Неожиданная библиофильская находка + загадка. Часть 1.
Хочу обратить внимание уважаемых собирателей книг на одно замечательное издание, о существовании которого узнал совсем недавно и совершенно случайно.
Начну, как водится, издалека.
В сентябре 1932 года в Ленинграде создается Литературный институт, которому присваивается имя Максима Горького ещё при жизни писателя. Сейчас он носит название Институт мировой литературы им. Горького. Первым директором института вплоть до своего ареста был Лев Каменев. Первоначальной идеей было обучение на базе правильной идеологической платформы пролетарских писателей, в том числе писателей из союзных республик. Одно время даже всерьез обсуждалась возможность организации в институте кафедры естествознания, на которой будущие красные писатели на деле знакомились бы с существующими промышленными технологиями как то - выплавка чугуна, строительство заводов, плотин ГРЭС, добычей и переработкой полезных ископаемых с целью реалистичного отражения созидательного труда на страницах своих произведений. Но тут пошла в бой с карандашами наперевес немногочисленная, но сплоченная группа ленинградских литературоведов, которые пожаловались Алексею Максимовичу на то, что ни одного литературоведческого института в Советской стране нет. Она-то и отстояла в итоге право Литинститута на проведение масштабной исследовательской работы.
Создание научно-материальной базы института позволило приступить к формированию научно-исследовательских подразделений, что и было начато в ноябре 1937 г. В Академию наук Институт переходил, уже имея в своем составе пять научно-исследовательских секций (отделов): по изучению творчества А.М.Горького, советской литературы, русской литературы XVIII в., западноевропейской литературы, античной литературы и группу по изучению творчества М.Ю.Лермонтова.
В 1935-м году в библиотеке организуется Сектор художественной иллюстрации, который возглавляет Маргарита Эммануиловна Голосовкер. В него поступают оригинальные макеты иллюстраций, высокохудожественные книги прошлых столетий, изданные как в России, так и за рубежом, портреты поэтов и писателей, собрания литографий и гравюр. На первых порах фонды сектора художественной иллюстрации пополняются за счет передачи ему большого количества книг А.М. Горьким, его родственниками, другими людьми, как в порядке частных пожертвований, так и путем их перемещения из различных организаций. Другими словами, в сектор художественной иллюстрации стекались самые-самые альбомы, прекрасно оформленные в художественном отношении издания, коллекции гравюр и т.д., экспроприированные из частных собраний "бывших". К 25 ноября 1935 года, буквально через несколько месяцев работы, в фондах Сектора художественной иллюстрации насчитывается около 20 тысяч единиц хранения.
Несколько слов о руководителе Сектора. Маргарита Эммануиловна Голосовкер была высокообразованной женщиной, училась в Сорбонне. После революции многие годы занималась музейным и выставочным делом. Мужем Маргариты Эммануиловны был известный ученый, исследователь Арктики Отто Юльевич Шмидт, а из сына Симы вырос целый академик, историк Сигурд Оттович Шмидт.
Портрет М.Э. Голосовкер работы С.М. Шор, 1942г.
В 1937-м году сектор художественной иллюстрации библиотеки литинститута под её руководством организовал и провел на очень высоком уровне выставку, приуроченную к столетию со дня смерти Пушкина. Успех способствовал принятию решения о подготовке аналогичной выставки к столетию со дня смерти другого великого поэта М.Ю.Лермонтова. Более того, было принято решение выпустить в свет высокохудожественный "альбом-музей", посвященный его памяти. О нем далее и пойдет рассказ.
Так бы я ничего и не знал об этом альбоме. не попадись мне на глаза небольшое интервью с Сигурдом Оттовичем Шмидтом ярославского историка и архивиста Ярослава Евгеньевича Смирнова, размещенное на сайте Государственного архива Ярославской области. Привожу его целиком.
С.О. Шмидт: Вспоминая мамин «Лермонтовский альбом»
Я. Е. Смирнов: Сигурд Оттович, добрый вечер. Мы сегодня с вами встречаемся накануне традиционных Лермонтовских чтений, которые проходят в Ярославле. Ежегодные научные чтения организует городская Центральная библиотека, носящая имя поэта, совместно с кафедрой филологии и культуры Ярославского государственного педагогического университета имени К. Д. Ушинского. В данном случае это уже 10-е чтения, посвященные М. Ю. Лермонтову, и вы видите, что ярославцы стараются не только сохранять память о великом русском поэте, но стремятся активно и плодотворно изучать и пропагандировать его творческое наследие.
