"Репортёр погибнет - не беда!"
Я, как и вы, пока не вслушался в слова знаменитого «журналистского гимна» и не прочитал целенаправленно авторский вариант стихов, искренне думал, что «С лейкой и блокнотом....» - это такой шлягер совково-легкомысленный, под который можно чарльстон танцевать (или уанстеп, а может и тустеп - не ориентируюсь в модерной хореографии, как и в постмодерной).
Это - результат пидерастической цензуры, которой была подвергнуто стоически-самурайское стихотворение военного репортёра и великого поэта Константина Симонова «Корреспондентская застольная».
В результате кастрации самых перцовых словечек осталась легкомысленная песенка, в которой главный образ - чуть ли не садовая лейка, которой весело помахивая, шарахается по тылам весёлый журналистик и записывает в блокнотик задорные рассказы про боевые подвиги солдатиков. Ну иногда ему ещё для полноты впечатлений дают пострелять из пулемётика.
Я не люблю стихов и в интернете их пропускаю сам.
Но здесь рискну воспроизвести нормальную версию стихов, ставших знаменитой цеховой песней.
К.Симонов, «Корреспондентская застольная»
(один из шести вариантов, вроде не очень залитованный - вот здесь неплохая заметка на эту тему)
От Москвы до Бреста
Нет такого места,
Где бы не скитались мы в пыли,
С "лейкой" и с блокнотом,
А то и с пулеметом
Сквозь огонь и стужу мы прошли.
Без глотка, товарищ,
Песню не заваришь,
Так давай по маленькой хлебнем!
Выпьем за писавших,
Выпьем за снимавших,
Выпьем за шагавших под огнем.
Есть, чтоб выпить, повод -
За военный провод,
За "У-2", за "эмку", за успех...
Как пешком шагали,
Как плечом толкали,
Как мы поспевали раньше всех.
От ветров и водки
Хрипли наши глотки,
Но мы скажем тем, кто упрекнет:
- С наше покочуйте,
С наше поночуйте,
С наше повоюйте хоть бы год.
Там, где мы бывали,
Нам танков не давали,
Репортер погибнет - не беда.
Но на «эмке» драной
И с одним наганом
Мы первыми въезжали в города.
Помянуть нам впору
Мертвых репортеров.
Стал могилой Киев им и Крым.
Хоть они порою
Были и герои,
Не поставят памятника им.
Так выпьем за победу,
За свою газету,
А не доживем, мой дорогой,
Кто-нибудь услышит,
Снимет и напишет,
Кто-нибудь помянет нас с тобой.
Припев:
Жив ты или помер -
Главное, чтоб в номер
Материал успел ты передать.
И чтоб, между прочим,
Был фитиль всем прочим,
А на остальное - наплевать!
Разумеется, такой кошмар антисоветский нельзя было давать в эфир. А время было такое - 1945 год - когда попробуй, загони в стойло лагерное фронтовиков, которые вот-вот Рейхстаг возьмут. В стихах кажется - ещё немного и весёлый фронтовой матерок пробьётся и пошлют на хер как минимум генерал-лейтенанта или члена военного совета фронта.
Драная эмка, вставить фитиль, культ выпивки, в каждой строфе чуть ли не с предвкушение смерти, и вообще, такое ощущение, что боевому автору-военкору реально наплевать и на советский строй, и на товарища Сталина, и «на остальное» после того, что прилось пережить. На фронте у отмобилизованных поэтов, очевидно, четко обозначились мужские принадлежности.
Под ссылкой - мп3-файл причёсанного исполнения этой песни Утёсовым.
Исполнение и аккомпанемент очень хорошие. Утёсов своей подъёбистой интонацией восполняет те слова, которые были залитованы, наверное, ещё военной цензурой.
Это - результат пидерастической цензуры, которой была подвергнуто стоически-самурайское стихотворение военного репортёра и великого поэта Константина Симонова «Корреспондентская застольная».
В результате кастрации самых перцовых словечек осталась легкомысленная песенка, в которой главный образ - чуть ли не садовая лейка, которой весело помахивая, шарахается по тылам весёлый журналистик и записывает в блокнотик задорные рассказы про боевые подвиги солдатиков. Ну иногда ему ещё для полноты впечатлений дают пострелять из пулемётика.
Я не люблю стихов и в интернете их пропускаю сам.
Но здесь рискну воспроизвести нормальную версию стихов, ставших знаменитой цеховой песней.
К.Симонов, «Корреспондентская застольная»
(один из шести вариантов, вроде не очень залитованный - вот здесь неплохая заметка на эту тему)
От Москвы до Бреста
Нет такого места,
Где бы не скитались мы в пыли,
С "лейкой" и с блокнотом,
А то и с пулеметом
Сквозь огонь и стужу мы прошли.
Без глотка, товарищ,
Песню не заваришь,
Так давай по маленькой хлебнем!
Выпьем за писавших,
Выпьем за снимавших,
Выпьем за шагавших под огнем.
Есть, чтоб выпить, повод -
За военный провод,
За "У-2", за "эмку", за успех...
Как пешком шагали,
Как плечом толкали,
Как мы поспевали раньше всех.
От ветров и водки
Хрипли наши глотки,
Но мы скажем тем, кто упрекнет:
- С наше покочуйте,
С наше поночуйте,
С наше повоюйте хоть бы год.
Там, где мы бывали,
Нам танков не давали,
Репортер погибнет - не беда.
Но на «эмке» драной
И с одним наганом
Мы первыми въезжали в города.
Помянуть нам впору
Мертвых репортеров.
Стал могилой Киев им и Крым.
Хоть они порою
Были и герои,
Не поставят памятника им.
Так выпьем за победу,
За свою газету,
А не доживем, мой дорогой,
Кто-нибудь услышит,
Снимет и напишет,
Кто-нибудь помянет нас с тобой.
Припев:
Жив ты или помер -
Главное, чтоб в номер
Материал успел ты передать.
И чтоб, между прочим,
Был фитиль всем прочим,
А на остальное - наплевать!
Разумеется, такой кошмар антисоветский нельзя было давать в эфир. А время было такое - 1945 год - когда попробуй, загони в стойло лагерное фронтовиков, которые вот-вот Рейхстаг возьмут. В стихах кажется - ещё немного и весёлый фронтовой матерок пробьётся и пошлют на хер как минимум генерал-лейтенанта или члена военного совета фронта.
Драная эмка, вставить фитиль, культ выпивки, в каждой строфе чуть ли не с предвкушение смерти, и вообще, такое ощущение, что боевому автору-военкору реально наплевать и на советский строй, и на товарища Сталина, и «на остальное» после того, что прилось пережить. На фронте у отмобилизованных поэтов, очевидно, четко обозначились мужские принадлежности.
Под ссылкой - мп3-файл причёсанного исполнения этой песни Утёсовым.
Исполнение и аккомпанемент очень хорошие. Утёсов своей подъёбистой интонацией восполняет те слова, которые были залитованы, наверное, ещё военной цензурой.