Слово о яме и луркморье
Печальная новость - Lurkmore ушёл в режим консервации. Это его создатель Дмитрий Хомак сообщил недавно у себя в Facebook, а деловая газета «Взгляд» с утреца сообщила миру, почти не отставая от ТАСС. Русскоязычная энциклопедия фольклора и субкультур гнобилась попсой и моралистами неоднократно, но «душевное равновесие нарушила вовсе не блокировка Лурка и не то, что деньги кончились совсем, а история с фондом Династия». Так сам Хомак написал.
Дмитрий Хомак пишет, что утратил надежду: «Если уж с большими и серьезными людьми так, то нашей песочнице - точно кранты…» Конкретно в Facebook: «ОК. Переводим Лурк в режим консервации и памятника культуры. На это отдельно надо дох... времени и сил, непонятно, где их взять. Это не конец проекта, конечно. Это конец прекрасной эпохи для всех нас…» Немного об эпохе, о прекрасном вчера. Хорошо?
«Паприка» уже помогала глянуть на привычное с непривычной точки. Антишаблон нам в помощь? Вспомним Куприна и Дюрренматта. И режиссёра Луи Маля, снявшего в 1977 году скандально знаменитое «Прелестное дитя» («Pretty Baby»). Ещё от Lurkmore: «Ну и, собственно, с осени по весну стало совсем понятно, что прессы больше нет. Историю с блокировкой Github никто не заметил. Начало истории с Сюткиным пресса заметила, финал - нет…. …после того, как Жаров из Роскомнадзора публично меня приложил на России-24, а также начали блокировать влёт и по каждому чиху - нас вообще перестало быть в прессе…»
А надо было нам, по нашу сторону экрана монитора, чтобы в зоне доступа был Lurkmore? Время провести и посмеяться - одно, а задумываться и ощущать, что ломаются шаблоны - другое. Есть смысл затеять большой разговор. В этом году в июне исполняется ровно 100 лет публикации полного текста купринской «Ямы», так решительно разорвавшей шаблоны приличного общества той поры. Что ж… Приступим. И попытаемся мысленно выстроить ряд из «Ямы», «Прелестного дитяти», «Визита дамы» и… Луркморья.
Слегка сокращённый анализ пьесы (автор театральной рецензии 2008 года Глеб Ситковский):
Все захолустные города одинаковы, и, глядя на провинциальную дыру, можно вспомнить хоть Догвилль Ларса фон Триера, хоть Гедлиберг из рассказа Марка Твена «Человек, который совратил Гедлиберг», хоть безымянный город, вверенный попечению гоголевского Городничего в «Ревизоре». Все вышеперечисленные населенные пункты похожи хотя бы тем, что каждый из них в какой-то момент подвергся искушению со стороны какой-нибудь заезжей птицы, и каждый доказал, что заслуживает быть стертым с лица земли.
О том, что достойно стирания с лица земли, и о тех, кто стирает. О том, что неплохо бы стереть стирающих, о справедливости и чувстве меры, об этике и эстетике. Это уже в следующей серии нашего расследования. До встречи! А «Прелестное дитя» посмотреть не помешало бы. Сейчас это сложновато, поскольку корпорации с «пиратством» сражаются довольно успешно. И пусть в фильме 1977 года дело было не в Киеве начала прошлого века, пусть американское кино французского режиссёра покажется «лайт-версией» купринской «Ямы», обзавестись противоядием для защиты от изменений формата наших мозгов теми, кто не пожелал или «забыл» спросить разрешения, не помешает. А кино и книги с этой задачей справляются.
Дмитрий Хомак пишет, что утратил надежду: «Если уж с большими и серьезными людьми так, то нашей песочнице - точно кранты…» Конкретно в Facebook: «ОК. Переводим Лурк в режим консервации и памятника культуры. На это отдельно надо дох... времени и сил, непонятно, где их взять. Это не конец проекта, конечно. Это конец прекрасной эпохи для всех нас…» Немного об эпохе, о прекрасном вчера. Хорошо?
«Паприка» уже помогала глянуть на привычное с непривычной точки. Антишаблон нам в помощь? Вспомним Куприна и Дюрренматта. И режиссёра Луи Маля, снявшего в 1977 году скандально знаменитое «Прелестное дитя» («Pretty Baby»). Ещё от Lurkmore: «Ну и, собственно, с осени по весну стало совсем понятно, что прессы больше нет. Историю с блокировкой Github никто не заметил. Начало истории с Сюткиным пресса заметила, финал - нет…. …после того, как Жаров из Роскомнадзора публично меня приложил на России-24, а также начали блокировать влёт и по каждому чиху - нас вообще перестало быть в прессе…»
А надо было нам, по нашу сторону экрана монитора, чтобы в зоне доступа был Lurkmore? Время провести и посмеяться - одно, а задумываться и ощущать, что ломаются шаблоны - другое. Есть смысл затеять большой разговор. В этом году в июне исполняется ровно 100 лет публикации полного текста купринской «Ямы», так решительно разорвавшей шаблоны приличного общества той поры. Что ж… Приступим. И попытаемся мысленно выстроить ряд из «Ямы», «Прелестного дитяти», «Визита дамы» и… Луркморья.
Слегка сокращённый анализ пьесы (автор театральной рецензии 2008 года Глеб Ситковский):
Все захолустные города одинаковы, и, глядя на провинциальную дыру, можно вспомнить хоть Догвилль Ларса фон Триера, хоть Гедлиберг из рассказа Марка Твена «Человек, который совратил Гедлиберг», хоть безымянный город, вверенный попечению гоголевского Городничего в «Ревизоре». Все вышеперечисленные населенные пункты похожи хотя бы тем, что каждый из них в какой-то момент подвергся искушению со стороны какой-нибудь заезжей птицы, и каждый доказал, что заслуживает быть стертым с лица земли.
О том, что достойно стирания с лица земли, и о тех, кто стирает. О том, что неплохо бы стереть стирающих, о справедливости и чувстве меры, об этике и эстетике. Это уже в следующей серии нашего расследования. До встречи! А «Прелестное дитя» посмотреть не помешало бы. Сейчас это сложновато, поскольку корпорации с «пиратством» сражаются довольно успешно. И пусть в фильме 1977 года дело было не в Киеве начала прошлого века, пусть американское кино французского режиссёра покажется «лайт-версией» купринской «Ямы», обзавестись противоядием для защиты от изменений формата наших мозгов теми, кто не пожелал или «забыл» спросить разрешения, не помешает. А кино и книги с этой задачей справляются.