«Слава богу, мы не успели!»
Оригинал взят у novayagazeta в «Слава богу, мы не успели!»
Изъятые «чуждые» книги в Воркуте не сожгли случайно - но сколько теперь радости!
Город Воркута. Тупиковое ответвление Северной железной дороги. До 1943 года даже не город, а «столица мира» - Воркутлаг. Один из крупнейших лагерей ГУЛАГа называли «столицей» из-за широкого спектра представленных национальностей среди заключенных. Теперь же это просто угольная столица европейской части России.
Темнеть начинает уже в час дня, что, конечно, лучше, чем вообще без солнца, как месяц назад. С большой землей город связывает поезд, который ходит через день. Или самолет (по вторникам и четвергам в Сыктывкар летает канадский «кукурузник»).
В центре - панельные серые пятиэтажки, но попадаются и розоватые девятиэтажки. Около универмага на площади Ленина ненцы в тулупах торгуют замороженной (на открытом воздухе) олениной - 500 руб. за килограмм, замороженными зайцами - 500 руб. за тушку, морошкой - 500 руб. за банку. «А есть ли что-то за другую цену?» - спросил я раскосого парня в бурке. «Есть, - сказал парень. - Два зайца за тысячу».
По местным меркам здесь даже не холодно: каких-то минус 22 градуса. Черный дым угольных котельных уносится в Арктику.
Теперь Воркута снова на слуху: тут сжигали книги. Громкая получилась история.
В середине декабря заместитель полпреда по Северо-Западному округу Андрей Травников разослал в региональные правительства письма с просьбой выявить в библиотеках и изъять книги, «целью которых является популяризация среди молодежи чуждых российской идеологии установок» (копия письма имеется в редакции). А именно книги, изданные в начале 2000-х Фондом Сороса. Просьба, как это часто бывает, была сформулирована в виде безапелляционного приказа, но без даты исполнения. Спустя месяц и.о. министра образования Коми Светлана Моисеева-Архипова отчиталась об изъятии книг, похвалившись, что в Воркуте их уже уничтожили «путем сожжения». Понять Светлану Моисееву-Архипову, конечно, можно. После истории с арестом верхушки правительства Коми во главе с Вячеславом Гайзером все местные министры ходят теперь с унизительной приставкой и.о. И непонятно, останешься ли ты дальше в кресле, и как бы там понадежнее закрепиться. А тут такая возможность отличиться.
Извлечь выгоды и зарекомендовать себя борцами идейного фронта решили многие в самой Воркуте - там тоже есть свои и.о.
Пустующие микрорайоны вдоль кольцевой воркутинской автодороги. Целые кварталы мертвых хрущевок. Памятник шахтерам, погибшим в 98-м. Справа от дороги - частокол крестов с годами смерти: 1938, 1939, 1940. Бараки с выбитыми оконными рамами и трещинами на стенах. Развороченные, как после артобстрела стены законсервированных цехов и зданий угольных шахт. Терриконы. Все выглядит так, как будто и в Воркуте была война.
После ликвидации ГУЛАГа здесь, в Воркуте и округе, продолжали жить вместе надзиратели и заключенные. Если верить городским хроникам, многие - после отбытого и отработанного - предпочитали оставаться здесь, не возвращаясь на большую землю. К тому же в городе начали добычу угля. В период расцвета, в восьмидесятые, в городе и округе жили 180 тысяч человек. Шестнадцать шахт, институт, театр, стройки.
Но жизнь покидала город медленно, начала уходить отсюда ещё с потомками заключенных. Затем к ним присоединились потомки шахтеров, а когда начали закрываться шахты, то уезжали уже все. В 2010 году в городе было 70 тысяч человек. Сегодня осталось уже 60 тысяч. Из 16 работавших когда-то шахт сейчас действуют только пять, одна из них закроется через пару лет, еще две - к 2040 году. Уже есть расчеты: к 2050 году при такой динамике этому удивительному городу уже не быть. Но, как говорят мне старые воркутинцы, при этом будут крепко держатся на ногах военные (рядом с городом база ВВС), а также служащие ФСБ (арктическая граница) и «Газпрома» (трубы «Северного потока»).
Уже непонятно, чьи это могут быть потомки, но победили здесь они.
