Иллюстрация к предыдущему
В предыдущей записи я, помимо прочего, упомянул такое явление, как политизация самих владельцев платформ социальных сетей. В частности, я написал:
Как мне представляется, решающую роль здесь сыграл уже помянутый недобрым словом копирайт, благодаря которому социальные сети и превратились в нынешний конгломерат бегемотов. Обнаружив - скорее всего, несколько неожиданно для себя - бескрайний потенциал модерации, владельцы и начальники платформ не смогли удержаться от почти непреодолимого соблазна интеллектуальной диктатуры, ударились в теневую политику, получая удовольствие от осознания того, что воздействуют на умы миллионов и миллиардов и при этом не несут никаких неудобств, связанных с неизбежной публичностью традиционных политиков.
Написал - и немедленно стал получать подтверждения.
Понятно, что с точки зрения чистого бизнеса самой разумной (или даже единственно разумной) стратегией владельцев платформ соцсетей будет:
а) полный отказ от какой-либо цензуры и ограничений на содержание записей юзеров
б) обеспечение максимальной гибкости в деле настройки режимов доступа и просмотра самими юзерами
в) оптимизация источников своего дохода от рекламы и/или подписки
Именно сочетание этих условий обеспечивает результат "не нравится - не ешь" ("не хочешь - не читай"), принципиально отличающий новый формат распространения информации от традиционного пакетного формата в режиме СМИ.
Выполнение условия (б) позволит выбросить в корзину все жалобы на то, что, дескать, в соцсетях пишут что-то нехорошее (тут каждый может вставить что угодно - порнографию, клевету, слитые секреты, пропаганду сионизма, антисемитизма, расизма, фашизма, коммунизма, гомосексуализма, гомофобии и так далее). Не хочешь смотреть порнографию - не смотри. То есть нет принудительного механизма хотя бы даже миллисекундного навязывания просмотра заголовков о том, что человек смотреть не хочет, как это происходит, например, при покупке газеты или просмотре новостей по телевизору.
Естественно, враги свободы и цивилизации смириться с этим не могут. В сегодняшних реалиях, когда прямое огосударствление СМИ и всего остального уже (или еще) не рассматривается как цель, стихийно, методом проб и ошибок, был выработан механизм косвенного подавления - механизм, который можно условно назвать "законодательным мандатом". Он состоит в том, что частных производителей услуг, изначально заинтересованных в максимизации продаж и дохода, формально принуждают осуществлять функции полицейского контроля.
Наверно, самый наглядный пример - это т.н. "борьба с отмыванием денег". Тут мне снова проще скопировать (чуть расширив) свои комменты из одного прошлогоднего разговора.
Как я понимаю, исторически эта идея вырастает из т.н. венской конвенции 1989 года (United Nations Convention Against Illicit Traffic in Narcotic Drugs and Psychotropic Substances). Речь шла именно о борьбе с наркотрафиком. Эту борьбу упорно отказывались и отказываются признать проигранной, поэтому вместо этого действуют по стандартной бюрократической схеме: чем больше ресурсов потрачено зря, тем больше надо требовать дополнительных ресурсов. В данном конкретном случае исходили из предположения (которое оказалось ошибочным) - мол, если затруднить превращение наличных денег (которыми платят конечные потребители наркотиков) в безналичные (которые оседают на счетах наркобаронов), то это сделает наркобизнес невыгодным или даже невозможным. То есть вся изначальная суть концепции "отмывания" была именно в превращении наличных денег в безналичные. Для борьбы с этим "отмыванием" и было решено отменить принцип банковской тайны:
<...> each Party shall empower its courts or other competent authorities to order that bank, financial or commercial records be made available or be seized. A Party shall not decline to act under the provisions of this paragraph on the ground of bank secrecy
https://en.wikisource.org/wiki/United_Nations_Convention_Against_Illicit_Traffic_in_Narcotic_Drugs_and_Psychotropic_Substances
Далее та же кривая логика привела деятелей с пытливым умом и шаловливыми ручками к идее о том, что схожими методами можно победить практически любое зло (точнее, то, что им злом может показаться) - например, мафию или неинституционализированную коррупцию.
