I survive Vietnam... again
Близится - увы нам! - осень, а там, глядишь, и новые экспедиции. Поэтому пришло время взяться за перо и поведать историю, леденящую кровь. В качестве краткого предисловия: в Ханое есть Озеро Возвращенного Меча, в которое Ле Лой, будущий император Вьетнама, вернул после победы над китайскими захватчиками волшебный меч, отдав его жившей в озере гигантской черепахе. У меня меча не было и отдавать что бы то ни было черепахам и другим водным обитателям я не собирался, а отданное случайно старался вернуть. Итак,
РЕКА ВОЗВРАЩЕННОГО ФОНАРЯ
Это место я заприметил еще год назад. Здесь речка, отделенная от дороги полоской леса, изгибалась, образуя прозрачную заводь в окружении кустов и песчаных наносов, а затем ныряла под мост, выскакивая с другой стороны шоссе быстрым скачущим по камням потоком. В таком месте ну просто не могло не быть летучих мышей, однако прошлый раз я так ничего и не поймал. Теперь же пришла пора реванша.
Я, может быть, и прооткладывал бы визит к заводи и мосту до непонятно какого времени, но обстоятельства меня подстегнули. Во-первых, бродившие в тех краях Леша и Коля подобрали раздавленную машиной летучую мышь, оказавшуюся представителем вида, ранее не Далатском плато не встреченного. Во-вторых оказалось, что измученные зелеными жучками энтомологи решили посредством микроавтобуса заброситься на пару километров от лагеря со всем своим энтомологическим скарбом и половить на свет над высоким обрывом.
О зеленых жучках надо сказать отдельно. Они довольно увеситые, величиной с ноготь большого пальца, действительно ярко-зеленые, и находятся в родстве с хлебным вредителем, известным как кузька. Эти милые членистоногие проводят младенчество в песчаных почвах, усиленно питаясь корнями кукурузы, посаженной руками трудолюбивых вьетнамских селян. Вероятно, они и еще чем-то питаются, поскольку кукурузы на всех них едва ли хватило бы. Простившись с молодостью, зеленые хрущи вылезали из почвы и отправлялись на поиски приключений, в первую очередь, надо полагать - приключений сексуального характера. И вот тут-то им на глаза и попадалась лампа светоловушки, возле которой сидел Дима и терпеливо ждал маленьких черных жужелиц. Где-то на третий недождливый вечер я наблюдал несколько сот зеленых жуков, окупировавших экран ловушки. Выражение лица Димы, и так несколько напоминающего некоего рыцаря из Ламанчи, при было этом почти запредельно скорбным. Говорят, днем позже, когда зеленые жуки стали садиться на экран третьим слоем, абсолютно невозмутимый Дима не выдержал, сгреб их всех на землю и в гневе растоптал.
Но это лирическое отступление, поясняющее, почему энтомологи возжаждали новых неизведанных мест. Я присоединился к ним, и водитель отвез меня к моей заводи.
Вечерело, и в кои то веки небо не закрывали тучи. Я свалил свое барахло в неприметном с дороги месте на берегу и пошел на разведку с целью выбрать место для сетки. Тут мне на глаза попался мост и породил в мозгу идею, оказавшуюся пагубной: а неживут ли под его бетонными пролетами летучие мыши? Предыдущий паводок уронил где-то двух-трехвековое древо и принес его мертвый ствол в заводь, прочно привалив к мосту. Спустившись с насыпи, я перебрался на это мегабревно и осторожно заглянул под мост - не копошится ли там колония моих подопечных? За этим движением немедленно последовал тихий, почти извиняющийся "плюх", заставивший меня искать взглядом источник звука. Источник нашелся незамедлительно - в лице моего верного фонаря, неспеша уплывающего в подмостный сумрак. Следующие несколько секунд позволили мне сделать важное открытие: у моего фонаря практически нулевая плавучесть, а плывет он или тонет - зависит от намокания наголовного крепления. Убедившись, что я все правильно понял, фонарь опустился на дно, и медленно перекатываясь по нему, исчез в темноте под мостом.
