Она
Она стройная, гибкая. Её фигура навсегда останется фигурой старшеклассницы. Она развязно танцует, поет низким сопрано и курит, курит, курит... Я знаю, за что ты ее любишь, я сама ее уже практически люблю. Во всех ее движениях, голосе, взгляде столько жизни, столько красоты, что ее невозможно ненавидеть. И я ее люблю, люблю свою соперницу. Наверное, у меня должно сердце разрываться от одной мысли, что она тебя целует, обнимает, берет за руки, но нет, не разрывается, думать, что ты с ней мне практически не больно, так сильно я ее люблю.
Она ужасно умна, умнее тебя и меня вместе взятых, но разговаривать с ней легко, никакого барьера, никакой дистанции, она открыта и весела. Ее серьезность быстро сменяется веселыми шутками и смехом, а смех и шутки слезами, но слез я не видела, их она показывает только тебе. Всем остальным она кажется сильной, кажется, что у нее нет ни проблем, ни забот. Вот сейчас откроет она глаза и кинется во двор, танцевать под солнечными лучами или под жестокими порывами ветра.
Она часто говорит о каких-то мелочах и радуется всему, как девочка (однако она весьма искушенная дама). Она открыто показывает свои восторги, она может прыгать, хлопать в ладоши и целовать в знак благодарности. Она никогда не сдерживает себя, не лицемерит, она всегда прямолинейна и правдива. Она, как вихрь, она сносит все на своем пути, она может закружить в сумасшедшем танце любого человека. Но также любого она может и убить, ударить, оскорбить. Она щедра на все: на похвалы, критику, оскорбления…Но ты бы ее не полюбил, будь она другой? Верно? И я бы ее не полюбила, другой я бы никогда не простила тебя.
Она красит ресницы, и это не вульгарно и не пафосно, только ресницы, ни подводкой, ни тенями она не пользуется. А глаза всегда прикрывает, как будто боится посмотреть прямо. Поэтому и танцевать она любит, во время танца она смотрит не на людей, а куда-то в себя.
Что еще? Да, много всего! Она возвышенная, в ней много света и высоких стремлений. Поэзию она знает прекрасно и все читает стихи и читает. А главное, что я осознаю ее превосходство, и от этого мне ничуть не больно, даже хорошо, спокойно.
Я представляю, как она расстегивает платье, и оно легко падает к ее ногам, обнажая тонкую фигурку. Она стоит, забирает пальцами волосы наверх. Стоит, думает, смотрит на себя в зеркало, ловит твой полный желания взгляд на себе. И я невольно ею любуюсь, я хочу быть ей. Хочу вот так же смело перешагнуть платье и броситься к тебе, склониться над твоим лицом, откидывая непослушным пряди волос... Но, увы, это все будет делать она, а я смогу только смотреть и восхищаться, нельзя ненавидеть, нельзя!
Ирина Мазурина
Редактор: «Котенкино Братство»