В этой связи ко мне обратились сотрудники библиотеки, знающие о давних наших добрых контактах, с просьбой расспросить вас о том замечательном труде вашей мамы, Маргариты Эммануиловны Голосовкер, который был посвящен Лермонтову и увидел свет в роковом 1941 году - к 100-летиюгибели поэта. Об этом ярославцы узнали из передачи «Линия жизни» с вашим участием на телеканале «Культура», где вы упомянули об этих сюжетах вашей семейной биографии. Мы были бы очень признательны вам, если бы вы еще раз вспомнили об этом уникальном альбоме, подготовленном вашей мамой, и, конечно же, рассказали о ней самой.
С. О. Шмидт: Спасибо. Я благодарю за это предложение, мне это приятно. Действительно хочется напомнить о таком уникальном, новаторском труде, который был приурочен к печальному юбилею М. Ю. Лермонтова в 1941 году и который в силу трагических обстоятельств остался малоизвестным не только широкому читателю, но и специалистам.
После того, как в 1937 году в Москве была организована Пушкинская выставка, сразу же запланировали и выставку схожего типа, посвященную Лермонтову. И мама активно участвовала в подготовке этой выставки, но сейчас речь пойдет собственно об издании. Альбом «М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. 1814-1841» был издан государственным издательством «Искусство» (Москва; Ленинград), а напечатали его в ленинградской типографии. Большого формата книга, в 40 печатных листов, с цветными иллюстрациями, вышла в свет тиражом 10 тысяч экземпляров. И это издание не дошло до читателя. Поясню почему. Тот экземпляр, который я сейчас держу в руках, один из немногих, которые уцелели. Дело в том, что книга, подписанная в печать 12 апреля 1941 года, увидела свет в самый канун Великой Отечественной войны. Когда тираж был изготовлен, то несколько десятков экземпляров альбома были доставлены в Москву, из них несколько книг оказались у нас дома. Вероятно, успела состояться и обязательная рассылка в главные библиотеки. Весь же остальной тираж «Лермонтовского альбома» оказался уничтожен: в склад, где находились книги, в один из первых дней войны попала бомба... С тех пор это редчайшая книга, ее нет даже в литературных музеях.
Подготовка альбома происходила на моих глазах. Тогда я уже был студентом первого, а затем второго курса. В это время мама заведовала сектором художественной иллюстрации Института мировой литературы...
Я. С.: Насколько мне известно, именно Маргарита Эммануиловна в 1935 году создала этот сектор в литературном институте?
С. Ш.: Да, она была основателем и первым руководителем сектора. В задачу сектора входило собирание памятников, иллюстрирующих литературу, характеризующих изобразительным путем общественную жизнь, быт ушедших эпох, представляющих известных людей или типажи. В отделе имелась сравнительно небольшая коллекция подлинников и очень хорошая коллекция книг, и мама, а также другие специалисты отдела, консультировали и создателей выставок, и авторов художественных фильмов и т. д. Маргарита Эммануиловна и ее коллеги подготовили очаровательную маленькую выставку о Пушкине, о чем я уже упоминал, по тем материалам, которые за короткое время успели собрать в отделе.
И вот приступили к созданию капитального «Лермонтовского альбома». Причем, в этот период лермонтовские материалы собирались и изучались уже многими. Скажем, тот самый портрет Натальи Федоровны Ивановой, возлюбленной Лермонтова, о котором писал в своем знаменитом рассказе «Загадка Н. Ф. И.» Ираклий Луарсабович Андроников, стоял на письменном столе мамы. К сожалению, того здания, где находился сектор художественной иллюстрации, сейчас уже нет, оно располагалось возле Васильевского спуска. В доме, где было московское правление народного образования, Институту мировой литературы отвели этаж, или часть этажа, где размещались и комнаты маминого сектора.
Я. С.: Сигурд Оттович, а что это был за альбом? В чем его особенность?
С. Ш.: Вот я держу его в руках. Это довольно объемная и крупная по формату книга. Тут в выходных данных так и сказано, что альбом составлен под руководством М. Э. Голосовкер научными сотрудниками Института мировой литературы имени А. М. Горького, то есть сотрудниками ее сектора, П. М. Айзенштадт, Г. В. Морозовой, З. А. Проскуряковой. В редакционную коллегию входили пять человек: Н. Л. Бродский, М. Э. Голосовкер, В. В. Григоренко, В. Я. Кирпотин, Б. В. Нейман. Но, по существу, основным консультантом был профессор Николай Леонтьевич Бродский, автор биографии Лермонтова, много занимавшийся им...
Я. С.: К слову замечу, Николай Леонтьевич Бродский, крупный советский литературовед, исследователь биографий и Лермонтова, и Пушкина, - родился в Ярославле, что ваш рассказ о «Лермонтовском альбоме» для современного поколения ярославцев делает еще более познавательным и ценным...
С. Ш.: Да, замечательные исторические пересечения... При подготовке альбома о Лермонтове была перечитана большая литература на русском и иностранном языках, и главным образом, просмотрено то, что могло служить изобразительным материалом. Изначально была идея создать «книгу-музей». То есть такую книгу, после ознакомления с которой, можно было бы получить целостное представление о жизни и творчестве Лермонтова.
