История одной надписи
В нашем квартале в середине 80-х жил мальчик Костя. Был он на два года меня моложе. А фамилия у Кости была - Черненко.
Костю недолюбливали за одну позорную в те годы для пацанов особенность характера. Это сейчас чуть не до 12 лет мамы с детьми - всюду, и на детской площадке, и на всякой прогулке. А тогда мы лет с восьми, а некоторые и раньше - шарились по всему кварталу, району, периодически совершая вылазки в дальние неизведанные рейды. «Айда на карьер!», «Погнали на стройку!» - и всё, вперёд, за три квартала, на стройку ДК, или наоборот через всё кукурузное поле совхоза «Тимирязевский» - к лесу, купаться в заброшенном карьере… За старшими - младшие.
Костя в далеких рейдах не участвовал, а в ближних, если у него вдруг возникал какой-то конфликт, немедленно и по любому поводу басил: «МА-А-А-МА!!!» - и его мамаша, вечно на боевом взводе, мгновенно прибегала бультерьером, готовым к схватке за своего сыночка против всего мира.
Естественно, Костю никто не уважал, но ему, по-моему, было это пофиг. Главное - сторонятся все. А сам он к кому хошь может подойти и с кем хошь увязаться. До очередного «МА-А-МА!!» своего… Профит, хуле.
…Волков по кличке Волчок наоборот, был меня на год-два старше. Он был «неформальный лидер», как тогда называли успешных гопников, с которых остальные чмошники и школоло старалось брать пример.
Что он не поделил с Костиком - я хер его знает. Что-то он толи попытался у него отобрать, толи типа того, тот привычно заблажил «Маму», его маманя прибежала, начала ругать Волчка, а тот, будучи уже считай почти взрослым человеком (телом и лексиконом, но не умом) - послал её на все известные матерные буквы алфавита, да ещё очень обидно прошёлся по её женским достоинствам и качествам.
Поскольку до сих пор костиковой маме никто такого отворот-поворота не давал, она взвилась, как бензопила на шпалу, и, схватив Волчка, оттащила его волоком (несмотря на мощное сопротивление последнего, вы не думайте чего - не бараном на заклание шёл) в детскую комнату милиции. Там Волчку оформили привод, что в те годы не сулило ничего хорошего (плохого, правда, тоже ничего особенного не сулило, если не рассматривать рецидивы).
После этого Волчок побожился и поклялся всеми известными клятвами при свидетелях Черненке Костику, пидарку этому мамкиному, кинуть ответку, да такую, чтоб мало не показалось!
Однако поклясться - пол дела. А ты попробуй, кинь! Вариант с пиздюлями поначалу не рассматривался, ввиду постоянного маминого соглядатайства. И уж не знаю, сам ли Волчок придумал, или надоумил кто - но он решил применить старый, проверенный временем способ: пошёл путём анонимной публичной компрометации оппонента: в одну ночь все стены, заборы и доступные поверхности в квартале проступили надписями:
«Черненко - пидар!»
«Костя Черненко - чмо и гнида!»
«Черненко вафел!» - фантазии у Волчка хватало только на всякую мерзкую гомосятину, перемежающуюся «гнидами», «чмо» (это ругательство тогда только входило в моду) и «сифелис» (орфография автора - он так и написал, дурачок: «Черненко - сифелис», в одном месте).
* * *
...А на дворе стоял сизый и очень, сцуко, морозный февраль 1984 года. Только что страна озадаченно схоронила Андропова, свет-ясно-солнышко, который возглавил страну после Брежнева, успел изрядно "пошатать труба" сложившегося болота блатно-торгово-коррумпированной системы (саму систему, впрочем, никак не изменив, а так, чисто попугав деццл).
И буквально на следующей день, как отплакали официально по Андропову, страну возглавил... Константин Устинович Черненко.
Брежнев еле ходил, Андропов еле стоял, а Константин Устинович и вовсе с первых дней напоминал человека, которого в последний момент вытащили с того света, где он уже вполне себе обживался. Вся страна восхищённо заучивала диковинное отчество «Устинович», откуда-то из девятнадцатого века ещё, что, на мой взгляд, напоминало дополнительно о солидном возрасте нового генсека.
