Фу
Пятница. Вечером после рабочего дня, оставив машину на стоянке до понедельника, ты с легким сердцем возвращаешься домой. Во внутреннем кармане куртки, там, где раньше комсомольцы хранили свои билеты- ближе к сердцу, интригующе побулькивают пол-литра коньяка, в зубах дымится залихватски прикуренная сигарета. Ты не спеша бредешь по узкой тропинке между сугробами вдоль длинного бетонного забора, напевая мелодию, только что звучавшую в салоне автомобиля. Под ногами тихо скрипит снег, а в желтых лучах стоящего поодаль фонаря видно, как бесконечным потоком падают снежинки и исчезают где-то за силуэтами деревьев. Впереди тебя ожидает уютный ужин в кругу семьи и целых два беспечных дня выходных. Если и есть на свете счастье, то вот оно. Ляпота. Пятница.
Внезапный кабздец наступает так быстро, что толком и не успеваешь сообразить, что к чему. Когда до конца бетонного забора остается метров пятьдесят, боковым зрением, ограниченным капюшоном, вдруг замечаешь, как слева наперерез тебе, разметая лежащие на пути сугробы и блестя клыками, несется огромное мохнатое чудовище. Зверь как он есть, квинтэссенция смерти и зла. Ужас, летящий на крыльях ночи. Овчарка.
Есть такая фраза: «очко сыграло». Если оно что-то тебе и сыграло в тот момент, то явно не вальс Мендельсона. Парализованный, молча наблюдаешь, как зверь бесшумно летит над землей и остановить его, наверное, не может даже танк. Хочется залезть на бетонную стену или, еще лучше, испариться. Матушки родные, чочочочочо делать-то??? Мозг включается через несколько мгновений и предоставляет организму на выбор только две возможности: или остаться на месте и молиться, или бежать куда глаза глядят что есть мочи и молиться уже на бегу. Говорят, от собак убегать нельзя, так чочочо же делать-то, люди??? Ааааа?!!
Когда между тобой и смертью остаются считанные сантиметры (есть только миг между прошлым и будущим, ага), когда в блеклом свете фонаря ты уже видишь зловещий оскал, а в глазах той твари отражение сигареты, прилипшей к твоей нижней губе, когда …
- Фу, Белка, фу! Нельзя, назад. Фу!!!
Святые угодники!!! Белка? Фу? Ну, ЁПЭРЭСЭТЭ !!! Фу-уууух!
В твоем выдохе все маты и междометия, существующие в русском языке: фу-ууууууух... Все смешалось в доме Облонских: ты вроде бы и понимаешь, что это всего лишь Белка, наверняка добродушный пес и чей-то домашний любимец, вроде бы и понимаешь, что хорошими людьми он скорее всего не питается, а предпочитает всякую сволоту, вроде бы и понимаешь, что где-то рядом находится хозяин, готовый прийти на выручку, но все равно…
-Фу, Белка, фу. Ко мне, ко мне, я сказал!
Псина на всякий случай (вдруг хозяин одумается и даст команду фас?) делает пару кругов вокруг и с явным сожалением, обнюхав брюки, уносится куда-то за спины равнодушных снежинок.
Сука! У-уууу! Нет, ну не сука же ты, Белка, а?!
Через двадцать минут, выбросив дрожащей рукой третий окурок, озираясь, ты наконец-то поднимаешься на полусогнутых в подъезд родного дома, придерживая бутылку, готовую вот-вот войти в резонанс с бешеными ударами сердца. Казалось бы, опасность миновала и о ней можно забыть. Но на душе остается какое-то гадкое чувство: и вроде жив и здоров, и вроде жить не тужить, и вроде коньяк за пазухой цел и невредим... Но откуда же тогда взялась печаль? Откуда это чувство вселенской грусти? Откуда это отвратительное ощущение собственной неполноценности? И только в лифте вдруг понимаешь, что всему виной застрявшие в башке слова: «фу, Белка, фу». Какое-то мерзкое оно, это «фу». Какое-то обидное и брезгливое. Как будто прикоснулся к чему-то такому, после чего необходимо оттирать руки с мылом...
Ведь не говно же ты, в самом-то деле?!
Внезапный кабздец наступает так быстро, что толком и не успеваешь сообразить, что к чему. Когда до конца бетонного забора остается метров пятьдесят, боковым зрением, ограниченным капюшоном, вдруг замечаешь, как слева наперерез тебе, разметая лежащие на пути сугробы и блестя клыками, несется огромное мохнатое чудовище. Зверь как он есть, квинтэссенция смерти и зла. Ужас, летящий на крыльях ночи. Овчарка.
Есть такая фраза: «очко сыграло». Если оно что-то тебе и сыграло в тот момент, то явно не вальс Мендельсона. Парализованный, молча наблюдаешь, как зверь бесшумно летит над землей и остановить его, наверное, не может даже танк. Хочется залезть на бетонную стену или, еще лучше, испариться. Матушки родные, чочочочочо делать-то??? Мозг включается через несколько мгновений и предоставляет организму на выбор только две возможности: или остаться на месте и молиться, или бежать куда глаза глядят что есть мочи и молиться уже на бегу. Говорят, от собак убегать нельзя, так чочочо же делать-то, люди??? Ааааа?!!
Когда между тобой и смертью остаются считанные сантиметры (есть только миг между прошлым и будущим, ага), когда в блеклом свете фонаря ты уже видишь зловещий оскал, а в глазах той твари отражение сигареты, прилипшей к твоей нижней губе, когда …
- Фу, Белка, фу! Нельзя, назад. Фу!!!
Святые угодники!!! Белка? Фу? Ну, ЁПЭРЭСЭТЭ !!! Фу-уууух!
В твоем выдохе все маты и междометия, существующие в русском языке: фу-ууууууух... Все смешалось в доме Облонских: ты вроде бы и понимаешь, что это всего лишь Белка, наверняка добродушный пес и чей-то домашний любимец, вроде бы и понимаешь, что хорошими людьми он скорее всего не питается, а предпочитает всякую сволоту, вроде бы и понимаешь, что где-то рядом находится хозяин, готовый прийти на выручку, но все равно…
-Фу, Белка, фу. Ко мне, ко мне, я сказал!
Псина на всякий случай (вдруг хозяин одумается и даст команду фас?) делает пару кругов вокруг и с явным сожалением, обнюхав брюки, уносится куда-то за спины равнодушных снежинок.
Сука! У-уууу! Нет, ну не сука же ты, Белка, а?!
Через двадцать минут, выбросив дрожащей рукой третий окурок, озираясь, ты наконец-то поднимаешься на полусогнутых в подъезд родного дома, придерживая бутылку, готовую вот-вот войти в резонанс с бешеными ударами сердца. Казалось бы, опасность миновала и о ней можно забыть. Но на душе остается какое-то гадкое чувство: и вроде жив и здоров, и вроде жить не тужить, и вроде коньяк за пазухой цел и невредим... Но откуда же тогда взялась печаль? Откуда это чувство вселенской грусти? Откуда это отвратительное ощущение собственной неполноценности? И только в лифте вдруг понимаешь, что всему виной застрявшие в башке слова: «фу, Белка, фу». Какое-то мерзкое оно, это «фу». Какое-то обидное и брезгливое. Как будто прикоснулся к чему-то такому, после чего необходимо оттирать руки с мылом...
Ведь не говно же ты, в самом-то деле?!