Я же остался сидеть на поваленном дереве в попытке осознать возникшую ситуацию. Ни для кого не секрет, что в тропиках темнеет быстро, а процесс в тот момент уже начался. Ну допустим, прикинул я, луна почти полная, и даже сквозь облака она светит достаточно ярко, чтобы я смог спокойно дойти по шоссе до своих. Но как же с ловлей? Вдруг это последний погожий вечер? Но без фонаря я, если и смогу что-то поймать, не сумею это выпутать из сетки. Ну допустим также, что я достану таки фонарь. Едва ли он будет после такого купания работать, а значит - далее все те же соображения.
Проклиная себя за то, что не озаботился запасным фонарем и зарекшись впредь так больше никогда не делать, я почти бегом добрался до своих вещей, схватил одно из удилищ (тех, что я использовал как шесты для сетки) и при помощи скрепки и куска изоленты превратил его в импровизированный багор. Вернувшись на поваленный ствол, я с надеждой заглянул под мост. Никаких следов фонаря - течение уволокло его за пределы видимости. Ну значит, решил я, оно - течение - вынесет фонарь с другой стороны. Я перебрался через шоссе и заглянул под мост вновь. Никаких признаков. То ли течение не справилось с задачей, то ли фонарь уже уплыл. Последнюю версию я отбросил как неконструктивную и озаботился следуюшей проблемой - здесь-то поваленного дерева, позвоялющего заглянуть под пролет моста не замочив ног, не было. Ладно, решил я, ботинки высохнут, как и штаны, фонарь важнее. И решительно шагнул в реку.
С этой позиции фонаря не было видно все равно: под мостом успели сгуститься поистине ночные тени. Я потыкал туда, в гущу теней своим "багром". От подмостной тьмы неожиданно отделился узкий гибкий язык и поплыл по течению ко мне. Я было решил, что потревожил какой-то мусор - много его, к сожалению плавает даже в можно сказать горной речке. Однако это оказалась рыбина длиной сантиметров сорок, чего я никак не ожидал в речке в среднем по колено глубиной. Эта хозяйка подмостья подплыла ко мне вплотную, брезгливо оглядела шнуровку ботинок, и вновь канула во тьму.
Я примерно прикинул, что мое удилище-"багор" дотягивается как раз до середины подмостного пространства. Глубже зайти туда я не решался: в реке я стоял примерно по колено в воде, яма же под мостом была глубиной явно не менее чем "по документы" (во всяких смыслах). Ну что ж, раз до середины я достаю и ничего не нащупал, надо попробовать опять пощупать с бревна. Я опять преодолел насыпь и шоссе и прошел по поваленному дереву, выиискивая устойчивую позицию. А устроившись без риска самому упасть, принялся тыкать в темную воду удилищем.
И тут - о чудо! - на дне реки, вспыхнул свет, и его луч, медленно поворачиваясь, пронзил прозрачную водную толщу. Видимо, я одним из своих слепых тычков попал в кнопку фонаря. Я еще раз пересек шоссе и, зайдя в реку, нацелился на медленно двигающийся луч и подцепил-таки фонарь за наголовное крепление. Вся спасательная операция, как я выяснил, заняла 16 минут.
Я его только что не расцеловал. Внутрь вода все-токи просочилась, фонарь мухой сожрал те батарейки, что в нем были. Он периодически самовольно выключался, пускал пузыри, отказывался менять режимы работы - но светил! Я старательно вытер его носовым платком, потеряв при этом в темноте одно из уплотнительных колец (как ни удивительно, я нашел это кольцо на следующий день, пока остальной фонарь в разобранном виде сох, протертый спиртом) - и отработал-таки этот погожий вечер.
