Любовь разрушающая. Алла. Окончание.
Окончание. Начало - здесь, продолжение - здесь.
Следующий день прошел, как в тумане. Алла с утра, когда я проснулся, была уже одета в свой деловой костюм, целомудренна и строга, как Дочь Советской Киргизии с известной картины советского художника - соцреалиста, и ничего - ни-че-го! в ней не говорило о бурно проведенной ночи, как будто все это мне приснилось.
Может, в самом деле, приснилось? - но я же чувствую этот запах… не… не приснилось, шалишь.
Я же - сошел с ума. Я не мог с ней находиться в одном помещении, в одной машине, и при этом тотчас же бежал за ней, стоило нам расстаться. Искра, разряд, проскочившая между нами ночью, наверное, могла запитать весь городок…
Вечером я должен был уехать. Но это было немыслимо: я сдал билеты, продлив командировку еще аж на неделю. Начиналось предновогоднее безумие, одно из самых горячих времен работы для нас, и такое мое поведение в Москве поняли не очень хорошо. Вдобавок, там случилась неприятность, как раз в подотчетном мне департаменте, которую, пытаясь разрулить без меня, загнали в такой пиздец, что…
Вобщем, пришла беда - подставляй карманы! Насыплет по самое не балуйся, так уж почему-то устроен этот блядский мир.
Наконец, стала названивать жена. Чисто женской интуицией она почувствовала беду, серьезную беду, и мгновенно вычислила практически все. Собственно, тут и вычислять нечего было: «Я чувствую, что ты там - не один!» - и точка…
Всю неделю я таскал Аллу по ресторанам, театрам, клубам, и всему, что только смогли мы найти в их городке. Мне кажется, она просто обалдела от такого моего напора. Ухаживания мои принимала довольно вяло, что только еще больше распаляло меня. Однажды впрямую сказала: «Паш, может быть, еще не поздно оставить все, как было?» - сказала с каким-то отчаянием… «Я увезу тебя в Москву!» - ляпнул я напыщенно, отрезая самому себе пути к возможному отступлению, и увидел в ответ взгляд, полной какой-то непередаваемой женской тоски, муки выбора, безысходности…
М-да. Натворил ты делов, Хваткин. Вот уж не ожидал от тебя.
Наконец, я уехал. В Москву. Больше тут оставаться было уже невозможно. И все равно под стук колес мне хотелось выпрыгнуть из поезда и драпать по снегу обратно - во как затаращило. Никогда бы не подумал, честно говоря.
Первым делом, разумеется, показался домой. Дверь открыла жена с заплаканным лицом. Попытался нагнать бодряка:
- Ну, чего ты тут скуксилась-то?!
- Паша, лучше молчи, не говори ничего… - тихо попросила она.
- Да что случилось-то?! Ну, задержался мужик в командировке - ты же знаешь, у меня дела!!
- Ты не просто задержался в командировке. Ты себе там нашел другую женщину. И ты… ты в нее влюбился, я это чувствую! - она зарыдала, и убежала в комнату.
От того, что слово «влюбился» было впервые за эти дни произнесено вслух, оно будто материализовалось, стало осязаемым. Как окончательно подтвержденный диагноз у безнадежно больного. До последнего еще надеялся, может, ошибка, ан - нет. Все. Мне стало тоскливо…
Нет, признаваться - не в моих правилах, и я, конечно, еще наговорил много разных глупостей про то, как трудился я там, аки пчела, не покладая рук, движимой только мыслью о благе семьи, и прочее, и прочее, но слова эти звучали настолько неубедительно, что мне самому было противно так голимо врать.
Плюнул - пропадите вы все! - оставил коханку свою рыдать, быстренько принял душ, нацепил из шмотья, что поприличнее, взял ключи от машины:
- Я поехал!
- Куда? К НЕЙ?!
- На работу, еп. Заканчивай дурить уже…
Поехал…
Грязь, хлябь, лужковское говно по всей дороге. Декабрь, называется. Прямо как у меня на душе, кстати.
Праздник скоро. И я проведу его без нее. Может, сорваться? Пошли все нах, пусть рыдают тут! Я жить хочу! Имею право! Жить с красивой молодой бабой!
