Моя речь в защиту Стомахина
Оригинал взят у elena_n_s в Моя речь в защиту Стомахина
17 апреля в Бутырском суде Москвы состоялись прения сторон по делу Бориса Стомахина. Прокурор запросил 10 с половиной лет. Если судья выполнит его требование, то у Бориса есть шанс стать мучеником за свою писанину и отсидеть за нее больше, чем убийцы отсиживают за убийство.
Было бы ради чего, о Господи!
Юродивых никогда на Руси пальцем не трогали, а эти мерзавцы держат и держат в пыточных условиях несчастного, не уравновешенного на язык человека...
Размещаю здесь свою речь как защитника Бориса Стомахина в прениях сторон. Я произнесла ее в суде после выступлений адвокатов Михаила Трепашкина и Виктора Бородина.
Сейчас, перечитывая, сетую на себя за многословие. Но что сказано, то сказано. В дальнейшем надеюсь научиться говорить короче. Это - мой первый опыт защиты в уголовном процессе при разбирательстве дела по существу...
Уважаемый суд!
Дело Бориса Стомахина и данный уголовный процесс являются, по сути, не уголовным, а политическим делом и ярко выраженным политическим процессом.
Я не буду делать акцент на том, что происходящее здесь - это наступление на свободу слова. Об этом уже говорилось, и я не буду спорить с тем, что и свобода слова имеет свои моральные и нравственные ограничения.
Но я хочу спросить уважаемый суд, насколько соответствуют меры, принимаемые против Бориса Стомахина, тем реальным деяниям, в которых он обвиняется.
Я также хочу обратить внимание суда, на каком общественно-политическом фоне проходит данный уголовный процесс.
Когда на всех центральных телеканалах России идет массированное нагнетание атмосферы вражды и ненависти, когда в СМИ с многомиллионной аудиторией возбуждается ненависть к народу Украины, а также к народам стран Запада и США, когда на официальном уровне нарушаются не только статьи уголовного кодекса, фигурирующие в данном процессе, но и статьи из раздела «Преступления против мира и безопасности человечества», когда в прямом эфире и даже с трибун Государственной Думы звучат публичные призывы к развязыванию агрессивной войны - дело Бориса Стомахина на этом фоне выдает абсолютную необъективность процесса, полнейшее отсутствие беспристрастности и практику двойных стандартов, что недопустимо в юриспруденции.
Когда телеведущий центрального телеканала России Дмитрий Киселев бестрепетно говорит о том, что Россия может реально превратить Америку в радиоактивный пепел и даже наглядно показывает, как это может произойти, и после этой выходки он как ни в чем не бывало остается в своей должности, на своем месте и продолжает выступать в том же духе в эфире с многомиллионной аудиторией - о каком объективном суде над Борисом Стомахиным на этом фоне может идти речь?
В отличие от Дмитрия Киселева тексты, вменяемые Борису Стомахину, не провозглашались с высоких трибун, не транслировались с телеэкранов, не публиковались в газетах и не звучали в эфире радиостанций. Никакие СМИ для распространения данных текстов не использовались, а предположение о том, будто Борис Стомахин готовил вменяемые ему тексты к использованию в СМИ, голословны и ничем в ходе судебного разбирательства не подтверждены.
Между тем в отличие от Дмитрия Киселева, который словесно пытается развязать ядерную войну, Борис Стомахин уже полтора года сидит за решеткой, в тюрьме, в условиях более тяжелых, чем условия колонии строгого режима, за высказывания в текстах, которые никто, кроме единичных читателей его блога в Живом Журнале, не видел.
Я не понимаю, почему он до решения суда помещен под стражу. Что он совершил? Он кого-нибудь убил? Ограбил? Он, может быть, побил кого-нибудь, или что-то украл? Нет, ни в чем подобном, за что человека можно было бы отправить за решетку до решения суда, он не виновен. Никаких тяжких или особо тяжких преступлений Борис Стомахин не совершал. Ни преступлений против личности, ни преступлений против собственности. Так за что же он сидит за решеткой уже почти полтора года?
Преступления, в которых обвиняется Борис Стомахин, относятся в уголовном кодексе к разделу «преступлений против общественной безопасности и общественного порядка». Так какой же урон был нанесен общественному порядку и общественной безопасности действиями, вменяемыми Борису Стомахину? Никакого урона нанесено не было. Пострадал ли хоть в малой степени общественный порядок от этих злосчастных текстов? Нет, не пострадал ни на долю, не пострадал абсолютно.
Есть ли в данном деле хотя бы один потерпевший? Нет ни одного.
Есть ли хоть один, кого бы эти тексты унизили, оскорбили, опечалили? Нет, ни одного подобного заявления в деле не содержится.
Так какой же общественный порядок был нарушен?
И как можно держать за решеткой человека за призывы, которые никого ни к чему не призвали? За оскорбления, которые никого не оскорбили? За разжигание, которое ничего не разожгло?
