"В моем прицеле нет случайных нот..."
С Первым апреля, дорогие читатели!
Не буду врать, что я специально выбирал эту дату для вывешивания давно обещанной перловки с XXIX Московского конкурса авторской песни. Просто так получилось: раньше последнего концерта II тура это делать не имело смысла, а потом как-то закрутился. Но уж раз так сложилось, более подходящей даты не придумаешь. Будем считать это перстом судьбы.
Итак, все как всегда: обычным шрифтом - цитаты из оригинальных произведений, курсивом - мои комментарии. Все чудеса орфографии и синтаксиса сверены по представленным авторами текстам.
Наслаждайтесь!
Отраженья окóн, прячут дыры бойниц
А у моря стоит старик. Седина за спиной.
Ты не спишь, ты просто во сне.
Никто не хотел умирать патриотом
И может, должен я тебе признаться в том,
Что снегом занесен твой дом
И первый сериал на принтере отксерил
Какая аллитерация!
И буду слушать я из-под
Посадок шум грунтовых вод
Вздыхаю и плыву в волнах боготворенья
Месяц сменяется солнечным зябликом
Барабаны били боевой кличь
Где вода бела от соли
И черна от рваных ран
Размахались вы что-то, мой друг, парусами,
Передышку пора уже дать кораблю!
«Пароход плывет, машет реями...»
Лучше в подвиге погибнуть,
Чем прожить всю жизнь в паденье.
Нам не хватало в бытность интернета,
Теперь мы рыщем в поисках людей.
Не могли мы понять эмигрантов двадцатых,
Каково было им, из России изгнатых?
И вот уже год как за два идет.
Этот воздух, что медом облит.
Край родной ты сердцу дорог
И не зная с чего начать
Вновь встречает меня мой город
И моя постаревшая мать
Разбирая кучи хлама на пути к своим мечтам,
Создаем мечтами снова кучи хлама.
Тщетно спрятаться пытаясь от мирского в Божий храм,
Нам плевать, что далеко еще до храма.
Захлебнуться на миг от счастья в волнении
Первого поцелуя девичьих губ
Море, великое море
Дай живительной влаги глоток.
Тем, кто родится вновь вскоре,
Напои жизни новой росток.
Ну, пить морскую воду как «живительную влагу» - это еще туда-сюда. Но что же это за «росток», который надо поить новорожденными младенцами?
Где светлой явью станет счастья бесконечность
Угадайте, с чем рифмуется эта строчка.
Злато оперенья радугой искрится.
Но вот от большевистской сущности
Не получилось никого спасти
Если кто не понял - эти две строчки рифмуются между собой.
А подмостки его - как открытой души пьедестал
Ну и каждый на счастье получил по звезде!
Звенит струя, рождая звука волны
Он обтекает время и пространство
И порождая плавные движенья,
Узоры, что ласкают слух и взор,
Родник идет с душою на сближенье,
С собою в такт вплетая разговор.
Но устроено так в нашем грустном миру,
Что вся жизнь, словно день, быстротечна
Рисуй, рисуй, мой друг художник,
Ты наше счастье [пауза] осторожней
Один хотел завесть себе гарем
И помер он от СПИДа и гангрен
Сколько ж у него их было, гангрен-то? Или имеются в виду его подруги - «Ванька-от за себя таку гангрену взял!» ((с))?
Убило молнией попа
Отравлен ядом для клопа
И не раскрылся парашют
И словно мухи люди мрут
Отгремели грозы в парке летнем
Звезды ожерелья с небесами
И ночной прохлады миг заветный
Всё, что остается между нами.
А ты была вся из себя
С роскошной русою косой
Я все поставил на тебя
Чтоб только видеть образ твой
Ну ладно еще, что поставил, а не положил...
Я буду плакать в бьющееся сердце
И слезы будешь видеть только ты
Позволь тебя любить и как царице
Все посвещать - страданья и мечты
Первая строчка напомнила об одной из задач, которую мы в студенческие времена выполняли на малом практикуме по физиологии животных. Там надо было сделать препарат изолированного сердца лягушки и присоединить его к кимографу - механическому самописцу, чтобы тот записывал его биения. Чтобы сердце продолжало биться достаточно долго, на него надо было регулярно капать из пипетки физиологическим раствором - который, если кто не знает, на вкус по солевому составу очень похож на слезы...
Когда ласкаешь робкую блестинку
Любовь, мой космос, я жива тобою
В бездонности и таинстве тиши
Желаю, чтобы внуки мои знали
Сергея Михалкова хоть в лицо
Ну ладно еще, что не Никиту.
Люблю тебя. А хочется сильнее.
Но ты не представляешь, как тебя люблю.
Спать положишь глазик свой третий
Крошечка-Хаврошечка наконец-то сочинила колыбельную для Трехглазки?
Ждет меня моя забавушка
Под рябиновым кустом
Серенький волчок, ты?
Ты здесь была не раз и я здесь был,
Но ни о чем ушедшем не жалею
На сцене - трубы, флейты и гобой
И арфа, как значок ВЛКСМ
(Автор произносит «вэлкаэсэм», в четыре слога, с ударением на последнем.)
А ведь в самом деле похожа.
В моем прицеле нет случайных нот
В старом доме, что ночами
Рассыхается по капле
Черные проталины от снега
И ручьи звенели песней струй
В комнате фасадом на июль
Ну и, как стало уже доброй традицией, - одно произведение целиком.
Русалка и лев
светлый солнца луч преградила тьма
натолкнулся он на осколок льда
огромный огненный лев русалку повстречал
но подойти не сумел и не ступил на причал
Слова застряли во рту в каждой строчке прочерк
Горячий глинтвейн словно кровь вместо точек
Хвататься за свет у льва такая природа
Ведь она без воды как он без кислорода
Новый шаг туда где потрескался лед не принесет им счастья
Выживет только тот кто сошел с ума, и переждет ненастье
Глубину тех синих огромных озер не переплыть ему никогда
И на берегу, опять будет слушать он как шепчет ему вода
Уходи от сюда, и не смотри назад
беги скорей не поднимай глаза
её судьба воды холодной бездна
без сердца никому на берегу нет места
она боялась огня как и он воды
но и взгляд отвести не могли они
ее тонкие черты глубина синих глаз
его теплый свет, он никогда не предаст
и оба сделали шаг, и лев пошел ко дну
объятья были последним что развеяло тьму
она вскипела и взлетела на облака
любовь была так прекрасна но увы коротка