Один за всех
25 марта на белорусском телевидении поселился страх. Это случилось впервые. После того, как оператор Дмитрий Чумак, снимавший демонстрантов, получил от кого-то по голове. Он не писал и не зачитывал с телеэкрана ложь и клевету. Он вообще не имел отношения к морально-психологическому расстрелу людей. Он работал по социальной тематике. Он оказался в гуще событий случайно - штатные политические операторы все как один вдруг оказались сильно заняты. Снимать приказали ему. Ему досталось только лишь за принадлежность к корпорации. Это обстоятельство больше всего напугало и озадачило сотрудников «президентского» телевидения. «На войне как на войне» любит повторять мой приятель с телевидения. Точнее - любил, до вчерашнего дня. Подбросили шприцы в палаточный городок или посадили очередного «нячэснага» журналиста - он возмущается, говорит, что это уж слишком, но потом обязательно добавит «алягер ком алягер» и через секунду - о женщинах. Больше всего в политике БТ его возмущают смешные зарплаты тех, кто не выполняет политический заказ. То есть таких, как он. Его принцип - не лезь в политику, и все будет хорошо. Полез - нечего потом жаловаться. Вчера мы поменялись местами. Его было не остановить: он говорил о политике, а я пытался перевести беседу на легкомысленные темы. Дело в том, что мой приятель понял, что на месте Дмитрия Чумака мог оказаться и он. Журналист материл оппозицию и власть. Соглашаясь с ним, я не смог отказать себе в удовольствии и добавил: на войне, как на войне. И не все убитые фашисты были фашистами. Вчера дикторы БТ, захлебываясь от возмущения, рассказывали о том, что их сотрудников «зверски избили». Можно здесь привести список коллег, которых действительно избили зверски сотрудники спецслужб и милиции, но дело не в этом. А в том, что бэтэшники теперь дрожат. Ведь их коллег избивали не Козулин, ни Милинкеврич или Вечерко. Они понимают, что их не тронула партийная оппозиция, которую они привыкли смело «мочить» с телеэкранов. Наоборот, они знают, что «герои» их материалов, будь их воля, не допустили бы этого. Их тронули какие-то люди, может, те, у кого дети сидят на Окрестина, может, друзья. Они поняли это, и им не захотелось быть солдатами информационной войны. Они поняли: в стране есть тысячи людей, которые их ненавидят. И что, в отличие от генералов, раздувающих эту войну, они ходят по улицам без охраны. И что - не отсидеться. Сейчас боссы пропаганды пекутся о том, чтобы виновных нашли и жестоко покарали, чтобы вернуть себе и своим подчиненным прежнее чувство наглости и безнаказанности под крылом режима. Но, как уверяет мой приятель, он не боится получить по голове или нож в бок. Он боится, что его как ножом резанет по глазам взгляд полный ненависти или презрения. Врасплох. От человека, которого ты никогда не встречал, и ничего ему не сделал. Алягер ком алягер…