"Шутки кончились": мнения и отзывы
В этот пост будем собирать отзывы и рецензии на книгу. Если вы встретите что-то подобное в сети, или, еще лучше, сами сформулируете свои впечатления, отметьтесь пожалуйста здесь, нам будет очень интересно.
Пишет Werhamster:
"Кой день читаю книжку жж-юзера Шутник. Этот текст обладает интересным спецэффектом: после того, как ему подвергнешься, еще какое-то время все окружающее ритмизуется и охудожествляется, само. Что-то вроде радиации, которую правильная скальдическая поэзия испускает в мир, сообщая подвернувшимся вещам свое качество, и тут-то и оказывается, что реальность - понятие условное, и пока вещи не засветились от слова, не начали им фонить, их реальность под большим вопросом.
Я приучена к стиху как к речи тонких и образованных людей с развитым вкусом и проработанными эмоциями, а такой бытийный, допотопный, аутентичный термояд, как там, - это, конечно, неожиданность. Поколению свезло, памятник нерукотворный ему стоит, и внутренний портрет его не будет потерян. О том, что это поколенческое послание в бутылке, свидетельствует элегантный справочный аппарат, сделанный с серьезнейшим видом, не дрогнув бровью, и волшебно превращающий мусорное сегодня в культурно-исторический факт на глазах у почтеннейшей публики"...
Пишет no4naya:
"Уже неделю хожу по городу с книжкой юзера lllytnik.
Оставила тут на днях дома, почитать одной девушке - извелась вся. Сегодня просили до завтра - не дала :) И не оттого, что жалко, а оттого, что - как без нее-то?
Серьезно, читаю подряд, как роман, перечитываю по десять раз одни и те же стихи и не надоедает.
Во-первых, их там много.
Во-вторых, как сказала рыжая Дашка, это "потрясающе совершенно". "Совершенно" - краткое прилагательное.
Отличительная особенность этих стихов: большинство из них - сюжетные. Не про "лирическое я", а про каких-то совершенно других людей. Плюс к этому - "непрозрачный", насыщенный, сложный язык со множеством образов, языковых игрушек, аллюзий, ритмических экспериментов".
Когда это читает автор, кажется, что текст проще пареной репы. Не в смысле - примитивно, а в смысле - все понятно. Но на самом деле это иллюзия. Я вот уже поняла, что прочесть вслух, ни разу не запнувшись, практически нереально. Потому что ритм ну уж очень хитро устроен. Ну и аллитерации всякие: "У Питера многоножки слов на лиcте тетрадном топчутся многостопно, шепчут о недоступном", - как вам такое?
А еще, еще - ехидный автор не только печатает стихи "прозой" - к этому мы худо-бедно уже привыкли, - но временами он печатает стихи, на первый взгляд, "стихами" - то есть "в столбик", но строчка при этом не равна ритмической единице. Об это можно сломать мозг, честное слово :)
Однако, мне доставляет неизъяснимое удовольствие читать эти стихи вслух. Оооо, я знаю, я знаю, что буду делать, когда снова начнутся Чтения Русфила!!!
А пока я просто хожу по городу и читаю тихонько. Хотя на самом деле "читать" - неправильное слово. Эти стихи, мне кажется, сами себя рассказывают. Я помню, когда-то мне говорили, что нужно забыть о форме и читать так, как будто ты просто говоришь с кем-то, чем-то делишься. Так вот, стихи Даны Сидерос как будто специально для этого созданы. Так что я не могу молчать :) Хожу, бурчу себе под нос, отбиваю ритм, смакую звуки. Вдумываюсь в образы.
Образы там тоже далеко не простые. Мало того, что собственные выдумки автора весьма нестандартны, но еще и очень много переосмысления классических, всем известных героев и сюжетов, и иногда точка зрения сдвинута настолько, что долго соображаешь, какое вообще отношение стихотворение имеет к упомянутому в нем герою... Разбираться, смаковать и обдумывать можно долго.
Пересказывать это сложно; это нужно взять - и прочесть.
Презентация книжечки была на Бу-фесте; и там же было сказано, что будет выступление в Дредноуте. Мне, грешной, казалось, что 26-го, но ни на сайте Дредноута, ни в жж автора никаких данных не обнаружено. Но если что узнаю - обязательно пойду.
Еще, кстати, хочу сказать, что сама по себе книжка как материальный объект очень приятная. На ощупь и на взгляд. Что, безусловно, не стимулирует выкладывать ее из сумки :)
А вот - на данный момент мое любимое.