И.о. директора Горно-экономического колледжа Воркуты Сергей Кравцов показывает мне у себя в кабинете книги из «сожженного списка». Это два издания пособия по истории Дэвида Гудинга и Джона Леннокса «Мировоззрение» от 2001 и 2004 годов. Несколько дней назад горный колледж приводила в пример и.о. министра образования Моисеева-Архипова, когда отчитывалась об уничтожении книг. На деле выяснилось, что сжечь не успели. Хотя перед министерством отчитались об уничтожении.
- Ну вы же сами видите, никто их не жег. Но главное - никто их никогда у нас и не читал вообще! - говорит мне Кравцов. - Вы послушайте, как хрустит переплет!
- Хрустит, - говорю.
- Совершенно верно! Так что напрасно вы приехали. Ведь хрустят!
На стене прямо над креслом и.о. директора висит массивный двуглавый орел. Кравцов волнуется, то и дело передвигает телефон или компьютерную мышку.
- Это целенаправленный и спланированный заказ на наше учебное заведение, - уверяет он меня.
- И кто заказчик?
- Неизвестные лица! Вы сами видите, хожу с приставкой и.о. Сначала убрали моего предшественника, замечательного человека, но все равно успокоиться не могут, продолжают… На всю Коми, на всю Россию ведь началось, просто ужас!
- Подождите, Сергей Михайлович, давайте пока про книги.
- А что книги? Книги, если так можно сказать, - вот они. Не только у нас такие есть, в других учебных заведениях тоже, но почему ажиотаж, так сказать, только вокруг нас? Ну ладно, - Кравцов взял со стола несколько бумаг и с расстояния показал их мне. - Было нам предписание от министерства образования, а им спустили из постпредства по Северо-Западному округу, что необходимо выявить и изъять так называемую вот эту литературу.
- Вражескую?
- Совершенно верно. Значит, вот было предписание, - Кравцов начал читать бумагу. - «В связи с тем, что данная литература формирует в молодежной среде искаженное восприятие отечественной истории и популяризирует чуждые российской идеологии установки, просим принять меры по ее выявлению и изъятию из библиотечного фонда». Точка. Значит, чтобы и на руках их не было, и чтобы никто их не видел. Тут не пишется, что они подлежат сжиганию. И мы все выявили, изъяли и доложили. Но на каком-то этапе кто-то все факты перевернул…
- Перевернул?
- Ну… когда начали про сожжение вот это все. Мы же, скажем так, обязаны утилизировать списанную литературу. И министерство нас спросило, как мы поступаем с ненужным материалом. Пункта приема макулатуры нет. Мы им ответили: надо утилизировать. А как уничтожать на самом деле - это уже на наше усмотрение. Вот у нас есть хранилище, где мы все храним, ничего не выбрасываем. И слава богу, что мы их не утилизировали. Слава богу! Хотя нарушили закон вот этот (показывает бумагу из постпредства. - П. К.).
- То есть вы просто не успели уничтожить?
- Слава богу, так сказать! А были должны, вот тут же написано: «изъять», то есть списать и ликвидировать, как угодно. Мы же исполнители, так сказать. Нам скажут, мы - есть! И вот когда мне позвонили ночью и сказали, что есть такая тенденция, что скандал, я тогда сразу сказал: давайте все расскажем, как есть. Пригласим прессу, покажем - у меня все книги в кладовой целые и невредимые!
- А раньше сжигали?
- Сами - нет. Раньше сдавали в пункт приема, оформляли документацию, и точно так же там уничтожали путем сожжения, пепел только оставался, чтобы никто не читал. Практика такая вполне обычная была…
- А про «книги Сороса» что вы скажете?
- Ну там совсем другая идеология. Я понимаю, в 2001 году, когда они поступили, было одно время, а сейчас другое совсем. А мы ведь шагаем в ногу, так сказать. Ситуация, сами понимаете, требует. Но мы книги не сжигаем, а что дальше будет, не знаю. Я лично против [сжигания], умы работали, писали. Наши внуки-правнуки потом найдут эти книги и будут судить об эпохе, что же там было тогда в умах, а мы, понимаешь, их сожжем. Нехорошо. Вот я и говорю: слава богу, не успели!