При этом "наркоденег", как я полагаю, в реальности гораздо меньше, чем публика себе представляет. Точно так же, как и "мафиозных" (в буквальном смысле слова) денег.
Думаю, что на самом деле это очень скромные по экономическим меркам величины, совершенно несравнимые с объемами институционализированной коррупции и распила даже в обычных странах, не говоря уже о России, Китае, Мексике, Аргентине и т.д.
Просто жизнь наркобаронов и мафиози, с их экзотикой, стрельбой, тайнами и т.д. хорошо вписывается в традиционные литературные сюжеты со злыми и добрыми разбойниками, включая Дубровского, Луиджи Вампа и Вито Корлеоне. Поэтому про них снимают сериалы, пишут бестселлеры, рассказывают про их тайные жилища в колумбийских и бирманских джунглях и секретные счета в панамских банках.
Главным же источником преступных денег во всем мире, естественно, является государственный бюджет, а главным механизмом - государственные заказы и субсидии. По своей природе они внешне абсолютно легальны и практически неотличимы от нормальных заработанных денег. Эпизоды полноценного разворовывания денег, типа того механизма, который вскрыл Магнитский (за что и был убит) - это, скорее, исключение, характеризующее исключительные масштабы той раковой опухоли, которая осталась в наследство от советской власти.
В этом смысле международная борьба с "отмыванием денег" - занятие на 140 процентов бессмысленное и вредное. Она никак не мешает распилу в тех странах, в которых этот распил происходит, а имеет только два содержательных последствия. Во-первых, резко затрудняется жизнь честных граждан. Во-вторых, жулики тратят дополнительные деньги на хитрых юристов.
Скажем, сегодня вы, когда едете в отпуск во Францию, по дороге заправляетесь бензином, останавливаетесь в гостиницах и ужинаете в ресторанах. И никто не требует у вас подтверждения законности ваших денег. Представьте себе, что будет, если каждый такой платеж вам придется сопровождать должным образом заверенной справкой о зарплате (за границей - с переводом и апостилем). Это будет чудовищная головная боль и новые издержки как для вас, так и для тех, кому вы платите. А жулики, естественно, срочно начнут наниматься консультатнами в фиктивные фирмы, специально для этого дела создаваемые.
Поэтому когда жулики покупают квартиру в Дубае, то они для этого не везут чемодан денег, а делают перевод со счета, и для дубайских банков это такой же точно перевод, как и ваш (если бы вы тоже решили купить там квартиру). Было бы странно, согласитесь, ожидать, чтобы дубайский банк каждый раз начинал расследование строительства моста в Омске (Россия), Чанша (Китай) и Росарио (Аргентина) с целью выяснить, переплатил ли местный бюджет местной строительной фирме (на имя акционеров которой покупается квартира) или нет.
Тем не менее, механизм был создан и действует, превратившись в огромную глобальную систему "Know Your Customer" (KYC), превратившую финансовый бизнес в агентов полицейского контроля:
https://en.wikipedia.org/wiki/Know_your_customer
https://ru.wikipedia.org/wiki/Знай_своего_клиента
Элементом того же самого процесса по перекладыванию полицейских функций на частный бизнес стала разработка скандального (наверно, лучше сказать - скандальнейшего) законодательства ЕС по цензуре социальных сетей. Сильнее этого законопроекта ЕС будет, наверно, только чудовищный ирландский закон о цензуре. Наверно, это лучше сделать сюжетом отдельной записи с иллюстрирующими цитатами.
Возвращаясь к "борьбе с отмыванием денег" и KYC - cледующим шагом того же процесса было использование механизма уже в частных политических целях - это то, что стали называть "de-banking" (https://en.wikipedia.org/wiki/De-banking). Как сегодня понятно, здесь произошел очень важный переход, природа которого с полнейшей наглядностью вскрылась несколько месяцев назад в ходе скандальной истории с английским банком (https://en.wikipedia.org/wiki/Nigel_Farage_Coutts_bank_scandal). После того, как руководители крупных бизнес-организаций обнаружили, что в их распоряжении имеется легитимизированный инструмент селективного контроля, они стали использовать этот инструмент для удовлетворения своих политических амбиций и предпочтений.