У сверстников драки, распри, подражание взрослым, группы по интересам и дворовые банды. У Пита воздушные змеи, предрассветные росы, поиски Неверленда, воспалённые гланды. У сверстников джаз и вина, у Пита опять всё странно: внутри натянуты стропы, галдят перебором струны. У сверстников перемены, а Пит говорит: "Мне рано", Пит живёт во вселенной, считает ночами луны. У сверстников семьи, вклады, у Пита снова неладно: дикие злые ритмы множатся и растут в нём. У Пита сороконожки строк на листе тетрадном топчутся многостопно, шепчут о недоступном.
Питер сидит на крыше, птицам рогалик крошит. Питер стартует в небо с жестяного карниза. Питеру снится мама, говорит "Мой хороший, хватит уже игрушек, час нашей встречи близок". Пит нездоров, у Пита свита в белых халатах -- уровень текста в теле выше нормы в три раза. Что ж, типовая плата за пол-лета полёта: кровь атакуют буквы, текст даёт метастазы.
По вечерам в больницу к Питу приходит Ванда. Ванда совсем не Венди, Ванда скорее Стелла: высока, светлоглаза, фору любому из вас даст, горы бы своротила, если бы захотела. Ванда плюет на горы горы, Ванда глядит устало, как, словно старый свитер, строчками тает тело. Гладит тощую руку, не говорит о раке: "Я удержу тебя, Пит, у меня же бульдожья хватка. Главное, не подходить к парому, не заходить в реку. Главное, записать в тетрадку, слить тебя на дискетку".
Питер смеется, дескать, смешная шутка.
И еще один - про Москву, специально для понаехавших.
Ты ошибся, сочтя ее просто одной из многих.
Думал: "Пару недель поживу - поминай, как звали".
На ее стороне - бетонные злые боги.
На ее стороне - мегатонны стекла и стали.
Ни по мокрым трассам, ни по грязным дворам промзоны,
Ни в вокзальной толпе, к глазам поднимая ворот,
Не уйдешь от нее. Так и будешь всю жизнь пронзенный
Черной стрелкою указателя: "Выход в город".
Будешь рожи корчить, прыгать на задних лапах,
Будешь строчкой вилять, огорчаясь, что нет хвоста.
"Я такой хороший! Не страшно, что весь в заплатах.
Погляди, Москва! Я умею еще и так!"
И она тебя за твои стишки и ужимки,
Улыбнувшись даже, а не скривившись, вроде,
Замыканьем цепи, распрямленьем одной пружинки
Милостиво
Запечатает в переходе.
Исходник - здесь.
Отсюда: http://snusmumrik.net/index.php?PHPSESSID=bd0263d73cf8919c215aaf9346abcbe9&topic=775.0
Книга Д. Сидерос «Шутки кончились». Рецензия.
Сборник стихов московской поэтессы Даны Сидерос выпущен в марте 2011 года. До этого читатели и почитатели могли знакомиться с её творчеством в сети и в альманахе «Конец эпохи». Тому, кто впервые знакомится с поэтическим миром Даны, может показаться странной её поэтическая манера. Ряд стихов как будто не относится к лирике. Многие произведения написаны от лица мужчины. Кто-то, возможно, придёт в недоумение от цикла стихов о сумасшедших. Некоторые «поэзы» обыгрывают детские страшилки. Наблюдается, на первый взгляд, какая-то закрытость, сдержанность в проявлении чувств.
Понятней стихи становятся после прочтения стихотворения «Старый новый эпос». В примечаниях нас знакомят с сутью названного явления. Точнее, упоминается один из зачинателей этого направления - Фёдор Сваровский. После того любознательный книгочей может сам поближе познакомиться с особенностями указанного направления. Ф.Сваровский выявляет: «Корни современной «эпической, нарративной русской поэзии (главные черты, отличающие её от классических баллад и традиционного эпоса: автор и рассказчик - нетождественны (…)». (Большой город, 8 февраля 2008 года,№ 1(198).
Та-ак, уже тепло… Но приведённые слова ещё не дают возможности постичь своеобразие поэтического мира автора рассматриваемой книги, постичь её лица необщее выраженье. Ведь знаменитый Бахтин, которого когда-то считали советским исследователем, а теперь называют постмодернистом, писал в своё время, что автор и рассказчик нетождественны во всяком произведении.