Обратимся к обвинительному заключению. По сути, оно содержит бесконечный набор фраз, вырванных из контекста. Ни одна из статей, вменяемых Борису Стомахину, не проанализирована в обвинительном заключении от начала и до конца с точки зрения смысла и содержания.
Таким методом значительное количество текстов мировой художественной литературы можно было бы обвинить в экстремизме и изъять из библиотек, что было бы полным абсурдом.
Между тем если бы был проведен анализ хотя бы одной из статей Бориса Стомахина, то стало бы ясно, что приведенные в обвинительном заключении цитаты - это не призывы, а форма выражения сильных эмоций, вызванных определенными событиями.
Но анализа статей проведено не было. А приведены в обвинительном заключении в большом количестве только вырванные из контекста фразы.
Какие же обвинения выстроены на основании этих цитат?
Первое, и самое страшное, как можно понимать, это - обвинение в оправдании терроризма. В здоровом обществе и в кошмарном сне никому бы не приснилось, что человека можно преследовать в уголовном порядке за словесное оправдание чего бы то ни было. Таких норм и в сталинском уголовном кодексе не содержалось. И когда эксперту, филологу, в рамках уголовного дела задается вопрос: содержится ли в текстах оправдание чего-либо… Тут можно только руками развести и удивиться, до чего же мы докатились.
А что значит: оправдание терроризма? На каком уровне у нас в обществе было объяснено, определено, что такое терроризм и что такое оправдание терроризма? Школьные годы Бориса Стомахина пришлись на времена, когда улицы городов назывались именами революционеров-террористов - Желябова, Перовской… Я лично жила рядом с улицей Каляева, названной именем террориста Каляева, который убил губернатора Москвы великого князя Сергея Романова. Стрельба народовольцев в представителей высшей государственной власти объяснялась как подвиг. Партизанская деятельность, включающая все виды террористических актов, подавалась как доблесть и героизм, об этом показывались фильмы, писались романы, сочинялись песни. А текст, который я процитировала во время допроса эксперта - «Убей немца» - очевидный факт разжигания ненависти против нации, а не против «врага», как попыталась пояснить эксперт, там нет призыва «убей врага», там призыв «убей немца», то есть - призыв к геноциду. Эти зажигательный стихи Симонова, зажигательный текст Эренбурга и нагнетание подобных настроений имели чудовищные последствия в виде массовых преступлений против мирных жителей Восточной Пруссии, против немцев Поволжья, не имевших ни малейшего отношения к преступления Гитлера. Но эти тексты никто не обвинил в экстремизме, они по-прежнему находятся в библиотеках. На высшем уровне никто не объявил, что это было недопустимо, это не осуждено в государстве.
Так как же можно человека, выросшего и сформировавшегося в такой атмосфере, обвинять в оправдании терроризма?
Или тут подразумеваются двойные стандарты? Тогда нужно было указать в статье кодекса, какой терроризм можно оправдывать, а какой нельзя. А поскольку это не уточнено, то и применять эту статью в таком формате абсурдно. И недопустимо.
Второе обвинение Бориса Стомахина - это призывы к экстремизму. Но даже уважаемый прокурор в ходе судебного заседания сообщил, что экстремизм - это размытое понятие. То есть - понятие, которое не имеет четкого определения. Так если это - размытое понятие, то ему не место в уголовном кодексе, и такую статью в принципе нельзя применять. Уважаемые эксперты, кандидаты наук, тоже не дали нам определения экстремизма. В статье «экстремизм» в Википедии написано: «Единого определения понятия «экстремизм» на сегодняшний день не существует».
И как же можно в таком случае судить за «призывы к экстремизму»?
Однако в этой же статье в Википедии написано:
«Росту экстремизма обычно способствуют: социально-экономические кризисы, резкое падение жизненного уровня основной массы населения, тоталитарный политический режим с подавлением властями оппозиции, преследованием инакомыслия».
Так кто же создает почву для экстремизма: тот, кто призывает к экстремизму, единого определения которого на сегодняшний день не существует, или тот, кто подавляет инакомыслие?
Абсурд от начала и до конца…
И третье обвинение - в возбуждении ненависти или вражды.
Нужно обратить внимание и на то, что обвинение в действиях, направленных на возбуждение ненависти либо вражды по признаку отношения к нации или какой-либо группе имеет смысл только в том случае, если это адресовано к иной группе. А если человек бичует собственную нацию, подвергает резкой критике собственную страну, гражданином которой он является, и если это произносится на том языке, носителей которого он обличает, то здесь не тактично применять 282-ю статью. Под действие этой статьи могут подпадать только высказывания, содержащие пропаганду, направленную против других народов, как правило сопряженную с пропагандой превосходства собственного народа перед другими народами. Только при этом условии, в целях борьбы с нацизмом, допустимо применение подобной статьи.