Удивительного здесь ничего нет. Только в примитивных и абсолютно нереалистичных схемах "экономические агенты" руководствуются исключительно интересами максимизации денежного дохода. В реальной жизни таких людей не бывает. Стремление к заработку - по крайней мере, к заработку сверх того, что покрывает некие базовые потребности - вытекает из более глубоких, более фундаментальных мотиваций, к числу коих можно отнести стремление к доминированию, к власти, зависть, гордыню и т.д. Экономика "максимизации денежного дохода", равно как и вообще анализ окружающей реальности через призму "дохода" - обречена на искажение и на использование этих искажений интеллектуальными мошенниками в своих тоталитарных целях (как я понимаю, примерно так объясняется происхождение и популярность авторов типа Пикетти).
Любой крупный начальник, владелец или руководитель большого бизнеса - практически всегда стал таковым, помимо прочего, еще и потому, что имеет повышенные стремление, склонность и предрасположенность к командованию другими людьми. Проще говоря, к власти. Разница между начальником в частном бизнесе и государственным начальником - в том, что первые в общем случае не могут прибегать к насильственным методам, если их подчиненные больше не хотят быть их подчиненными (проще говоря, увольняются, перестают пользоваться их продукцкией и т.д.). Но человек слаб, и если у начальника частного бизнеса появляется возможность поставить себе на службу государственное или квази-государственное насилие, то далеко не каждый способен устоять перед соблазном. В одних случаях это выражается в стремлении занять государственную должность, сплошь и рядом даже в ущерб номинальному доходу (только очень наивные люди верят, что миллиардеры идут в политику всегда ради дополнительных миллиардов; лично мне кажется, что эпизоды типа скандального потанинского вице-премьерства - как раз, скорее, исключение). В других случаях это выражается в косвенном политическом давлении - даже в ущерб собственным бизнес-интересам, понимаемым в узком смысле слова.
Функционирование такого механизма косвенного политического давления можно условно представить себе следующим образом. Допустим, есть какой-то критически важный продукт, предложение которого по историческим или технологическим причинам оказалось сосредоточено в узком круге производителей. Это может быть что угодно - соль, спички, сахар, бумага, подшипники, самолеты, кредитные карты. Далее, допустим, что природа этого продукта такова, что производители имеют хотя бы теоретическую возможность отслеживать его использование потребителями. В таком раскладе производители могут вообразить себя диктаторами мира и объявить, что с завтрашнего дня бумага будет продаваться только газетам той партии, которую поддерживают производители, а соль и сахар - только тем, кто подтвердит голосование за эту партию. Собственно, примерно так и действуют специфические преступно-мафиозные организации по угнетению беднейших слоев трудящихся - организации, традиционно называемые "профсоюзами".
Второй вариант оказывается реалистичен и эффективен только в ситуации квази-монополии, когда круг потенциальных участников рынка ограничен внешним регулированием. Именно это имеет место в таких секторах, где ведение бизнеса особенно жестко завязано на таком внешнем регулировании, создающим своего рода ренту, квази-богатство. К их числу сегодня относятся финансы, фармацевтика, а также то, что завязано на "интеллектуальную собственность". Фактически это означает наделение некоторых частных предпринимателей и менеджеров прерогативами государственного насилия, после чего эти частные предприниматели и менеджеры начинают вести себя как само-назначенные руководители государства.
Это именно то, что в какой-то момент начало происходить с фейсбуком, ютубом, твиттером и т.д. Благодаря государственному насилию, их менеджмент получил возможность использовать дубину "интеллектуальной собственности" для создания и ограждения своего квази-монопольного статуса. Приобретя квази-монопольный статус, они начали реализовывать свои политические амбиции. В силу же того, что объемы потоков информации, которую они хотели контролировать, бескрайне превосходил все мыслимые возможности прямого контроля, им не оставалось ничего, кроме как перейти к массовому использованию автоматических алгоритмов. А монопольная безответственность (проще говоря, наглость и аррогантность) неизбежно привели к тому, что программы этих алгоритмов стали писаться максимально халтурным образом.
Именно в этом я убедился прямо сию минуту, обнаружив, как фейсбук блокирует и удаляет комменты к моей предыдущей записи (при том, что сама запись вполне доступна).