…Почти неделю мучился заслуженным позором наш мытищинский Костя Черненко. Ни у кого он не ассоциировался с Константином-свет-Устиновичем. Но…
В одно февральское утро мы проснулись в оцепленном буквально квартале. Взрослые, как обычно, пошли на работу, мы, как обычно, уныло попиздили в школу, и увидели диковинное диво:
…На морозе стояло много мужчин. Милиции. И таких, без формы. В куцых (в смысле - коротковатых), но моднючих пальто. Правда, в одинаковых. Я ещё не знал, что спустя десять лет такие полупальто - полупиджаки войдут в дикую моду у братвы: и выглядишь стильно, и запросто можно два узи спрятать, не говоря про пистолет. А по нашему климату, по большей части, и не жарко вовсе. И в машине удобно очень, в не длиннополой одежде. Некоторые даже для калаша, говорят, скобочки подшивали на внутрянку. Но я такого не видал, да и тяжеловат калаш для этого пальтишка. Всё равно видно будет.
Работники КГБ, вероятно, испытывали любовь к этой форме штатской одежды по тем же причинам, что и позже - братва. И вот они стояли в этих пальто и шляпах, как один, плюс менты (тоже, как один), плюс какие-то вовсе уж непонятные работники, но не местные (!) - которые замазывали пасквильные надписи, сделанные Волчком. )) Замазывали яркой красной краской!
…На основной тропе, ведущей в школу, стояли два молоденьких мента низшего звания (я не помню щас, какого: к тому времени я только в звёздах разбирался по званиям, а у рядового милицейского состава, насколько знаю, и тогда и сейчас вроде бы шпалы на погонах, а не звезды, поэтому ребёнком я чётко усвоил, что ежели не звёзды а полоски, или звёздочки совсем мелкие - то это так, шушера мелкотравчатая! )) и один мужик в тулупе, с красной повязкой типа дружинника. Они лениво останавливали детвору (выборочно, только пацанов и только определённого возраста), и требовали показать ладони вверх - искали следы краски. После задавали пару вопросов, сверля взглядами: «Ты надписи писал?!» - «Какие надписи, дядя?!» - «Про Костю Черненко!» - «Нет, дядя, я не знаю Костю Черненко!» - «А знаешь, кто их на стенках малевал?!» - «Нет, не знаю никого!» - и глупо моргаешь. Конечно, всех пропускали…
Тем не менее, зря такую армию не пригонят: Волчка толи сдал кто, толи что, а скорее всего, участковый и сам допёр, или помогли допереть - Костика и его маму на районе знали.
Волчок появился во дворе только на следующий день. Стра-а-анный. Честно говоря, даже после всех этих качелей ни до кого из нас не дошло, что «Костя Черненко - вафел» - это могло быть истолковано, как про Генерального Секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Константина Устиновича Черненко. Ну, далеки мы, дети, были от этого официоза из программы «Время», а в семье Волчка, чтоб вы знали, вообще телевизора не было, причём не только не было, но они за него ещё и должны были: папа Волчка работал на северах вахтовым методом, приезжал домой с деньгами, слюнявил мамке щедрой рукой полтысячи, на остальное гулял так, что в финале уезжал по обстоятельствам: либо на зону, либо опять на вахту. Как пойдёт. Так вот он, с густых хлебов, порешил купить телевизор. Это оказалось не простой затеей, да и деньги бы на телевизор ушли почти все, и батька Волчка придумал ход конём - пошёл и взял телек напрокат. Мамке всё это выдали за покупку, за собственность.
Тем веселее и неожиданней была реальность: на третий день батя, пьяный в дым, упал на телек (или вместе с телеком, или как уж там) и разъебенил казённый телек в хлам (а были они тогда, между прочим, как гробы или дровяные срубы, по прочности). Ну, батя рефлексировать не стал: я купил - я и разъебенил, пошли все нахуй! Не жили мол богато, неча и привыкать. Без этой вякалки из угла прекрасно обходились. И укатил в свою тундру, протрезвев и залечив раны от столкновения с дебилоящиком.
А скоро пришёл из проката агент, требовать сатисфакции. Ну, дальше, сами понимаете, начинается не смешная часть истории.
