встречались с Игорем Бутманом, Сашей Машарским. И Боря как-то приехал, позвонил, говорит:
- Хочешь, давай встретимся вечером, поужинаем все вместе?
Я обрадовался, говорю:
- Конечно давай, а где?
- Дома у Мика Джаггера. Запиши адрес.
За Университетом повыше, за 96 улицей - большой дом, и одна часть этого дома принадлежит Мику Джаггеру. Очень большая, трёхэтажная квартира с лифтом. Там был Саша Титов, Дэйв Стюарт и Анни Леннокс, у которой днями раньше случился выкидыш. Она сидела в уголке на полу и скорбела о потере дочки. Я как-то пытался разрядить обстановку. С Дейвом у меня сложились лёгкие отношения еще с тех пор, когда мы играли вместе здесь в 89 году. Я нашёл игрушечный водяной пистолет и стал брызгаться в Дэйва. И Саша Титов одёрнул меня:
- Пётр, ты что, это же Дэвид Стюарт!
В доме Джаггера меня удивило обилие его старых фотографий, и очень много с Тиной Тёрнер. Собственно, как я потом узнал, Rolling Stones её и вытащили - она их разогревала на концертах.
В Нью Йорке я ходил на джазовые сэйшены и как-то попал в известный джазовый клуб Blue Note. Прохожу мимо, смотрю - Chick Corea афиша висит. Сразу же вспоминаю 83 год, когда американский консул пригласил Аквариум на концерт Chick Coreа, с ним играл вибрафонист Gary Burton. Я тогда учился в училище Мусоргского, и там повесили приказ о том, что все, кто пойдут на это мероприятие, будут непременно отчислены. Меня даже не допустили до сдачи зачётов и сразу отчислили. И вот я стою перед афишей, думаю - надо зайти, вдруг он меня вспомнит. Напомню ему об эйфории, которая с ним случилась тогда, когда он впервые посетил СССР. Захожу в клуб, там здоровенный охранник негр преграждает путь. Я прошу его вызвать господина Кория.
“Ты кто?” - спросил охранник. «Напомните ему, пожалуйста, когда он приезжал в 83 году в Ленинград к консулу, на его вечере присутствовали музыканты группы Аквариум, и мы виделись с ним». «Хорошо», - невозмутимо ответил мне негр и позвал Chick Corea.
Он вышел, вспомнил меня, вспомнил ситуацию, в которой мы были вместе и место. Мы обнялись, а вечером я пришёл на концерт, и мы даже поиграли вместе. А однажды, удалось поиграть с известным джазовым контрабасистом Роном Картером. На барабанах у них играл Тони Уильямс, крутой барабанщик - мне его Женя Губерман открыл. Подошел, они - довольно простые люди, и, слово за слово, мне посчастливилось с ними поджемовать. Теперь, действительно есть, что вспомнить. По моему возвращению в Питер, Аквариум поменял форму. Сева Гаккель что-то сказал БГ и покинул группу. Потом это называлось «БГ-Band”. Там играл Дюша Романов, Серёжа Щураков. Трилистник Дюши Романова был ответвлением Аквариума, и все мы сильно зависели от планов Бориса. Концертов было крайне мало, но мы один раз выезжали в Финляндию. Потом я от этого отошёл, занявшись собственным проектом.