В альбоме несколько частей, вот их заголовки: «Детство поэта. 1814-1827 гг.», «Москва. Отрочество и юность. 1827-1832 гг.», «Юнкерская школа. Жизнь в Петербурге после окончания школы.1832-1837 гг.», «Гибель А. С. Пушкина», «Первая ссылка на Кавказ. 1837-1838 гг.», «Между двумя ссылкам. Петербург. 1838-1840 гг.», «Вторая ссылка. Приезд в Петербург. 1840-1841 гг.», «Дуэль и смерть».
Издание предварялось научной вступительной статьей Маргариты Эммануиловны, а затем шли главы, художественным языком рассказывающие о Лермонтове. Причем, к созданию книги был привлечен один из самых крупных в то время художников-графиков - Николай Васильевич Ильин. Человек очень большого вкуса, он был главным художником, если я не ошибаюсь, издательства «Художественная литература». Им полностью было выполнено оформление макета, специально созданы графические рисунки для титульных листов всех частей книги. Как видим, в ней содержится много изображений и цветных, и черно-белых, изящно сочетающихся с текстами Лермонтова.
Я. С.: А какой был принцип отбора изобразительных материалов для «книги-музея»?
С. Ш.: Старались отобразить то, что Лермонтов сам мог видеть, что отражало жизнь, им наблюдаемую, а также то, какое впечатление произвел поэт на современников и на потомков. Различный материал эпохи в альбоме представлен очень широко. Прежде всего, это люди, с которыми Лермонтов встречался, состоял в родстве, был дружен и знаком. Создатели альбома стремились привлечь максимально полно выявленные изображения: здесь и родители, и бабушка, которая воспитывала Лермонтова, и его друзья по Юнкерской школе и по университету, его близкие знакомые. Словом, в альбоме через изобразительный ряд представлен довольно обширный круг людей, который составлял, что называется, общество - и в Москве, и в Петербурге.
В издании можно видеть и рисунки самого Лермонтова. Некоторые из них позволили сделать выводы о том, что они навеяны его стихотворениями или, наоборот, эти изображения побудили поэта к написанию тех или иных стихов. Здесь и образцы русских и иностранных книг, гравюры, которые Лермонтов мог рассматривать. В альбоме имеются также иллюстрации к произведениям поэта, созданные в последующее время, а некоторые изображения даже специально заказывались для этого издания. Причем, к такой работе привлекались наиболее известные художники, и больше всего графики, понятно, что в силу специфики и уровня полиграфии того времени.
«Лермонтовский альбом» успел получить высокую оценку тех, кто его рекомендовал к печати и знакомился с ним. А затем те его экземпляры, которые уцелели, в свою очередь, побудили заказать маме подготовку новых такого же типа изданий. Так, она работала, в значительной мере подготовив, над альбомом о М. В. Ломоносове, еще в военные годы продумывала концепцию иллюстрированной книги, в которой бы культура России была представлена в совмещении памятников письменных и изобразительных искусств.
Это было, как я сейчас понимаю, прожив уже довольно долгую жизнь и много десятилетий занимаясь преподаванием, чрезвычайно важное начинание. Оно было значимо и для студентов, и школьников, и особенно для тех, кто учит и преподает. В условиях отсутствия телевидения и других средств массовой коммуникации, доступных нам сегодня, подобные издания имели огромное значение...
Я. С.: А ведь тогда это был, по сути, первый значительный труд подобного рода...
С. Ш.: Именно. Это был первый альбом такого типа, причем, он был по тем временам очень богато издан, со множеством цветных иллюстраций, на очень хорошей бумаге. Он мог быть и подарком, и мог стать своего рода «праздничной книгой». Сейчас одно из достойных московских издательств попросило у меня разрешение попытаться переиздать книгу. Менять там ничего не будут, кроме одного - если возможно, сделают цветными те иллюстрации, которые могли бы быть таковыми, но, вероятнее всего, из-за экономии, а может, и в силу недостаточных полиграфических возможностей, не были напечатаны цветными. Я, конечно, на это с охотой согласился. Это могло бы стать хорошим просветительским делом и добрым делом в память о маме.
В издание «Лермонтовского альбома» она вложила все свои знания, большой исследовательский опыт и душу. Еще в конце 1920-х годов она была одним из первых мастеров выставок исторического плана. В то время она заведовала музеем в Институте К. Маркса и Ф. Энгельса. Ею были созданы первые выставки о Великой французской революции и Парижской коммуне, располагавшиеся в нескольких залах...
Я. С.: Мне известно, что еще раньше ваша мама училась в Сорбонне...