«А жена у тебя некрасивая и немолодая, чтоле?! - ехидно возник циник. - И, кстати, Павел Егорыч, дорогой, а с чего ты взял - вкрадчивым голосом продолжил он, - что девушка Алла тебя тоже - любит, и готова скрасить твое убогое существование замужеством, а? Она хоть раз тебе об этом сказала?! Голову включи, идиот!»
А ведь действительно. Меня словно в холодную лужу окунули - и в самом деле: ничего подобного я от Аллы не слышал. Да и не мог, наверное, услышать! «Мне хорошо с тобой» и «давай оставим все, как есть» - считай, забудем, что было, останемся друзьями, - вот и все, что мне доводилось слышать… На кой ты ей сдался-то, идиот? Девка молодая, еще неиспорченная, они там, в провинциях, иногда такие самородки попадаются - чистый алмаз!
«Вот-вот! - продолжал мой внутренний ехидна. - А теперь еще раз голову включи, и сообрази: ей - 22 года, она с высшим образованием, с каким-то подобием карьеры (ну, по местным меркам, во всяком случае), красива, молода, - и неужели ты думаешь, что у нее там нет никого?! Нормального ухажера, ее лет, или чуть по-старше, за которого она и планирует выйти там замуж, нарожать ему детей… Которого банально - любит?! Ты-то тут с какого боку?! А то, что между вами пара ночей была - ну, дык это на твой темперамент и ее неопытность надо списывать. Поймал волк овцу… Только ты почему-то возомнил себе матримониальных планов громадье, а там тебе места-то нет!»
Всё - правильно. Некстати вспомнилось, что в последнее наше свидание Алла была грустнее обычного, рассеяна, нервна, напряжена. Постоянно оглядывалась по сторонам, вздрагивала от звонка мобильного телефона, и каждый раз выбегала поговорить, а после каждого разговора возвращалась все мрачнее и мрачнее.
Я тогда, совсем на ней помешавшись, ничего этого не заметил, но за краешек сознания все-таки зацепилось. А ведь наверняка хахаль и звонил. Городок-то маленький, небось, половина про отжигалово наше цинкануть ему успело. Еще и девке могу судьбу испортить. Хорошей девке…
Всё. Работа лечит. Ничо. По-болеешь - пройдет. Время, заботы - все лечит. Ишь, влюбился он…
* * *
Работа, действительно, здорово отвлекла. А потом - праздничная череда, поездка с семьей за границу, потом снова - работа, дела-дела-дела, встречи… Я полностью ушел в это. С женой потихонечку подналадилось, хотя еще месяца два каждый мой приход и уход сопровождался настороженным взглядом. Ох уж этот настороженный взгляд…
Потом - «большой» семейный отпуск с выездом на курорты ближнего востока, дачные дела, впервые посчастливевшие глаза жены… образ Аллы становился все расплывчатее. Так не помнишь попутчика по купе, который запомнился интересным рассказом, но ты был слишком пьян, чтоб запомнить его внешне. Зато я вспомнил, наконец, какую актрису она мне напоминала своими глазами и носиком - жену волшебника из «Обыкновенного чуда» Захарова…
Об Алле я ничего не знал. Она мне не звонила, я ей - тоже. Специально же справки наводить я почему-то боялся. Не знаю, чего. Просто боялся того, что узнаю что-то нехорошее (или слишком хорошее), опять сорвусь, и понесется все по новой…
…В августе следующего года мне снова выпало ехать в те края. Уж как я отбрыкивался от командировки (и как мне жутко хотелось в нее поехать) - не сказать словами. Но пришлось ехать именно мне.
…Сначала вообще не хотел заходить в филиал. Но они знали, что я в городе, названивали постоянно, вобщем, пришлось заехать.
В маленьком кабинете, в котором сидела Алла в мой первый приезд, - оказалась какая-то белокурая бестия с дико накрашенным лицом.
- Ольга Николаевна, - спросил я управляющую после того, как все основные дела были обсуждены: - А вот в мой прошлый приезд у вас заместительница была такая, толковая, мне помогала… кажется, Алла ее звали - где она?
Ольга Николаевна улыбнулась понимающе, особенно - моим ужимкам якобы с трудом вспомнить имя моей Аллы, и ответила мягко: - Так в декрете она. Замуж вышла. На 8 месяце уже. Мальчика ждет…
Счастья вам. И аккуратней с чужими судьбами.