На мой вопрос, содержится ли в рассматриваемых текстах резкая критика какого-либо народа, кроме русского, эксперт, допрошенная в судебном заседании, ответила «нет». Борис Стомахин является носителем русской культуры, никаким иным языком, кроме русского, он не владеет, он является гражданином Российской Федерации, и потому обвинение его по 282-й статье так же неразумно, как неразумно было бы обвинять в оскорблении человека, который оскорбляет и бичует сам себя. Эксперт в своем заключении неизменно повторяет, что автор текстов оскорбляет или унижает русских как граждан Российский Федерации. Но Стомахин и есть гражданин Российской Федерации. Попыток выучить другой язык, стать гражданином другого государства, отождествить себя с другой нацией и войти в другую культуру, кроме русской, он и не делал. И судить такого человека в Российской Федерации за унижение русских, а не какой-либо малой нации, по меньшей мере некорректно. Особенно с учетом того, что межнациональная рознь и преступления против малых наций на национальной почве - это бедствие нашего общества. В многонациональной стране в защите нуждаются малые нации, а не так называемые титульные.
Когда ты силен, а другие слабы, стыдно защищать себя, а не других.
Я не понимаю, почему суд избрал Борису Стомахину меру пресечения в виде заключения под стражу. Ведь каждая из статей УК, по которым он обвиняется, предусматривает альтернативные меры наказания в виде штрафа, либо лишения права занимать определенные должности, либо различные виды работ без лишения свободы. Также нижний предел лишения свободы во всех этих статьях не определен.
И все это - вполне исчерпывающие виды наказаний за словесные преступления, какими бы страшными не были сами слова, за которые человека судят. Зачем законодатель добавил к этому перечню лишение свободы - не понятно. Не говоря уж о том, что сами статьи УК весьма сомнительны, а с юридической точки зрения только 282-я имеет какое-то право на существование, и то с оговорками, это дискуссионно. Но за слово нельзя сажать в тюрьму, лишать свободы. Это бессмысленно. Даже если взять за скобки все соображения милосердия и гуманности - это бессмысленно и не логично, и это вредно для общества. Я уже говорила когда-то в связи с первым делом Бориса Стомахина, и хочу повторить эту фразу сейчас. Сажать человека в тюрьму за слово - это все равно, что гасить огонь керосином.
Слово из тюрьмы звучит сильнее и ярче.
Пока тексты лежали пассивно в интернете - их никто не читал, на них никто не обращал внимания. Теперь, когда человек находится за решеткой, к этим текстам приковано внимание общественности, ими интересуются, о них говорят. Борис Стомахин на виду, он стал известен, о нем говорят, как о герое. И кто ему создал эту славу? А исключительно те, кто его арестовали.
Я хочу обратить внимание суда, что в ходе судебного заседания практически не было уделено внимание так называемой субъективной стороне дела. А ведь это должно звучать при разбирательстве каждого дела, даже когда расследуется тяжкое уголовное преступление. Что за человек обвиняется? Как он характеризуется теми людьми, с которыми он так или иначе соприкасался? Какой была его жизнь, его судьба, его детство? Что привело его к совершению действий, в которых его обвиняют? Данный суд всем этим не поинтересовался.
В обвинительном заключении указано, что Стомахин, согласно заключению экспертов в экспертизе № 480-3 страдает органическим эмоциональным расстройством. Я прошу суд обратить внимание на это заключение экспертов, оно находится в т. 9 на стр. 66-71. Это заключение амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы. Эксперты, придя к выводу о вменяемости подсудимого, между тем указали на такие проблемы, как головные боли и повышенное внутричерепное давление, начиная с подросткового возраста. Они отметили склонность к депрессиям в подростковом возрасте, повышенную утомляемость, периодические приступы у подростка, когда «застывает лицо и шумит в ушах». Одним словом - детство, полное проблем со здоровьем и адаптацией в коллективе. Эксперты также упомянули, что в школьные годы он отличался повышенным интеллектом, успеваемостью, но не имел друзей и был обособленным. Что это значит? А это значит, что в детстве Борис Стомахин был обделен вниманием общества. Он рос в неполной семье без отца, он даже не знает, кто его отец. Вырисовывается картина: интеллектуально развитый подросток, который рано начал читать, имел проблемы со здоровьем, был единственным сыном и, следовательно, имел повышенное внимание и заботу со стороны мамы, из теплой домашней атмосферы был резко перемещен в школу, не элитную, а обычную школу на окраине Москвы, где, конечно же, оказался в одиночестве. (Наверняка - в негативно настроенном к нему коллективе).
В нормальном обществе на такого подростка обратили бы милосердное внимание, попытались бы помочь преодолеть психологические проблемы…
Эмоциональное расстройство личности, о котором упомянули эксперты, выражается в том, что человек склонен действовать, не принимая в расчет последствия, у него есть тенденции к вспышкам гнева, он не способен контролировать эмоциональные взрывы, которые являются результатом сильных внутренних переживаний. И это - следствие болезни. Цитаты, которые понадерганы в обвинительным заключении - это и есть выражение таких вспышек гнева. При таких расстройствах человек склонен действовать неожиданно. Но агрессивных действий Стомахин не совершал, он и мухи в своей жизни не обидел, пальцем никого не тронул. Его болезнь нашла проявление в текстах, в словесных выражениях. Это просто - выплеск сильных эмоций.
