Поэзия и музыка Валерия Булгакова
Печальныя истории группы "Холодный дом". Глава 2.
Немного о "новорожденном".
А между тем группа продолжала потихоньку развиваться. Это громко сказано, но песни понемногу делались и уже тогда начал появляться первоначальный саунд, как молочные зубы у дитяти. Дитятко оказалось кусачим: на ритм-гитаре Валеры лежали бас и соло и всё это венчала либо перкуссия, либо тарелки Счастливого. Выделенная ритм-гитара и стала поначалу фирменным знаком группы.
Я тогда переболел желтухой. Мне сказали, что сессия продлена на два месяца. Счастливый работал на пивзаводе и на каждую репетицию тырил Пепси и пиво (так я соблюдал диету).
Тогда же у нас появился басист Сергей Филимонов, по кличке Фил, «удостоенный» после громкого имени Феллини. Как он появился - не помню, но это был редкостный ханыга и выпивоха. Но для семнадцатилетнего пацана играл он весьма прилично. Счастливый продолжал таскать Пепси и пиво, не замечая, что пиво тает на глазах. Была там и такая фишка: комната для репетиций была примерно 3×3 метра. Играть тихо Счастливый не умел, потому как не умел играть вовсе. После репетиции у меня сутки свистели уши, так как тарелка висела сантиметрах в двадцати от моей башки. Приходилось постепенно прибавлять звук, чтобы слышать себя. В конце концов усилители дохли и мы, полуглухие, выползали из комнаты.
Пивзавод в Туле находится на отшибе. На конечной трамвая. В принципе это уже пригородное шоссе. Возвращались мы по вечерам. Около девяти. После одной из репетиций (Фил как всегда куда-то делся) мы сели в трамвай. На следующей остановке туда же сели два мужичка. Счастливый был с «дипломатом» а в нём лежал нож, сделанный для дома-для семьи, но довольно мощный. Мужики подошли к нам:
- Ребята! Не одолжите три рубля? А то у нас тут… ствол. - И показал на карман, в котором что-то лежало.
- Счастливый. Давай тесак. Я их завалю - сказал Валера.
Валеру я знал уже неплохо.
- Бери быстро трояк, зёма!
Мужики не поняли своего счастья и быстро выскочили из трамвая.
Эти репетиции продолжались до тех пор, пока Счастливый не обнаружил очередную «недостачу» и, жутко обидевшись, не разогнал всю шайку. После чего репетиции с пивзавода снова перекочевали ко мне, уже без вновь исчезнувшего Фила.
Меня вызвали в деканат и я с радостью узнал, что вместо двух месяцев сессия продлена всего на один. За день до окончания. Декан Карпов, муж моей последней учительницы музыки, подсказал взять академ, что я и сделал.
«Демократия» была на подъёме. Предприятия останавливались одно за другим. Работы не было. Вобщем - времени у меня было навалом.
Валера покинул Тульский политех и устроился работать на Щёкинский завод «СВ» помощником мастера. Работал он по сменам: три - первая, три - вторая, три - ночь. Я откровенно бездельничал - найти работу с больной печенью в 1991-м было проблематично. В те времена (как и сей час в России) ценился преимущественно физический труд либо рабочие высшей квалификации. Даже работу курьера найти было практически невозможно. Это был полный простор для творчества при полном отсутствии денег. Гитара стала для меня неким выходом для молодой энергии. И Валера не подводил. Тогда он и написал «Пойдём домой», «Автобус», «Не дитя», «Динозавров нет» и много другого.
У Булгакова была весьма своеобразная манера работы: дома он записывал кассету с акустическими вариантами и приносил её мне. Примерно 90% песен, понравившихся мне и друзьям безжалостно отсеивались. Ещё 5 - 7% отбрасывались в процессе обработки или менялись до неузнаваемости за счёт аранжировок. Оставшееся шло в работу, тоже меняясь на глазах: моим, близким к классике, аранжировкам, Валера противопоставлял к примеру реггей («Танец безумия»), а он являлся автором и его слово «в критическом случае» было законом. Так рождались песни «Холодного дома». Но это было позже.
Вернёмся к 1991 году. Тогда мы толком ничего не умели и наверно потому работали слаженно и чётко. Первой песней, после «Тани», приобредшей известность лет через десять, появилась «Бить стёкла». В принципе это было подражание Цою, но со специфическими мотивами: если песни Цоя носили в основном созидательный характер (кроме последнего альбома), то «Бить стёкла» была почти что панк-песней, положенной на ритм Цоя. И дело здесь не в реальном действии - сама идея разрушения претила, как принято тогда было говорить, Русскому року, то есть априори авторской песне в рок-интерпретации( во я загнул!). Песня стала известна в очень узких кругах неискушённых любителей музыки и потом была выброшена из репертуара ансамбля, как вторичная:
…Дома-дома-дома
Окна из стекла
Кому-какое дело, что моя девушка ушла
Обиду я забуду
Дома стёкла бить не буду
Я не болен, не в бреду
Я на улицу пойду
Бить стёкла, бить стёкла
Бить стёкла, бить стёкла кувалдой
Бить стёкла, бить стёкла, Бить стёкла
Бить стёкла кувалдой, кувалдой!
При всей своей тривиальности, в этой песне впервые проявился ненавязчивый и в то же время язвительный юмор, которым в совершенстве владел Валера: если стёкла - то обязательно кувалдой. Дальше эта тема получит некоторое развитие.
Что-то я зациклился. Ведь прошло уже полгода! А мы ждём продолжения! А под конец главы:
Не дитя.
Лишь вчера
Думал я что жизнь моя проста
Ждал я что вот-вот придёт весна
И душа моя как небо и вода чиста
Лишь вчера
Я смеялся и чего-то ждал
Не хотел я знать и я не знал
А этот день уже настал
Я что-то понял - оборвалась нитка сна
Вечным показался день случайный уходя
Мама. Я больше не ребёнок, я больше не дитя...
Слабый свет
Освещает призрачный портрет
Говорят души на свете нет
И меня уже на свете нет
Это бред. Пьяный бред
Беспощадных зим и скользких лет
Где ответ на вопрос которого нет, которого нет уже сто лет
Я что-то понял - оборвалась нитка сна
Вечным показался день случайный уходя
Мама. Я больше не ребёнок я больше не дитя...
Теперь постепенно я стану слепым
И если я трезвый, искажённым будет мир
Меня ожидает единая судьба
Но нет! Не бывать тому никогда!
Я что- то понял - оборвалась нитка сна
Вечным показался день случайный уходя
Мама. Я больше не ребёнок, я больше не дитя...
Занавес!
Редактор Клементина Игрекова