В библиотеке колледжа мне показали все 53 изъятые книги «Мировозрение». Елена Васильева, молодая библиотекарь, укутанная в шаль, проводила в небольшую кладовую. Там пахло ветхой бумагой. Пособия Гудинга и Леннокса выглядели как новые. На штампах - номера библиотеки колледжа, в формулярах внутри книг - ни одной записи, кроме даты поступления.
- Когда поднялся шум, было сказано, будто мы все сожгли, а потом нам из Сыктывкара привезли новые, чтобы прессе показывать, - говорила Васильева. - Глупости, конечно. Раздули ведь.
- Вас во всей этой истории пугает только шумиха? - спросил я Елену.
- Мы все на нервах в эти дни, все звонят, всюду говорят, даже из заграницы, хотя что тут такого? Обыкновенная процедура изъятия была, а нас превратили в злодеев… У нас вот тут учебники лежат по механике 60-х годов списанные. Куда их девать? По ним еще заниматься можно. А по этим - их никто не брал ни разу… Хотите вам отдадим?
- Не положено, - пресекла это движение завуч по воспитательной работе Анастасия Валерьевна.
- Куда вы теперь их денете?
- Будут лежать здесь вместе с другим списанным фондом, - отрезала завуч. - Дети наши не очень в целом читают. Поступают те, кто не хотел или не мог сдать ЕГЭ. Но ничего, после колледжа все становятся людьми.
- Поговорить с ними можно? - спросил я.
- С кем именно хотите? Есть горняки, есть юристы…
Отправились к юристам. В коридор из группы завуч вывела на разговор нескольких девушек: «Вот с Москвы про книги наши интересуются, про сжигание». «Про пожар, что ли?» - спросила девушка со светлыми волосами. «Нет, пожар у нас был в ноябре», - уточнила завуч. «А, про книги. Ну, по правде, мы даже не читали эти книги Сороса», - сказала светленькая. «Узнали сами из интернета, что они у нас есть», - сказала другая, с темными волосами. «О чем книги, хоть примерно знаете?» - спросил я. «Что-то про историю или про искажение истории, даже не помню». «В инете писали, что нацисты тоже сжигали такие книги. Неправильное сравнение, я считаю. Какие у нас тут в Воркуте нацисты». «Сжигать тоже неправильно, - сказала темненькая. - Правительство хочет, чтобы было написано везде, как ему выгодно, так тоже нельзя». «Вот ты сейчас сказанула», - сказала темненькой светленькая.
- Видите, какая ситуация, - говорила мне затем завуч Анастасия Валерьевна. - Несправедливо наш колледж под ударом оказался. Ничем мы не хуже остальных.
И.о. Министра Светлана Моисеева-Архипова теперь тоже говорит о несправедливости. В разговоре со мной чиновница сообщила, что распоряжения сжигать она не давала. Хотя по ее же словам, в прессу каким-то образом попал фрагмент внутренней технической переписки, где «сообщается о проделанных действиях с изъятыми книгами».
- Мы исполнители! Не наша инициатива. Нас полпредство попросило изъять, и мы слово в слово передали их слова в письме нашим учебным заведениям. А делать экспертизу, насколько правы в полпредстве, не в моей компетенции. Мы не создавали рабочую группу, не смотрели содержание этих книг…
- То есть вы, не читая книг, согласились, что их надо изъять?
- Да, но у нас была просьба, а не приказ! А исполнители в Воркуте сделали то, что сделали. Книги в порядке. Другой вопрос, как и зачем они подавали информацию. О том, что они уничтожили, а на самом деле нет.
- В письмах есть фраза о «чуждых российской идеологии установках». Как вы понимаете эту фразу?
- Ну это, знаете, дискуссионный вопрос, не могу комментировать на ходу, как понимаю. Откровенная пропаганда расизма, фашизма, насильственной смены власти, наверное, это вот чуждо нашей идеологии, что еще…
- Но в «книгах Сороса» ничего этого нет.
- Ну давайте так: вы сами прекрасно понимаете ситуацию. Тем более в общем и целом, все нормально, книги целы. Я тоже как учитель русского языка и литература считаю, что сжигать книги - это кощунство. Тем более они [в горном колледже] и не сожгли. А шум какой - ужас! Ну, зато хороший урок будет нам всем.
