Про серый туман и мокрые георгины.
Букет мне подарил какой-то мальчишка из нашей компании. Или мальчишки. Мой День рождения выпал на будни, и вечером, когда мы все вместе прогуливались, нарезая круги по военному городку, кто-то вручил мне букет: «Кстати, Жанка, с Днем рождения!»
Букет конечно был не настоящий. ТО есть, не покупной. Да и кто в ту пору дарил настоящие букеты? Удалось раздобыть три гвоздички или хризантемы - и слава богу.
Мальчишки просто ободрали какую-то клумбу. Не ради меня, а из озорства. А я так - поводом была благородным. И я это знала. Но всё равно было приятно.
-Ты, прежде чем якать и в грудь себя кулаком бить, задумайся, что ты вообще из себя представляешь и чего ты в жизни достигла. Учиться ты не хочешь, ведешь себя….. - как раз накануне мама проводила со мной воспитательную работу, ставя подпись под очердным замечанием в дневнике, - Ты, пока что еще, ноль без палочки…
Я принесла домой свой букет. Мокрые астры и георгины беспомощно топорщились отяжелевшими от влаги лепестками. При ярком свете электрической лампы цветы вылядели еще неприглядней, чем в туманном осеннем сумраке.
-Откуда это у тебя цветы? - удивилась мама.
-Это подарили. Мне, - я подчеркнула это «мне», намекая на давешнимй разговор - сложный и неприятный. И желая доказать, что я все-таки не совсем уж ноль без палочки, повторила, - Это именно мне. Поздравили с Днем рождения.
-Да, Это тебе… - улыбнулась мама.
Я поставила букет в вазу. Это были первые цветы в моей жизни. Раньше мне никто цветов не дарил. Всякие выпускные и прочие официальные мероприятия - не в счет. И странно, что я даже не поняла в суматохе, чья рука протянула мне эту растрепанную охапку цветов.
Я смотрела на свой букет и не знала еще, что он будет единственным ярким пятном той осени. Всё остальное потонет в тяжелом ртутно-сером тумане.
Всё шло не так.
Не получалось нормально учиться. Я старалась, но дневник пестрел «трояками» и «бананами». Я переживала, мне было стыдно. Но голова моя словно окуталась толстым слоем войлока, сквозь который не могли пробиться никакие формулы, даты, цитаты и правила.
Я готовилась к урокам, как обычно, но двойки продолжали сыпаться в мой дневник, как из рога изобилия. Я была в панике.
Учителя и родители упрекали меня в безалаберности и лени. По привычке я с ними соглашалась, ведь до сих пор любая плохая оценка была результатом только лишь моего разгильдяйства. Но тогда сердце мое разрывалось от обиды. Я не отлынивала от учебы. Это учеба каким-то образом отлынивала от меня. Но осознать это было трудно, а озвучить - еще труднее.
Однажды настал такой момент, когда получив очередную «пару» я вдруг поняла что мне плевать на ожидающее меня наказание в виде лишения похода на очередную вечеринку по случаю Дня рождения кого-то из друзей. Раньше столь суровая кара воспринялась бы мною как трагедия. Сейчас же я даже втайне радовалась тому, что есть возможность избежать тусовки, на которой я буду чувствовать себя лишней и одинокой.
Мне было плохо везде - дома, в школе, с друзьями.
Я решила окунуться в чтение. В привычной тишине библиотеки, среди знакомых полок с любимыми книгами я всегда находила успокоение и быстро забывала свои невзгоды.Но флегматичная библиотекарша сказала мне, что я выросла и мне пора записываться в обычную библиотеку, а детская - только до 8-го класса.
Столько лет я мечтала о «взрослой» библиотеке. Еще несколько месяцев назад мне хотелось новизны, желалось добраться до новых книг…Но на деле всё новое оказалось каким-то пугающим и неуютным. И я убежала, вырвалась из уютного тепла с запахом бумажного клея и коленкора, чтобы снова нырнуть в осенние сумерки и захлёбываться в холодном вязком тумане.
-Мне ничего не хочется, - сказала я однажды маме, - Ничего. Даже жить не хочется. Лучше я умру, чтобы…
Договорить я не успела, потому что мама закатила мне звонкую пощечину:
-В психушку захотела? Чтобы я больше ничего подобного не слышала!
Я снова чувствовала боль в сердце и жгучую обиду на то, что даже такие важные мои слова никто не желает принимать всерьёз. И с новой силой захотелось умереть, чтобы доказать, что я не шучу, что я серьёзно.
И не знала, что мама, на самом деле, очень испугалась. И реакция такая была продиктована ужасом, который охватил её при моих словах. И конечно же я не знала, что потом она плакала и говорила своей подруге: « Боже мой…Я не знаю что с ней делать. Она совсем распустилась. Я стараюсь как-то держать её в рамках, но я так боюсь, что она действительно что-то сделает с собой. Я на работе дергаюсь от каждого телефонного звонка, боюсь, что мне сейчас сообщат что-то страшное. Когда она задерживается после школы, я обрываю телефон, дозваниваясь домой. И только услышав её голос, немного успокаиваюсь.…»
Но я не замечала, что мама слишком часто звонит с работы домой. Как и то, что родители не спят ночами.
Наверное это была обычная осень. С дождями, туманами, солнечными днями и первыми заморозками. Даже наверняка самая обычная. И было той осенью много других, куда более радостных, событий. Но память почему-то упорно отказывается уместить их в один и тот же промежуток времени. Как будто проживала я одновременно две жизни, две параллельные, не пересекающиеся между собой, осени своего пятнадцатилетия.
В одной из них - обычная жизнь девчонки-девятиклассницы со всеми радостями и горестями, новыми впечатлениями и привычными вещами.
В другой - мокрый букет цветов и сырой плотный туман.
Такой же тяжелый и вязкий, как растворившийся в воздухе клейстер. Такой же, как в тот вечер, когда я шагнула к краю дороги, готовясь сделать еще один шаг - под колеса проезжающего автомобиля.
Водитель вовремя заметил мелькнувшее в свете фар моё яркое пальтишко и на всякий случай сбросил газ. А мне вдруг стало его жалко. Не себя, не родных, не друзей, а именно этого незнакомого человека, которому пришлось бы оправдываться потом перед людьми, перед милицией, перед своей совестью… А я, возможно, даже не смогла бы его защитить, сказать, что он ни в чем не виноват, что это я сама.
Я шла по пустынным улицам, и слёзы, прочертив горячие дорожки на щеках, быстро остывали и растворялись в ледяном тумане.
Спустя несколько дней, во время школьной переменки я разговорилась с приятельницей, которая была меня на класс старше:
-С учебой у меня что-то совсем фигово. Вообще ничего в голове не держится, скоро из школы попрут, - вздыхала я.
-Да брось ты, - ответила подружка, - Год назад я сама хотела из школы уйти. В девятом классе вообще трудно учиться. Это у многих так. Вроде и зубришь сидишь, а чувствуешь себя тупой, как сибирский валенок.Так я в простом классе, а ты в физическом, тебе еще труднее. Никуда не денешься, наверстаешь….
Я слушала её открыв рот. Мне казалось, что это единственный человек на планете, который понимает, что со мной происходит.( А ведь она до сих пор не знает, что значили для меня её слова, сказанные мимоходом и прерванные звонком на урок.)
Мне сразу стало легко. В этот день две осени слились в одну, внезапно закончившуюся морозами и снегопадом, короткой стрижкой и новыми сапожками, новогодней почтой и искрящимися безудержным весельем вечерами на катке.
Наступила зима.
Когда тебе 15 лет, зима часто наступает неожиданно…