Рацио в вере. Стоит ли Париж мессы?
«Все люди верят. Одни верят, что Бог есть, другие верят, что Бога нет.» (пастор из фильма «Берегись автомобиля»)
«Не спрашивай, во что верить, - спрашивай, чего ожидать. Каждый вопрос об убеждениях должен порождаться вопросом о предсказаниях, и именно этот вопрос о предсказаниях должен быть в центре внимания. Каждое смутное убеждение должно рождаться как смутное ожидание, а затем оплачивать жилплощадь прогнозами будущего. Если убеждение становится злостным неплательщиком - высели его». Элиезер Юдковский
Верующим я себя осознал уже в студенческие годы. Это был осознанный выбор.
В начале 1990-х я был вполне себе атеистом. Даже «воинствующим атеистом», поскольку на первом курсе биофака я специально приходил в гости к верующим студентам-туркам, чтобы подискутировать с ними.
Такой основательной базы, какая имеется у нынешних атеистов, у меня, конечно, не было, но и у ребят не было той базы, которая имеется у нынешних верующих (хотя бы русскоязычных мусульман и православных христиан).
Возможно из-за того, что уровень был одинаковый, и беседа шла на равных, а не «гость-хозяин», диспуты были регулярными. Раз или два в неделю я приходил к ним пить чай и спорить. Иногда дискуссии завершались затемно, но мы не замечали времени.
В целом у меня восемнадцатилетнего сложилось тогда крепкое мнение, что в теоретической части я доминирую. Это было несложно. Они использовали доводы середины века, а я учился на современном биофаке. Например, довод «Дарвин понятия не имел как появился глаз!» - разбивался сразу, так как эволюция органов зрения вполне выстраивается в цепочку от светочувствительных клеток медуз до современного фасеточного глаза насекомых или сложной конструкции как глаз млекопитающего.
Представления об атеизме у них были такие же как у наших атеистов о верующих. Если мы знали верующих по карикатурам и агитплакатам, то они знали атеистов из каких-нибудь брошюрок типа «Спор с безбожником». Например, эволюционную теорию происхождения видов они просто называли «теория Дарвина» и считали, что с тех пор ничего не изменилось.
До сих пор благодарен биологическому факультету Башкирского государственного университета, где я всегда находил ответы на любые самые сложные вопросы, возникавшие в этих дискуссиях.
Благодаря моральному превосходству, постепенно я начал обращать внимание на то, как живут они - «отсталые мусульманские народы» - и те, кто еще не знал веры: атеисты, агностики, пофигисты - люди развалившегося СССР.
В общежитиях было черт-те что. Моральные ценности и трезвый образ жизни не были в почете, мягко говоря. В одном из общежитий на шум гулянки по случаю дня рождения пришли «братки» и два дня зависали у парней. В моем общежитии порядок держался благодаря коменданту Рамилю, который держал все в крепких ежовых рукавицах и с собакой проводил обход всех этажей на предмет выискивания спиртного. Стремление учиться у большинства жителей общежития воспринималось как некое чудачество, потому что сосед по комнате был парень из кооперативного техникума, третьим к нам подселили учителя физкультуры, а четвертый товарищ в общежитии появился лишь пару раз.
Совершенно другая картина была у ребят-мусульман. У них было дежурство, а не дедовщина: и старший и молодой одинаково мыли полы, выбрасывали мусор, готовили и стирали. Распорядок дня строился, ориентируясь на намаз. После утренней молитвы все брали книжки, а дежурный шел готовить завтрак, после вечерней или ночной молитвы - снова два часа занятий пока дежурный готовит ужин. Время для чаепития (в т.ч. и для дискуссий со мной).
Постепенно я начал задумываться: а вообще нужен ли этот бардак с просвещенным атеизмом, где порядок может держаться лишь на кулаках Рамиля? И я начал интересоваться вообще че-как в Исламе.
Выяснилось, что самый сильный и мощный мусульманин знал, что задавить силой кого-то - это бесперспективный путь угнетения. Типа Всевышний может простить грехи, но когда ты нарушаешь права другого человека (вне зависимости от веры) - это может простить только угнетаемый.
Узнал, что ислам не означает капитального монашества. Оскоплять себя не стоит, отрекаться от мирских удовольствий и радостей - тоже не надо. Есть рамки категорически запретного - харам, есть список обязательного к исполнению. А вне этих списков все зависит от обстоятельств и твоего личного убеждения - потому что отвечать не кому-то а именно тебе самому.
В принципе это понравилось. Но как студент биофака, знакомый с основами научного метода, я знал, что судить по отдельной категории мусульман не стоит. Надо поглядеть что представляют из себя другие муслимы.
Для этого было много времени: учился в городе Кыршехире, потом в Анкаре, а потом смог поступить в факультет политологии Стамбульского университета. Еще на языковых курсах начал переводить и в Стамбуле устроился в переводческую контору.
Много видел разных людей. И однажды поймал себя на мысли, что я искренне обращаюсь к Всевышнему. Именно к Аллаху - Властителю Миров. С радостью для себя понял, что я - мусульманин.
Да, я не идеальный муслим, какими были сподвижники, табийины и первые поколения мусульман. Духом слаб и грешен. Но также понимаю, что и мусульмане все очень и очень разные. Общая масса - это благожелательные и добродушные, искренние люди. Да, есть среди них фанатики. Такие есть в любой среде: атеисты, буддисты, болельщики футбольного клуба «Уфа». И было бы удивительно, если бы их не было в миллиардном сообществе мусульман. Рад, что российские мусульмане сейчас находятся на подъеме. Важно только чтобы фанатики не стали во главу этого развития. В этом плане мне нравится определение, данное одним американцем (Финли Питер Данн (Finley Peter Dunne; 1867 - 1936) - американский писатель-юморист, публицист):
«Фанатик: человек, который делает то, что, по его мнению, делал бы Господь Бог, если бы знал все обстоятельства дела».
Порой берусь анализировать как так получилось, что из атеиста я стал мусульманином. Мне кажется, что я просто сделал рациональный выбор: быть здоровым членом здорового общества.
Следы присутствия Аллаха - его Книга и Сунна Пророка Мухаммада. Здесь можно найти ответы на все вопросы. Было бы желание.
NB. Да, я знаю больше доводы атеистов, чем простые мусульмане. С огромным удовольствием читаю атеистическую литературу. Мне нравится стиль. Но спорить желания не возникает никакого. Когда-то (будучи еще атеистом) выбрал изучать ислам не потому, что усомнился в научных доводах. Меня ислам заинтересовал как модель устройства общества, где основой является община. Где-то это прекликается с пониманием анархо-синдикализма или анархо-капитализма, но отсылает все к воле Всевышнего.