Павел Каныгин
спецкор
фото автора
Воркута - Сыктывкар
Изъятые «чуждые» книги в Воркуте не сожгли случайно - но сколько теперь радости!
Город Воркута. Тупиковое ответвление Северной железной дороги. До 1943 года даже не город, а «столица мира» - Воркутлаг. Один из крупнейших лагерей ГУЛАГа называли «столицей» из-за широкого спектра представленных национальностей среди заключенных. Теперь же это просто угольная столица европейской части России.
Темнеть начинает уже в час дня, что, конечно, лучше, чем вообще без солнца, как месяц назад. С большой землей город связывает поезд, который ходит через день. Или самолет (по вторникам и четвергам в Сыктывкар летает канадский «кукурузник»).
В центре - панельные серые пятиэтажки, но попадаются и розоватые девятиэтажки. Около универмага на площади Ленина ненцы в тулупах торгуют замороженной (на открытом воздухе) олениной - 500 руб. за килограмм, замороженными зайцами - 500 руб. за тушку, морошкой - 500 руб. за банку. «А есть ли что-то за другую цену?» - спросил я раскосого парня в бурке. «Есть, - сказал парень. - Два зайца за тысячу».
По местным меркам здесь даже не холодно: каких-то минус 22 градуса. Черный дым угольных котельных уносится в Арктику.
Теперь Воркута снова на слуху: тут сжигали книги. Громкая получилась история.
В середине декабря заместитель полпреда по Северо-Западному округу Андрей Травников разослал в региональные правительства письма с просьбой выявить в библиотеках и изъять книги, «целью которых является популяризация среди молодежи чуждых российской идеологии установок» (копия письма имеется в редакции). А именно книги, изданные в начале 2000-х Фондом Сороса. Просьба, как это часто бывает, была сформулирована в виде безапелляционного приказа, но без даты исполнения. Спустя месяц и.о. министра образования Коми Светлана Моисеева-Архипова отчиталась об изъятии книг, похвалившись, что в Воркуте их уже уничтожили «путем сожжения». Понять Светлану Моисееву-Архипову, конечно, можно. После истории с арестом верхушки правительства Коми во главе с Вячеславом Гайзером все местные министры ходят теперь с унизительной приставкой и.о. И непонятно, останешься ли ты дальше в кресле, и как бы там понадежнее закрепиться. А тут такая возможность отличиться.
Извлечь выгоды и зарекомендовать себя борцами идейного фронта решили многие в самой Воркуте - там тоже есть свои и.о.
Пустующие микрорайоны вдоль кольцевой воркутинской автодороги. Целые кварталы мертвых хрущевок. Памятник шахтерам, погибшим в 98-м. Справа от дороги - частокол крестов с годами смерти: 1938, 1939, 1940. Бараки с выбитыми оконными рамами и трещинами на стенах. Развороченные, как после артобстрела стены законсервированных цехов и зданий угольных шахт. Терриконы. Все выглядит так, как будто и в Воркуте была война.
После ликвидации ГУЛАГа здесь, в Воркуте и округе, продолжали жить вместе надзиратели и заключенные. Если верить городским хроникам, многие - после отбытого и отработанного - предпочитали оставаться здесь, не возвращаясь на большую землю. К тому же в городе начали добычу угля. В период расцвета, в восьмидесятые, в городе и округе жили 180 тысяч человек. Шестнадцать шахт, институт, театр, стройки.
Но жизнь покидала город медленно, начала уходить отсюда ещё с потомками заключенных. Затем к ним присоединились потомки шахтеров, а когда начали закрываться шахты, то уезжали уже все. В 2010 году в городе было 70 тысяч человек. Сегодня осталось уже 60 тысяч. Из 16 работавших когда-то шахт сейчас действуют только пять, одна из них закроется через пару лет, еще две - к 2040 году. Уже есть расчеты: к 2050 году при такой динамике этому удивительному городу уже не быть. Но, как говорят мне старые воркутинцы, при этом будут крепко держатся на ногах военные (рядом с городом база ВВС), а также служащие ФСБ (арктическая граница) и «Газпрома» (трубы «Северного потока»).
Уже непонятно, чьи это могут быть потомки, но победили здесь они.