Возьмём в руки книгу. На обложке - изображение открытой старой картонной коробки. У неё такой наклон, что создаётся иллюзия трёхмерного пространства на плоскости. В коробке среди разных мелких вещей (все их можно рассматривать как символические) - два ключа. Может быть, намёк на то, что для постижения поэзии автора сборника в книге имеются специальные ключи? Такими ключами, по моему субъективному мнению, являются два стихотворения: «Ты думаешь» и «Уловка». Прежде, чем воспользоваться этими ключами, попробуем к ним подобраться. Читаем названия частей книги: «Всюду слова», «Выход в город», «Другие фокусы», «Эгоцентрическая речь», «Орфей», «Библиотека Мёнина», «Клуб неблагонадёжных».
В первой части есть стихотворение с одноимённым названием. Привожу начало:
Всюду слова - подмигивают, кивают.
Не отмахнуться от их муравьиных орд.
Я избегаю зеркал и пустых трамваев,
Не покупаю чернил, не включаю Word.
Но зеркала настигают.
Тема двойника ещё будет обыграна автором дальше. Истинный смысл прорывается «Сквозь серость и сыть приличных, привычных строк»:
Я жду тебя ночью на выдохе из метро
Храню тебе ревность, дарую трепло души.
Приём этот мелочный беглою ниткой шит:
Спешил напечатать - и в строки вкралось нутро.
(«Опечатки», ноябрь 2007)
Истина не терпит шума. Об этом Дана (Данута) пишет в пронзительном стихотворении «Тем, которые производят шум»: «Хочу узнать, как звенит натянутая тишина, тронуть её рукой, извлечь безупречное «ля». Мечта обитателя мегаполиса… Вспоминаются строки Андрея Вознесенского: «Тишины хочу, тишины, нервы, что ли, обнажены? Тишины…»
Ну вот мы и подобрались к первому «ключу» - тексту «Ты думаешь (…)». Лирическая героиня перед встречей с дорогим ей человеком предчувствует страдания, слабость. Однако этого не происходит:
«А потом вы встречаетесь и ничего:/ никаких тебе сцен из книг. /Ни монологов, ни слёз, ни иной возни./ Просто садишься в песок рядом с ним, / а оно шумит и омывает твои ступни». В обоих шестистишиях первые строки не рифмуются с последующими, имея разговорный оттенок. Рифмы имеют 2,3, 4, и 6 строки, которые включают разное количество слогов. Текст нарушает стихотворные каноны, однако содержит высокое поэтическое начало. Здесь присутствует и принадлежность к выбранному поэтическому направлению, и свой неповторимый голос. Тут и автор в какой-то мере приоткрывает свой внутренний мир. Характерными чертами которого можно назвать прямоту, чистоту помыслов, глубоко спрятанную боль от потерь, сострадание к ближним. И затаённость личного чувства. Читаем стихотворение «Уловка»:
«В тишине, в полусне я пишу про снег, блики луны на дне, немоту камней, про объятья корней, пять лихих коней, пляс луговых огней, рокот горных недр, прелесть дурных манер, усмирённый гнев, оголённый нерв. Я пишу о весне, о большой войне, о лесах в огне…
Только бы не
о том,
как ты дорог мне.
Сложный внутренний мир автора сборника проявляется в произведениях «Бестселлер» и «За сгоревшим бором, плешивым камнем…» (Часть «Клуб неблагонадёжных»). В первом из них говорится о творчестве. Персонаж, когда-то выведенный автором, оживает, рвётся к нему в квартиру. Автор - в ответе за всё, сотворённое им. Во втором он представляет себе собственный идеал - «двойник, несбывшийся лучший образ». Идеал, к которому стремится автор, живущий в то же время самостоятельной жизнью в идеальном мире, в зазеркалье. Лучший образ, который временами начинает раздражать. Вот такое двойственное отношение к двойнику… Сквозь стилевую манеру сдержанного объективистского письма проглядывает ранимая душа творца рассматриваемых произведений.
В поэтических сборниках поэмы, обычно, помещаются в конце. У Дануты не так. Поэма «Орфей» представляет собою одну из частей - участков литературной ткани книги. Она пронизана трагедийным мироощущением. Стих энергичный, упругий.
В сборнике указано, что её автор имеет несколько причудливую биографию. Данута Сидерос - гречанка болгарского происхождения (имя, по-моему, как будто отдаёт чем-то прибалтийским). Родители, когда она была в малом возрасте, переехали в нашу страну. Если исходить из литературного направления, которому она привержена, то можно предположить, что перед нами легенда, мистификация. Кто скрывается под псевдонимом (если это так) - подлинный или «несбывшийся лучший образ»?
