Мой выбор
Читаю в постах о том, как все раздумывают, ходить на выборы или не ходить, за кого голосовать тактически верно, за кого нет, и так далее. Все уже практически определились.
Решил решить и я.
Решил посмотреть, как я думаю.
Мы поставлены в ситуацию рассчёта, подумал я. Мы эту ситуацию не выбирали, и она не сама собой сложилась, она нам навязана сверху, несимпатичной властью и системой, которую, как золотого тельца, мы сами и выкормили своим почти единодушным желанием устроиться, компромиссами и компромиссиками; их было так много, на каждом шагу, что без них стало невозможно хорошо жить. «Компромисс» стало очень популярным словцом, употребляемым по делу и без дела, и преимущественно (если не исключительно) в сочувственном ключе, «по понятиям». «Компромиссом» стали подменяться оппозиции «разумно - неразумно», «честно - бесчестно», «благородно - подло», - не перечислить подменённого.
Меня тошнит от нынешего резинового понятия «компромисс». Уже даже не метафизически. Я это слово из своего рациона решил исключить. Оно стало источником лжи и самообмана. Может, когда-нибудь верну его себе (когда его значения сузятся до назначения), но в ближайшем будущем неохота.
Весь прошлый год я посвятил борьбе с системой, в моём случае - с кинематографической. Боролся за своё кино. Формально - проиграл, не спас фильма. И выдворен из профессии - как минимум на долгие годы, а скорее всего - навсегда.
Самым тяжёлым чувством было невыносимое чувство отвращения и брезгливой жалости к тем людям, которые ничего не умеют делать, кроме одного: воровать - воровать деньги, воровать профессии других людей, воровать талант. Их собственная единственная профессия - воровство. И даже не сами эти люди самое тяжкое из пережитого, но то чувство, которое они вокруг себя сеют, называя это «добром», «верой», «законопослушностью». То чувство, с которым я просыпался по утрам, и которое нельзя было запить кофе, общением с детьми, друзьями, нельзя было выплакать, но можно было только изблевать из себя.
[Иллюстрирую.
Выслушиваю шипящие угрозы своей репутации, будущему, здоровью, жизни…
Пауза. Сверление моего лица.
- Ладно, - говорю я подчёркнуто безмятежно, - вот и угрозы. Не впервой.
- Нет, хе-хе, я угрожать не могу, я человек верующий.]
Итоги:
Государство выделило 25 млн. рублей на производство моего дебютного полного метра, под условием встречных продюсерских 30 процентов, которых, понятно, не было и не могло быть (это так называемому «своему» продюсеру надо офонареть, чтобы были; это только продюсеры-«лохи» свои бабки на кино дают; нормальный «минкультовский» продюсер 30 процентов виртуализирует, либо найдет спонсора-«лоха», а его деньги себе в карман положит, до кучи к государственным, «хе-хе»). Стало быть, официальный бюджет фильма - 36 млн. рублей. За этот бюджет производящее ООО отчиталось перед Минкультом, а Минкульт перед контролирующими инстанциями. Даже по тем документам первичной отчётности (скромной их части), которые я видел в суде, можно понять, что реально на фильм, со всеми налоговыми отчислениями, было потрачено не больше 10-12 млн. рублей. Но это - я пойму, но не суд, не Следственный комитет, не Счётная палата, не Юридический департамент Минкульта (вот это последнее - уже чистое «хе-хе»). К «виртуальным» 11 млн. рублей украдено чистоганом ещё 13 млн. Кто украл? Часть (скорее всего, самую бóльшую - производящее ООО, патроны этого ООО и «кураторы» кинопроекта, официальные и неофициальные, типа членов «экспертных» и «конкурсных» комиссий»), другую часть - см. http://mkrf.ru/ministry/struktura/detail.php?ID=196298 (не все перечисленные лица, понятно, посягнули именно на бюджет моего фильма, но у них же там распределение «обязанностей», ведь фильмов так много, и так тяжело руководить кинематографом, и ведь так плохо у нас культуру поддерживают, и денег ни на что не хватает); ещё один куш (наверняка, строго фиксированный) фимиамом поднимается ещё выше.
И так - происходит со всеми фильмами, которые снимаются с «государственной финансовой поддержкой». В моём случае из бюджета украдено две трети, у кого-то воруют поменьше, поласковей.
И так - во всех министерствах, ведомствах, департаментах по всей необъятной Родине.
Труд виртуализируется, а чистоганом крадётся как минимум половина.
Я завидую тем, кто:
- искренне верит-доверяет какому-то кандидату из списка;
- тем, кто считает себя способным рассчитать «шахматную» партию голосов;
- тем, кто ещё верит, что «компромиссы» не являются сделкой с совестью.
Поэтому я решил остаться самим собой [«конфликтным», «скандальным», «сумасшедшим», «жидомасоном», «жидотатарином» и «европедерастом»] - и голосовать не пойду.
У меня в моём выборе нет никакого расчёта, а калькулировать в бескрайних полях навязанного сверху рассчёта я не хочу. Измучился.
Победа моя - внутри меня. Она тихая, опустошающая, горькая, - но именно победа, и пусть её никто никогда не увидит.