И.о. директора Горно-экономического колледжа Воркуты Сергей Кравцов показывает мне у себя в кабинете книги из «сожженного списка». Это два издания пособия по истории Дэвида Гудинга и Джона Леннокса «Мировоззрение» от 2001 и 2004 годов. Несколько дней назад горный колледж приводила в пример и.о. министра образования Моисеева-Архипова, когда отчитывалась об уничтожении книг. На деле выяснилось, что сжечь не успели. Хотя перед министерством отчитались об уничтожении.
- Ну вы же сами видите, никто их не жег. Но главное - никто их никогда у нас и не читал вообще! - говорит мне Кравцов. - Вы послушайте, как хрустит переплет!
- Хрустит, - говорю.
- Совершенно верно! Так что напрасно вы приехали. Ведь хрустят!
На стене прямо над креслом и.о. директора висит массивный двуглавый орел. Кравцов волнуется, то и дело передвигает телефон или компьютерную мышку.
- Это целенаправленный и спланированный заказ на наше учебное заведение, - уверяет он меня.
- И кто заказчик?
- Неизвестные лица! Вы сами видите, хожу с приставкой и.о. Сначала убрали моего предшественника, замечательного человека, но все равно успокоиться не могут, продолжают… На всю Коми, на всю Россию ведь началось, просто ужас!
- Подождите, Сергей Михайлович, давайте пока про книги.
- А что книги? Книги, если так можно сказать, - вот они. Не только у нас такие есть, в других учебных заведениях тоже, но почему ажиотаж, так сказать, только вокруг нас? Ну ладно, - Кравцов взял со стола несколько бумаг и с расстояния показал их мне. - Было нам предписание от министерства образования, а им спустили из постпредства по Северо-Западному округу, что необходимо выявить и изъять так называемую вот эту литературу.
- Вражескую?
- Совершенно верно. Значит, вот было предписание, - Кравцов начал читать бумагу. - «В связи с тем, что данная литература формирует в молодежной среде искаженное восприятие отечественной истории и популяризирует чуждые российской идеологии установки, просим принять меры по ее выявлению и изъятию из библиотечного фонда». Точка. Значит, чтобы и на руках их не было, и чтобы никто их не видел. Тут не пишется, что они подлежат сжиганию. И мы все выявили, изъяли и доложили. Но на каком-то этапе кто-то все факты перевернул…
- Перевернул?
- Ну… когда начали про сожжение вот это все. Мы же, скажем так, обязаны утилизировать списанную литературу. И министерство нас спросило, как мы поступаем с ненужным материалом. Пункта приема макулатуры нет. Мы им ответили: надо утилизировать. А как уничтожать на самом деле - это уже на наше усмотрение. Вот у нас есть хранилище, где мы все храним, ничего не выбрасываем. И слава богу, что мы их не утилизировали. Слава богу! Хотя нарушили закон вот этот (показывает бумагу из постпредства. - П. К.).
- То есть вы просто не успели уничтожить?
- Слава богу, так сказать! А были должны, вот тут же написано: «изъять», то есть списать и ликвидировать, как угодно. Мы же исполнители, так сказать. Нам скажут, мы - есть! И вот когда мне позвонили ночью и сказали, что есть такая тенденция, что скандал, я тогда сразу сказал: давайте все расскажем, как есть. Пригласим прессу, покажем - у меня все книги в кладовой целые и невредимые!
- А раньше сжигали?
- Сами - нет. Раньше сдавали в пункт приема, оформляли документацию, и точно так же там уничтожали путем сожжения, пепел только оставался, чтобы никто не читал. Практика такая вполне обычная была…
- А про «книги Сороса» что вы скажете?
- Ну там совсем другая идеология. Я понимаю, в 2001 году, когда они поступили, было одно время, а сейчас другое совсем. А мы ведь шагаем в ногу, так сказать. Ситуация, сами понимаете, требует. Но мы книги не сжигаем, а что дальше будет, не знаю. Я лично против [сжигания], умы работали, писали. Наши внуки-правнуки потом найдут эти книги и будут судить об эпохе, что же там было тогда в умах, а мы, понимаешь, их сожжем. Нехорошо. Вот я и говорю: слава богу, не успели!
