Пчелы против мёда: иезуиты в полемике с Макиавелли (Ч.1)
JESUIT POLITICAL
THOUGHT
The Society of Jesus and the State, c. 1540-1630
HARRO HOPFL
cambridge university press 2004
Интереснейшая работа, посвященная широкому кругу проблем политической теории, обсуждавшихся отцами-иезуитами 16-17вв.
Одна из самых любопытных тем в ней - полемика иезуитов с Макиавелли.
Отправной точкой этой полемики стало обсуждение и переосмысление концепции "государственного интереса"
Термин «государственный интерес» (reason of state и аналоги в других языках) активно используется во время создания ордена. Происхождение термина итальянское; там, где в местном языке есть аналог stato, он приживается быстрее (Голландия, Англия, Франция), там, где нет (в Германии) - позже, в 17в.
Первый, кто использовал термин в заглавии книги, - Дж.Ботеро (1589).
Термин «государственные интересы» прочно ассоциируется в это время с Макиавелли и «макиавеллизмом». Свой «-изм» для Макиавелли изобретается в это же время, (причем, одновременно и независимо друг от друга в разных странах - В.М.). Еще один синоним из этого ряда - «политик» (politique, politicus, politico) - тот, кто практикует макиавеллиевские подходы и руководствуется «интересами государства».
Все эти слова - пейоративы, они обозначают политические двуличие, стремление к власти и славе без оглядки на моральные и религиозные нормы.
Очень быстро все эти обзывательства начинают использоваться для ругани на иезуитов. К началу 17-го века - иезуитский макиавеллизм это клише, которое используют враги ордена, как среди католиков, так и среди протестантов. Памятник этого явления - «Monita secreta». Этот сборник плохих советов для высшего руководства ордена описывает цель иезуитов в совершенно «макиавеллистском» духе: во имя процветания ордена добиться влияния на государей и правительства и заставить всех прочих любить его или бояться.
Словосочетание «государственные интересы» использовалось для того, чтобы описывать ситуации, в которых обычные моральные, религиозные и юридические условности и ограничения не применимы, или их не следует принимать во внимание. Традиционно в качестве сферы приложения такой концепции «государственного интереса» рассматривалась внешняя политика.
Естественно, антимакиавеллизм стал элементом официальной риторики Ордена. Начало этому положил Антонио Поссевино (1533-1611, тот самый) в своей Bibliotheca selecta (библиография ключевых для целей контрреформации текстов, 1593) и Ratio studiorum (программа иезуитского образования, 1599). Соответственно, объектом дискредитации стал концепт «государственного интереса». В качестве разоблачаемых текстов использовались «Государь» и «Анти-Макиавелли», написанный Innocent Gentillet (Vienne, 1532 circa - Ginevra, 23 giugno 1588); последний текст был особенно ценен ля критики, т.к. в нем «макиавеллизм» был избавлен от своих специфических атеистических черт и излагался в виде доктрины, лишенной скандальности.
Что касается уже не термина, а его содержания, «государственный интерес» не был так уж безоговорочно осуждаем. Его использовали для описания действительности, элементом которой он, действительно являлся, но не как средство для оправдания каких-либо действий. Признавалось на уровне общего места, что правитель должен иметь адекватные представления о том, как устроен политический мир; а даются эти представления опытом.
Кроме этого, «государственный интерес» являлся концептом, который использовался абсолютными монархами, а иезуиты искренне выступали в их поддержку. В принципе, и такие сторонники реальполитик как Макиавелли и Гвиччардини не считали, что правитель обязан быть аморальным, безрелигиозным и т.п., а политика должна представлять собой morality-free zone. Иезуиты, которые получали высочайшее согласие на то, чтобы писать о щекотливых вопросах, как правило, сами занимали руководящие должности в ордене, были исповедниками государей и знали, что политика это область, в которой приходится делать непростой выбор. Иезуиты вообще не были склонны налагать на совесть своих собеседников бремена неудобоносимые, особенно, если речь шла о государях, от которых зависело благосостояние Respublica Christiana. Таким образом, в содержательном плане ничего неприемлемого для иезуитов концепция «государственного интереса» не заключала.