Следующий день прошел, как в тумане. Алла с утра, когда я проснулся, была уже одета в свой деловой костюм, целомудренна и строга, как Дочь Советской Киргизии с известной картины советского художника - соцреалиста, и ничего - ни-че-го! в ней не говорило о бурно проведенной ночи, как будто все это мне приснилось.
Может, в самом деле, приснилось? - но я же чувствую этот запах… не… не приснилось, шалишь.
Я же - сошел с ума. Я не мог с ней находиться в одном помещении, в одной машине, и при этом тотчас же бежал за ней, стоило нам расстаться. Искра, разряд, проскочившая между нами ночью, наверное, могла запитать весь городок…
Вечером я должен был уехать. Но это было немыслимо: я сдал билеты, продлив командировку еще аж на неделю. Начиналось предновогоднее безумие, одно из самых горячих времен работы для нас, и такое мое поведение в Москве поняли не очень хорошо. Вдобавок, там случилась неприятность, как раз в подотчетном мне департаменте, которую, пытаясь разрулить без меня, загнали в такой пиздец, что…
Вобщем, пришла беда - подставляй карманы! Насыплет по самое не балуйся, так уж почему-то устроен этот блядский мир.
Наконец, стала названивать жена. Чисто женской интуицией она почувствовала беду, серьезную беду, и мгновенно вычислила практически все. Собственно, тут и вычислять нечего было: «Я чувствую, что ты там - не один!» - и точка…
Всю неделю я таскал Аллу по ресторанам, театрам, клубам, и всему, что только смогли мы найти в их городке. Мне кажется, она просто обалдела от такого моего напора. Ухаживания мои принимала довольно вяло, что только еще больше распаляло меня. Однажды впрямую сказала: «Паш, может быть, еще не поздно оставить все, как было?» - сказала с каким-то отчаянием… «Я увезу тебя в Москву!» - ляпнул я напыщенно, отрезая самому себе пути к возможному отступлению, и увидел в ответ взгляд, полной какой-то непередаваемой женской тоски, муки выбора, безысходности…
М-да. Натворил ты делов, Хваткин. Вот уж не ожидал от тебя.
Наконец, я уехал. В Москву. Больше тут оставаться было уже невозможно. И все равно под стук колес мне хотелось выпрыгнуть из поезда и драпать по снегу обратно - во как затаращило. Никогда бы не подумал, честно говоря.
Первым делом, разумеется, показался домой. Дверь открыла жена с заплаканным лицом. Попытался нагнать бодряка:
- Ну, чего ты тут скуксилась-то?!
- Паша, лучше молчи, не говори ничего… - тихо попросила она.
- Да что случилось-то?! Ну, задержался мужик в командировке - ты же знаешь, у меня дела!!
- Ты не просто задержался в командировке. Ты себе там нашел другую женщину. И ты… ты в нее влюбился, я это чувствую! - она зарыдала, и убежала в комнату.
От того, что слово «влюбился» было впервые за эти дни произнесено вслух, оно будто материализовалось, стало осязаемым. Как окончательно подтвержденный диагноз у безнадежно больного. До последнего еще надеялся, может, ошибка, ан - нет. Все. Мне стало тоскливо…
Нет, признаваться - не в моих правилах, и я, конечно, еще наговорил много разных глупостей про то, как трудился я там, аки пчела, не покладая рук, движимой только мыслью о благе семьи, и прочее, и прочее, но слова эти звучали настолько неубедительно, что мне самому было противно так голимо врать.
Плюнул - пропадите вы все! - оставил коханку свою рыдать, быстренько принял душ, нацепил из шмотья, что поприличнее, взял ключи от машины:
- Я поехал!
- Куда? К НЕЙ?!
- На работу, еп. Заканчивай дурить уже…
Поехал…
Грязь, хлябь, лужковское говно по всей дороге. Декабрь, называется. Прямо как у меня на душе, кстати.
Праздник скоро. И я проведу его без нее. Может, сорваться? Пошли все нах, пусть рыдают тут! Я жить хочу! Имею право! Жить с красивой молодой бабой!