В библиотеке колледжа мне показали все 53 изъятые книги «Мировозрение». Елена Васильева, молодая библиотекарь, укутанная в шаль, проводила в небольшую кладовую. Там пахло ветхой бумагой. Пособия Гудинга и Леннокса выглядели как новые. На штампах - номера библиотеки колледжа, в формулярах внутри книг - ни одной записи, кроме даты поступления.
- Когда поднялся шум, было сказано, будто мы все сожгли, а потом нам из Сыктывкара привезли новые, чтобы прессе показывать, - говорила Васильева. - Глупости, конечно. Раздули ведь.
- Вас во всей этой истории пугает только шумиха? - спросил я Елену.
- Мы все на нервах в эти дни, все звонят, всюду говорят, даже из заграницы, хотя что тут такого? Обыкновенная процедура изъятия была, а нас превратили в злодеев… У нас вот тут учебники лежат по механике 60-х годов списанные. Куда их девать? По ним еще заниматься можно. А по этим - их никто не брал ни разу… Хотите вам отдадим?
- Не положено, - пресекла это движение завуч по воспитательной работе Анастасия Валерьевна.
- Куда вы теперь их денете?
- Будут лежать здесь вместе с другим списанным фондом, - отрезала завуч. - Дети наши не очень в целом читают. Поступают те, кто не хотел или не мог сдать ЕГЭ. Но ничего, после колледжа все становятся людьми.
- Поговорить с ними можно? - спросил я.
- С кем именно хотите? Есть горняки, есть юристы…
Отправились к юристам. В коридор из группы завуч вывела на разговор нескольких девушек: «Вот с Москвы про книги наши интересуются, про сжигание». «Про пожар, что ли?» - спросила девушка со светлыми волосами. «Нет, пожар у нас был в ноябре», - уточнила завуч. «А, про книги. Ну, по правде, мы даже не читали эти книги Сороса», - сказала светленькая. «Узнали сами из интернета, что они у нас есть», - сказала другая, с темными волосами. «О чем книги, хоть примерно знаете?» - спросил я. «Что-то про историю или про искажение истории, даже не помню». «В инете писали, что нацисты тоже сжигали такие книги. Неправильное сравнение, я считаю. Какие у нас тут в Воркуте нацисты». «Сжигать тоже неправильно, - сказала темненькая. - Правительство хочет, чтобы было написано везде, как ему выгодно, так тоже нельзя». «Вот ты сейчас сказанула», - сказала темненькой светленькая.
- Видите, какая ситуация, - говорила мне затем завуч Анастасия Валерьевна. - Несправедливо наш колледж под ударом оказался. Ничем мы не хуже остальных.
И.о. Министра Светлана Моисеева-Архипова теперь тоже говорит о несправедливости. В разговоре со мной чиновница сообщила, что распоряжения сжигать она не давала. Хотя по ее же словам, в прессу каким-то образом попал фрагмент внутренней технической переписки, где «сообщается о проделанных действиях с изъятыми книгами».
- Мы исполнители! Не наша инициатива. Нас полпредство попросило изъять, и мы слово в слово передали их слова в письме нашим учебным заведениям. А делать экспертизу, насколько правы в полпредстве, не в моей компетенции. Мы не создавали рабочую группу, не смотрели содержание этих книг…
- То есть вы, не читая книг, согласились, что их надо изъять?
- Да, но у нас была просьба, а не приказ! А исполнители в Воркуте сделали то, что сделали. Книги в порядке. Другой вопрос, как и зачем они подавали информацию. О том, что они уничтожили, а на самом деле нет.
- В письмах есть фраза о «чуждых российской идеологии установках». Как вы понимаете эту фразу?
- Ну это, знаете, дискуссионный вопрос, не могу комментировать на ходу, как понимаю. Откровенная пропаганда расизма, фашизма, насильственной смены власти, наверное, это вот чуждо нашей идеологии, что еще…
- Но в «книгах Сороса» ничего этого нет.
- Ну давайте так: вы сами прекрасно понимаете ситуацию. Тем более в общем и целом, все нормально, книги целы. Я тоже как учитель русского языка и литература считаю, что сжигать книги - это кощунство. Тем более они [в горном колледже] и не сожгли. А шум какой - ужас! Ну, зато хороший урок будет нам всем.
Павел Каныгин
спецкор
фото автора
Воркута - Сыктывкар