В нашей жизни большую роль играет случай. Ну, или цепочка случайностей. Если бы я не полез в реку за фонарем, я бы наверное и сетку поптался поставить, не замочив ног. Но теперь ботинки мои были полны воды, и терять мне было нечего, а потому сетка спокойно встала поперек реки, рядом с красиво укрытой деревьями заводью. Не стой сетка над рекой - в нее, возможно, не попался бы подковонос, которого я бы, соответственно, не должен был бы выпутывать, стоя посреди русла. А значит и не увидел бы две тени, скользившие над самой поверхностью воды, несколько раз облетевшие мои ноги и легко проскакивавшие под нижним краем сетки. Озадаченный - я знал, что в этой местности есть летучая мышь с подобным поведением, но она до сих пор меня панически боялась и ни за какие блага не стала бы летать вокруг моих ног - я отправился за мобильной ловушкой и после одной неудачной попытки накрыл одного из летунов. У меня в руках оказался маленький листонос, которого я никак не ожидал увидеть. Живущий по всей Юго-Восточной Азии, этот вид остается мало познанным и весьма нечасто попадает в руки ученых, поскольку стационарные ловушки обходит с удивительным изяществом. Считается, что эти листоносы охотятся у самой земли, между стеблями травянистых растений, и никто никогда не писал, что они могут добывать свой корм низко над поверхностью воды. Тем более что, как я убедился, в отличие от прочих рукокрылых "водников", плавать листоносы не умеют.
Я вернулся мокрый, но с победой - кроме листоноса, в мешочках сидело еще четыре зверька. И застал энтомологов, кислых, как концентрированный лимонный сок - на новом месте к ним в огромном количестве прилетели зеленые жуки. Пока я ждал, когда коллеги свернут снаряжение, несколько озадаченных выключением лампы жуков успело набиться мне в рюкзак, а один даже залез под шляпу.
Испытание с фонарем духи Далатского плато, впрочем, не посчитали достаточной платой за поимку редкого листоноса. Я лег спать вполне довольный собой, а утром проснулся и никак не мог разобраться в странных ощущениях. Половина шеи явно была чем-то испачкана, на ощупь - какими-то крупинками. Спросонья я даже решил, что это хлебные или еще какие крошки, хотя откуда ы им взяться в палатке? Затем нащупал странный слизистый комок, окончательно проснулся и сообразил, что стряслось: вечером (видимо, хотя я всегда закрывал палатку и тщательно осматривал одежду) ко мне в гости заглянула крупная лесная пиявка. С чувством, с толком выбрала место для укуса, но тут я, вероятно, повернулся и "заспал" ее. В результате половина шеи, а также часть майки и спальника к утру были в корке засохшей крови. Выданная женой начальника экспедиции сушеная крапива успешно остановила процесс кровепотери, но еще несколько дней я ходил, как недогрызенная жертва вампира, утешая себя тем, что оно того стоило.
РЕКА ВОЗВРАЩЕННОГО ФОНАРЯ
Это место я заприметил еще год назад. Здесь речка, отделенная от дороги полоской леса, изгибалась, образуя прозрачную заводь в окружении кустов и песчаных наносов, а затем ныряла под мост, выскакивая с другой стороны шоссе быстрым скачущим по камням потоком. В таком месте ну просто не могло не быть летучих мышей, однако прошлый раз я так ничего и не поймал. Теперь же пришла пора реванша.
Я, может быть, и прооткладывал бы визит к заводи и мосту до непонятно какого времени, но обстоятельства меня подстегнули. Во-первых, бродившие в тех краях Леша и Коля подобрали раздавленную машиной летучую мышь, оказавшуюся представителем вида, ранее не Далатском плато не встреченного. Во-вторых оказалось, что измученные зелеными жучками энтомологи решили посредством микроавтобуса заброситься на пару километров от лагеря со всем своим энтомологическим скарбом и половить на свет над высоким обрывом.
О зеленых жучках надо сказать отдельно. Они довольно увеситые, величиной с ноготь большого пальца, действительно ярко-зеленые, и находятся в родстве с хлебным вредителем, известным как кузька. Эти милые членистоногие проводят младенчество в песчаных почвах, усиленно питаясь корнями кукурузы, посаженной руками трудолюбивых вьетнамских селян. Вероятно, они и еще чем-то питаются, поскольку кукурузы на всех них едва ли хватило бы. Простившись с молодостью, зеленые хрущи вылезали из почвы и отправлялись на поиски приключений, в первую очередь, надо полагать - приключений сексуального характера. И вот тут-то им на глаза и попадалась лампа светоловушки, возле которой сидел Дима и терпеливо ждал маленьких черных жужелиц. Где-то на третий недождливый вечер я наблюдал несколько сот зеленых жуков, окупировавших экран ловушки. Выражение лица Димы, и так несколько напоминающего некоего рыцаря из Ламанчи, при было этом почти запредельно скорбным. Говорят, днем позже, когда зеленые жуки стали садиться на экран третьим слоем, абсолютно невозмутимый Дима не выдержал, сгреб их всех на землю и в гневе растоптал.
