Мое бесконечное чтение
Ладно, вот так будет:
- буду - пора от поры, на досуге, из докуки - вешать здесь представителей моего любимого чтения, бесконечного чтения, тех, кого перечитываю, к кому возвращаюсь и буду возвращаться, потому что не так долга жизнь, чтобы стать совершенно другим, себе не привычным читателем.
Начал с Кьеркегора, но ничего о нем не сказал. Он своими словами лучше о себе говорит. Но это меня не оправдывает. Скажу о нем когда-нибудь позже - об отношении своем, - иначе какой смысл всех этих представителей вешать?
Я поймал себя на том, что не люблю толстых биографий. И, может быть, вообще не люблю биографий. Особенно в тех случаях, когда автор своим делом говорит о себе лучше, чем биограф. Объяснюсь.
Я - не я один - прочитал две книги о Гоголе, принцип построения которых удивительно схож.
Эти две книги:
- В. Гиппиус. Гоголь.
- В. Вересаев. Гоголь в жизни. В двух томах.
Обе построены на монтаже воспоминаний, писем, дневников самого Гоголя и его современников. Никакой отсебятины.
Про Василия Гиппиуса мало что знаю. В предисловии он предупреждает читателя: «Нам важен Гоголь не как бытовая, а как литературная фигура». Как Гоголь варил макароны и какие носил жилеты, Гиппиусу не интересно.
Но не понимаю, почему за Гоголя взялся Вересаев. Вересаев и Гоголь - две литературные несовместимости. Как добродейство и гений. Ничем, кроме страстной дискредитации Гоголя, не могу книгу Вересаева объяснить. Бытовая фигура Гоголя - ничто для понимания его как чудесного писателя.
Гиппиус исходил из того, чего Гоголь остро и страстно хотел всю свою жизнь, а Вересаев - из того, какие он принес жертвы на алтарь своего дара.
Две разные книги.
Книга Вересаева не объясняет ничего, но дает повод Гоголя или презирать, или - ненавидеть.
Для меня вот важно: что человек делал, а не то, какие руины оставил за собой.
Литературоведческие дискурсы - пусть будут. Биографическая литература - пусть тоже. Нехай. Можно ведь и не читать, сделать вид, что ее не существует…
Хорошо.
Маркер (тег) будет такой: мое бесконечное чтение.
Начал - Кьеркегором, продолжу - Олешей.
Еще одно замечание. Задумался, почему я выделяю одних, а других - замалчиваю. Вкус? Нет. Как у меня случилось, что кого-то обошел стороной? Нет, никого не обошел: всех потрогал, полистал по-русски (даже по-татарски), - всех-всех, потому что литература, иже с ней почти все области человеческой культуры, - обозрима и обозримы. Когда культура станет необозримой, мы все - умрем. Не вместим необозримого сокровища, - лопнем, взорвемся.
Так почему одних вешаю, а других - нет?
Субъективно. Из произвола, из неожиданности любить. Так как - вступаю с автором в отношения.
Художники, одни из них - на меня влияют, волнуют, переиначивают мою жизнь, - с ними хочется разговаривать всю жизнь; другие - ну, никак не трогают, особенно те, которые пытаются поразить, сразить, зарезать; меня интересует лишь такие, которые способны взволновать, поговорить, терпеть (себя, меня, жизнь) и оставаться самими собой.
Очень, словом, субъективно. С одними - дружу, других - обхожу стороной, с третьими - просто здороваюсь.
Вот и всё. Как у всех.
P.S.: В свое чтение буду включать и живописцев, и музыкантов, и режиссеров с операторами, и так далее… Это - интересное занятие, докучное.