С. Ш.: Действительно, она училась в Сорбонне, свободно знала французский и другие языки, поэтому могла использовать и иностранную литературу... Позже она работала в Музее революции, а с 1935 по 1949 годы в Институте мировой литературы. И, конечно, то, чем профессионально занималась моя мама, имело на меня огромное значение. Она довольно часто предлагала мне сопровождать ее в музеи, на вернисажи, я видел тех людей - ученых, литераторов, художников, с которыми она общалась, они приходили к нам в дом, при мне обсуждались темы возможных художественных произведений, темы будущих иллюстраций. Когда мне доводилось бывать у нее в отделе, я мог буквально пощупать, увидеть различные подлинники и фотографии, много говорившие о старом и новейшем времени.
Я. С.: Сигурд Оттович, а ведь Маргарита Эммануиловна, очевидно, и предопределила ваше будущее как историка?..
С. Ш.: Мама определила очень многое. Я наблюдал такую вещь, такое ценное явление, понимание которого обычно приходит лишь с годами, когда вы уже владеете определенным опытом, житейской и научной терминологией. В ее комнате я видел, как на ковре мамой и ее коллегами раскладывался большого размера ватман и на нем оживали иллюстрации тех будущих выставок, которые только проектировались. И я еще мальчиком имел возможность наблюдать, как взрослые тети и дяди с небывалым увлечением занимаются своей работой, ощущая, как это для них существенно и важно. Потом меня брали с собой на выставки, и здесь я уже видел результат. Я эту самоотверженность в работе наблюдал до конца дней жизни мамы. Когда она уже была тяжело больна, она успела закончить последнюю свою статью по рисункам поэта Эдуарда Багрицкого, собранным ею в отделе. Работа была напечатана посмертно в томе «Литературного наследства», посвященном советской литературе.
Это, конечно, многое привило, и, во всяком случае, не только определило призвание, а привило широкое представление, что историческим источником, то есть всем тем, что может источать полезную информацию, важную для историка, являются отнюдь не только памятники письменности, архивные документы или печатные, но, безусловно, и изобразительные источники, памятники материальной культуры и даже наши слова, - вообще все то, что отражает прошлое.
Поэтому мне сегодня очень приятно вспомнить о маме в связи с Лермонтовскими чтениями в Ярославле. И хочу поблагодарить всех тех, кто организует подобные конференции. Конечно, это великая наша трагедия, что Лермонтов так рано ушел из жизни. Это был настоящий, подлинный наследник Пушкина, причем с таким необычайным проникновенным предвидением будущего. И то, что этим занимаются в Ярославле, в городе, открывшем «Слово о полку Игореве», открывшем театры и многое другое, меня, ревнителя и старателя отечественной культуры, очень радует.
Я. С.: Спасибо вам, Сигурд Оттович, за эту прекрасную беседу.
Ссылка на интервью здесь.
На днях экземпляр Лермонтовского альбома прекрасной сохранности приехал ко мне, и я смог его внимательно рассмотреть.
По всему видно, что в условиях ограниченных ресурсов того времени издатели имели целью создать альбом по образцу роскошных европейских изданий. Уже один только формат книги чуть меньше ин-фолио внушает уважение. Переплет выполнен по образцу французского. Об этом говорит полукруглый корешок, тиснение коленкоровых крышек, имитирующее благородный марокен, блинтовое тиснение и тиснение золотом. Углы переплета укреплены.
Макет был подготовлен в издательстве "Искусство", а печатался тираж в 1-й Образцовой типографии ОГИЗа. Весь текст набран и отпечатан высокой печатью. Не смотря на отсутствие качественных материалов (тетради блока на скрепках, коленкор, имитирующий кожу) переплет выполнен очень изящно. Переплетные крышки были изготовлены из материала двух разных оттенков - красного в тон цвету корешка и светло-коричневого. Экземпляры первого варианта встречаются реже.
Особое внимание я хотел бы обратить на бумагу. Я насчитал ПЯТЬ! разных видов: белая и тонированная меловка, белая и тонированная верже разной плотности. Скорее всего, для издания была выделена бумага, национализированная в конце 20-х годов у частных книжных издательств.
В своем интервью Сигурд Оттович несколько ошибается относительно отправки небольшой части тиража из Ленинграда в Москву. Поскольку альбом печатался в Москве, скорее всего, некоторая часть тиража просто осталась в столице, а основная отправилась в Ленинград, где и погибла по нелепой случайности. На свободном листе форзаца моего экземпляра есть карандашная запись: "Москва. Июль 1942".
В альбоме огромное количество иллюстративного материала, заимствованного, как я полагаю, как раз из фондов сектора художественной иллюстрации литературного института им. Горького. Много репродукций рисунков Лермонтова. Четыре цветные полосные вклейки, не участвующие в пагинации и тридцать одна вклеенная на страницы цветная иллюстрация разнообразных форматов и размеров от
до
Давайте же заглянем под крышку переплета!