Но это лирическое отступление, поясняющее, почему энтомологи возжаждали новых неизведанных мест. Я присоединился к ним, и водитель отвез меня к моей заводи.
Вечерело, и в кои то веки небо не закрывали тучи. Я свалил свое барахло в неприметном с дороги месте на берегу и пошел на разведку с целью выбрать место для сетки. Тут мне на глаза попался мост и породил в мозгу идею, оказавшуюся пагубной: а неживут ли под его бетонными пролетами летучие мыши? Предыдущий паводок уронил где-то двух-трехвековое древо и принес его мертвый ствол в заводь, прочно привалив к мосту. Спустившись с насыпи, я перебрался на это мегабревно и осторожно заглянул под мост - не копошится ли там колония моих подопечных? За этим движением немедленно последовал тихий, почти извиняющийся "плюх", заставивший меня искать взглядом источник звука. Источник нашелся незамедлительно - в лице моего верного фонаря, неспеша уплывающего в подмостный сумрак. Следующие несколько секунд позволили мне сделать важное открытие: у моего фонаря практически нулевая плавучесть, а плывет он или тонет - зависит от намокания наголовного крепления. Убедившись, что я все правильно понял, фонарь опустился на дно, и медленно перекатываясь по нему, исчез в темноте под мостом.
Я же остался сидеть на поваленном дереве в попытке осознать возникшую ситуацию. Ни для кого не секрет, что в тропиках темнеет быстро, а процесс в тот момент уже начался. Ну допустим, прикинул я, луна почти полная, и даже сквозь облака она светит достаточно ярко, чтобы я смог спокойно дойти по шоссе до своих. Но как же с ловлей? Вдруг это последний погожий вечер? Но без фонаря я, если и смогу что-то поймать, не сумею это выпутать из сетки. Ну допустим также, что я достану таки фонарь. Едва ли он будет после такого купания работать, а значит - далее все те же соображения.
Проклиная себя за то, что не озаботился запасным фонарем и зарекшись впредь так больше никогда не делать, я почти бегом добрался до своих вещей, схватил одно из удилищ (тех, что я использовал как шесты для сетки) и при помощи скрепки и куска изоленты превратил его в импровизированный багор. Вернувшись на поваленный ствол, я с надеждой заглянул под мост. Никаких следов фонаря - течение уволокло его за пределы видимости. Ну значит, решил я, оно - течение - вынесет фонарь с другой стороны. Я перебрался через шоссе и заглянул под мост вновь. Никаких признаков. То ли течение не справилось с задачей, то ли фонарь уже уплыл. Последнюю версию я отбросил как неконструктивную и озаботился следуюшей проблемой - здесь-то поваленного дерева, позвоялющего заглянуть под пролет моста не замочив ног, не было. Ладно, решил я, ботинки высохнут, как и штаны, фонарь важнее. И решительно шагнул в реку.
С этой позиции фонаря не было видно все равно: под мостом успели сгуститься поистине ночные тени. Я потыкал туда, в гущу теней своим "багром". От подмостной тьмы неожиданно отделился узкий гибкий язык и поплыл по течению ко мне. Я было решил, что потревожил какой-то мусор - много его, к сожалению плавает даже в можно сказать горной речке. Однако это оказалась рыбина длиной сантиметров сорок, чего я никак не ожидал в речке в среднем по колено глубиной. Эта хозяйка подмостья подплыла ко мне вплотную, брезгливо оглядела шнуровку ботинок, и вновь канула во тьму.