Например, мой старинный товарищ Сергей Шелин пытался, но не смог запостить такой коммент по поводу злосчастной истории Билла Акмана:
"спасибо, очень интересная статья акмана. хотя странно что он удивляется что wp сделала агитматериал. что и вообще естественно, и вдвойне естественно в предвыборной борьбе. любопытно, что он не ссылается на собственную запись разговоров с этой девушкой. их публикация была бы весьма неудобна для нее. если он конечно прав и не лопухался в беседах с ней"
Далее, фейсбук пропустил следующий коммент Дмитрия Тейблюма:
"Что касается социальных сетей, редакционной политики и цензуры, то вопрос сейчас далеко не только в том, что социальные сети разрешают постить, а что запрещают. А ещё и в том, что соцсети показывают в лентах людей, а что нет. Современные соцсети, и Твиттер в их числе, активно запихивают в ленты людей и то, на что они совершенно не подписывались. В частности, утверждается, что Твиттер активно продвигал антисемитские твиты. Это, конечно, не значит, что эти твиты продвигались именно потому, что были антисемитскими, но тем не менее"
Отвечая ему, я попытался запостить такое, казалось бы, невинное замечание:
Но немедленно получил такую отбойку:
Развеселившись, я хотел было написать:
Но не тут-то было:
Кроме того, Сергей Красиков разместил коммент с очень интересной картинкой (и коммент прекрасно прошел):
Ничуть не споря, я решил несколько уточнить контекст картинки и написал было такой коммент:
Имелись в виду линки:
https://pressgazette.co.uk/platforms/seo-google-what-time-is
https://pressgazette.co.uk/media-audience-and-business-data/news-publishers-lose-google-search-visibility-2022
https://pressgazette.co.uk/platforms/news-publishers-google-core-updates-2023
Но и этот мой коммент был немедленно заблокирован.
Вполне возможно, что многие другие юзеры тоже пытались там что-то написать, но им не дали.
Конечно, в моем случае все это не более чем глупый анекдот, но при этом все равно служит очень хорошей иллюстрацией разрушительной деятельности тех, кого я считаю правильным называть "лучшие друзья Путина" (https://bbb.livejournal.com/3948639.html)
Как мне представляется, решающую роль здесь сыграл уже помянутый недобрым словом копирайт, благодаря которому социальные сети и превратились в нынешний конгломерат бегемотов. Обнаружив - скорее всего, несколько неожиданно для себя - бескрайний потенциал модерации, владельцы и начальники платформ не смогли удержаться от почти непреодолимого соблазна интеллектуальной диктатуры, ударились в теневую политику, получая удовольствие от осознания того, что воздействуют на умы миллионов и миллиардов и при этом не несут никаких неудобств, связанных с неизбежной публичностью традиционных политиков.
Написал - и немедленно стал получать подтверждения.
Понятно, что с точки зрения чистого бизнеса самой разумной (или даже единственно разумной) стратегией владельцев платформ соцсетей будет:
а) полный отказ от какой-либо цензуры и ограничений на содержание записей юзеров
б) обеспечение максимальной гибкости в деле настройки режимов доступа и просмотра самими юзерами
в) оптимизация источников своего дохода от рекламы и/или подписки
Именно сочетание этих условий обеспечивает результат "не нравится - не ешь" ("не хочешь - не читай"), принципиально отличающий новый формат распространения информации от традиционного пакетного формата в режиме СМИ.
Выполнение условия (б) позволит выбросить в корзину все жалобы на то, что, дескать, в соцсетях пишут что-то нехорошее (тут каждый может вставить что угодно - порнографию, клевету, слитые секреты, пропаганду сионизма, антисемитизма, расизма, фашизма, коммунизма, гомосексуализма, гомофобии и так далее). Не хочешь смотреть порнографию - не смотри. То есть нет принудительного механизма хотя бы даже миллисекундного навязывания просмотра заголовков о том, что человек смотреть не хочет, как это происходит, например, при покупке газеты или просмотре новостей по телевизору.