...Словом, о том, что Андропов-то лапы надул - Волчок во дворе узнал. А уж про какого-то там Устиныча - генсека, простите, - это ему уже опять в детской комнате милиции разъяснили. Ребята в шляпах и одинаковых пальто. Да так, что вернулся он оттуда такой тихий, пришибленный малость, и очень задумчивый…
* * *
- Удавлю гниду. - сказал он, наконец, когда мы вчетвером шли, вяло загребая снег, «за гаражи» - в место наших посиделок зимних, где можно было развести костерок и спиной прислониться к тёплой трубе отопительного пункта. - Вот как только этот Черненко сдохнет (он потыкал пальцем вверх) - таких пиздюлей выпишу говнюку - родная егойная маманя не узнает, шоб она была здорова, сука!
Ждать, тащем-то, пришлось недолго: едва чуть больше годика. 10 марта 1985 года вновь заиграла не успевшая позабыться печальная музыка, и диктор Кириллов (про которого потом сочиняли-переиначивали старый одесский анекдот: «Товарищи, вы будете смеяться, но Черненко тоже умер…») своим фирменным голосом зачитывал «Советский Союз… весь советский народ… всё прогрессивное человечество… понесли тяжёлую утрату… …после тяжёлой и продолжительной болезни… скончался… генеральный секретарь… председатель президиума… Константин, Устинович, Черненко… Прощание с… в Колонном зале Дома Союзов…» - ну и так далее.
Черненко умер 10 марта, а похороны, кажись, были назначены на 13, и тот март тоже, сволочь, был морозный, но в день похорон вдруг потеплело, почти до нуля. И солнышко засветило - весна, в общем. Ветер перемен, угу.
* * *
Счастливый Волчок (мы не учились, как всегда, по случаю траура) прыгал по крышам гаражей: - Пизда Черненке теперь! И года не прошло, сцуко! - и хотя понимали мы, что «пизда Черненке» - вовсе не о Константин Устиныче, земля ему пухом, ад ему раем, - но всё же было похоже, что Волчок уже политически дозрел, и ненавидел примерно одинаково всех Костей Черненок, включая генсеков, по которым плакало в этот момент всё прогрессивное человечество.
А тому нашему мытищинскому Косте Черненке пиздюлей выписывали ещё много раз, кстати. Уже без всякой привязки к Волчку.
Ну, не любили у нас на районе таких. За которых "ма-а-амы" впрягаются. ))
Счастья всем. И помните о бренности всего сущего.
Костю недолюбливали за одну позорную в те годы для пацанов особенность характера. Это сейчас чуть не до 12 лет мамы с детьми - всюду, и на детской площадке, и на всякой прогулке. А тогда мы лет с восьми, а некоторые и раньше - шарились по всему кварталу, району, периодически совершая вылазки в дальние неизведанные рейды. «Айда на карьер!», «Погнали на стройку!» - и всё, вперёд, за три квартала, на стройку ДК, или наоборот через всё кукурузное поле совхоза «Тимирязевский» - к лесу, купаться в заброшенном карьере… За старшими - младшие.
Костя в далеких рейдах не участвовал, а в ближних, если у него вдруг возникал какой-то конфликт, немедленно и по любому поводу басил: «МА-А-А-МА!!!» - и его мамаша, вечно на боевом взводе, мгновенно прибегала бультерьером, готовым к схватке за своего сыночка против всего мира.
Естественно, Костю никто не уважал, но ему, по-моему, было это пофиг. Главное - сторонятся все. А сам он к кому хошь может подойти и с кем хошь увязаться. До очередного «МА-А-МА!!» своего… Профит, хуле.
…Волков по кличке Волчок наоборот, был меня на год-два старше. Он был «неформальный лидер», как тогда называли успешных гопников, с которых остальные чмошники и школоло старалось брать пример.
Что он не поделил с Костиком - я хер его знает. Что-то он толи попытался у него отобрать, толи типа того, тот привычно заблажил «Маму», его маманя прибежала, начала ругать Волчка, а тот, будучи уже считай почти взрослым человеком (телом и лексиконом, но не умом) - послал её на все известные матерные буквы алфавита, да ещё очень обидно прошёлся по её женским достоинствам и качествам.
Поскольку до сих пор костиковой маме никто такого отворот-поворота не давал, она взвилась, как бензопила на шпалу, и, схватив Волчка, оттащила его волоком (несмотря на мощное сопротивление последнего, вы не думайте чего - не бараном на заклание шёл) в детскую комнату милиции. Там Волчку оформили привод, что в те годы не сулило ничего хорошего (плохого, правда, тоже ничего особенного не сулило, если не рассматривать рецидивы).