И чем должны руководствоваться люди, читающие эти тексты, как не состраданием к человеку, которого переполняют эти отрицательные эмоции, вызванные негативом самой окружающей действительности?
И что, собственно, такое все тексты Бориса Стомахина, как не отражение нашей действительности, которая переполнена негативом, недоверием людей друг к другу, ненавистью…
Повторная экспертиза (лист дела 75-77) также установила эмоциональные нарушения, которые провялятся в головных болях, повышенной утомляемости, здесь также отмечаются трудности в школьные годы в установлении межличностных контактов. Эксперты дважды пришли к выводу о вменяемости Бориса Стомахина. Но стоило ли ставить вопрос о вменяемости, если самого преступления не было, если все эти высказывания, все эти цитаты, надерганные из статей - это просто перехлестывающие через край эмоции, выраженные в экспрессивных речевых формах, которые и были приняты за призывы.
Нашему обществу очень остро не хватает милосердия, человечности, мягкости и внимания по отношению к человеку.
Уже в подростковом возрасте на Бориса Стомахина должны были обратить внимание психологи, помочь преодолеть отрицательные эмоции, помочь развиться положительным чувствам радости, приятия окружающей действительности, красоты. Для этого необходим, начиная со школы, коллектив педагогов и психологов, умеющих понимать и любить подростков. Вместо этого подросток столкнулся в детстве с нелюбовью и отторжением окружающего мира, и след этой детской травмы он несет через всю жизнь.
Борис Стомахин - глубоко трагическая личность. Но вместо милосердия и сострадания общество второй раз бросает его за решетку, ему опять грозит долгий срок заключения. За что?
Хочу обратить внимание, что в обвинении содержится такой момент, как оскорбление чувств православных христиан. Я сама, например, являюсь православной христианской. Я читала эти тексты, меня лично они нисколько не оскорбили и не задели моих религиозных чувств. Единственное, что я испытываю, когда это читаю - это чувство глубокого сострадания к человеку, который так пишет.
Так совпало, что сегодня - страстной четверг, вечером сегодня во всех православных храмах будут читать отрывки из Евангелия об аресте и страданиях, допросах, пытках Иисуса Христа. А в чем Его обвиняли? Первое обвинение было - в богохульстве.
Хотя бы в силу этого верующих не могут испытывать оскорбленность своих чувств, если это действительно христиане. Настоящие христиане не могут желать кары за богохульство.
Борис Стомахин обвиняется в разжигании ненависти. Но мир переполнен человеческой ненавистью. Тогда, две тысячи лет назад, был подан пример, как ненависть можно остановить любовью. Ненависть когда-то нужно остановить.
История доказала, что ответом ненавистью на ненависть может быть только новая ненависть, увеличенная во сто крат.
Вот сейчас прокурор попросил 10 с половиной лет для Бориса Стомахина. За что 10 с половиной лет? Статья 205-2 предусматривает и штраф, и исправительные работы, принудработы до 4-х лет, максимальный срок - до 5 лет. Статья 280 - максимум 4 года. Но один гасится другим, тут максимум 5 лет можно запросить.
Но как в данной ситуации можно просить максимальный срок наказания?
Я, конечно, хочу попросить суд полностью оправдать Бориса Стомахина.
Но я понимаю, что суд этого не сделает.
Поэтому я прошу суд учесть, что у Стомахина имеются смягчающие обстоятельства в виде его собственной болезни, в виде инвалидности одинокой мамы. У нее тяжелая инвалидность по сердечному заболеванию. Прошу руководствоваться ч.2 ст.61 Уголовного кодекса - «Смягчающие обстоятельства».
Если в текстах, которые вменяются Борису Стомахину, и есть ненависть, то погасить ненависть можно только отказом от ненависти, только любовью.
Лучшим ответом на эти тексты было бы немедленное освобождение Бориса Стомахина. Тем более, полтора года он уже отсидел, а ранее 5 лет отсидел за эти же самые тексты.
Поэтому, учитывая то, что суд не примет во внимание мою просьбу полностью оправдать Бориса Стомахина, я прошу уважаемый суд ограничиться отсиженным в СИЗО и выпустить Бориса Стомахина из-под стражи.
Если и этим ограничиться невозможно, то, на худой конец, есть возможность присовокупить наказание, не связанное с лишением свободы, из перечисленных в рассматриваемых статьях уголовного кодекса.
Замечу также, что лишение свободы ни в одной из этих статей нижним пределом не ограничено.
В любом случае Борис Стомахин должен быть немедленно освобожден из-под стражи, и никакое иное решение суда сегодня недопустимо.