Фактически, препятствием к ее принятию был исключительно вопрос о веротерпимости, которая часто оправдывалась именно соображениями интересов государства.
Апология учения о государственных интересах началась с Дж. Ботеро (относительно которого руководство ордена никак не могло определиться - толи его следует наказывать, то ли награждать). Книга Ботеро Della ragion di stato была издана только при его жизни 20 раз.
Ботеро исходил из того, что государю необходимо знать, какие способы удержания и укрепления государства (безотносительно к их моральных достоинствам - В.М.) вообще существуют.
Главная задача, с точки зрения Ботеро, - сохранение и расширение государства; решается эта задача при помощи удержания подданных в повиновении. Для того, чтобы добиваться этой цели, государю следует обладать определенными качествами: справеливостью в различных ее аспектах (umanita, cortesia,clemenza), благоразумием, мужеством, но, в первую очередь, репутацией. Все перечисленные качества создают государю репутацию. Наряду с ними, государю полезно производить на подданных впечатления некоего богоподобия; для этого, в частности, следует держать в тайне свои намерения так, чтобы их реализация была для подданных неожиданной. Государю не следует гнаться за новшествами, но поскольку новинки любит толпа, хорошую репутацию ему будут создавать большие начинания - как гражданские, так и военные. (Ассоциации с ходом мысли Макиавелли здесь, действительно, настолько очевидны, что их нет нужды комментировать - В.М.) Помимо всего прочего, государь должен способствовать возникновению заинтересованности (interesse) подданных в его государстве и правительстве, особенно, если речь идет о новоприобретенных подданных.
Ботеро не расходится с Макиавелли по существу: они одинаково понимают цель правления: сохранение и расширение государства и одинаково смотрят на средства: поддержание репутации.
Единственный предмет, где Ботеро не может совпадать с Макиавелли - отношение к ереси, т.к. Макиавелли этот вопрос еще не обсуждает. (Это не совсем так: Макиавелли говорит о необходимости поддерживать гражданскую религию и пресекать насмешки над ней и т.п. - вспомним знаменитый рассказ о цыплятниках и полководце, который пренебрег их предсказаниями. Так что направление, в котором рассуждает Макиавелли, в принципе соотносимо с рассуждениями Ботеро - В.М.)
Ботеро выступает как противник веротерпимости. Истинная религия должна быть единственной гражданской религией. Никакие послабления для отступников недопустимы. Реагировать на ереси следует гибко и не прибегать к репрессиям сразу, а пытаться обратить еретиков. Этот подход не сработает с кальвинистами и (sic) мусульманами, поскольку исправлению они не поддаются. С такими противниками не следует церемониться: их надо лишать возможности публичных выступлений, доступа к печатному станку и финансам, необходимо насколько это возможно пристально следить за ними при помощи внедренных в их ряды агентов, сталкивать друг с другом их лидеров, не давать устанавливать международные контакты. Если нет возможности действовать с позиции силы, надо полностью или частично удовлетворять их требования, но не останавливать борьбу и возобновлять ее при первой возможности; королю в такой ситуации следует примыкать к наиболее сильной фракции во внутренней борьбе. Те, кто, подобно политикам, призывает к веротерпимости во имя интересов государства, являются попросту безумцами, поскольку терпимость может привести только к росту хаоса, как это и получилось во Франции. Готовность людей к насилию следует направлять вовне, например, против турок; Макиавелли, к слову, о них ничего не писал, и это еще один пункт в обвинении против него.
Таким образом, сохраняя антимакиавеллиевскую риторику, Ботеро на деле примиряется с ним и полностью солидаризуется в походе к пониманию государственного интереса: он состоит в том, чтобы добиваться сохранения и расширения государства. Расхождение их позиций в том, что Макиавелли ad hoc утверждает, что преследование государственного интереса требует отказа от моральных ограничений, а Ботеро так же ad hoc - что нет.