После этого Волчок побожился и поклялся всеми известными клятвами при свидетелях Черненке Костику, пидарку этому мамкиному, кинуть ответку, да такую, чтоб мало не показалось!
Однако поклясться - пол дела. А ты попробуй, кинь! Вариант с пиздюлями поначалу не рассматривался, ввиду постоянного маминого соглядатайства. И уж не знаю, сам ли Волчок придумал, или надоумил кто - но он решил применить старый, проверенный временем способ: пошёл путём анонимной публичной компрометации оппонента: в одну ночь все стены, заборы и доступные поверхности в квартале проступили надписями:
«Черненко - пидар!»
«Костя Черненко - чмо и гнида!»
«Черненко вафел!» - фантазии у Волчка хватало только на всякую мерзкую гомосятину, перемежающуюся «гнидами», «чмо» (это ругательство тогда только входило в моду) и «сифелис» (орфография автора - он так и написал, дурачок: «Черненко - сифелис», в одном месте).
* * *
...А на дворе стоял сизый и очень, сцуко, морозный февраль 1984 года. Только что страна озадаченно схоронила Андропова, свет-ясно-солнышко, который возглавил страну после Брежнева, успел изрядно "пошатать труба" сложившегося болота блатно-торгово-коррумпированной системы (саму систему, впрочем, никак не изменив, а так, чисто попугав деццл).
И буквально на следующей день, как отплакали официально по Андропову, страну возглавил... Константин Устинович Черненко.
Брежнев еле ходил, Андропов еле стоял, а Константин Устинович и вовсе с первых дней напоминал человека, которого в последний момент вытащили с того света, где он уже вполне себе обживался. Вся страна восхищённо заучивала диковинное отчество «Устинович», откуда-то из девятнадцатого века ещё, что, на мой взгляд, напоминало дополнительно о солидном возрасте нового генсека.
…Почти неделю мучился заслуженным позором наш мытищинский Костя Черненко. Ни у кого он не ассоциировался с Константином-свет-Устиновичем. Но…
В одно февральское утро мы проснулись в оцепленном буквально квартале. Взрослые, как обычно, пошли на работу, мы, как обычно, уныло попиздили в школу, и увидели диковинное диво:
…На морозе стояло много мужчин. Милиции. И таких, без формы. В куцых (в смысле - коротковатых), но моднючих пальто. Правда, в одинаковых. Я ещё не знал, что спустя десять лет такие полупальто - полупиджаки войдут в дикую моду у братвы: и выглядишь стильно, и запросто можно два узи спрятать, не говоря про пистолет. А по нашему климату, по большей части, и не жарко вовсе. И в машине удобно очень, в не длиннополой одежде. Некоторые даже для калаша, говорят, скобочки подшивали на внутрянку. Но я такого не видал, да и тяжеловат калаш для этого пальтишка. Всё равно видно будет.
Работники КГБ, вероятно, испытывали любовь к этой форме штатской одежды по тем же причинам, что и позже - братва. И вот они стояли в этих пальто и шляпах, как один, плюс менты (тоже, как один), плюс какие-то вовсе уж непонятные работники, но не местные (!) - которые замазывали пасквильные надписи, сделанные Волчком. )) Замазывали яркой красной краской!
…На основной тропе, ведущей в школу, стояли два молоденьких мента низшего звания (я не помню щас, какого: к тому времени я только в звёздах разбирался по званиям, а у рядового милицейского состава, насколько знаю, и тогда и сейчас вроде бы шпалы на погонах, а не звезды, поэтому ребёнком я чётко усвоил, что ежели не звёзды а полоски, или звёздочки совсем мелкие - то это так, шушера мелкотравчатая! )) и один мужик в тулупе, с красной повязкой типа дружинника. Они лениво останавливали детвору (выборочно, только пацанов и только определённого возраста), и требовали показать ладони вверх - искали следы краски. После задавали пару вопросов, сверля взглядами: «Ты надписи писал?!» - «Какие надписи, дядя?!» - «Про Костю Черненко!» - «Нет, дядя, я не знаю Костю Черненко!» - «А знаешь, кто их на стенках малевал?!» - «Нет, не знаю никого!» - и глупо моргаешь. Конечно, всех пропускали…
Тем не менее, зря такую армию не пригонят: Волчка толи сдал кто, толи что, а скорее всего, участковый и сам допёр, или помогли допереть - Костика и его маму на районе знали.