17.04.2014
Бутырский суд г.Москвы
17 апреля в Бутырском суде Москвы состоялись прения сторон по делу Бориса Стомахина. Прокурор запросил 10 с половиной лет. Если судья выполнит его требование, то у Бориса есть шанс стать мучеником за свою писанину и отсидеть за нее больше, чем убийцы отсиживают за убийство.
Было бы ради чего, о Господи!
Юродивых никогда на Руси пальцем не трогали, а эти мерзавцы держат и держат в пыточных условиях несчастного, не уравновешенного на язык человека...
Размещаю здесь свою речь как защитника Бориса Стомахина в прениях сторон. Я произнесла ее в суде после выступлений адвокатов Михаила Трепашкина и Виктора Бородина.
Сейчас, перечитывая, сетую на себя за многословие. Но что сказано, то сказано. В дальнейшем надеюсь научиться говорить короче. Это - мой первый опыт защиты в уголовном процессе при разбирательстве дела по существу...
Уважаемый суд!
Дело Бориса Стомахина и данный уголовный процесс являются, по сути, не уголовным, а политическим делом и ярко выраженным политическим процессом.
Я не буду делать акцент на том, что происходящее здесь - это наступление на свободу слова. Об этом уже говорилось, и я не буду спорить с тем, что и свобода слова имеет свои моральные и нравственные ограничения.
Но я хочу спросить уважаемый суд, насколько соответствуют меры, принимаемые против Бориса Стомахина, тем реальным деяниям, в которых он обвиняется.
Я также хочу обратить внимание суда, на каком общественно-политическом фоне проходит данный уголовный процесс.
Когда на всех центральных телеканалах России идет массированное нагнетание атмосферы вражды и ненависти, когда в СМИ с многомиллионной аудиторией возбуждается ненависть к народу Украины, а также к народам стран Запада и США, когда на официальном уровне нарушаются не только статьи уголовного кодекса, фигурирующие в данном процессе, но и статьи из раздела «Преступления против мира и безопасности человечества», когда в прямом эфире и даже с трибун Государственной Думы звучат публичные призывы к развязыванию агрессивной войны - дело Бориса Стомахина на этом фоне выдает абсолютную необъективность процесса, полнейшее отсутствие беспристрастности и практику двойных стандартов, что недопустимо в юриспруденции.
Когда телеведущий центрального телеканала России Дмитрий Киселев бестрепетно говорит о том, что Россия может реально превратить Америку в радиоактивный пепел и даже наглядно показывает, как это может произойти, и после этой выходки он как ни в чем не бывало остается в своей должности, на своем месте и продолжает выступать в том же духе в эфире с многомиллионной аудиторией - о каком объективном суде над Борисом Стомахиным на этом фоне может идти речь?
В отличие от Дмитрия Киселева тексты, вменяемые Борису Стомахину, не провозглашались с высоких трибун, не транслировались с телеэкранов, не публиковались в газетах и не звучали в эфире радиостанций. Никакие СМИ для распространения данных текстов не использовались, а предположение о том, будто Борис Стомахин готовил вменяемые ему тексты к использованию в СМИ, голословны и ничем в ходе судебного разбирательства не подтверждены.
Между тем в отличие от Дмитрия Киселева, который словесно пытается развязать ядерную войну, Борис Стомахин уже полтора года сидит за решеткой, в тюрьме, в условиях более тяжелых, чем условия колонии строгого режима, за высказывания в текстах, которые никто, кроме единичных читателей его блога в Живом Журнале, не видел.
Я не понимаю, почему он до решения суда помещен под стражу. Что он совершил? Он кого-нибудь убил? Ограбил? Он, может быть, побил кого-нибудь, или что-то украл? Нет, ни в чем подобном, за что человека можно было бы отправить за решетку до решения суда, он не виновен. Никаких тяжких или особо тяжких преступлений Борис Стомахин не совершал. Ни преступлений против личности, ни преступлений против собственности. Так за что же он сидит за решеткой уже почти полтора года?
Преступления, в которых обвиняется Борис Стомахин, относятся в уголовном кодексе к разделу «преступлений против общественной безопасности и общественного порядка». Так какой же урон был нанесен общественному порядку и общественной безопасности действиями, вменяемыми Борису Стомахину? Никакого урона нанесено не было. Пострадал ли хоть в малой степени общественный порядок от этих злосчастных текстов? Нет, не пострадал ни на долю, не пострадал абсолютно.
Есть ли в данном деле хотя бы один потерпевший? Нет ни одного.
Есть ли хоть один, кого бы эти тексты унизили, оскорбили, опечалили? Нет, ни одного подобного заявления в деле не содержится.
Так какой же общественный порядок был нарушен?
И как можно держать за решеткой человека за призывы, которые никого ни к чему не призвали? За оскорбления, которые никого не оскорбили? За разжигание, которое ничего не разожгло?
