Умри!
Что-то лопнуло уже очень давно. А я бы все равно не хотела, чтобы ты жил без меня. Вот так просто тебе говорю: не живи, умри, мне очень больно. Мне больно видеть, что ты жив и счастлив. Да, я не люблю тебя и не любила ни одной минуты… Если бы я тебя любила, я бы не смогла сказать: «умри!» А я говорю… Я не желаю тебе счастья… Любимым людям желают счастья, а я тебе желаю только смерти. Но нет, не бойся меня, я не подойду ночью с ножом к твоей кровати, его лезвие не блеснет в свете фонаря за окном, я не занесу его высоко-высоко, чтобы ударить! Я просто тихо буду думать о тебе. Думать и просить умереть от мысли, что потерял меня.
И я представляю себе твою новую девушку и уже заранее знаю, что ей в голову никогда не придут такие крамольные страшные мысли. Она нежна и наивна… А, может, просто боится заглянуть в глубины своей души. Ведь все мы страшные существа. Все мы способны на убийство и на красивую смерть. Не вспоминайте, чему нас учили в детстве. Мы выросли и стали совсем другими, каждый взял что-то свое. Каждый стал чудовищем, и каждый способен на жертву во имя ближнего своего. Я буду плакать, если ты умрешь, но я желаю тебе смерти! Я сама готова умереть за тебя, готово полюбить врага и возненавидеть друга… Но все-таки желаю тебе смерти. Мой милый, дорогой, хороший… Прости, что не стала всем для тебя, прости меня за эгоизм и самолюбие. Прости, я ведь тогда совсем не знала жизни. И я не знала, что эту жизнь можно отдать за кого-то. Я думала она моя, моя и точка. Я могу ее прожить хорошо или плохо, весело или грустно, сделать много хороших или злых дел…. Но только прожить. Прожить, а не прервать. Даже ради тебя, я бы не смогла прервать свою жизнь. Тогда я не знала, что можно так жертвовать. А теперь знаю. Но все равно не решусь, жертвуй ты, ведь ты виноват. Ты спишь с другой, ты обнимаешь ее крепко-крепко… И не умрешь, и никак не умрешь. А я так тебе этого желаю. Мне кажется, что не будь тебя, мне бы стало легче. Я бы не представляла кровать в ночных сумерках, на которой вы спите. Не представляла бы ее разметавшиеся по подушке белые волосы… И тебя, где-то в тени, там куда не проникает тусклый луч фонаря за окном. Наверное, я должна желать смерти и ей. Но она мне слишком противна и безразлична. Пусть живет. Мне слишком плохо от того, что живешь ты, а она ничто, мошка, она не может сделать мне больно.
Я подберу волосы, надену огромные, черные сережки, они будут прикасаться к шее при каждом повороте головы, и я буду ощущать холод их металлических цепочек. И вот в этих самых сережках, с вульгарно накрашенными глазами, я буду прекрасна… Я впервые в жизни буду чувствовать себя красивой. И так я приду на твои похороны. Все будет, как в лучших голливудских фильмах. Священник и толпа у могилы. Все в черном: дамы в черных платьях и шляпка, мужчины - в костюмах. И я. Подойду сзади, встану, опущу глаза, как будто плачу, но плакать не буду. Во-первых, потому что тушь растечется, а, во-вторых, потому, что сбылось мое заветное желание. Я буду играть роль, я буду хорошей актрисой…
А после, на выходе из кладбищенских ворот меня остановит молодой человек, начнет расспрашивать, и я скажу, что любила тебя безумно, назовусь чуть ли не твоей невестой (ведь ее для меня не существует). Он принесет мне соболезнования, но не уйдет, мы будем идти рядом, я буду говорить о тебя какие-нибудь банальные вещи, а он поверит. И я подумаю: «Какой же он глупый. А все-таки хорошо было бы в него влюбиться!»
Но пока ты жив, и я знаю, что ты меня не любишь. Ты пьешь вино и обнимаешь свою девушку, а квартира у тебя большая-большая, но вы с ней все время в спальне, а спальня все белая и кровать, и стены, и пол… Красное только вино в стеклянных фужерах. Красное, как твоя кровь…
И я хочу кого-нибудь полюбить, хочу этого отчаянно, но у меня ничего не выходит. Я думаю только о тебя и о твоих похоронах. Там я буду самой-самой красивой, жаль, что не твоей вдовой, и там я обязательно влюблюсь. Пусть даже в кладбищенского сторожа, пусть он будет грубым и не понимающим, а я его все равно полюблю. Полюблю и забуду тебя.
Ирина Мазурина
Редактор: К.Игрекова