Осталось назвать других людей, причастных к выпуску книги. Интересные рисунки созданы Еленой «Ильче» Ремизовой. Оригинально оформила обложку Мария Кустовская. Редактор Лев Лобарёв.
Данута Сидерос. Шутки кончились. Стихи. Москва. БастианBooks, 2011
Отсюда: http://www.livelib.ru/book/1000468030
Детские страхи как литература...
Leruka
...Вот так хотелось мне начать рецензию или там читательский очерк - словом, выраженное в нарративной форме послевкусие от прочтения этой книги. "Балаганчик" Даны Сидерос (здесь я использую авторское определение блога, где Дана размещает свои стихи) как-то не назовешь уютным, и вообще он больше похож на степную кибитку, где соленый кирпичный чай и старая кошма - вот практически и все, что светит случайному гостю. И истории... В дождь, ветер, в степной пыли и полумраке, под черным небом, на котором звезды - как разбросанный рис. И то, что эти истории - неожиданно "пионерлагерные", о мальчиках-из-под-плинтуса: уродце, жадно рвущемся на свободу с верой в справедливость на кончике ножа, мученике кровожадных немытых ложек и вилок, скрипаче, чья скрипка каждую ночь гибнет, а утром уже опять целая (ну просто как печень Прометея) - кажется особенно удивительным. Но то, что в "балаганчике" Даны вдруг оказалось самым востребованным, прочитанным и заметным, в книге занимает совсем не центральное место.
Поэтому рецензию нужно бы переозаглавить... Например, в Шутник и его шесть циклов или Без шуток или как-нибудь еще в таком духе.
Дело в том, что стихи Даны Сидерос в большинстве своем нелиричны, а кроме того лишены той классической формы, которая обычно делает стихи стихами. Здесь мы имеем дело с мультиформатом, к тому же почти везде очень зависимым от устного прочтения. Стропный порядок не то, что нарушен - он просто незапланирован. Строки вовсе не всегда оканчиваются рифмованными концами; напротив, рифмы заботливо вброшены внутрь строф, а ритм и даже размер определяет читатель. Как он дышит, так и слышит, и читает...
Интересно, что набор рифм часто "вариабилен", а белые стихи встречаются достаточно часто. Так что книжка в стилистическом отношении скучной, думаю, не покажется никому.
Название же ее - "Шутки кончились", тогда как псевдоним автора - "шутник". Но если вспомнить, что такое шутка - "безделица, нечто незначительное" - становится понятно: действительно, кончились. Во-первых, как я уже и говорила, автор не особенно лиричен, местами очень жЕсток, часто жестОк, но почти везде - холодно отстранен. Даже проникновенный "Марш исхода" или ироничная и злая "Эгоцентрическая речь" не вызывают (разумеется, я говорю здесь только за себя) сопереживания. Кажется, что автор стоит где-нибудь с холодным перышком и аккуратно фиксирует читательскую реакцию. Поэтому хочется с равнодушной миной перелистнуть и идти дальше, мол, врешь - не возьмешь!
Любовной лирики мало (что радует на фоне большинства молодых поэтов), а та, что есть: "Муж у Мэри был лилипут", почти весь цикл "Эгоцентрическая речь" и пр. - удивляет ретроспективностью. Цепляет, часто цепляет - но почти как кадры из кинохроники. "Это правда что ли?" - "Правда, но давно прошло..."
Так что книгу я бы рекомендовала скорее любителям поэзии как жанра, литературоведам, критикам, маргиналам в лопнувшем пенсне. Для широкой аудитории она категорически не годится, а юным девицам и молодым людям противопоказана, как "Страдания юного Вертера" (последние, правда, уже лет сто пятьдесят, как не работают...). Единственное исключение - короткий цикл "Ночные страшилки" (здесь он разбросан по разделам, частично содержится в "Клубе неблагонадежных", частично в "Выходе в город"). Эти стихи я бы включила в школьную программу. Серьезно . Зарисовки в мрачных тонах, почти ювелирный язык, очень точные образы... После них свежий ломтик арбуза или цветная марка кажутся просто проводниками в мир счастья и света. Читать в депрессии, дабы немедленно из нее начать выкарабкиваться.
Отсюда: http://inlocoremoto.diary.ru/p174557470.htm
Получила сегодня (через Лаську, конечно) книгу стихов Даны Сидерос.
Если кто-то еще не знает - вот она: lllytnik, плетет кружево слов, затягивает в водоворот текстов и смыслов, не пропустите, рабочий день раскололся на две половинки - до книги и после, не могу остановиться, читаю и читаю, жаль, что в книге так мало моих любимых стихов, жду вторую книгу, и на грани слез, и от счастья.