Естественно, враги свободы и цивилизации смириться с этим не могут. В сегодняшних реалиях, когда прямое огосударствление СМИ и всего остального уже (или еще) не рассматривается как цель, стихийно, методом проб и ошибок, был выработан механизм косвенного подавления - механизм, который можно условно назвать "законодательным мандатом". Он состоит в том, что частных производителей услуг, изначально заинтересованных в максимизации продаж и дохода, формально принуждают осуществлять функции полицейского контроля.
Наверно, самый наглядный пример - это т.н. "борьба с отмыванием денег". Тут мне снова проще скопировать (чуть расширив) свои комменты из одного прошлогоднего разговора.
Как я понимаю, исторически эта идея вырастает из т.н. венской конвенции 1989 года (United Nations Convention Against Illicit Traffic in Narcotic Drugs and Psychotropic Substances). Речь шла именно о борьбе с наркотрафиком. Эту борьбу упорно отказывались и отказываются признать проигранной, поэтому вместо этого действуют по стандартной бюрократической схеме: чем больше ресурсов потрачено зря, тем больше надо требовать дополнительных ресурсов. В данном конкретном случае исходили из предположения (которое оказалось ошибочным) - мол, если затруднить превращение наличных денег (которыми платят конечные потребители наркотиков) в безналичные (которые оседают на счетах наркобаронов), то это сделает наркобизнес невыгодным или даже невозможным. То есть вся изначальная суть концепции "отмывания" была именно в превращении наличных денег в безналичные. Для борьбы с этим "отмыванием" и было решено отменить принцип банковской тайны:
<...> each Party shall empower its courts or other competent authorities to order that bank, financial or commercial records be made available or be seized. A Party shall not decline to act under the provisions of this paragraph on the ground of bank secrecy
https://en.wikisource.org/wiki/United_Nations_Convention_Against_Illicit_Traffic_in_Narcotic_Drugs_and_Psychotropic_Substances
Далее та же кривая логика привела деятелей с пытливым умом и шаловливыми ручками к идее о том, что схожими методами можно победить практически любое зло (точнее, то, что им злом может показаться) - например, мафию или неинституционализированную коррупцию.
При этом "наркоденег", как я полагаю, в реальности гораздо меньше, чем публика себе представляет. Точно так же, как и "мафиозных" (в буквальном смысле слова) денег.
Думаю, что на самом деле это очень скромные по экономическим меркам величины, совершенно несравнимые с объемами институционализированной коррупции и распила даже в обычных странах, не говоря уже о России, Китае, Мексике, Аргентине и т.д.
Просто жизнь наркобаронов и мафиози, с их экзотикой, стрельбой, тайнами и т.д. хорошо вписывается в традиционные литературные сюжеты со злыми и добрыми разбойниками, включая Дубровского, Луиджи Вампа и Вито Корлеоне. Поэтому про них снимают сериалы, пишут бестселлеры, рассказывают про их тайные жилища в колумбийских и бирманских джунглях и секретные счета в панамских банках.
Главным же источником преступных денег во всем мире, естественно, является государственный бюджет, а главным механизмом - государственные заказы и субсидии. По своей природе они внешне абсолютно легальны и практически неотличимы от нормальных заработанных денег. Эпизоды полноценного разворовывания денег, типа того механизма, который вскрыл Магнитский (за что и был убит) - это, скорее, исключение, характеризующее исключительные масштабы той раковой опухоли, которая осталась в наследство от советской власти.
В этом смысле международная борьба с "отмыванием денег" - занятие на 140 процентов бессмысленное и вредное. Она никак не мешает распилу в тех странах, в которых этот распил происходит, а имеет только два содержательных последствия. Во-первых, резко затрудняется жизнь честных граждан. Во-вторых, жулики тратят дополнительные деньги на хитрых юристов.
Скажем, сегодня вы, когда едете в отпуск во Францию, по дороге заправляетесь бензином, останавливаетесь в гостиницах и ужинаете в ресторанах. И никто не требует у вас подтверждения законности ваших денег. Представьте себе, что будет, если каждый такой платеж вам придется сопровождать должным образом заверенной справкой о зарплате (за границей - с переводом и апостилем). Это будет чудовищная головная боль и новые издержки как для вас, так и для тех, кому вы платите. А жулики, естественно, срочно начнут наниматься консультатнами в фиктивные фирмы, специально для этого дела создаваемые.