Я примерно прикинул, что мое удилище-"багор" дотягивается как раз до середины подмостного пространства. Глубже зайти туда я не решался: в реке я стоял примерно по колено в воде, яма же под мостом была глубиной явно не менее чем "по документы" (во всяких смыслах). Ну что ж, раз до середины я достаю и ничего не нащупал, надо попробовать опять пощупать с бревна. Я опять преодолел насыпь и шоссе и прошел по поваленному дереву, выиискивая устойчивую позицию. А устроившись без риска самому упасть, принялся тыкать в темную воду удилищем.
И тут - о чудо! - на дне реки, вспыхнул свет, и его луч, медленно поворачиваясь, пронзил прозрачную водную толщу. Видимо, я одним из своих слепых тычков попал в кнопку фонаря. Я еще раз пересек шоссе и, зайдя в реку, нацелился на медленно двигающийся луч и подцепил-таки фонарь за наголовное крепление. Вся спасательная операция, как я выяснил, заняла 16 минут.
Я его только что не расцеловал. Внутрь вода все-токи просочилась, фонарь мухой сожрал те батарейки, что в нем были. Он периодически самовольно выключался, пускал пузыри, отказывался менять режимы работы - но светил! Я старательно вытер его носовым платком, потеряв при этом в темноте одно из уплотнительных колец (как ни удивительно, я нашел это кольцо на следующий день, пока остальной фонарь в разобранном виде сох, протертый спиртом) - и отработал-таки этот погожий вечер.
В нашей жизни большую роль играет случай. Ну, или цепочка случайностей. Если бы я не полез в реку за фонарем, я бы наверное и сетку поптался поставить, не замочив ног. Но теперь ботинки мои были полны воды, и терять мне было нечего, а потому сетка спокойно встала поперек реки, рядом с красиво укрытой деревьями заводью. Не стой сетка над рекой - в нее, возможно, не попался бы подковонос, которого я бы, соответственно, не должен был бы выпутывать, стоя посреди русла. А значит и не увидел бы две тени, скользившие над самой поверхностью воды, несколько раз облетевшие мои ноги и легко проскакивавшие под нижним краем сетки. Озадаченный - я знал, что в этой местности есть летучая мышь с подобным поведением, но она до сих пор меня панически боялась и ни за какие блага не стала бы летать вокруг моих ног - я отправился за мобильной ловушкой и после одной неудачной попытки накрыл одного из летунов. У меня в руках оказался маленький листонос, которого я никак не ожидал увидеть. Живущий по всей Юго-Восточной Азии, этот вид остается мало познанным и весьма нечасто попадает в руки ученых, поскольку стационарные ловушки обходит с удивительным изяществом. Считается, что эти листоносы охотятся у самой земли, между стеблями травянистых растений, и никто никогда не писал, что они могут добывать свой корм низко над поверхностью воды. Тем более что, как я убедился, в отличие от прочих рукокрылых "водников", плавать листоносы не умеют.
Я вернулся мокрый, но с победой - кроме листоноса, в мешочках сидело еще четыре зверька. И застал энтомологов, кислых, как концентрированный лимонный сок - на новом месте к ним в огромном количестве прилетели зеленые жуки. Пока я ждал, когда коллеги свернут снаряжение, несколько озадаченных выключением лампы жуков успело набиться мне в рюкзак, а один даже залез под шляпу.
Испытание с фонарем духи Далатского плато, впрочем, не посчитали достаточной платой за поимку редкого листоноса. Я лег спать вполне довольный собой, а утром проснулся и никак не мог разобраться в странных ощущениях. Половина шеи явно была чем-то испачкана, на ощупь - какими-то крупинками. Спросонья я даже решил, что это хлебные или еще какие крошки, хотя откуда ы им взяться в палатке? Затем нащупал странный слизистый комок, окончательно проснулся и сообразил, что стряслось: вечером (видимо, хотя я всегда закрывал палатку и тщательно осматривал одежду) ко мне в гости заглянула крупная лесная пиявка. С чувством, с толком выбрала место для укуса, но тут я, вероятно, повернулся и "заспал" ее. В результате половина шеи, а также часть майки и спальника к утру были в корке засохшей крови. Выданная женой начальника экспедиции сушеная крапива успешно остановила процесс кровепотери, но еще несколько дней я ходил, как недогрызенная жертва вампира, утешая себя тем, что оно того стоило.