Пишет Werhamster:
"Кой день читаю книжку жж-юзера Шутник. Этот текст обладает интересным спецэффектом: после того, как ему подвергнешься, еще какое-то время все окружающее ритмизуется и охудожествляется, само. Что-то вроде радиации, которую правильная скальдическая поэзия испускает в мир, сообщая подвернувшимся вещам свое качество, и тут-то и оказывается, что реальность - понятие условное, и пока вещи не засветились от слова, не начали им фонить, их реальность под большим вопросом.
Я приучена к стиху как к речи тонких и образованных людей с развитым вкусом и проработанными эмоциями, а такой бытийный, допотопный, аутентичный термояд, как там, - это, конечно, неожиданность. Поколению свезло, памятник нерукотворный ему стоит, и внутренний портрет его не будет потерян. О том, что это поколенческое послание в бутылке, свидетельствует элегантный справочный аппарат, сделанный с серьезнейшим видом, не дрогнув бровью, и волшебно превращающий мусорное сегодня в культурно-исторический факт на глазах у почтеннейшей публики"...
Пишет no4naya:
"Уже неделю хожу по городу с книжкой юзера lllytnik.
Оставила тут на днях дома, почитать одной девушке - извелась вся. Сегодня просили до завтра - не дала :) И не оттого, что жалко, а оттого, что - как без нее-то?
Серьезно, читаю подряд, как роман, перечитываю по десять раз одни и те же стихи и не надоедает.
Во-первых, их там много.
Во-вторых, как сказала рыжая Дашка, это "потрясающе совершенно". "Совершенно" - краткое прилагательное.
Отличительная особенность этих стихов: большинство из них - сюжетные. Не про "лирическое я", а про каких-то совершенно других людей. Плюс к этому - "непрозрачный", насыщенный, сложный язык со множеством образов, языковых игрушек, аллюзий, ритмических экспериментов".
Когда это читает автор, кажется, что текст проще пареной репы. Не в смысле - примитивно, а в смысле - все понятно. Но на самом деле это иллюзия. Я вот уже поняла, что прочесть вслух, ни разу не запнувшись, практически нереально. Потому что ритм ну уж очень хитро устроен. Ну и аллитерации всякие: "У Питера многоножки слов на лиcте тетрадном топчутся многостопно, шепчут о недоступном", - как вам такое?
А еще, еще - ехидный автор не только печатает стихи "прозой" - к этому мы худо-бедно уже привыкли, - но временами он печатает стихи, на первый взгляд, "стихами" - то есть "в столбик", но строчка при этом не равна ритмической единице. Об это можно сломать мозг, честное слово :)
Однако, мне доставляет неизъяснимое удовольствие читать эти стихи вслух. Оооо, я знаю, я знаю, что буду делать, когда снова начнутся Чтения Русфила!!!
А пока я просто хожу по городу и читаю тихонько. Хотя на самом деле "читать" - неправильное слово. Эти стихи, мне кажется, сами себя рассказывают. Я помню, когда-то мне говорили, что нужно забыть о форме и читать так, как будто ты просто говоришь с кем-то, чем-то делишься. Так вот, стихи Даны Сидерос как будто специально для этого созданы. Так что я не могу молчать :) Хожу, бурчу себе под нос, отбиваю ритм, смакую звуки. Вдумываюсь в образы.
Образы там тоже далеко не простые. Мало того, что собственные выдумки автора весьма нестандартны, но еще и очень много переосмысления классических, всем известных героев и сюжетов, и иногда точка зрения сдвинута настолько, что долго соображаешь, какое вообще отношение стихотворение имеет к упомянутому в нем герою... Разбираться, смаковать и обдумывать можно долго.
Пересказывать это сложно; это нужно взять - и прочесть.
Презентация книжечки была на Бу-фесте; и там же было сказано, что будет выступление в Дредноуте. Мне, грешной, казалось, что 26-го, но ни на сайте Дредноута, ни в жж автора никаких данных не обнаружено. Но если что узнаю - обязательно пойду.
Еще, кстати, хочу сказать, что сама по себе книжка как материальный объект очень приятная. На ощупь и на взгляд. Что, безусловно, не стимулирует выкладывать ее из сумки :)
А вот - на данный момент мое любимое.
