Кам бэк.
О том, как я вернулась в родной дом.
После событий летом 2012 прошло три года. Почувствовала, что пора возвращаться, а главное, нашла на это силы. До этого сил не было, еще я боялась.
Боялась снова допустить ту расстановку ролей, когда отец "сидит на троне", а мы все челядь, прав не имеющая. Очень важно было показать, что мы взрослые, на многое способны и будем общаться на равных.
За три года мне удалось многого добиться, вырасти в профессиональном плане, окрепнуть. Нет поступков, которых мне бы пришлось стыдиться, а даже наоборот.
Он за это время снова запил, причем, с радостью запил, как только закончился срок кодирования. Дела не делаются вообще.
Летом мы приехали в деревню по делу, привезли стол. И отец полез общаться, выпивший конечно. Это было мерзко и противно, но я все выслушала, потом еще долго трясло от услышанного. Меня несколько дней колотило от негодования, насколько же он во всем не прав! Он вообще не понимает, что происходит. По прежнему считает себя супер-звездой, а всех остальных массовкой, которая должна рукоплескать его рассказам. Я с этим категорически не согласна.
Но сказать в тот день мне ничего не удалось, он никого кроме себя не слышит, у него монолог. Я написала письмо на четырех листах, в котором очень доступно описала свой взгляд на всё происходящее, подкрепила фактами и примерами из нашей жизни, сделала очевидные выводы, передала через маму. Старалась выбрать как можно более мягкие формулировки, дать информацию в вежливой форме, но писала правду. Свою правду. Это было очень важно, чтоб он знал мой взгляд на вещи и окружающую действительность и считался с этим мнением.
Общий посыл в письме такой, что отец для меня вовсе не супер-звезда и авторитетом не является. Пример с него брать нельзя, ни мне, ни сыну, ни внуку. Что его праздный образ жизни постыден. Что его "подвиги" двадцатипятилетней давности по постройке бани и сарая (!) давно погасли на фоне того, что он вытворял на протяжение всей жизни ежедневно. Что все его рассказы с нескромным восхвалением самого себя -- это оголенное тщеславие, некрасивое хвастовство. В письме объяснила, что больше не буду прятаться, буду приезжать и делать дела, бороться с разрухой, попросила мне просто не мешать. Естественно, буду общаться, но только по делу: чем отпилить доску, когда затопим печь, передай соль...итд. А все пьяные рассказы "о былых подвигах" слушать больше не станем. С пьяным вообще разговор будет коротким.
При следующей встрече отец был аккуратен в общении, скромен и вежлив, сказал, что удивлен, и что, возможно, я права.
Мы затеяли в избе ремонт, ездили в дом три месяца каждые выходные. Отец толком не появлялся, скрывался в городе.
Летом я начну там стройку.
.