Счастье (стоики, Гоббс)
Антропология нововременного эмпиризма и стоиков в определенных моментах близка: человека те и другие склонны рассматривать в качестве сугубо материального существа, вся духовная жизнь которого формируется естественными способностями мышления и ощущения. Но на уровне этических и аксиологических представлений их концепции расходятся. Это особенно ясно видно при сопоставлении их взглядов относительно счастья: стоики отождествляют счастье и добродетель, т.е. высшую разумность, доступную мудрецу, а такие авторы, как Гоббс потешаются над этим выводом и предлагают последовательно сенсуалистскую трактовку счастья, т.е. отождествляют его с удовлетворением желаний.
Гоббс оговаривается в этой связи: высшее счастье, конечно, есть: это то, что Бог дает в потустороннем мире праведникам. Но, во-первых, нам оно неизвестно, а во-вторых, в этом мире такого счастья нет. («Какого рода счастье Бог приуготовил для тех, кто благоговейно почитает его, человек узнает лишь тогда, когда будет наслаждаться им, так как это такие радости, которые сейчас так же непостижимы, как невразумительны слова схоластов о блаженном видении») Эти оговорки выглядят попросту издевательством над христианской моралью. Аналогичным образом над христианским пониманием добродетели издевается Макиавелли: церковь дала нам счастье в вечной жизни, но лишила энергии, необходимой для успеха в жизни земной.
54. Плутарх. Об общих представлениJIX 8,1061 f. Но не только эти положения утверждают упомянутые мужи, а еще и такие: благо не увеличивается с течением времени, но если кто стал разумным хотя бы на мгновение, то в своем счастье он ничуть не уступит тому, кто владеет добродетелью вечно и проводит всю жизнь В блаженном обладании ею.
(21)
61. Цицерон. О пределах добра и зла IV 30. [аргументы Антиоха Аскалонского против стоиков] ... Над этим, как мне кажется, стоики иногда шутят, говоря, что если к добродетельной жизни приложить пузырек для масла или скребок, то мудрецу нужно бы выбрать жизнь с этой добавкой, хотя от этого он не станет счастливее.
(23-24)
Счастье. Постоянная удача в достижении тех вещей, которые человек время от времени желает, т. е. постоянное преуспевание, есть то, что люди называют счастьем. Я разумею счастье земной жизни. Ибо не существует такой вещи, как вечный душевный мир, пока мы живем здесь. В самом деле, жизнь сама по себе есть лишь движение и так же мало может протекать без желания и страха, как без ощущения.
Какого рода счастье Бог приуготовил для тех, кто благоговейно почитает его, человек узнает лишь тогда, когда будет наслаждаться им, так как это такие радости, которые сейчас так же непостижимы, как невразумительны слова схоластов о блаженном видении
(Гоббс, Левиафан Глава 6)
Счастье состоит в непрерывном движении желания от одного объекта к другому, так что достижение предыдущего объекта является лишь шагом к достижению последующего. Причиной этого служит то обстоятельство, что человек стремится не к тому, чтобы наслаждаться один раз и на один момент, а к тому, чтобы навсегда обеспечить удовлетворение своих будущих желаний.
(Гоббс, Левиафан Глава 11)
Гоббс оговаривается в этой связи: высшее счастье, конечно, есть: это то, что Бог дает в потустороннем мире праведникам. Но, во-первых, нам оно неизвестно, а во-вторых, в этом мире такого счастья нет. («Какого рода счастье Бог приуготовил для тех, кто благоговейно почитает его, человек узнает лишь тогда, когда будет наслаждаться им, так как это такие радости, которые сейчас так же непостижимы, как невразумительны слова схоластов о блаженном видении») Эти оговорки выглядят попросту издевательством над христианской моралью. Аналогичным образом над христианским пониманием добродетели издевается Макиавелли: церковь дала нам счастье в вечной жизни, но лишила энергии, необходимой для успеха в жизни земной.
54. Плутарх. Об общих представлениJIX 8,1061 f. Но не только эти положения утверждают упомянутые мужи, а еще и такие: благо не увеличивается с течением времени, но если кто стал разумным хотя бы на мгновение, то в своем счастье он ничуть не уступит тому, кто владеет добродетелью вечно и проводит всю жизнь В блаженном обладании ею.
(21)
61. Цицерон. О пределах добра и зла IV 30. [аргументы Антиоха Аскалонского против стоиков] ... Над этим, как мне кажется, стоики иногда шутят, говоря, что если к добродетельной жизни приложить пузырек для масла или скребок, то мудрецу нужно бы выбрать жизнь с этой добавкой, хотя от этого он не станет счастливее.
(23-24)
Счастье. Постоянная удача в достижении тех вещей, которые человек время от времени желает, т. е. постоянное преуспевание, есть то, что люди называют счастьем. Я разумею счастье земной жизни. Ибо не существует такой вещи, как вечный душевный мир, пока мы живем здесь. В самом деле, жизнь сама по себе есть лишь движение и так же мало может протекать без желания и страха, как без ощущения.
Какого рода счастье Бог приуготовил для тех, кто благоговейно почитает его, человек узнает лишь тогда, когда будет наслаждаться им, так как это такие радости, которые сейчас так же непостижимы, как невразумительны слова схоластов о блаженном видении
(Гоббс, Левиафан Глава 6)
Счастье состоит в непрерывном движении желания от одного объекта к другому, так что достижение предыдущего объекта является лишь шагом к достижению последующего. Причиной этого служит то обстоятельство, что человек стремится не к тому, чтобы наслаждаться один раз и на один момент, а к тому, чтобы навсегда обеспечить удовлетворение своих будущих желаний.
(Гоббс, Левиафан Глава 11)