Обратимся к обвинительному заключению. По сути, оно содержит бесконечный набор фраз, вырванных из контекста. Ни одна из статей, вменяемых Борису Стомахину, не проанализирована в обвинительном заключении от начала и до конца с точки зрения смысла и содержания.
Таким методом значительное количество текстов мировой художественной литературы можно было бы обвинить в экстремизме и изъять из библиотек, что было бы полным абсурдом.
Между тем если бы был проведен анализ хотя бы одной из статей Бориса Стомахина, то стало бы ясно, что приведенные в обвинительном заключении цитаты - это не призывы, а форма выражения сильных эмоций, вызванных определенными событиями.
Но анализа статей проведено не было. А приведены в обвинительном заключении в большом количестве только вырванные из контекста фразы.
Какие же обвинения выстроены на основании этих цитат?
Первое, и самое страшное, как можно понимать, это - обвинение в оправдании терроризма. В здоровом обществе и в кошмарном сне никому бы не приснилось, что человека можно преследовать в уголовном порядке за словесное оправдание чего бы то ни было. Таких норм и в сталинском уголовном кодексе не содержалось. И когда эксперту, филологу, в рамках уголовного дела задается вопрос: содержится ли в текстах оправдание чего-либо… Тут можно только руками развести и удивиться, до чего же мы докатились.
А что значит: оправдание терроризма? На каком уровне у нас в обществе было объяснено, определено, что такое терроризм и что такое оправдание терроризма? Школьные годы Бориса Стомахина пришлись на времена, когда улицы городов назывались именами революционеров-террористов - Желябова, Перовской… Я лично жила рядом с улицей Каляева, названной именем террориста Каляева, который убил губернатора Москвы великого князя Сергея Романова. Стрельба народовольцев в представителей высшей государственной власти объяснялась как подвиг. Партизанская деятельность, включающая все виды террористических актов, подавалась как доблесть и героизм, об этом показывались фильмы, писались романы, сочинялись песни. А текст, который я процитировала во время допроса эксперта - «Убей немца» - очевидный факт разжигания ненависти против нации, а не против «врага», как попыталась пояснить эксперт, там нет призыва «убей врага», там призыв «убей немца», то есть - призыв к геноциду. Эти зажигательный стихи Симонова, зажигательный текст Эренбурга и нагнетание подобных настроений имели чудовищные последствия в виде массовых преступлений против мирных жителей Восточной Пруссии, против немцев Поволжья, не имевших ни малейшего отношения к преступления Гитлера. Но эти тексты никто не обвинил в экстремизме, они по-прежнему находятся в библиотеках. На высшем уровне никто не объявил, что это было недопустимо, это не осуждено в государстве.
Так как же можно человека, выросшего и сформировавшегося в такой атмосфере, обвинять в оправдании терроризма?
Или тут подразумеваются двойные стандарты? Тогда нужно было указать в статье кодекса, какой терроризм можно оправдывать, а какой нельзя. А поскольку это не уточнено, то и применять эту статью в таком формате абсурдно. И недопустимо.
Второе обвинение Бориса Стомахина - это призывы к экстремизму. Но даже уважаемый прокурор в ходе судебного заседания сообщил, что экстремизм - это размытое понятие. То есть - понятие, которое не имеет четкого определения. Так если это - размытое понятие, то ему не место в уголовном кодексе, и такую статью в принципе нельзя применять. Уважаемые эксперты, кандидаты наук, тоже не дали нам определения экстремизма. В статье «экстремизм» в Википедии написано: «Единого определения понятия «экстремизм» на сегодняшний день не существует».
И как же можно в таком случае судить за «призывы к экстремизму»?
Однако в этой же статье в Википедии написано:
«Росту экстремизма обычно способствуют: социально-экономические кризисы, резкое падение жизненного уровня основной массы населения, тоталитарный политический режим с подавлением властями оппозиции, преследованием инакомыслия».
Так кто же создает почву для экстремизма: тот, кто призывает к экстремизму, единого определения которого на сегодняшний день не существует, или тот, кто подавляет инакомыслие?
Абсурд от начала и до конца…
И третье обвинение - в возбуждении ненависти или вражды.
Нужно обратить внимание и на то, что обвинение в действиях, направленных на возбуждение ненависти либо вражды по признаку отношения к нации или какой-либо группе имеет смысл только в том случае, если это адресовано к иной группе. А если человек бичует собственную нацию, подвергает резкой критике собственную страну, гражданином которой он является, и если это произносится на том языке, носителей которого он обличает, то здесь не тактично применять 282-ю статью. Под действие этой статьи могут подпадать только высказывания, содержащие пропаганду, направленную против других народов, как правило сопряженную с пропагандой превосходства собственного народа перед другими народами. Только при этом условии, в целях борьбы с нацизмом, допустимо применение подобной статьи.