Поэтому когда жулики покупают квартиру в Дубае, то они для этого не везут чемодан денег, а делают перевод со счета, и для дубайских банков это такой же точно перевод, как и ваш (если бы вы тоже решили купить там квартиру). Было бы странно, согласитесь, ожидать, чтобы дубайский банк каждый раз начинал расследование строительства моста в Омске (Россия), Чанша (Китай) и Росарио (Аргентина) с целью выяснить, переплатил ли местный бюджет местной строительной фирме (на имя акционеров которой покупается квартира) или нет.
Тем не менее, механизм был создан и действует, превратившись в огромную глобальную систему "Know Your Customer" (KYC), превратившую финансовый бизнес в агентов полицейского контроля:
https://en.wikipedia.org/wiki/Know_your_customer
https://ru.wikipedia.org/wiki/Знай_своего_клиента
Элементом того же самого процесса по перекладыванию полицейских функций на частный бизнес стала разработка скандального (наверно, лучше сказать - скандальнейшего) законодательства ЕС по цензуре социальных сетей. Сильнее этого законопроекта ЕС будет, наверно, только чудовищный ирландский закон о цензуре. Наверно, это лучше сделать сюжетом отдельной записи с иллюстрирующими цитатами.
Возвращаясь к "борьбе с отмыванием денег" и KYC - cледующим шагом того же процесса было использование механизма уже в частных политических целях - это то, что стали называть "de-banking" (https://en.wikipedia.org/wiki/De-banking). Как сегодня понятно, здесь произошел очень важный переход, природа которого с полнейшей наглядностью вскрылась несколько месяцев назад в ходе скандальной истории с английским банком (https://en.wikipedia.org/wiki/Nigel_Farage_Coutts_bank_scandal). После того, как руководители крупных бизнес-организаций обнаружили, что в их распоряжении имеется легитимизированный инструмент селективного контроля, они стали использовать этот инструмент для удовлетворения своих политических амбиций и предпочтений.
Удивительного здесь ничего нет. Только в примитивных и абсолютно нереалистичных схемах "экономические агенты" руководствуются исключительно интересами максимизации денежного дохода. В реальной жизни таких людей не бывает. Стремление к заработку - по крайней мере, к заработку сверх того, что покрывает некие базовые потребности - вытекает из более глубоких, более фундаментальных мотиваций, к числу коих можно отнести стремление к доминированию, к власти, зависть, гордыню и т.д. Экономика "максимизации денежного дохода", равно как и вообще анализ окружающей реальности через призму "дохода" - обречена на искажение и на использование этих искажений интеллектуальными мошенниками в своих тоталитарных целях (как я понимаю, примерно так объясняется происхождение и популярность авторов типа Пикетти).
Любой крупный начальник, владелец или руководитель большого бизнеса - практически всегда стал таковым, помимо прочего, еще и потому, что имеет повышенные стремление, склонность и предрасположенность к командованию другими людьми. Проще говоря, к власти. Разница между начальником в частном бизнесе и государственным начальником - в том, что первые в общем случае не могут прибегать к насильственным методам, если их подчиненные больше не хотят быть их подчиненными (проще говоря, увольняются, перестают пользоваться их продукцкией и т.д.). Но человек слаб, и если у начальника частного бизнеса появляется возможность поставить себе на службу государственное или квази-государственное насилие, то далеко не каждый способен устоять перед соблазном. В одних случаях это выражается в стремлении занять государственную должность, сплошь и рядом даже в ущерб номинальному доходу (только очень наивные люди верят, что миллиардеры идут в политику всегда ради дополнительных миллиардов; лично мне кажется, что эпизоды типа скандального потанинского вице-премьерства - как раз, скорее, исключение). В других случаях это выражается в косвенном политическом давлении - даже в ущерб собственным бизнес-интересам, понимаемым в узком смысле слова.
