Наталия Стрелле
Стихи Наталии Стрелле. Часть II
Куплеты.
1.
Не понята, не узнана, не встречена.
Не прощена, не ругана, не венчана.
Не вспомнена, заклятьем вечным крещена:
Одной, всегда одной мечте обещана
2.
Роман.
Она любила Шопена,
А он не понимал музыки;
Она знала четыре языка,
А он не знал ни одного;
Она любила его,
А он - нет;
Quod erat demonstrandum.
3. Столько лет мы шли через пыль,
Заклиная: дойдём всё равно!
И озвучили лучший наш фильм...
На заказ
о немом
кино.
4. Любовь.
Ты как тополь стройная!
Ты как клён багряная!
Как секвоя знойная!
Дура деревянная.
* * *
Скандинавия.
1.
Плыву с паромом от огней к огням.
Вода, как конь пофыркивая, волны
Бьёт о борта. На небе ночь и дождь.
По берегам, как две руки, в несостояв-
шемся касаньи потерявшись,
два города с почто что идентичным
названьем - Хельсингборг и Хельсингьёр.
Похожи диалекты... Всё бы к миру,
но нет покоя людям. Век за веком
воздвигнув крепости по берегам, границу
означив в море, поделились на
датчан и шведов, и войной ходили
на друга друг, забыв совсем, что море
границ не терпит - и стирает их.
Курю, и ветер колет мне ладони
замерзшие. Вдали из ресторанной
двери наверх, к белеющими рёбрами скамейкам -
предпалубным - выходит женщина, садится,
и смотрит пристально во тьму.
За ней во след (чуть погодя) выходит
мужчина: помоложе, подшофе.
Красивее её. Он тянет руку
её обнять, на палец по привычке
крутя колечки стриженых волос.
Она, чуть отстранясь, бросает фразу,
он отвечает, как в немом кино -
без звука; как все пьяные, с размахом
жестикулируя, встаёт. Уходит.
Она бесшумно плачет, глядя в море,
не закрывая глаз руками. Стонут чайки,
по дамски - чуть - накрапывает дождик,
а море всё безмолвно поглощает
и копит... Я схожу на шведский берег
И молча размышляю о себе.
2.
Течёт былое как вода,
Но это смёрзлось навсегда,
Как бюстов белые глаза,
И
стережёт
меня.
Я помню всё: глухой зимой
Сошёлся мир тоской тройной:
Могилы - церковь - домик мой,
И я
одна,
одна.
В сакристии не зажжена
Свеча, но всё ж насквозь видна
В двух ящиках вся жизнь до дна:
Begravelse
и D?p.
Ещё там бар был у ворот,
И хохот пьяным застил рот,
Хоть даже drikk бросало в пот
При взгляде
мёртвых
в лоб.
И я ночами там без снов
Осколки стиснутых зубов
Плюя, кровавя мозги, вновь
Старалась
побороть
ЕЁ. Она, шепча: "Сгною!"
Лила свинец на плоть мою,
И я недвижно в простыню
Вжимала
плоть.
Стараясь влиться в мир вещей,
Который мне тогда людей
Был много ближе. Хоть теней
Сводил
с ума
приход.
3.
Здесь перестук колёс, как шорох, нем,
С сердечным не сравнить би-е-ни-ем
На лицах неснимаема улыбка,
В гримасу смерти протекая зыбко.
Здесь бесприютность векторной черты
Триумф отрезка победил - для простоты.
Стремленье к простоте здесь вообще
Фатально. В человека входят в раз
Котлетки, мы -её? - нет, ана-нас,
кефир, капустка, творог, сок, вино,
спагетти! А выходит? Лишь одно...
И под журчaнье финского сортира
Скользит извне вся многозначность пира.
А тот, тот дальний мир - юдоль скорбей.
Нет сна печальней, нет тоски нежней.
Там в святцах имя Лин тройною властью
Саднит: оно - цветок, подросток, песня
Печального прощанья. Фотоснимков
Там лица пыльные и все в слезинках.
Детей своих ходить и говорить
Там учат рано, что б потом забыть
Успеть и то, и то, и выбирать
На вкус: или сидеть, или молчать.
Но мир, так расслоившись всё же вертит
Вовне - вперёд, внутри, с изнанки - вспять
И не пришла моя пора для смерти,
Раз мне ещё осталось что терять.
Но впереди грядёт палач пророчеств
Апофеоз и церь всех одиночеств:
Грядёт последний миг мой перед смертью
Лишь мог - чтоб всё понять. Чтоб всё понять.
4.
Шепчет дождик многоустный,
На горах - туман.
Нынче миру тоже грустно
Грустью тайных стран.
И позванивают капли
В колкостях листвы
Я одна. Но где-то рядом
Тихо
реешь
ты.