В 91 году мы с Аквариумом ездили в Финляндию и выступали на фестивале в Йоэнсуу. Там же играли Tolking Heads, и там мы познакомились с Дэвидом Бирном. Мне очень нравилась у него песня “Listen to the wind”, мы с нашей группой хорошо её разыграли, сделав собственную аранжировку. А потом в 95 году Бирну сделали выставку в Москве, а куратором выставки была моя давнишняя подруга по имени Зорька. Я попросил свести меня с Дэвидом, напомнив ему, что я музыкант, с которым он четыре года назад играл в Йоэнсуу. Он вспомнил меня, разрешил исполнять свою песню и принял моё предложение о совместном выступлении в Санкт-Петербурге. 7 марта 95 года в кинотеатре «Охта» мы устроили сэйшн. Я нашёл спонсора в лице Дмитрия Запольского, по тем временам значительная сумма - тысячи полторы долларов нужно было заплатить за зал, свет и звук. Дима - телевизионщик, видимо, решил это снять и помог в организации совместного концерта группы ТРОП и Дэвида Бирна. Я за барабанами подпевал ему в припевах. Запись того видео есть у меня Вконтакте. Текста собственной песни Дэвид Бирн не знал и пел по бумажке. А потом, уже двадцать лет спустя, он приезжал играть в Манеж рядом с Университетом, и я пошёл к нему в гостиницу. Попросил вызвать его и напомнить, что я тот музыкант, который играл с ним в 91 и 95 году. Он вышел, мы обнялись, пообщались в холле, и я сделал с ним сэлфи.
Я много занимался электронной музыкой и даже сочинил программу, которую долго мы играли с группой. Мой проект трансформировался из джазового в электронный. В живой музыке невозможно передать настроение, подвластное электронной музыке, не ограниченной акустическим звучанием. Однако со временем я научился извлекать из акустики звуки, подобные тем, что раньше удавалось получить лишь электронными средствами. Например, Trip Hop, который мы так привыкли слушать, в электронике прекрасно играется, путём ослабления барабанов - получается грязный, характерный для этого стиля звук. Джангл можно играть. И тарелки использовать погрязнее. Мне очень интересно, как звучит Pearl Mimic Pro, его Stiven Slate разрабатывал - автор одноимённого VST.
Интересно, что придумает Roland. У меня сейчас тридцатка, и я ей не сильно доволен. А на антресолях у меня упакованный лежит Ludwig, та самая модель, на которой играл John Bonham. Палки я выбираю по такому принципу: беру в руки и смотрю, удобно ли мне играть ими Jungle. Если да, то это мои палки. Если рок - будет рок. Для каждого стиля свои палки. Они должны быть из хорошего дерева. Ударишь ёлками - сразу сломаются. Из орешника должны быть.
В рок-музыке барабанщик - главная фигура. Но, как бы ты не был крут, если вокруг тебя собрались слабые музыканты, их ничем не вытянешь, потому что рок играет группа. Важно, чтобы те, кто с тобой играют, были не ниже уровнем, чем ты. У барабанщика одна функция: делать тыч-тыдыч максимально ровно по ритмике и динамике. Девяносто девять процентов всех на свете групп хотят от барабанщика прежде всего, чтобы он играл как можно ровнее вторую и четвёртую доли. Есть такие, кто хотел бы, чтобы он играл на кардане. Но, в целом, требуется максимально красиво играть вторую и четвёртую относительно них.
В роке подход ударный, должно быть всё чётко, как в марше. А джаз - музыка более музыкальная, более тонкая, воздушная. И барабанщик в джазе - такое же главное лицо, как и в роке. Он разбавляет синкопами линию восьмидольного баса, без смещения сильной доли на слабую джаз не получится. Там тоже есть разновидности: soul-jazz, smooth. Есть cool-jazz, и Charlie Parker - яркий представитель этого стиля. И, неважно, какой фирмы установка, она должна быть просто хорошей. Удачная установка может попасться у любой фирмы.
Для SPECIALRADIO.RU
Санкт-Петербург, октябрь 2016
Материал подготовил Алексей Вишня
1963 г.в. +3 млн.км, 75 стран, в пяти долго жил. Консультации по машинам и недвижимости + бизнес, реклама. Инязы - free!
Много постов по меткам ДТП + Отношения + Филиппины + Комедии, приключения + путеводитель по Кубе +Уругвай + США
Полезные советы для водителей, пассажиров автобусов, машин. ДТП, стёкла, молотки, огнетушитель, пожары, эвакуация.
Подпишись! Моя благодарность не будет знать границ в пределах разумного за ваш репост, лайк и комментарий!