THOUGHT
The Society of Jesus and the State, c. 1540-1630
HARRO HOPFL
cambridge university press 2004
Интереснейшая работа, посвященная широкому кругу проблем политической теории, обсуждавшихся отцами-иезуитами 16-17вв.
Одна из самых любопытных тем в ней - полемика иезуитов с Макиавелли.
Отправной точкой этой полемики стало обсуждение и переосмысление концепции "государственного интереса"
Термин «государственный интерес» (reason of state и аналоги в других языках) активно используется во время создания ордена. Происхождение термина итальянское; там, где в местном языке есть аналог stato, он приживается быстрее (Голландия, Англия, Франция), там, где нет (в Германии) - позже, в 17в.
Первый, кто использовал термин в заглавии книги, - Дж.Ботеро (1589).
Термин «государственные интересы» прочно ассоциируется в это время с Макиавелли и «макиавеллизмом». Свой «-изм» для Макиавелли изобретается в это же время, (причем, одновременно и независимо друг от друга в разных странах - В.М.). Еще один синоним из этого ряда - «политик» (politique, politicus, politico) - тот, кто практикует макиавеллиевские подходы и руководствуется «интересами государства».
Все эти слова - пейоративы, они обозначают политические двуличие, стремление к власти и славе без оглядки на моральные и религиозные нормы.
Очень быстро все эти обзывательства начинают использоваться для ругани на иезуитов. К началу 17-го века - иезуитский макиавеллизм это клише, которое используют враги ордена, как среди католиков, так и среди протестантов. Памятник этого явления - «Monita secreta». Этот сборник плохих советов для высшего руководства ордена описывает цель иезуитов в совершенно «макиавеллистском» духе: во имя процветания ордена добиться влияния на государей и правительства и заставить всех прочих любить его или бояться.
Словосочетание «государственные интересы» использовалось для того, чтобы описывать ситуации, в которых обычные моральные, религиозные и юридические условности и ограничения не применимы, или их не следует принимать во внимание. Традиционно в качестве сферы приложения такой концепции «государственного интереса» рассматривалась внешняя политика.
Естественно, антимакиавеллизм стал элементом официальной риторики Ордена. Начало этому положил Антонио Поссевино (1533-1611, тот самый) в своей Bibliotheca selecta (библиография ключевых для целей контрреформации текстов, 1593) и Ratio studiorum (программа иезуитского образования, 1599). Соответственно, объектом дискредитации стал концепт «государственного интереса». В качестве разоблачаемых текстов использовались «Государь» и «Анти-Макиавелли», написанный Innocent Gentillet (Vienne, 1532 circa - Ginevra, 23 giugno 1588); последний текст был особенно ценен ля критики, т.к. в нем «макиавеллизм» был избавлен от своих специфических атеистических черт и излагался в виде доктрины, лишенной скандальности.
Что касается уже не термина, а его содержания, «государственный интерес» не был так уж безоговорочно осуждаем. Его использовали для описания действительности, элементом которой он, действительно являлся, но не как средство для оправдания каких-либо действий. Признавалось на уровне общего места, что правитель должен иметь адекватные представления о том, как устроен политический мир; а даются эти представления опытом.
Кроме этого, «государственный интерес» являлся концептом, который использовался абсолютными монархами, а иезуиты искренне выступали в их поддержку. В принципе, и такие сторонники реальполитик как Макиавелли и Гвиччардини не считали, что правитель обязан быть аморальным, безрелигиозным и т.п., а политика должна представлять собой morality-free zone. Иезуиты, которые получали высочайшее согласие на то, чтобы писать о щекотливых вопросах, как правило, сами занимали руководящие должности в ордене, были исповедниками государей и знали, что политика это область, в которой приходится делать непростой выбор. Иезуиты вообще не были склонны налагать на совесть своих собеседников бремена неудобоносимые, особенно, если речь шла о государях, от которых зависело благосостояние Respublica Christiana. Таким образом, в содержательном плане ничего неприемлемого для иезуитов концепция «государственного интереса» не заключала.