* * *
Ода русско-американской дружбе или
Прощайте, господин Э.Ш.
1.
Друг мой тайный, друг мой дальний,
Я устала от всего
От раздумий, от скитаний,
От незнанья своего.
В дишном чреве самолётном
Мой бродячий кров;
От себя самой полётом
убегаю: вновь
Ночью голос чей-то странный
Разрушает тишь
То ли ангел, то ли странник,
То ли просто мышь.
Что же делать, что же делать?
В небе облака
Хоть на миг бы показалась
Жизнь легка-легка.
Но туман вопросов смутных
Бродит в скобках плеч;
Жизнь грустна, печаль минутна,
Неумолчна речь,-
Шепчет, будто в этом свете
Существует суть,
Будто дух внутри бессмертен,
будто вечен путь.
2.
Курю у лестничных перил,
Рассвет уныл и сыр
Вот, он опять не позвонил,
И всё старо, как мир.
Я возвращаюсь. Чёрный диск
Безмолвен в уголке.
И мир, сойдясь разбился вдруг
В его слепом гудке.
3.
Вот и всё. До свиданья, мой друг
Навсегда говорю: до свиданья.
Утомлённый вниманьем подруг,
Ты моё не заметишь посланье.
Западня Атлантическая.
На её берегах - ты и я.
В разных весях, и странах, и аж
Континентах теперь мы, и это
Сводит факты с ума в мираж
Будто мы на одной планете.
Забери берег тот,
Береги берег мой,
Эта лужа заснёт,
Мы вернёмся домой!
Берега - как мосты,
Мы живём, как семья,
На одном краю - ты
На другом краю - я.
Всё, что мне разрешило склони-
ться восторженно перед тобой
На твоём одиноком пути
Стало краткою не-судьбой.
Я ждала, что конец будет позже.
Я ошиблась. Сейчас так сейчас.
Если кто-то свою жизнь прожил,
То не важно ль - за век иль за час?
Всё, светает, в руках
Фимиам мой дрожит
Дожила до утра -
Значит, буду уж жить.
Что ж, наверное, так и надо
Пусть мне плохо - я даже рада.
Это слёзы ночной порой -
Kак последняя связь с тобой.
Заклинанием снова и снова
Я на вкус дегустирую слово:
Ты - не ты.
Ты -никто.
Всё - клёво.
* * *
Я не вода. В мозгу моём
Всё бродит что-то и мерцает;
Но, чтобы добрым стать вином,
Закваски всё же не хватает.
Дар одиночества - целить,
Но долгий пост испепеляет;
И взгляд уже не ищет нить
К дверям потерянного рая.
Живу эскизом. На пустяк
Полупорывом время трачу.
Нет, подождите, всё не так!
Я позже здесь спереиначу.
Но разве перепишешь вновь
Уже истраченных талантов?`
Жизнь не берёт черновиков
И обновлённых вариантов
* * *
Параклауситрон.
Рождённые в крови, дерьме и боли,
Мы - парадигмы тупиковой ветви;
Уроды без зубов, когтей, и - боле:
Мы - некрофаги. Трупоеды.
Мы смеем говорить, что Боги лгали,
Маня к своей таинственной Валгалле,
К египетским далёким землям Дат
За полем тростников. Там комендант -
Жук-скарабей - по небу катит око,
Отнятое маснами у Бога.
Разочарованные спорами с душою,
В которых суть одна, хоть вестник нов,
Бредём тропой окольной и косою
На двор двух истин в поле тростников.
* * *
Бенгальские огни.
Забытый Бог мне
Дал странный свет,
Шуршащий снами
Индийских Вед.
Чaрует, манит
Его игра
Влечёт скитальцев
Обманом зря.
Я жгу бенгальский
Всё жизнь огонь
Искрист и светел,
но хладен он.
Чужую душу
Им не сограть
Сжигаю стужей
Свой бред и мреть.
И всё судьбу мне
Мой свет создаст
С глазами принцев
Лишённых царств.
* * *
Безадресность нашего мнения.
Погоня за собственной тенью!
Всё уже и уже круги.
А в древних вопросов стенах
И гулки шаги, и наги.
Тупик. Фрейду лишний даруя
Закон механизма защиты,
Рождаем детей, маскируя
Ничьей то, что вовсе разбиты
Бросаем слова на ветер,
За то хватаем порой,
И то, что идёт в наши сети,
И капельку из чужой.
Приводим мы в оправданье
Невежество всех людей,
Как нищий, за подаянье
Трясущий культёй своей.
Я помню далёкое детство,
Где взрослый божественно мудр,
На всё, что тебе неизвестно,
ответ с этикеткой "внутрь".
Теперь я сама среди взрослых:
Заблудших...
Редактор Клементина Игрекова