Начало. Часть-2
Оригинал взят у anhar в Начало. Часть-2
Оба мои телефона были отобраны. На сирийский номер мне несколько раз звонили из Хомса, чтобы узнать, добралась ли я до Дамаска. Первый раз я не подошла. А что говорить-то, граждане-похитители? На второй не подойти было бы уж совсем подозрительно. Подошла. Похитители сказали сообщить, что я еще в дороге и пью кофе в Тайбе (они-то не знают, что Тайбу месяца два назад спалили дотла и, в принципе, если мой собеседник в курсе ого, что там уже давно нельзя пить кофе, то это может быть сигналом о том, что со мной что-то не так). В любом случае, рассуждала я, у них еще номер моего водителя должен быть. Отсутствие его реакции на звонки тоже вполне может служить сигналом о постигшей нас беде. И уж тем более, скорее всего кто-то из ехавших по трассе в момент
нашего похищения наверняка сообщил армии о том, что на дороге неизвестными были захвачены несколько машин с пассажирами. Тогда я еще надеялась, что поняв, где я и водитель и у кого, армией будут предприняты какие-то действия по нашему вызволению.
Как показало дальнейшее развитие событий, ничего подобного и никаких срочных мер по нашему спасению не последовало. Водителю, в итоге, это стоило жизни.
Его привели ко мне в конце первого дня, ночью. Мне до сих пор, несмотря на то, что его уже нет в живых, до боли неприятно то, что он, скорее всего, так и не узнал о том, что его привели ко мне с целью показать, что ждет меня саму. Избитый до полусмерти с одним не открывающимся глазом и вторым затекшим от побоев, он еле сидел на подставленном ему табурете. Мучители что-то спрашивали, он пытался что-то отвечать. Ему говорили, что за сотрудничество с армией его убьют и сбросят в колодец (я помню одно из таких видео), он пытался просить оставить его в живых и не делать сиротами его детей. Но просьбы не вызывали никакого сочувствия.
И при всем при этом в комнате на матрасе у стеночки сидела я, укрывшись одеялом. И чувствовала себя чуть ли не соучастницей. Я не знаю, видел ли он меня. Может быть, его глаза были не в состоянии разглядеть, что я там же нахожусь, где и остальные.
Я не могла его спасти. Я могла только сидеть и запоминать. И постараться выжить сама. Чтобы потом рассказать о том, что его убили его семье... Позже я спрашивала нескольких человек, в том числе самого Аммара (о нем позже) о том, что стало с везшим меня водителем.
Все сказали одно и тоже: убит...
Человека, который подсел в нашу машину, чуть позже отпустили. Оказалось, что он при каких-то обстоятельствах познакомился с Муханнадом. Кажется, приносил революционерамв Баба Амру какие-то продукты. У меня была надежда на то, что оказавшись на свободе, парень расскажет о случившемся и о том, где меня держат, военным.В другой машине (на трассе были остановлен не только наш автомобиль) был какой-то профессор хомсского университета. Его тоже отпустили. Они так и сказали: если после проверки выясняется, что человек не имеет отношение к армии, народному ополчению и т.п., то его отпускают.И если бы при мне не было огромной кучи компромата, меня бы также отпустили домой. Но компромат был. Море, горы компромата. А сколько его они в итоге не нашли!
В первые же часы моего пленения Муханнад позвонил кому-то, сообщил обо мне. И этот неведомый кто-то приказал, чтобы меня никто ни одним пальцем не трогал. Спасибо тебе, "кто-то". Кем бы ты ни был.
Самое главное при попадании в ситуацию, подобную той, что произошла со мной - уцелеть в первые минуты - часы - дни. Потом к тебе привыкают, с тобой шутят и разговаривают. И уже не могут просто взять и растерзать (ну, я о не особо запущенных случаях).
Утром мне принесли немного винограда. Много и о разном разговаривали с Муханнадом. Он периодически звонил то своей жене, то какой-то другой женщине. Обеим рассказывал про меня. И на какой-то вопрос (видимо, о том, собираются ли меня убить) сказал: вы что, как можно - это же грех...
В три часа ночи с четверга на пятницу неведомый кто-то затребовал меня к себе. В Кусейр. В какой-то информационный центр.
Муханнад, с которым я успела подружиться, накануне говорил о том, что если меня затребуют в Кусейр, он постарается дать мне сбежать по дороге. Как я поняла, он собирался отвести меня в Кусейр пешком, но как раз в ту самую ночь, когда меня решили туда переправить, шел сильный дождь и никаких "пешком" не могло быть и в принципе.
Успев наладить контакт с Муханнадом, тем более, после такого обещания, я ни в какие кусейры ехать не хотела. Но Муханнад посмотрел мне в глаза и сказал, что лучше поехать.
Возможно, он уже тогда понимал и знал, что находиться рядом с Навафом для меня более, чем небезопасно. "Если хочешь вернуться домой - поезжай", сказал он. Пришлось поверить.