У сверстников драки, распри, подражание взрослым, группы по интересам и дворовые банды. У Пита воздушные змеи, предрассветные росы, поиски Неверленда, воспалённые гланды. У сверстников джаз и вина, у Пита опять всё странно: внутри натянуты стропы, галдят перебором струны. У сверстников перемены, а Пит говорит: "Мне рано", Пит живёт во вселенной, считает ночами луны. У сверстников семьи, вклады, у Пита снова неладно: дикие злые ритмы множатся и растут в нём. У Пита сороконожки строк на листе тетрадном топчутся многостопно, шепчут о недоступном.
Питер сидит на крыше, птицам рогалик крошит. Питер стартует в небо с жестяного карниза. Питеру снится мама, говорит "Мой хороший, хватит уже игрушек, час нашей встречи близок". Пит нездоров, у Пита свита в белых халатах -- уровень текста в теле выше нормы в три раза. Что ж, типовая плата за пол-лета полёта: кровь атакуют буквы, текст даёт метастазы.
По вечерам в больницу к Питу приходит Ванда. Ванда совсем не Венди, Ванда скорее Стелла: высока, светлоглаза, фору любому из вас даст, горы бы своротила, если бы захотела. Ванда плюет на горы горы, Ванда глядит устало, как, словно старый свитер, строчками тает тело. Гладит тощую руку, не говорит о раке: "Я удержу тебя, Пит, у меня же бульдожья хватка. Главное, не подходить к парому, не заходить в реку. Главное, записать в тетрадку, слить тебя на дискетку".
Питер смеется, дескать, смешная шутка.
И еще один - про Москву, специально для понаехавших.
Ты ошибся, сочтя ее просто одной из многих.
Думал: "Пару недель поживу - поминай, как звали".
На ее стороне - бетонные злые боги.
На ее стороне - мегатонны стекла и стали.
Ни по мокрым трассам, ни по грязным дворам промзоны,
Ни в вокзальной толпе, к глазам поднимая ворот,
Не уйдешь от нее. Так и будешь всю жизнь пронзенный
Черной стрелкою указателя: "Выход в город".
Будешь рожи корчить, прыгать на задних лапах,
Будешь строчкой вилять, огорчаясь, что нет хвоста.
"Я такой хороший! Не страшно, что весь в заплатах.
Погляди, Москва! Я умею еще и так!"
И она тебя за твои стишки и ужимки,
Улыбнувшись даже, а не скривившись, вроде,
Замыканьем цепи, распрямленьем одной пружинки
Милостиво
Запечатает в переходе.
Исходник - здесь.
Отсюда: http://snusmumrik.net/index.php?PHPSESSID=bd0263d73cf8919c215aaf9346abcbe9&topic=775.0
Книга Д. Сидерос «Шутки кончились». Рецензия.
Сборник стихов московской поэтессы Даны Сидерос выпущен в марте 2011 года. До этого читатели и почитатели могли знакомиться с её творчеством в сети и в альманахе «Конец эпохи». Тому, кто впервые знакомится с поэтическим миром Даны, может показаться странной её поэтическая манера. Ряд стихов как будто не относится к лирике. Многие произведения написаны от лица мужчины. Кто-то, возможно, придёт в недоумение от цикла стихов о сумасшедших. Некоторые «поэзы» обыгрывают детские страшилки. Наблюдается, на первый взгляд, какая-то закрытость, сдержанность в проявлении чувств.
Понятней стихи становятся после прочтения стихотворения «Старый новый эпос». В примечаниях нас знакомят с сутью названного явления. Точнее, упоминается один из зачинателей этого направления - Фёдор Сваровский. После того любознательный книгочей может сам поближе познакомиться с особенностями указанного направления. Ф.Сваровский выявляет: «Корни современной «эпической, нарративной русской поэзии (главные черты, отличающие её от классических баллад и традиционного эпоса: автор и рассказчик - нетождественны (…)». (Большой город, 8 февраля 2008 года,№ 1(198).
Та-ак, уже тепло… Но приведённые слова ещё не дают возможности постичь своеобразие поэтического мира автора рассматриваемой книги, постичь её лица необщее выраженье. Ведь знаменитый Бахтин, которого когда-то считали советским исследователем, а теперь называют постмодернистом, писал в своё время, что автор и рассказчик нетождественны во всяком произведении.