«А жена у тебя некрасивая и немолодая, чтоле?! - ехидно возник циник. - И, кстати, Павел Егорыч, дорогой, а с чего ты взял - вкрадчивым голосом продолжил он, - что девушка Алла тебя тоже - любит, и готова скрасить твое убогое существование замужеством, а? Она хоть раз тебе об этом сказала?! Голову включи, идиот!»
А ведь действительно. Меня словно в холодную лужу окунули - и в самом деле: ничего подобного я от Аллы не слышал. Да и не мог, наверное, услышать! «Мне хорошо с тобой» и «давай оставим все, как есть» - считай, забудем, что было, останемся друзьями, - вот и все, что мне доводилось слышать… На кой ты ей сдался-то, идиот? Девка молодая, еще неиспорченная, они там, в провинциях, иногда такие самородки попадаются - чистый алмаз!
«Вот-вот! - продолжал мой внутренний ехидна. - А теперь еще раз голову включи, и сообрази: ей - 22 года, она с высшим образованием, с каким-то подобием карьеры (ну, по местным меркам, во всяком случае), красива, молода, - и неужели ты думаешь, что у нее там нет никого?! Нормального ухажера, ее лет, или чуть по-старше, за которого она и планирует выйти там замуж, нарожать ему детей… Которого банально - любит?! Ты-то тут с какого боку?! А то, что между вами пара ночей была - ну, дык это на твой темперамент и ее неопытность надо списывать. Поймал волк овцу… Только ты почему-то возомнил себе матримониальных планов громадье, а там тебе места-то нет!»
Всё - правильно. Некстати вспомнилось, что в последнее наше свидание Алла была грустнее обычного, рассеяна, нервна, напряжена. Постоянно оглядывалась по сторонам, вздрагивала от звонка мобильного телефона, и каждый раз выбегала поговорить, а после каждого разговора возвращалась все мрачнее и мрачнее.
Я тогда, совсем на ней помешавшись, ничего этого не заметил, но за краешек сознания все-таки зацепилось. А ведь наверняка хахаль и звонил. Городок-то маленький, небось, половина про отжигалово наше цинкануть ему успело. Еще и девке могу судьбу испортить. Хорошей девке…
Всё. Работа лечит. Ничо. По-болеешь - пройдет. Время, заботы - все лечит. Ишь, влюбился он…
* * *
Работа, действительно, здорово отвлекла. А потом - праздничная череда, поездка с семьей за границу, потом снова - работа, дела-дела-дела, встречи… Я полностью ушел в это. С женой потихонечку подналадилось, хотя еще месяца два каждый мой приход и уход сопровождался настороженным взглядом. Ох уж этот настороженный взгляд…
Потом - «большой» семейный отпуск с выездом на курорты ближнего востока, дачные дела, впервые посчастливевшие глаза жены… образ Аллы становился все расплывчатее. Так не помнишь попутчика по купе, который запомнился интересным рассказом, но ты был слишком пьян, чтоб запомнить его внешне. Зато я вспомнил, наконец, какую актрису она мне напоминала своими глазами и носиком - жену волшебника из «Обыкновенного чуда» Захарова…
Об Алле я ничего не знал. Она мне не звонила, я ей - тоже. Специально же справки наводить я почему-то боялся. Не знаю, чего. Просто боялся того, что узнаю что-то нехорошее (или слишком хорошее), опять сорвусь, и понесется все по новой…
…В августе следующего года мне снова выпало ехать в те края. Уж как я отбрыкивался от командировки (и как мне жутко хотелось в нее поехать) - не сказать словами. Но пришлось ехать именно мне.
…Сначала вообще не хотел заходить в филиал. Но они знали, что я в городе, названивали постоянно, вобщем, пришлось заехать.
В маленьком кабинете, в котором сидела Алла в мой первый приезд, - оказалась какая-то белокурая бестия с дико накрашенным лицом.
- Ольга Николаевна, - спросил я управляющую после того, как все основные дела были обсуждены: - А вот в мой прошлый приезд у вас заместительница была такая, толковая, мне помогала… кажется, Алла ее звали - где она?
Ольга Николаевна улыбнулась понимающе, особенно - моим ужимкам якобы с трудом вспомнить имя моей Аллы, и ответила мягко: - Так в декрете она. Замуж вышла. На 8 месяце уже. Мальчика ждет…
Счастья вам. И аккуратней с чужими судьбами.