Собакин нос. Игорь Маслов
Замечаю, что некогда понравившееся и достойное перечитывания со временем все труднее и труднее заново отыскивать на просторах интернета. Посему буду подшивать их в свой жж в один конволют. Чтоб были на расстоянии вытянутой руки.
"На «Площади Революции» сидят бронзовые собаки с истертыми носами. Каждые 8,2 секунды в среднем одну из этих собак трогают за нос. Никто не проводил опросов, с какой целью этих собак за носы и иногда за лапы трогают. Одно несомненно для всех: потрогать за нос собаку - это можно. Вот если кто будет гладить бронзового стахановца или птичницу - то всем станет неловко за этого человека. Только бронзовых собак и можно трогать. Иногда даже из трех пассажиров очередь выстраивается. А ты, даже если не трогаешь собаку, а просто стоишь и кого-то ждешь, то эти люди не вызывают неприятия. А даже к ним начинаешь хорошо относиться, как к собакам, я не шучу. А вот если люди гуляют по культурному центру, и тут один человек внезапно останавливается и осеняет себя крестом, увидев святую православную церковь, то остальным людям именно что неловко. Умиления уж это точно не вызывает. Все резко ощущают себя атеистами. Но вида не подают. Про себя думают примерно следующее: «Ну если человеку так легче… К тому же у нас свободное гражданское общество, мог бы выбрать и ислам, спасибо, что не…» И таких людей, которые осеняют себя на улицах православным крестом, их все-таки немного, хотя религия эта у нас, считай, титульная. А вот на «Площади Революции» собак за нос трогают очень и очень многие. Большинство из них, как и в любой религии, - это девушки и тети. Но встречаются и дядечки, и молодые сумрачные люди, и вовсе перекрытые типы - никому ничего объяснять не надо. Вот собака, вот у нее нос, хочешь - потрогай ее за нос. Теории никакой не надо. Никаких тебе 90 томов патристики в кожаных переплетах. А вот приехала на поезде тетя с дорожным кейсом, на колесиках, улетающая в теплые края, и тоже потрогала собакин нос. И все, кто трогает нос, имеют на лице скрытую улыбку - над самими собой, что вот какие мы дуралеи, но может ли кто осудить нас. Наверное, поэтому собакин нос и работает. А если сделать из собакиного носа Предмет Культа, то полезут всякие активисты и толкователи, и все испорят.
По последним научным данным, в тех далеких краях, куда мы проезжающие, там нет ни тьмы, ни жаровен, ни чертей. Ни таких-же-как-ты людей, твоих мучителей (Ж.-П. Сартр). Ни уж тем более того, чему не поверил еще Том Сойер в воскресной школе. Ничего этого нет. Сначала попадают в такой уютный дом, в стиле архитектора Райта, классика параллельных линий. И сидят там в гостиной у горящего камина, и всё как в жизни, только вот есть совсем не хочется. И выпить тоже не хочется. Куда там «выпить», все и так на слегка на адреналине. Все понимают, что будет встреча с Неведомым. Одни вспоминают Жисть свою, и Косяки свои, и подбирают к каждому Косяку логическое оправдание. Другие понимают, что логические оправдания не катят - надо бы покаяться. А кто самые умные, те понимают, что надо Реально Раскаяться - и тогда, может быть, и прокатит. И тут входит девушка-горничная, спрашивает, не надо ли кому кофе. Все ей хором говорят: «Шла б ты со своим кофе, у нас экзамен через пять минут», - и девушка уходит, а все понимают, что это был последний шанс, что надо было ее расспросить, что говорить Ему, а теперь вот не расспросили, теперь всё пропало. Все от этого лишаются даже видимости душевного равновесия и сидят в креслах, закрыв лицо руками. Пока не слышат чьи-то шаги, теплое дыхание и чувствуют, что кто-то лижет им руки и лицо. И там - да, стоит Большая Собака, ну не очень большая, чтобы не страшно было, но раза в полтора больше обычной собаки - той же породы, что и собаки на «Площади Революции». Собака ничего им не говорит, хотя могла бы им всё сказать - это Самое Главное Существо во Вселенной и Вообще. Большой Собаке про них всё известно и всё понятно, но относится она к ним так, как собаки относятся к своим хозяевам. То есть: любя и не спрашивая. Это та самая собака, которую они хотели в детстве. Та самая, которую они не купили детям своим (потому что - кто с ней гулять будет и куда ее девать, если отпуск). И люди внезапно осознают, какие ж они были крохоборы, - а только Большая Собака их любит всё равно. И что? И поэтому люди, если хотят, могут всю оставшуюся вечность сидеть и гладить Большую Собаку. На сколько-то их хватает, а потом опять хочется покататься на всех по-возможности аттракционах.
Вот поэтому-то люди гладят собак в метро «Площадь Революции». Другого реалистичного объяснения я не нахожу.
Игорь Маслов.