На мой вопрос, содержится ли в рассматриваемых текстах резкая критика какого-либо народа, кроме русского, эксперт, допрошенная в судебном заседании, ответила «нет». Борис Стомахин является носителем русской культуры, никаким иным языком, кроме русского, он не владеет, он является гражданином Российской Федерации, и потому обвинение его по 282-й статье так же неразумно, как неразумно было бы обвинять в оскорблении человека, который оскорбляет и бичует сам себя. Эксперт в своем заключении неизменно повторяет, что автор текстов оскорбляет или унижает русских как граждан Российский Федерации. Но Стомахин и есть гражданин Российской Федерации. Попыток выучить другой язык, стать гражданином другого государства, отождествить себя с другой нацией и войти в другую культуру, кроме русской, он и не делал. И судить такого человека в Российской Федерации за унижение русских, а не какой-либо малой нации, по меньшей мере некорректно. Особенно с учетом того, что межнациональная рознь и преступления против малых наций на национальной почве - это бедствие нашего общества. В многонациональной стране в защите нуждаются малые нации, а не так называемые титульные.
Когда ты силен, а другие слабы, стыдно защищать себя, а не других.
Я не понимаю, почему суд избрал Борису Стомахину меру пресечения в виде заключения под стражу. Ведь каждая из статей УК, по которым он обвиняется, предусматривает альтернативные меры наказания в виде штрафа, либо лишения права занимать определенные должности, либо различные виды работ без лишения свободы. Также нижний предел лишения свободы во всех этих статьях не определен.
И все это - вполне исчерпывающие виды наказаний за словесные преступления, какими бы страшными не были сами слова, за которые человека судят. Зачем законодатель добавил к этому перечню лишение свободы - не понятно. Не говоря уж о том, что сами статьи УК весьма сомнительны, а с юридической точки зрения только 282-я имеет какое-то право на существование, и то с оговорками, это дискуссионно. Но за слово нельзя сажать в тюрьму, лишать свободы. Это бессмысленно. Даже если взять за скобки все соображения милосердия и гуманности - это бессмысленно и не логично, и это вредно для общества. Я уже говорила когда-то в связи с первым делом Бориса Стомахина, и хочу повторить эту фразу сейчас. Сажать человека в тюрьму за слово - это все равно, что гасить огонь керосином.
Слово из тюрьмы звучит сильнее и ярче.
Пока тексты лежали пассивно в интернете - их никто не читал, на них никто не обращал внимания. Теперь, когда человек находится за решеткой, к этим текстам приковано внимание общественности, ими интересуются, о них говорят. Борис Стомахин на виду, он стал известен, о нем говорят, как о герое. И кто ему создал эту славу? А исключительно те, кто его арестовали.
Я хочу обратить внимание суда, что в ходе судебного заседания практически не было уделено внимание так называемой субъективной стороне дела. А ведь это должно звучать при разбирательстве каждого дела, даже когда расследуется тяжкое уголовное преступление. Что за человек обвиняется? Как он характеризуется теми людьми, с которыми он так или иначе соприкасался? Какой была его жизнь, его судьба, его детство? Что привело его к совершению действий, в которых его обвиняют? Данный суд всем этим не поинтересовался.
В обвинительном заключении указано, что Стомахин, согласно заключению экспертов в экспертизе № 480-3 страдает органическим эмоциональным расстройством. Я прошу суд обратить внимание на это заключение экспертов, оно находится в т. 9 на стр. 66-71. Это заключение амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы. Эксперты, придя к выводу о вменяемости подсудимого, между тем указали на такие проблемы, как головные боли и повышенное внутричерепное давление, начиная с подросткового возраста. Они отметили склонность к депрессиям в подростковом возрасте, повышенную утомляемость, периодические приступы у подростка, когда «застывает лицо и шумит в ушах». Одним словом - детство, полное проблем со здоровьем и адаптацией в коллективе. Эксперты также упомянули, что в школьные годы он отличался повышенным интеллектом, успеваемостью, но не имел друзей и был обособленным. Что это значит? А это значит, что в детстве Борис Стомахин был обделен вниманием общества. Он рос в неполной семье без отца, он даже не знает, кто его отец. Вырисовывается картина: интеллектуально развитый подросток, который рано начал читать, имел проблемы со здоровьем, был единственным сыном и, следовательно, имел повышенное внимание и заботу со стороны мамы, из теплой домашней атмосферы был резко перемещен в школу, не элитную, а обычную школу на окраине Москвы, где, конечно же, оказался в одиночестве. (Наверняка - в негативно настроенном к нему коллективе).
В нормальном обществе на такого подростка обратили бы милосердное внимание, попытались бы помочь преодолеть психологические проблемы…
Эмоциональное расстройство личности, о котором упомянули эксперты, выражается в том, что человек склонен действовать, не принимая в расчет последствия, у него есть тенденции к вспышкам гнева, он не способен контролировать эмоциональные взрывы, которые являются результатом сильных внутренних переживаний. И это - следствие болезни. Цитаты, которые понадерганы в обвинительным заключении - это и есть выражение таких вспышек гнева. При таких расстройствах человек склонен действовать неожиданно. Но агрессивных действий Стомахин не совершал, он и мухи в своей жизни не обидел, пальцем никого не тронул. Его болезнь нашла проявление в текстах, в словесных выражениях. Это просто - выплеск сильных эмоций.