Оба мои телефона были отобраны. На сирийский номер мне несколько раз звонили из Хомса, чтобы узнать, добралась ли я до Дамаска. Первый раз я не подошла. А что говорить-то, граждане-похитители? На второй не подойти было бы уж совсем подозрительно. Подошла. Похитители сказали сообщить, что я еще в дороге и пью кофе в Тайбе (они-то не знают, что Тайбу месяца два назад спалили дотла и, в принципе, если мой собеседник в курсе ого, что там уже давно нельзя пить кофе, то это может быть сигналом о том, что со мной что-то не так). В любом случае, рассуждала я, у них еще номер моего водителя должен быть. Отсутствие его реакции на звонки тоже вполне может служить сигналом о постигшей нас беде. И уж тем более, скорее всего кто-то из ехавших по трассе в момент
нашего похищения наверняка сообщил армии о том, что на дороге неизвестными были захвачены несколько машин с пассажирами. Тогда я еще надеялась, что поняв, где я и водитель и у кого, армией будут предприняты какие-то действия по нашему вызволению.
Как показало дальнейшее развитие событий, ничего подобного и никаких срочных мер по нашему спасению не последовало. Водителю, в итоге, это стоило жизни.
Его привели ко мне в конце первого дня, ночью. Мне до сих пор, несмотря на то, что его уже нет в живых, до боли неприятно то, что он, скорее всего, так и не узнал о том, что его привели ко мне с целью показать, что ждет меня саму. Избитый до полусмерти с одним не открывающимся глазом и вторым затекшим от побоев, он еле сидел на подставленном ему табурете. Мучители что-то спрашивали, он пытался что-то отвечать. Ему говорили, что за сотрудничество с армией его убьют и сбросят в колодец (я помню одно из таких видео), он пытался просить оставить его в живых и не делать сиротами его детей. Но просьбы не вызывали никакого сочувствия.
И при всем при этом в комнате на матрасе у стеночки сидела я, укрывшись одеялом. И чувствовала себя чуть ли не соучастницей. Я не знаю, видел ли он меня. Может быть, его глаза были не в состоянии разглядеть, что я там же нахожусь, где и остальные.
Я не могла его спасти. Я могла только сидеть и запоминать. И постараться выжить сама. Чтобы потом рассказать о том, что его убили его семье... Позже я спрашивала нескольких человек, в том числе самого Аммара (о нем позже) о том, что стало с везшим меня водителем.
Все сказали одно и тоже: убит...
Человека, который подсел в нашу машину, чуть позже отпустили. Оказалось, что он при каких-то обстоятельствах познакомился с Муханнадом. Кажется, приносил революционерамв Баба Амру какие-то продукты. У меня была надежда на то, что оказавшись на свободе, парень расскажет о случившемся и о том, где меня держат, военным.В другой машине (на трассе были остановлен не только наш автомобиль) был какой-то профессор хомсского университета. Его тоже отпустили. Они так и сказали: если после проверки выясняется, что человек не имеет отношение к армии, народному ополчению и т.п., то его отпускают.И если бы при мне не было огромной кучи компромата, меня бы также отпустили домой. Но компромат был. Море, горы компромата. А сколько его они в итоге не нашли!
В первые же часы моего пленения Муханнад позвонил кому-то, сообщил обо мне. И этот неведомый кто-то приказал, чтобы меня никто ни одним пальцем не трогал. Спасибо тебе, "кто-то". Кем бы ты ни был.
Самое главное при попадании в ситуацию, подобную той, что произошла со мной - уцелеть в первые минуты - часы - дни. Потом к тебе привыкают, с тобой шутят и разговаривают. И уже не могут просто взять и растерзать (ну, я о не особо запущенных случаях).
Утром мне принесли немного винограда. Много и о разном разговаривали с Муханнадом. Он периодически звонил то своей жене, то какой-то другой женщине. Обеим рассказывал про меня. И на какой-то вопрос (видимо, о том, собираются ли меня убить) сказал: вы что, как можно - это же грех...
В три часа ночи с четверга на пятницу неведомый кто-то затребовал меня к себе. В Кусейр. В какой-то информационный центр.
Муханнад, с которым я успела подружиться, накануне говорил о том, что если меня затребуют в Кусейр, он постарается дать мне сбежать по дороге. Как я поняла, он собирался отвести меня в Кусейр пешком, но как раз в ту самую ночь, когда меня решили туда переправить, шел сильный дождь и никаких "пешком" не могло быть и в принципе.
Успев наладить контакт с Муханнадом, тем более, после такого обещания, я ни в какие кусейры ехать не хотела. Но Муханнад посмотрел мне в глаза и сказал, что лучше поехать.
Возможно, он уже тогда понимал и знал, что находиться рядом с Навафом для меня более, чем небезопасно. "Если хочешь вернуться домой - поезжай", сказал он. Пришлось поверить.