P.S. Очень мне нравятся эссе этого парня. К сожалению, знаком с ним только по редким публикациям в "Новой газете".
"На «Площади Революции» сидят бронзовые собаки с истертыми носами. Каждые 8,2 секунды в среднем одну из этих собак трогают за нос. Никто не проводил опросов, с какой целью этих собак за носы и иногда за лапы трогают. Одно несомненно для всех: потрогать за нос собаку - это можно. Вот если кто будет гладить бронзового стахановца или птичницу - то всем станет неловко за этого человека. Только бронзовых собак и можно трогать. Иногда даже из трех пассажиров очередь выстраивается. А ты, даже если не трогаешь собаку, а просто стоишь и кого-то ждешь, то эти люди не вызывают неприятия. А даже к ним начинаешь хорошо относиться, как к собакам, я не шучу. А вот если люди гуляют по культурному центру, и тут один человек внезапно останавливается и осеняет себя крестом, увидев святую православную церковь, то остальным людям именно что неловко. Умиления уж это точно не вызывает. Все резко ощущают себя атеистами. Но вида не подают. Про себя думают примерно следующее: «Ну если человеку так легче… К тому же у нас свободное гражданское общество, мог бы выбрать и ислам, спасибо, что не…» И таких людей, которые осеняют себя на улицах православным крестом, их все-таки немного, хотя религия эта у нас, считай, титульная. А вот на «Площади Революции» собак за нос трогают очень и очень многие. Большинство из них, как и в любой религии, - это девушки и тети. Но встречаются и дядечки, и молодые сумрачные люди, и вовсе перекрытые типы - никому ничего объяснять не надо. Вот собака, вот у нее нос, хочешь - потрогай ее за нос. Теории никакой не надо. Никаких тебе 90 томов патристики в кожаных переплетах. А вот приехала на поезде тетя с дорожным кейсом, на колесиках, улетающая в теплые края, и тоже потрогала собакин нос. И все, кто трогает нос, имеют на лице скрытую улыбку - над самими собой, что вот какие мы дуралеи, но может ли кто осудить нас. Наверное, поэтому собакин нос и работает. А если сделать из собакиного носа Предмет Культа, то полезут всякие активисты и толкователи, и все испорят.
По последним научным данным, в тех далеких краях, куда мы проезжающие, там нет ни тьмы, ни жаровен, ни чертей. Ни таких-же-как-ты людей, твоих мучителей (Ж.-П. Сартр). Ни уж тем более того, чему не поверил еще Том Сойер в воскресной школе. Ничего этого нет. Сначала попадают в такой уютный дом, в стиле архитектора Райта, классика параллельных линий. И сидят там в гостиной у горящего камина, и всё как в жизни, только вот есть совсем не хочется. И выпить тоже не хочется. Куда там «выпить», все и так на слегка на адреналине. Все понимают, что будет встреча с Неведомым. Одни вспоминают Жисть свою, и Косяки свои, и подбирают к каждому Косяку логическое оправдание. Другие понимают, что логические оправдания не катят - надо бы покаяться. А кто самые умные, те понимают, что надо Реально Раскаяться - и тогда, может быть, и прокатит. И тут входит девушка-горничная, спрашивает, не надо ли кому кофе. Все ей хором говорят: «Шла б ты со своим кофе, у нас экзамен через пять минут», - и девушка уходит, а все понимают, что это был последний шанс, что надо было ее расспросить, что говорить Ему, а теперь вот не расспросили, теперь всё пропало. Все от этого лишаются даже видимости душевного равновесия и сидят в креслах, закрыв лицо руками. Пока не слышат чьи-то шаги, теплое дыхание и чувствуют, что кто-то лижет им руки и лицо. И там - да, стоит Большая Собака, ну не очень большая, чтобы не страшно было, но раза в полтора больше обычной собаки - той же породы, что и собаки на «Площади Революции». Собака ничего им не говорит, хотя могла бы им всё сказать - это Самое Главное Существо во Вселенной и Вообще. Большой Собаке про них всё известно и всё понятно, но относится она к ним так, как собаки относятся к своим хозяевам. То есть: любя и не спрашивая. Это та самая собака, которую они хотели в детстве. Та самая, которую они не купили детям своим (потому что - кто с ней гулять будет и куда ее девать, если отпуск). И люди внезапно осознают, какие ж они были крохоборы, - а только Большая Собака их любит всё равно. И что? И поэтому люди, если хотят, могут всю оставшуюся вечность сидеть и гладить Большую Собаку. На сколько-то их хватает, а потом опять хочется покататься на всех по-возможности аттракционах.
Вот поэтому-то люди гладят собак в метро «Площадь Революции». Другого реалистичного объяснения я не нахожу.
Игорь Маслов.
P.S. Очень мне нравятся эссе этого парня. К сожалению, знаком с ним только по редким публикациям в "Новой газете".