Начну, как водится, издалека.
В сентябре 1932 года в Ленинграде создается Литературный институт, которому присваивается имя Максима Горького ещё при жизни писателя. Сейчас он носит название Институт мировой литературы им. Горького. Первым директором института вплоть до своего ареста был Лев Каменев. Первоначальной идеей было обучение на базе правильной идеологической платформы пролетарских писателей, в том числе писателей из союзных республик. Одно время даже всерьез обсуждалась возможность организации в институте кафедры естествознания, на которой будущие красные писатели на деле знакомились бы с существующими промышленными технологиями как то - выплавка чугуна, строительство заводов, плотин ГРЭС, добычей и переработкой полезных ископаемых с целью реалистичного отражения созидательного труда на страницах своих произведений. Но тут пошла в бой с карандашами наперевес немногочисленная, но сплоченная группа ленинградских литературоведов, которые пожаловались Алексею Максимовичу на то, что ни одного литературоведческого института в Советской стране нет. Она-то и отстояла в итоге право Литинститута на проведение масштабной исследовательской работы.
Создание научно-материальной базы института позволило приступить к формированию научно-исследовательских подразделений, что и было начато в ноябре 1937 г. В Академию наук Институт переходил, уже имея в своем составе пять научно-исследовательских секций (отделов): по изучению творчества А.М.Горького, советской литературы, русской литературы XVIII в., западноевропейской литературы, античной литературы и группу по изучению творчества М.Ю.Лермонтова.
В 1935-м году в библиотеке организуется Сектор художественной иллюстрации, который возглавляет Маргарита Эммануиловна Голосовкер. В него поступают оригинальные макеты иллюстраций, высокохудожественные книги прошлых столетий, изданные как в России, так и за рубежом, портреты поэтов и писателей, собрания литографий и гравюр. На первых порах фонды сектора художественной иллюстрации пополняются за счет передачи ему большого количества книг А.М. Горьким, его родственниками, другими людьми, как в порядке частных пожертвований, так и путем их перемещения из различных организаций. Другими словами, в сектор художественной иллюстрации стекались самые-самые альбомы, прекрасно оформленные в художественном отношении издания, коллекции гравюр и т.д., экспроприированные из частных собраний "бывших". К 25 ноября 1935 года, буквально через несколько месяцев работы, в фондах Сектора художественной иллюстрации насчитывается около 20 тысяч единиц хранения.
Несколько слов о руководителе Сектора. Маргарита Эммануиловна Голосовкер была высокообразованной женщиной, училась в Сорбонне. После революции многие годы занималась музейным и выставочным делом. Мужем Маргариты Эммануиловны был известный ученый, исследователь Арктики Отто Юльевич Шмидт, а из сына Симы вырос целый академик, историк Сигурд Оттович Шмидт.
Портрет М.Э. Голосовкер работы С.М. Шор, 1942г.
В 1937-м году сектор художественной иллюстрации библиотеки литинститута под её руководством организовал и провел на очень высоком уровне выставку, приуроченную к столетию со дня смерти Пушкина. Успех способствовал принятию решения о подготовке аналогичной выставки к столетию со дня смерти другого великого поэта М.Ю.Лермонтова. Более того, было принято решение выпустить в свет высокохудожественный "альбом-музей", посвященный его памяти. О нем далее и пойдет рассказ.
Так бы я ничего и не знал об этом альбоме. не попадись мне на глаза небольшое интервью с Сигурдом Оттовичем Шмидтом ярославского историка и архивиста Ярослава Евгеньевича Смирнова, размещенное на сайте Государственного архива Ярославской области. Привожу его целиком.
С.О. Шмидт: Вспоминая мамин «Лермонтовский альбом»
Я. Е. Смирнов: Сигурд Оттович, добрый вечер. Мы сегодня с вами встречаемся накануне традиционных Лермонтовских чтений, которые проходят в Ярославле. Ежегодные научные чтения организует городская Центральная библиотека, носящая имя поэта, совместно с кафедрой филологии и культуры Ярославского государственного педагогического университета имени К. Д. Ушинского. В данном случае это уже 10-е чтения, посвященные М. Ю. Лермонтову, и вы видите, что ярославцы стараются не только сохранять память о великом русском поэте, но стремятся активно и плодотворно изучать и пропагандировать его творческое наследие.
В этой связи ко мне обратились сотрудники библиотеки, знающие о давних наших добрых контактах, с просьбой расспросить вас о том замечательном труде вашей мамы, Маргариты Эммануиловны Голосовкер, который был посвящен Лермонтову и увидел свет в роковом 1941 году - к 100-летиюгибели поэта. Об этом ярославцы узнали из передачи «Линия жизни» с вашим участием на телеканале «Культура», где вы упомянули об этих сюжетах вашей семейной биографии. Мы были бы очень признательны вам, если бы вы еще раз вспомнили об этом уникальном альбоме, подготовленном вашей мамой, и, конечно же, рассказали о ней самой.