И чем должны руководствоваться люди, читающие эти тексты, как не состраданием к человеку, которого переполняют эти отрицательные эмоции, вызванные негативом самой окружающей действительности?
И что, собственно, такое все тексты Бориса Стомахина, как не отражение нашей действительности, которая переполнена негативом, недоверием людей друг к другу, ненавистью…
Повторная экспертиза (лист дела 75-77) также установила эмоциональные нарушения, которые провялятся в головных болях, повышенной утомляемости, здесь также отмечаются трудности в школьные годы в установлении межличностных контактов. Эксперты дважды пришли к выводу о вменяемости Бориса Стомахина. Но стоило ли ставить вопрос о вменяемости, если самого преступления не было, если все эти высказывания, все эти цитаты, надерганные из статей - это просто перехлестывающие через край эмоции, выраженные в экспрессивных речевых формах, которые и были приняты за призывы.
Нашему обществу очень остро не хватает милосердия, человечности, мягкости и внимания по отношению к человеку.
Уже в подростковом возрасте на Бориса Стомахина должны были обратить внимание психологи, помочь преодолеть отрицательные эмоции, помочь развиться положительным чувствам радости, приятия окружающей действительности, красоты. Для этого необходим, начиная со школы, коллектив педагогов и психологов, умеющих понимать и любить подростков. Вместо этого подросток столкнулся в детстве с нелюбовью и отторжением окружающего мира, и след этой детской травмы он несет через всю жизнь.
Борис Стомахин - глубоко трагическая личность. Но вместо милосердия и сострадания общество второй раз бросает его за решетку, ему опять грозит долгий срок заключения. За что?
Хочу обратить внимание, что в обвинении содержится такой момент, как оскорбление чувств православных христиан. Я сама, например, являюсь православной христианской. Я читала эти тексты, меня лично они нисколько не оскорбили и не задели моих религиозных чувств. Единственное, что я испытываю, когда это читаю - это чувство глубокого сострадания к человеку, который так пишет.
Так совпало, что сегодня - страстной четверг, вечером сегодня во всех православных храмах будут читать отрывки из Евангелия об аресте и страданиях, допросах, пытках Иисуса Христа. А в чем Его обвиняли? Первое обвинение было - в богохульстве.
Хотя бы в силу этого верующих не могут испытывать оскорбленность своих чувств, если это действительно христиане. Настоящие христиане не могут желать кары за богохульство.
Борис Стомахин обвиняется в разжигании ненависти. Но мир переполнен человеческой ненавистью. Тогда, две тысячи лет назад, был подан пример, как ненависть можно остановить любовью. Ненависть когда-то нужно остановить.
История доказала, что ответом ненавистью на ненависть может быть только новая ненависть, увеличенная во сто крат.
Вот сейчас прокурор попросил 10 с половиной лет для Бориса Стомахина. За что 10 с половиной лет? Статья 205-2 предусматривает и штраф, и исправительные работы, принудработы до 4-х лет, максимальный срок - до 5 лет. Статья 280 - максимум 4 года. Но один гасится другим, тут максимум 5 лет можно запросить.
Но как в данной ситуации можно просить максимальный срок наказания?
Я, конечно, хочу попросить суд полностью оправдать Бориса Стомахина.
Но я понимаю, что суд этого не сделает.
Поэтому я прошу суд учесть, что у Стомахина имеются смягчающие обстоятельства в виде его собственной болезни, в виде инвалидности одинокой мамы. У нее тяжелая инвалидность по сердечному заболеванию. Прошу руководствоваться ч.2 ст.61 Уголовного кодекса - «Смягчающие обстоятельства».
Если в текстах, которые вменяются Борису Стомахину, и есть ненависть, то погасить ненависть можно только отказом от ненависти, только любовью.
Лучшим ответом на эти тексты было бы немедленное освобождение Бориса Стомахина. Тем более, полтора года он уже отсидел, а ранее 5 лет отсидел за эти же самые тексты.
Поэтому, учитывая то, что суд не примет во внимание мою просьбу полностью оправдать Бориса Стомахина, я прошу уважаемый суд ограничиться отсиженным в СИЗО и выпустить Бориса Стомахина из-под стражи.
Если и этим ограничиться невозможно, то, на худой конец, есть возможность присовокупить наказание, не связанное с лишением свободы, из перечисленных в рассматриваемых статьях уголовного кодекса.
Замечу также, что лишение свободы ни в одной из этих статей нижним пределом не ограничено.
В любом случае Борис Стомахин должен быть немедленно освобожден из-под стражи, и никакое иное решение суда сегодня недопустимо.
17.04.2014
Бутырский суд г.Москвы