Юрий Андрухович: «Украинское быть или не быть. 20 лет на грани»
2 марта 2012 года "Группа европейской стратегии" совместно с издательством «Смолоскип» организовала публичную лекцию патриарха украинской литературы Юрия Андруховича. Эта публичная лекция стала переведенным с немецкого, переработанным и переосмысленным выступлением Андруховича в Мюнхенском Университете, где Юрий Андрухович недавно получил звание почётного доктора философии. Текст оказался во многом автобиографическим, что часто случается с эссе автора, но этот автобиографизм очень ярко взаимодействует с 20 летием украинской истории.
Я взял на себя труд перевести этот текст на русский язык дабы показать наш, внутренний взгляд на то, что происходит с Украиной за последние 20 лет.
Ровно 20 лет назад я попал в Мюнхен. Вряд ли стоит про это так уж говорить, если бы не тот факт, что это было мое первое путешествие на Запад, и первые дни новой Украины, её первые шаги на собственном пути. 1 февраля 1992 года, через месяц с небольшим после блестящего референдума я уже был в пути.
Уже через несколько дней я узнал, что много кто в Германии считает, что название Украина надо переводить как Granzland (пограничье). Это мнение базировалось на российской трактовке что название нашей страны означает «окраина». Собственно и значение немецкого слова означает приграничный край. При всей своей поверхносности и дилетантской натянутости эта версия имеет право на существование, что правда в метафорическом значении, если мы рассматриваем Украину как определённое государственное образование, которое обречено на граничное состояние.
Для этого состояния в немецком языке есть термин Grenzsituation, этот термин ввёл в мировой философский дискурс немецкий философ Карл Ясперс, правда он эту категорию использовал для индивидуумов, а не для государств. Но, поскольку метафора позволяет всё то мы уже видим Украину эдаким мегасуществом. Вся её история измеряется двадцатилетием, мы его открываем 24 августа 1991 года и находим подтверждение 1 декабря 1991 года с его блестящим референдумом о независимости.
Несмотря на очень оптимистический результат референдума, на которой более 90 % участников сказали своей стране «Да», это начало имело очень неспокойный и тревожный вид.
Факторов этого беспокойства сразу несколько, я не думаю что смогу вспомнить сразу все, но вот несколько которые сразу приходят в голову:
Во-первых Россия как фактор. На тот момент она вроде-как уже демократическая, но тогда особо актуально звучала фраза, которая как правило приписывается Винниченко про российскую демократию, которая заканчивается на украинском вопросе. И Россия делала всё, чтобы эту банальность подтвердить.
Во-вторых старое, с плохо спрятанными коммунистическими признаками руководство страны. Честно говоря, так не бывает - чтобы государство новое, а руководство старое. А в Украине было! Парламент не переизбрали. Первый президент с его приспособленческим прошлым особенного доверия не вызывал, глава правительства - ещё меньше. Поражение на выборах антисоветских политиков Черновола и остальных ничего хорошего не предвещала. Это тут же подтвердилось сомнительным Беловежским соглашением и вступлением Украины до какого-то СНГ. Зачем?
В-третьих зима. Это означало проблема ресурсов, в первую очередь топливных и вообще самого необходимого. Сумасшедшие инфляционные скачки, нехватка бумаги, электричества, спичек и муки. Для Украины это могло закончится так же печально как в 1918-20 годах. Внезапно выяснилось, что мы начинаем свою новейшую историю в состоянии тотального упадка и разрухи.
Ещё был такой фактор как Запад. Западный мир. Западное сообщество, которое не знало как к нам относится.
И вот кроме всех проблем Империи зла, Украина получила в наследство ещё и ядерное оружие.
Ко всему остальному западные эксперты путали нас с Сербской Краиной, где правил Качич. И автоматически у себя в сознании размещали нас в регионе очень конфликтных и нестабильных балканских новообразований.
Конечно этих факторов было не 3 и не 4, а больше. Я остановился только на тех, которые могли быть решающими в плохом смысле.
Итак, с самого начала было вот такое вот «Быть или не быть». Оно чувствовалось каким-то нервом. Иногда казалось, что вся эта независимость нам просто приснилась - мы проснёмся и её не станет.
Именно тогда, в те дни не далеко от Мюнхена я начал писать свой роман «Московиада». Этот роман стал такой реакцией на это тревожное состояние, на это балансирование. Я наивно пытался своим текстом предупредить определённых фатальный ход событий. И тут возникает вопрос: может ли текст остановить ход событий или изменить его?