С. О. Шмидт: Спасибо. Я благодарю за это предложение, мне это приятно. Действительно хочется напомнить о таком уникальном, новаторском труде, который был приурочен к печальному юбилею М. Ю. Лермонтова в 1941 году и который в силу трагических обстоятельств остался малоизвестным не только широкому читателю, но и специалистам.
После того, как в 1937 году в Москве была организована Пушкинская выставка, сразу же запланировали и выставку схожего типа, посвященную Лермонтову. И мама активно участвовала в подготовке этой выставки, но сейчас речь пойдет собственно об издании. Альбом «М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. 1814-1841» был издан государственным издательством «Искусство» (Москва; Ленинград), а напечатали его в ленинградской типографии. Большого формата книга, в 40 печатных листов, с цветными иллюстрациями, вышла в свет тиражом 10 тысяч экземпляров. И это издание не дошло до читателя. Поясню почему. Тот экземпляр, который я сейчас держу в руках, один из немногих, которые уцелели. Дело в том, что книга, подписанная в печать 12 апреля 1941 года, увидела свет в самый канун Великой Отечественной войны. Когда тираж был изготовлен, то несколько десятков экземпляров альбома были доставлены в Москву, из них несколько книг оказались у нас дома. Вероятно, успела состояться и обязательная рассылка в главные библиотеки. Весь же остальной тираж «Лермонтовского альбома» оказался уничтожен: в склад, где находились книги, в один из первых дней войны попала бомба... С тех пор это редчайшая книга, ее нет даже в литературных музеях.
Подготовка альбома происходила на моих глазах. Тогда я уже был студентом первого, а затем второго курса. В это время мама заведовала сектором художественной иллюстрации Института мировой литературы...
Я. С.: Насколько мне известно, именно Маргарита Эммануиловна в 1935 году создала этот сектор в литературном институте?
С. Ш.: Да, она была основателем и первым руководителем сектора. В задачу сектора входило собирание памятников, иллюстрирующих литературу, характеризующих изобразительным путем общественную жизнь, быт ушедших эпох, представляющих известных людей или типажи. В отделе имелась сравнительно небольшая коллекция подлинников и очень хорошая коллекция книг, и мама, а также другие специалисты отдела, консультировали и создателей выставок, и авторов художественных фильмов и т. д. Маргарита Эммануиловна и ее коллеги подготовили очаровательную маленькую выставку о Пушкине, о чем я уже упоминал, по тем материалам, которые за короткое время успели собрать в отделе.
И вот приступили к созданию капитального «Лермонтовского альбома». Причем, в этот период лермонтовские материалы собирались и изучались уже многими. Скажем, тот самый портрет Натальи Федоровны Ивановой, возлюбленной Лермонтова, о котором писал в своем знаменитом рассказе «Загадка Н. Ф. И.» Ираклий Луарсабович Андроников, стоял на письменном столе мамы. К сожалению, того здания, где находился сектор художественной иллюстрации, сейчас уже нет, оно располагалось возле Васильевского спуска. В доме, где было московское правление народного образования, Институту мировой литературы отвели этаж, или часть этажа, где размещались и комнаты маминого сектора.
Я. С.: Сигурд Оттович, а что это был за альбом? В чем его особенность?
С. Ш.: Вот я держу его в руках. Это довольно объемная и крупная по формату книга. Тут в выходных данных так и сказано, что альбом составлен под руководством М. Э. Голосовкер научными сотрудниками Института мировой литературы имени А. М. Горького, то есть сотрудниками ее сектора, П. М. Айзенштадт, Г. В. Морозовой, З. А. Проскуряковой. В редакционную коллегию входили пять человек: Н. Л. Бродский, М. Э. Голосовкер, В. В. Григоренко, В. Я. Кирпотин, Б. В. Нейман. Но, по существу, основным консультантом был профессор Николай Леонтьевич Бродский, автор биографии Лермонтова, много занимавшийся им...
Я. С.: К слову замечу, Николай Леонтьевич Бродский, крупный советский литературовед, исследователь биографий и Лермонтова, и Пушкина, - родился в Ярославле, что ваш рассказ о «Лермонтовском альбоме» для современного поколения ярославцев делает еще более познавательным и ценным...
С. Ш.: Да, замечательные исторические пересечения... При подготовке альбома о Лермонтове была перечитана большая литература на русском и иностранном языках, и главным образом, просмотрено то, что могло служить изобразительным материалом. Изначально была идея создать «книгу-музей». То есть такую книгу, после ознакомления с которой, можно было бы получить целостное представление о жизни и творчестве Лермонтова.