Возьмём в руки книгу. На обложке - изображение открытой старой картонной коробки. У неё такой наклон, что создаётся иллюзия трёхмерного пространства на плоскости. В коробке среди разных мелких вещей (все их можно рассматривать как символические) - два ключа. Может быть, намёк на то, что для постижения поэзии автора сборника в книге имеются специальные ключи? Такими ключами, по моему субъективному мнению, являются два стихотворения: «Ты думаешь» и «Уловка». Прежде, чем воспользоваться этими ключами, попробуем к ним подобраться. Читаем названия частей книги: «Всюду слова», «Выход в город», «Другие фокусы», «Эгоцентрическая речь», «Орфей», «Библиотека Мёнина», «Клуб неблагонадёжных».
В первой части есть стихотворение с одноимённым названием. Привожу начало:
Всюду слова - подмигивают, кивают.
Не отмахнуться от их муравьиных орд.
Я избегаю зеркал и пустых трамваев,
Не покупаю чернил, не включаю Word.
Но зеркала настигают.
Тема двойника ещё будет обыграна автором дальше. Истинный смысл прорывается «Сквозь серость и сыть приличных, привычных строк»:
Я жду тебя ночью на выдохе из метро
Храню тебе ревность, дарую трепло души.
Приём этот мелочный беглою ниткой шит:
Спешил напечатать - и в строки вкралось нутро.
(«Опечатки», ноябрь 2007)
Истина не терпит шума. Об этом Дана (Данута) пишет в пронзительном стихотворении «Тем, которые производят шум»: «Хочу узнать, как звенит натянутая тишина, тронуть её рукой, извлечь безупречное «ля». Мечта обитателя мегаполиса… Вспоминаются строки Андрея Вознесенского: «Тишины хочу, тишины, нервы, что ли, обнажены? Тишины…»
Ну вот мы и подобрались к первому «ключу» - тексту «Ты думаешь (…)». Лирическая героиня перед встречей с дорогим ей человеком предчувствует страдания, слабость. Однако этого не происходит:
«А потом вы встречаетесь и ничего:/ никаких тебе сцен из книг. /Ни монологов, ни слёз, ни иной возни./ Просто садишься в песок рядом с ним, / а оно шумит и омывает твои ступни». В обоих шестистишиях первые строки не рифмуются с последующими, имея разговорный оттенок. Рифмы имеют 2,3, 4, и 6 строки, которые включают разное количество слогов. Текст нарушает стихотворные каноны, однако содержит высокое поэтическое начало. Здесь присутствует и принадлежность к выбранному поэтическому направлению, и свой неповторимый голос. Тут и автор в какой-то мере приоткрывает свой внутренний мир. Характерными чертами которого можно назвать прямоту, чистоту помыслов, глубоко спрятанную боль от потерь, сострадание к ближним. И затаённость личного чувства. Читаем стихотворение «Уловка»:
«В тишине, в полусне я пишу про снег, блики луны на дне, немоту камней, про объятья корней, пять лихих коней, пляс луговых огней, рокот горных недр, прелесть дурных манер, усмирённый гнев, оголённый нерв. Я пишу о весне, о большой войне, о лесах в огне…
Только бы не
о том,
как ты дорог мне.
Сложный внутренний мир автора сборника проявляется в произведениях «Бестселлер» и «За сгоревшим бором, плешивым камнем…» (Часть «Клуб неблагонадёжных»). В первом из них говорится о творчестве. Персонаж, когда-то выведенный автором, оживает, рвётся к нему в квартиру. Автор - в ответе за всё, сотворённое им. Во втором он представляет себе собственный идеал - «двойник, несбывшийся лучший образ». Идеал, к которому стремится автор, живущий в то же время самостоятельной жизнью в идеальном мире, в зазеркалье. Лучший образ, который временами начинает раздражать. Вот такое двойственное отношение к двойнику… Сквозь стилевую манеру сдержанного объективистского письма проглядывает ранимая душа творца рассматриваемых произведений.
В поэтических сборниках поэмы, обычно, помещаются в конце. У Дануты не так. Поэма «Орфей» представляет собою одну из частей - участков литературной ткани книги. Она пронизана трагедийным мироощущением. Стих энергичный, упругий.
В сборнике указано, что её автор имеет несколько причудливую биографию. Данута Сидерос - гречанка болгарского происхождения (имя, по-моему, как будто отдаёт чем-то прибалтийским). Родители, когда она была в малом возрасте, переехали в нашу страну. Если исходить из литературного направления, которому она привержена, то можно предположить, что перед нами легенда, мистификация. Кто скрывается под псевдонимом (если это так) - подлинный или «несбывшийся лучший образ»?
Осталось назвать других людей, причастных к выпуску книги. Интересные рисунки созданы Еленой «Ильче» Ремизовой. Оригинально оформила обложку Мария Кустовская. Редактор Лев Лобарёв.
