Когда умру, схороните меня в маках у монастырской стены
Рыбацкий, цветоводческий и заповедный остров Reichenau. Обычный райский уголок вызвал во мне необычные эмоции и ассоциации. Я никак не могла насытится фотографированием маковых полян. Валялась в маках и боролась с неодолимым желанием остаться в них навсегда.
Вспомнилось, как девяти с половиной лет повезла меня бабушка на свою родину в село Черныводы Хмельницкой области. Ходили мы с ней от родне к родне, ночевали то в одной хате, то в другой. Хотя прошло лишь 6 лет, как бабушка уехала из села к младшему сыну - моему отцу, привечали ее родичи так, как будто бы десятки лет не виделись. Лишь дочь, пятидесятилетняя Антошка, оказалась немилосердной. В первый же день гостевания напряжение нарастало с каждым часом. К ночи дочь отбросила маску и потешила себя громогласным скандалом. Пробудилась я от Антошкиных криков. Без стеснения гнобила жiнка свою мать, подбирая самые изощренные проклятия. Одно из них зацепилось за мое перепуганное сознание. "Щоб ти нiколи хати не мала! Щоб ти попiд церковним муром здохла!". А днем раньше мы с бабушкой проходили мимо церкви, и я мацала ладошкой холодный каменный мур. И в ту ночь представляла, как бабушка сиротой неприкаянной умирает под этим муром. И плакала горько. Надо заметить, что ни одно из проклятий не сбылось. Бабушка жила в доме, построенном специально для нее ее сыном, и умерла во сне в собственной постели.
То, что тогда звучало презренным проклятьем дочери в адрес престарелой матери, сегодня облекло для меня форму заветного желания. Когда умру, схороните меня в маках у монастырской стены. Когда умру...
Иногда мне удается роль визионера. Так и вижу себя в преклонных летах бродящей по свету с рюкзаком за плечами где-нибудь в горах, среди альпийский неброских цветов переживающей последние земные радости. И не надо мне ни гроба, ни могилы, ни сожжения. Вольному воля и смерть ему в поле.
Когда умру, схороните меня в маках...
Потенциальное место захоронения смотреть здесь
https://www.facebook.com/media/set/?set=a.2837836123911.95857.1799513411&type=3
Вспомнилось, как девяти с половиной лет повезла меня бабушка на свою родину в село Черныводы Хмельницкой области. Ходили мы с ней от родне к родне, ночевали то в одной хате, то в другой. Хотя прошло лишь 6 лет, как бабушка уехала из села к младшему сыну - моему отцу, привечали ее родичи так, как будто бы десятки лет не виделись. Лишь дочь, пятидесятилетняя Антошка, оказалась немилосердной. В первый же день гостевания напряжение нарастало с каждым часом. К ночи дочь отбросила маску и потешила себя громогласным скандалом. Пробудилась я от Антошкиных криков. Без стеснения гнобила жiнка свою мать, подбирая самые изощренные проклятия. Одно из них зацепилось за мое перепуганное сознание. "Щоб ти нiколи хати не мала! Щоб ти попiд церковним муром здохла!". А днем раньше мы с бабушкой проходили мимо церкви, и я мацала ладошкой холодный каменный мур. И в ту ночь представляла, как бабушка сиротой неприкаянной умирает под этим муром. И плакала горько. Надо заметить, что ни одно из проклятий не сбылось. Бабушка жила в доме, построенном специально для нее ее сыном, и умерла во сне в собственной постели.
То, что тогда звучало презренным проклятьем дочери в адрес престарелой матери, сегодня облекло для меня форму заветного желания. Когда умру, схороните меня в маках у монастырской стены. Когда умру...
Иногда мне удается роль визионера. Так и вижу себя в преклонных летах бродящей по свету с рюкзаком за плечами где-нибудь в горах, среди альпийский неброских цветов переживающей последние земные радости. И не надо мне ни гроба, ни могилы, ни сожжения. Вольному воля и смерть ему в поле.
Когда умру, схороните меня в маках...
Потенциальное место захоронения смотреть здесь
https://www.facebook.com/media/set/?set=a.2837836123911.95857.1799513411&type=3