"Весна священная" Игоря Стравинского
В основу замысла «Весны священной» лёг сон Стравинского, в котором он увидел древний ритуал - молодая девушка в окружении старцев танцует до изнеможения, чтобы пробудить весну, и погибает. Работал над музыкой Стравинский одновременно с Рерихом, который писал эскизы к декорациям и костюмам.
"Весна" - это поэма о музыке, в которой, как пишет И. Я. Вершинина, речь идет "о своеобразном творческом открытии целого мира" - универсального мира первоэлементов и первоспособов их изложения. Здесь осуществляется осознанное движение к синкретическому единству всех форм выражения - от образно-поэтических до музыкально-стилевых - через ритуал. Ритуал становится художественным прототипом многих сочинений Стравинского.
"Мой новый балет "Весна священная" не имеет сюжета. Это религиозная церемония Древней Руси - Руси языческой", - говорит Стравинский в 1913 году, в заключительный период работы над балетом.Обращают на себя внимание следующие моменты этого лаконичного, но емкого, по сути программного высказывания. Во-первых, бытийный масштаб происходящего, отнесенного к доисторической эпохе - эпохе первотворения. Во-вторых, его церемониальный характер, что, в свою очередь, усиливает универсальную окраску творимого на наших глазах действа и исключает необходимость последовательного изложения сюжета. Все известно и предопределено: жизнь и смерть, радость обновления и неизбежность угасания, всемирный расцвет и всеобщий исход, трагизм человеческого существования в целом. Мир природный и мир человеческий неразделимы, взращены землей и обращены к ней в первый и последний миг, в лучезарное мгновение восхода и заката. Земля - олицетворение природно-человеческой судьбы, циклически повторяемой, имеющей свое начало и свой конец. И "картины языческой Руси" и "картина происхождения рода человеческого" связаны с эпохой "первотворения", когда властвуют "силы потайные".
Высшая сила простирает свою власть над миром, изъявляет свою волю и диктует свои законы, не выпускает человека за пределы означенного, регламентирует его чувства и деяния. Судьба вторгается в мир в момент стихийного всплеска. Приход весны, масленичное гулянье, пробуждение природы - источника любви и красоты. Символика сменяющих друг друга явлений дня и ночи, утра и вечера. Утро - исток человеческой жизни и начало праздничного гулянья, его сменяет день любовных игр и забав. Вечер напоминает о неизбежности заката и завершается смертью одного из многих - того, на кого пал роковой выбор. Ночь - приношение жертвы во имя нового начала, следующего витка круговорота Земли.
Фатальное влияние магической силы в "Весне" обнаруживается не сразу. Судьба дарует человеку жизнь и любовь, вовлекает в игру, искушает и соблазняет и подводит к конечному пределу. Тема "весеннего произрастания" (Б. В. Асафьев) подобно древнему заклятию, заговору предостерегает от неминуемого столкновения с Высшей силой, словно заклинает ее. Но эта же тема обнаруживает амбивалентную суть образного мира балета, взаимосвязь и взаимозависимость всех начал: природного и человеческого, трансцендентального и реального, мужского и женского.
Стравинский открывает для себя путь к так называемой "чистой музыке", идея которой формируется и намеренно проводится композитором в сочинениях 1920-х годов. Стравинский постоянно подчеркивает независимость музыкального ряда от сюжетного. Композитор подчеркивает: "Весна" - это пьеса, которая от начала и до конца принадлежит музыке". По его словам, "предлогом" к ее созданию послужил "обряд празднования прихода весны". Именно этот "предлог" подсказал композитору логику построения целого, а также характер его музыкально-пластической образности - экспрессивно заостренной, словно заряженной энергией космических ритмов Вселенной.
Как своеобразная преамбула к главному действию, подготовка ритуальной церемонии воспринимается первая часть балета. В ее основных фрагментах - "Весенних гаданиях" и "Плясках щеголих", "Вешних хороводах", "Игре умыкания" и "Игре двух городов" - запечатлены элементы различных древнеславянских обрядов, которые связаны между собой не сюжетной цепью, а образно-метафорической. Все разрастающаяся танцевально-плясовая стихия, символизирующая игру жизненных начал, внезапно наталкивается на преграду. Шествие Старейшего-Мудрейшего, точно властный, повелительный жест Судьбы, останавливает бурлящий людской поток, устремленный вперед в попытке оторваться от земли и обрести чувство свободы, ощущение собственного "я", и разворачивает его обратно к земле. "...Я желаю, - подчеркивает Стравинский, - чтобы все мое произведение позволило ощутить близость человека к земле. По сигналу Старцев ("проводников" Высшей силы) человечество - "все как один" - совершает обряд выплясывания земли. Сюда направлено движение масс, здесь завязывается трагический узел происходящего, его предопределенность. "Смута всемирного расцвета", по словам Стравинского, должна быть искуплена "великой жертвой". Вторая часть балета - поэтически обобщенное воплощение ритуального действа. Жизненная стихия, пойманная в "тупик каменного лабиринта" (Б. В. Асафьев), лишается права выбора. "Величание Избранной" и "Великая священная пляска", которой предшествуют таинственные приготовления обряда жертвоприношения ("Тайные игры девушек", "Взывание к праотцам", "Действо старцев - человечьих праотцев") - вот трагический удел человечества. "Годичный круг возрождающихся и снова погружающихся в недра природы сил замкнулся и свершился в главных своих ритмах" - пишет композитор .
В завораживающей игре раскрепощенных ритмов есть нечто притягательное, как и в самой жизни, зарождающейся в глубинах земли и снова погружающейся в неё.В заключительном состязании-соперничестве ритуального и стихийного - в последнем всплеске "Великой священной пляски" - нет побежденных и победителей. Они так и не уступают друг другу, их борение внезапно прекращается. И хотя вопрос об источнике происхождения всего творящего так и остается неразрешенным, подобная финальная развязка все же приоткрывает завесу над внутренним смыслом обрядового действа: возрожденная весенняя земля совершает вечный неизменный круговорот, и приносимая ей жертва кладет начало новой жизни. В этом истина и мудрость бытия.
Каждая из премьер ранних балетов Стравинского, состоявшихся в антрепризе Дягилева, носила характер сенсации. Но, пожалуй, ни "Жар-птица", ни "Петрушка" не вызвали столь оглушительной реакции, как сценическая премьера "Весны священной", сопровождавшаяся грандиозным публичным скандалом. Стихия первозданных ритмов, обрушенная композитором на своих современников, вызвала ответный шквал разноречивых эмоций, среди которых преобладали чувства неприятия и яростного возмущения. Оригинальная, но режущая глаз балетоманов хореографическая версия Нижинского усилила бурю всеобщего негодования. Многое прояснило концертное исполнение сочинения под управлением П.Монтё, состоявшееся годом спустя в зале Casino de Paris. Тем не менее, «Весна священная» оставалась одним из любимых балетов Дягилева. Он считал, что публика ещё оценит эту постановку, и говорил: - "Вот это настоящая победа! Пускай себе свистят и беснуются! Внутренне они уже чувствуют ценность, и свистит только условная маска." На музыкальном небосклоне восходящего XX века вспыхнула звезда, осветившая перспективу нового бытия искусства.
Joffrey Ballet 1987 Rite of Spring
Click to view