Волчок появился во дворе только на следующий день. Стра-а-анный. Честно говоря, даже после всех этих качелей ни до кого из нас не дошло, что «Костя Черненко - вафел» - это могло быть истолковано, как про Генерального Секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Константина Устиновича Черненко. Ну, далеки мы, дети, были от этого официоза из программы «Время», а в семье Волчка, чтоб вы знали, вообще телевизора не было, причём не только не было, но они за него ещё и должны были: папа Волчка работал на северах вахтовым методом, приезжал домой с деньгами, слюнявил мамке щедрой рукой полтысячи, на остальное гулял так, что в финале уезжал по обстоятельствам: либо на зону, либо опять на вахту. Как пойдёт. Так вот он, с густых хлебов, порешил купить телевизор. Это оказалось не простой затеей, да и деньги бы на телевизор ушли почти все, и батька Волчка придумал ход конём - пошёл и взял телек напрокат. Мамке всё это выдали за покупку, за собственность.
Тем веселее и неожиданней была реальность: на третий день батя, пьяный в дым, упал на телек (или вместе с телеком, или как уж там) и разъебенил казённый телек в хлам (а были они тогда, между прочим, как гробы или дровяные срубы, по прочности). Ну, батя рефлексировать не стал: я купил - я и разъебенил, пошли все нахуй! Не жили мол богато, неча и привыкать. Без этой вякалки из угла прекрасно обходились. И укатил в свою тундру, протрезвев и залечив раны от столкновения с дебилоящиком.
А скоро пришёл из проката агент, требовать сатисфакции. Ну, дальше, сами понимаете, начинается не смешная часть истории.
...Словом, о том, что Андропов-то лапы надул - Волчок во дворе узнал. А уж про какого-то там Устиныча - генсека, простите, - это ему уже опять в детской комнате милиции разъяснили. Ребята в шляпах и одинаковых пальто. Да так, что вернулся он оттуда такой тихий, пришибленный малость, и очень задумчивый…
* * *
- Удавлю гниду. - сказал он, наконец, когда мы вчетвером шли, вяло загребая снег, «за гаражи» - в место наших посиделок зимних, где можно было развести костерок и спиной прислониться к тёплой трубе отопительного пункта. - Вот как только этот Черненко сдохнет (он потыкал пальцем вверх) - таких пиздюлей выпишу говнюку - родная егойная маманя не узнает, шоб она была здорова, сука!
Ждать, тащем-то, пришлось недолго: едва чуть больше годика. 10 марта 1985 года вновь заиграла не успевшая позабыться печальная музыка, и диктор Кириллов (про которого потом сочиняли-переиначивали старый одесский анекдот: «Товарищи, вы будете смеяться, но Черненко тоже умер…») своим фирменным голосом зачитывал «Советский Союз… весь советский народ… всё прогрессивное человечество… понесли тяжёлую утрату… …после тяжёлой и продолжительной болезни… скончался… генеральный секретарь… председатель президиума… Константин, Устинович, Черненко… Прощание с… в Колонном зале Дома Союзов…» - ну и так далее.
Черненко умер 10 марта, а похороны, кажись, были назначены на 13, и тот март тоже, сволочь, был морозный, но в день похорон вдруг потеплело, почти до нуля. И солнышко засветило - весна, в общем. Ветер перемен, угу.
* * *
Счастливый Волчок (мы не учились, как всегда, по случаю траура) прыгал по крышам гаражей: - Пизда Черненке теперь! И года не прошло, сцуко! - и хотя понимали мы, что «пизда Черненке» - вовсе не о Константин Устиныче, земля ему пухом, ад ему раем, - но всё же было похоже, что Волчок уже политически дозрел, и ненавидел примерно одинаково всех Костей Черненок, включая генсеков, по которым плакало в этот момент всё прогрессивное человечество.
А тому нашему мытищинскому Косте Черненке пиздюлей выписывали ещё много раз, кстати. Уже без всякой привязки к Волчку.
Ну, не любили у нас на районе таких. За которых "ма-а-амы" впрягаются. ))
Счастья всем. И помните о бренности всего сущего.