В альбоме несколько частей, вот их заголовки: «Детство поэта. 1814-1827 гг.», «Москва. Отрочество и юность. 1827-1832 гг.», «Юнкерская школа. Жизнь в Петербурге после окончания школы.1832-1837 гг.», «Гибель А. С. Пушкина», «Первая ссылка на Кавказ. 1837-1838 гг.», «Между двумя ссылкам. Петербург. 1838-1840 гг.», «Вторая ссылка. Приезд в Петербург. 1840-1841 гг.», «Дуэль и смерть».
Издание предварялось научной вступительной статьей Маргариты Эммануиловны, а затем шли главы, художественным языком рассказывающие о Лермонтове. Причем, к созданию книги был привлечен один из самых крупных в то время художников-графиков - Николай Васильевич Ильин. Человек очень большого вкуса, он был главным художником, если я не ошибаюсь, издательства «Художественная литература». Им полностью было выполнено оформление макета, специально созданы графические рисунки для титульных листов всех частей книги. Как видим, в ней содержится много изображений и цветных, и черно-белых, изящно сочетающихся с текстами Лермонтова.
Я. С.: А какой был принцип отбора изобразительных материалов для «книги-музея»?
С. Ш.: Старались отобразить то, что Лермонтов сам мог видеть, что отражало жизнь, им наблюдаемую, а также то, какое впечатление произвел поэт на современников и на потомков. Различный материал эпохи в альбоме представлен очень широко. Прежде всего, это люди, с которыми Лермонтов встречался, состоял в родстве, был дружен и знаком. Создатели альбома стремились привлечь максимально полно выявленные изображения: здесь и родители, и бабушка, которая воспитывала Лермонтова, и его друзья по Юнкерской школе и по университету, его близкие знакомые. Словом, в альбоме через изобразительный ряд представлен довольно обширный круг людей, который составлял, что называется, общество - и в Москве, и в Петербурге.
В издании можно видеть и рисунки самого Лермонтова. Некоторые из них позволили сделать выводы о том, что они навеяны его стихотворениями или, наоборот, эти изображения побудили поэта к написанию тех или иных стихов. Здесь и образцы русских и иностранных книг, гравюры, которые Лермонтов мог рассматривать. В альбоме имеются также иллюстрации к произведениям поэта, созданные в последующее время, а некоторые изображения даже специально заказывались для этого издания. Причем, к такой работе привлекались наиболее известные художники, и больше всего графики, понятно, что в силу специфики и уровня полиграфии того времени.
«Лермонтовский альбом» успел получить высокую оценку тех, кто его рекомендовал к печати и знакомился с ним. А затем те его экземпляры, которые уцелели, в свою очередь, побудили заказать маме подготовку новых такого же типа изданий. Так, она работала, в значительной мере подготовив, над альбомом о М. В. Ломоносове, еще в военные годы продумывала концепцию иллюстрированной книги, в которой бы культура России была представлена в совмещении памятников письменных и изобразительных искусств.
Это было, как я сейчас понимаю, прожив уже довольно долгую жизнь и много десятилетий занимаясь преподаванием, чрезвычайно важное начинание. Оно было значимо и для студентов, и школьников, и особенно для тех, кто учит и преподает. В условиях отсутствия телевидения и других средств массовой коммуникации, доступных нам сегодня, подобные издания имели огромное значение...
Я. С.: А ведь тогда это был, по сути, первый значительный труд подобного рода...
С. Ш.: Именно. Это был первый альбом такого типа, причем, он был по тем временам очень богато издан, со множеством цветных иллюстраций, на очень хорошей бумаге. Он мог быть и подарком, и мог стать своего рода «праздничной книгой». Сейчас одно из достойных московских издательств попросило у меня разрешение попытаться переиздать книгу. Менять там ничего не будут, кроме одного - если возможно, сделают цветными те иллюстрации, которые могли бы быть таковыми, но, вероятнее всего, из-за экономии, а может, и в силу недостаточных полиграфических возможностей, не были напечатаны цветными. Я, конечно, на это с охотой согласился. Это могло бы стать хорошим просветительским делом и добрым делом в память о маме.
В издание «Лермонтовского альбома» она вложила все свои знания, большой исследовательский опыт и душу. Еще в конце 1920-х годов она была одним из первых мастеров выставок исторического плана. В то время она заведовала музеем в Институте К. Маркса и Ф. Энгельса. Ею были созданы первые выставки о Великой французской революции и Парижской коммуне, располагавшиеся в нескольких залах...
Я. С.: Мне известно, что еще раньше ваша мама училась в Сорбонне...