Функционирование такого механизма косвенного политического давления можно условно представить себе следующим образом. Допустим, есть какой-то критически важный продукт, предложение которого по историческим или технологическим причинам оказалось сосредоточено в узком круге производителей. Это может быть что угодно - соль, спички, сахар, бумага, подшипники, самолеты, кредитные карты. Далее, допустим, что природа этого продукта такова, что производители имеют хотя бы теоретическую возможность отслеживать его использование потребителями. В таком раскладе производители могут вообразить себя диктаторами мира и объявить, что с завтрашнего дня бумага будет продаваться только газетам той партии, которую поддерживают производители, а соль и сахар - только тем, кто подтвердит голосование за эту партию. Собственно, примерно так и действуют специфические преступно-мафиозные организации по угнетению беднейших слоев трудящихся - организации, традиционно называемые "профсоюзами".
Второй вариант оказывается реалистичен и эффективен только в ситуации квази-монополии, когда круг потенциальных участников рынка ограничен внешним регулированием. Именно это имеет место в таких секторах, где ведение бизнеса особенно жестко завязано на таком внешнем регулировании, создающим своего рода ренту, квази-богатство. К их числу сегодня относятся финансы, фармацевтика, а также то, что завязано на "интеллектуальную собственность". Фактически это означает наделение некоторых частных предпринимателей и менеджеров прерогативами государственного насилия, после чего эти частные предприниматели и менеджеры начинают вести себя как само-назначенные руководители государства.
Это именно то, что в какой-то момент начало происходить с фейсбуком, ютубом, твиттером и т.д. Благодаря государственному насилию, их менеджмент получил возможность использовать дубину "интеллектуальной собственности" для создания и ограждения своего квази-монопольного статуса. Приобретя квази-монопольный статус, они начали реализовывать свои политические амбиции. В силу же того, что объемы потоков информации, которую они хотели контролировать, бескрайне превосходил все мыслимые возможности прямого контроля, им не оставалось ничего, кроме как перейти к массовому использованию автоматических алгоритмов. А монопольная безответственность (проще говоря, наглость и аррогантность) неизбежно привели к тому, что программы этих алгоритмов стали писаться максимально халтурным образом.
Именно в этом я убедился прямо сию минуту, обнаружив, как фейсбук блокирует и удаляет комменты к моей предыдущей записи (при том, что сама запись вполне доступна).
Например, мой старинный товарищ Сергей Шелин пытался, но не смог запостить такой коммент по поводу злосчастной истории Билла Акмана:
"спасибо, очень интересная статья акмана. хотя странно что он удивляется что wp сделала агитматериал. что и вообще естественно, и вдвойне естественно в предвыборной борьбе. любопытно, что он не ссылается на собственную запись разговоров с этой девушкой. их публикация была бы весьма неудобна для нее. если он конечно прав и не лопухался в беседах с ней"
Далее, фейсбук пропустил следующий коммент Дмитрия Тейблюма:
"Что касается социальных сетей, редакционной политики и цензуры, то вопрос сейчас далеко не только в том, что социальные сети разрешают постить, а что запрещают. А ещё и в том, что соцсети показывают в лентах людей, а что нет. Современные соцсети, и Твиттер в их числе, активно запихивают в ленты людей и то, на что они совершенно не подписывались. В частности, утверждается, что Твиттер активно продвигал антисемитские твиты. Это, конечно, не значит, что эти твиты продвигались именно потому, что были антисемитскими, но тем не менее"
Отвечая ему, я попытался запостить такое, казалось бы, невинное замечание:
Но немедленно получил такую отбойку:
Развеселившись, я хотел было написать:
Но не тут-то было:
Кроме того, Сергей Красиков разместил коммент с очень интересной картинкой (и коммент прекрасно прошел):
Ничуть не споря, я решил несколько уточнить контекст картинки и написал было такой коммент:
Имелись в виду линки:
https://pressgazette.co.uk/platforms/seo-google-what-time-is
https://pressgazette.co.uk/media-audience-and-business-data/news-publishers-lose-google-search-visibility-2022
https://pressgazette.co.uk/platforms/news-publishers-google-core-updates-2023
Но и этот мой коммент был немедленно заблокирован.
Вполне возможно, что многие другие юзеры тоже пытались там что-то написать, но им не дали.
Конечно, в моем случае все это не более чем глупый анекдот, но при этом все равно служит очень хорошей иллюстрацией разрушительной деятельности тех, кого я считаю правильным называть "лучшие друзья Путина" (https://bbb.livejournal.com/3948639.html)