Фактически, препятствием к ее принятию был исключительно вопрос о веротерпимости, которая часто оправдывалась именно соображениями интересов государства.
Апология учения о государственных интересах началась с Дж. Ботеро (относительно которого руководство ордена никак не могло определиться - толи его следует наказывать, то ли награждать). Книга Ботеро Della ragion di stato была издана только при его жизни 20 раз.
Ботеро исходил из того, что государю необходимо знать, какие способы удержания и укрепления государства (безотносительно к их моральных достоинствам - В.М.) вообще существуют.
Главная задача, с точки зрения Ботеро, - сохранение и расширение государства; решается эта задача при помощи удержания подданных в повиновении. Для того, чтобы добиваться этой цели, государю следует обладать определенными качествами: справеливостью в различных ее аспектах (umanita, cortesia,clemenza), благоразумием, мужеством, но, в первую очередь, репутацией. Все перечисленные качества создают государю репутацию. Наряду с ними, государю полезно производить на подданных впечатления некоего богоподобия; для этого, в частности, следует держать в тайне свои намерения так, чтобы их реализация была для подданных неожиданной. Государю не следует гнаться за новшествами, но поскольку новинки любит толпа, хорошую репутацию ему будут создавать большие начинания - как гражданские, так и военные. (Ассоциации с ходом мысли Макиавелли здесь, действительно, настолько очевидны, что их нет нужды комментировать - В.М.) Помимо всего прочего, государь должен способствовать возникновению заинтересованности (interesse) подданных в его государстве и правительстве, особенно, если речь идет о новоприобретенных подданных.
Ботеро не расходится с Макиавелли по существу: они одинаково понимают цель правления: сохранение и расширение государства и одинаково смотрят на средства: поддержание репутации.
Единственный предмет, где Ботеро не может совпадать с Макиавелли - отношение к ереси, т.к. Макиавелли этот вопрос еще не обсуждает. (Это не совсем так: Макиавелли говорит о необходимости поддерживать гражданскую религию и пресекать насмешки над ней и т.п. - вспомним знаменитый рассказ о цыплятниках и полководце, который пренебрег их предсказаниями. Так что направление, в котором рассуждает Макиавелли, в принципе соотносимо с рассуждениями Ботеро - В.М.)
Ботеро выступает как противник веротерпимости. Истинная религия должна быть единственной гражданской религией. Никакие послабления для отступников недопустимы. Реагировать на ереси следует гибко и не прибегать к репрессиям сразу, а пытаться обратить еретиков. Этот подход не сработает с кальвинистами и (sic) мусульманами, поскольку исправлению они не поддаются. С такими противниками не следует церемониться: их надо лишать возможности публичных выступлений, доступа к печатному станку и финансам, необходимо насколько это возможно пристально следить за ними при помощи внедренных в их ряды агентов, сталкивать друг с другом их лидеров, не давать устанавливать международные контакты. Если нет возможности действовать с позиции силы, надо полностью или частично удовлетворять их требования, но не останавливать борьбу и возобновлять ее при первой возможности; королю в такой ситуации следует примыкать к наиболее сильной фракции во внутренней борьбе. Те, кто, подобно политикам, призывает к веротерпимости во имя интересов государства, являются попросту безумцами, поскольку терпимость может привести только к росту хаоса, как это и получилось во Франции. Готовность людей к насилию следует направлять вовне, например, против турок; Макиавелли, к слову, о них ничего не писал, и это еще один пункт в обвинении против него.
Таким образом, сохраняя антимакиавеллиевскую риторику, Ботеро на деле примиряется с ним и полностью солидаризуется в походе к пониманию государственного интереса: он состоит в том, чтобы добиваться сохранения и расширения государства. Расхождение их позиций в том, что Макиавелли ad hoc утверждает, что преследование государственного интереса требует отказа от моральных ограничений, а Ботеро так же ad hoc - что нет.