Данута Сидерос. Шутки кончились. Стихи. Москва. БастианBooks, 2011
Отсюда: http://www.livelib.ru/book/1000468030
Детские страхи как литература...
Leruka
...Вот так хотелось мне начать рецензию или там читательский очерк - словом, выраженное в нарративной форме послевкусие от прочтения этой книги. "Балаганчик" Даны Сидерос (здесь я использую авторское определение блога, где Дана размещает свои стихи) как-то не назовешь уютным, и вообще он больше похож на степную кибитку, где соленый кирпичный чай и старая кошма - вот практически и все, что светит случайному гостю. И истории... В дождь, ветер, в степной пыли и полумраке, под черным небом, на котором звезды - как разбросанный рис. И то, что эти истории - неожиданно "пионерлагерные", о мальчиках-из-под-плинтуса: уродце, жадно рвущемся на свободу с верой в справедливость на кончике ножа, мученике кровожадных немытых ложек и вилок, скрипаче, чья скрипка каждую ночь гибнет, а утром уже опять целая (ну просто как печень Прометея) - кажется особенно удивительным. Но то, что в "балаганчике" Даны вдруг оказалось самым востребованным, прочитанным и заметным, в книге занимает совсем не центральное место.
Поэтому рецензию нужно бы переозаглавить... Например, в Шутник и его шесть циклов или Без шуток или как-нибудь еще в таком духе.
Дело в том, что стихи Даны Сидерос в большинстве своем нелиричны, а кроме того лишены той классической формы, которая обычно делает стихи стихами. Здесь мы имеем дело с мультиформатом, к тому же почти везде очень зависимым от устного прочтения. Стропный порядок не то, что нарушен - он просто незапланирован. Строки вовсе не всегда оканчиваются рифмованными концами; напротив, рифмы заботливо вброшены внутрь строф, а ритм и даже размер определяет читатель. Как он дышит, так и слышит, и читает...
Интересно, что набор рифм часто "вариабилен", а белые стихи встречаются достаточно часто. Так что книжка в стилистическом отношении скучной, думаю, не покажется никому.
Название же ее - "Шутки кончились", тогда как псевдоним автора - "шутник". Но если вспомнить, что такое шутка - "безделица, нечто незначительное" - становится понятно: действительно, кончились. Во-первых, как я уже и говорила, автор не особенно лиричен, местами очень жЕсток, часто жестОк, но почти везде - холодно отстранен. Даже проникновенный "Марш исхода" или ироничная и злая "Эгоцентрическая речь" не вызывают (разумеется, я говорю здесь только за себя) сопереживания. Кажется, что автор стоит где-нибудь с холодным перышком и аккуратно фиксирует читательскую реакцию. Поэтому хочется с равнодушной миной перелистнуть и идти дальше, мол, врешь - не возьмешь!
Любовной лирики мало (что радует на фоне большинства молодых поэтов), а та, что есть: "Муж у Мэри был лилипут", почти весь цикл "Эгоцентрическая речь" и пр. - удивляет ретроспективностью. Цепляет, часто цепляет - но почти как кадры из кинохроники. "Это правда что ли?" - "Правда, но давно прошло..."
Так что книгу я бы рекомендовала скорее любителям поэзии как жанра, литературоведам, критикам, маргиналам в лопнувшем пенсне. Для широкой аудитории она категорически не годится, а юным девицам и молодым людям противопоказана, как "Страдания юного Вертера" (последние, правда, уже лет сто пятьдесят, как не работают...). Единственное исключение - короткий цикл "Ночные страшилки" (здесь он разбросан по разделам, частично содержится в "Клубе неблагонадежных", частично в "Выходе в город"). Эти стихи я бы включила в школьную программу. Серьезно . Зарисовки в мрачных тонах, почти ювелирный язык, очень точные образы... После них свежий ломтик арбуза или цветная марка кажутся просто проводниками в мир счастья и света. Читать в депрессии, дабы немедленно из нее начать выкарабкиваться.
Отсюда: http://inlocoremoto.diary.ru/p174557470.htm
Получила сегодня (через Лаську, конечно) книгу стихов Даны Сидерос.
Если кто-то еще не знает - вот она: lllytnik, плетет кружево слов, затягивает в водоворот текстов и смыслов, не пропустите, рабочий день раскололся на две половинки - до книги и после, не могу остановиться, читаю и читаю, жаль, что в книге так мало моих любимых стихов, жду вторую книгу, и на грани слез, и от счастья.