С. Ш.: Действительно, она училась в Сорбонне, свободно знала французский и другие языки, поэтому могла использовать и иностранную литературу... Позже она работала в Музее революции, а с 1935 по 1949 годы в Институте мировой литературы. И, конечно, то, чем профессионально занималась моя мама, имело на меня огромное значение. Она довольно часто предлагала мне сопровождать ее в музеи, на вернисажи, я видел тех людей - ученых, литераторов, художников, с которыми она общалась, они приходили к нам в дом, при мне обсуждались темы возможных художественных произведений, темы будущих иллюстраций. Когда мне доводилось бывать у нее в отделе, я мог буквально пощупать, увидеть различные подлинники и фотографии, много говорившие о старом и новейшем времени.
Я. С.: Сигурд Оттович, а ведь Маргарита Эммануиловна, очевидно, и предопределила ваше будущее как историка?..
С. Ш.: Мама определила очень многое. Я наблюдал такую вещь, такое ценное явление, понимание которого обычно приходит лишь с годами, когда вы уже владеете определенным опытом, житейской и научной терминологией. В ее комнате я видел, как на ковре мамой и ее коллегами раскладывался большого размера ватман и на нем оживали иллюстрации тех будущих выставок, которые только проектировались. И я еще мальчиком имел возможность наблюдать, как взрослые тети и дяди с небывалым увлечением занимаются своей работой, ощущая, как это для них существенно и важно. Потом меня брали с собой на выставки, и здесь я уже видел результат. Я эту самоотверженность в работе наблюдал до конца дней жизни мамы. Когда она уже была тяжело больна, она успела закончить последнюю свою статью по рисункам поэта Эдуарда Багрицкого, собранным ею в отделе. Работа была напечатана посмертно в томе «Литературного наследства», посвященном советской литературе.
Это, конечно, многое привило, и, во всяком случае, не только определило призвание, а привило широкое представление, что историческим источником, то есть всем тем, что может источать полезную информацию, важную для историка, являются отнюдь не только памятники письменности, архивные документы или печатные, но, безусловно, и изобразительные источники, памятники материальной культуры и даже наши слова, - вообще все то, что отражает прошлое.
Поэтому мне сегодня очень приятно вспомнить о маме в связи с Лермонтовскими чтениями в Ярославле. И хочу поблагодарить всех тех, кто организует подобные конференции. Конечно, это великая наша трагедия, что Лермонтов так рано ушел из жизни. Это был настоящий, подлинный наследник Пушкина, причем с таким необычайным проникновенным предвидением будущего. И то, что этим занимаются в Ярославле, в городе, открывшем «Слово о полку Игореве», открывшем театры и многое другое, меня, ревнителя и старателя отечественной культуры, очень радует.
Я. С.: Спасибо вам, Сигурд Оттович, за эту прекрасную беседу.
Ссылка на интервью здесь.
На днях экземпляр Лермонтовского альбома прекрасной сохранности приехал ко мне, и я смог его внимательно рассмотреть.
По всему видно, что в условиях ограниченных ресурсов того времени издатели имели целью создать альбом по образцу роскошных европейских изданий. Уже один только формат книги чуть меньше ин-фолио внушает уважение. Переплет выполнен по образцу французского. Об этом говорит полукруглый корешок, тиснение коленкоровых крышек, имитирующее благородный марокен, блинтовое тиснение и тиснение золотом. Углы переплета укреплены.
Макет был подготовлен в издательстве "Искусство", а печатался тираж в 1-й Образцовой типографии ОГИЗа. Весь текст набран и отпечатан высокой печатью. Не смотря на отсутствие качественных материалов (тетради блока на скрепках, коленкор, имитирующий кожу) переплет выполнен очень изящно. Переплетные крышки были изготовлены из материала двух разных оттенков - красного в тон цвету корешка и светло-коричневого. Экземпляры первого варианта встречаются реже.
Особое внимание я хотел бы обратить на бумагу. Я насчитал ПЯТЬ! разных видов: белая и тонированная меловка, белая и тонированная верже разной плотности. Скорее всего, для издания была выделена бумага, национализированная в конце 20-х годов у частных книжных издательств.
В своем интервью Сигурд Оттович несколько ошибается относительно отправки небольшой части тиража из Ленинграда в Москву. Поскольку альбом печатался в Москве, скорее всего, некоторая часть тиража просто осталась в столице, а основная отправилась в Ленинград, где и погибла по нелепой случайности. На свободном листе форзаца моего экземпляра есть карандашная запись: "Москва. Июль 1942".
В альбоме огромное количество иллюстративного материала, заимствованного, как я полагаю, как раз из фондов сектора художественной иллюстрации литературного института им. Горького. Много репродукций рисунков Лермонтова. Четыре цветные полосные вклейки, не участвующие в пагинации и тридцать одна вклеенная на страницы цветная иллюстрация разнообразных форматов и размеров от
до
Давайте же заглянем под крышку переплета!