Тогда у меня не было времени на философствование, Империя хотела срастись вновь и это абсолютно не требовало каких-то супер усилий, иногда казалось, что это вопрос нескольких недель, а может и дней и надо срочно что-то делать.
В финальных сценах «Московиады» возникает такой себе таинственный докладчик в натянутом на голову чёрном чулке и он формулирует далеко идущий план будущего возрождения Империи. С вашего позволения я процитирую этот кусочек:
«Во главе новоиспечённых, пардон, независимых правительств возникнут апробированные нами и нами же поставленные исполнители. Хаос будет порождать хаос. Там где это невозможно к власти придут просто выблядки, или политические проститутки, или просто неудачники. Всё утонет в серятине, блевоте, подлости. Великая энтропийная волна, которая разнесла вдребезги Великую Империю, разнесёт на клочки и независимые, извините, государства. Всё это будет выглядеть слишком карикатурно: эти назначенные нами президенты, эти купленные нами парламенты, эти приграничные конфликты шиитов с суннитами, католиков с кришнаитами, а православных с дзен-буддистами. Эти героические потуги западных банкиров научить сумасшедших свободе. Эти голодные межусобицы, бунты и страйки. Эта индустрия церквей и борделей. Огромный ворох ненужных конституций и деклараций. Тотальный мусорник. Нет! Много независимых мусорников во главе с неуклюжими марионетками. Вот наша программа действий!»
Я хотел, чтобы про эту программу узнали в Украине как можно больше людей. Поэтому роман я писал в ускоренном темпе, про что, со временем, как автор жалел, поскольку считаю его романом многих неиспользованных возможностей.
В том, что история Украины начинается именно так ничего удивительного нет - империи безболезненно не распадаются, Российские империи тем более.
Украина для осознания Российской империи это такой себе краеугольный камень. Без Украины эта империя может быть только пародией на себя саму. А ставать не империей Россия пока что ещё не готова. И я не исключаю что это «пока что» может длится вечно. Поэтому Украина, как основополагающая составляющая, оказалась на границе своего категорического «быть или не быть». Это понятно и дискутировать тут не о чем.
Но почему Украина так с этой грани сойти не может? Почему это чувство не «попускает» а с завидной для остальных чувств частотой накатывает и обостряется? Это чувство просто взяло нас за горло в последние несколько лет. Такое впечатление что удаётся план «чёрного чулка».
Сейчас я попробую прочертить таким себе событийным пунктиром минувшее двадцатилетие год за годом, иногда перепрыгивая невыразительные, вялые года. И мне уже самому становится интересно: сколько было моментов, когда Украина балансировала практически на грани.
1992-93 Лавиноподобная инфляция. Вокзалы-базары, по которым массово скупаются российские рубли. Средняя зарплата в размере 8 долларов в месяц. Паралич инфраструктуры, щахтёрские страйки, энергетический коллапс. Бесконечные встречи Кравчука с Ельциным и бесконечные уступки первого второму.
1994 Катастрофические результаты с начала парламентских, а потом и президентских выборов. Которые показали, что прав герой другого моего романа «12 обручей», такой австриец которого звать Карл Йозеф Цумбруннен, который в своих письмах из Украины докладывает так: «Эта страна имела блестящие шансы изменится и из состояния перманентного уродства и олигофренической беспомощности практически молниеносно перепрыгнуть хотя бы до состояния нормальности. Выяснилось, между тем, что внутренне количество тех, кто не хочет этого, не хочет вообще её существования как такого существенно превышает все допустимые границы».
1998 Ещё более ужасный, хотя, казалось-бы куда уже дальше, результат парламентских выборов. Практически безнадёжный.
1999 Мы вынуждены радоваться второй победе Леонида Кучмы на президентских выборах, поскольку, как выяснилось могло быть и хуже. Но, отделались Кучмой, его вторым сроком.
2000-2001 Исчезновение Георгия Гонгадзе. Эскалация конфликта вокруг его убийства. Первые в новейшей истории Украины массовые выступления против власти и жестокое их подавление. Панические попытки Кучмы спасаться поддержкой Путина, понятно, что не даром. На какие шаги пошёл бы тогда украинский президент в жертвовании своей страной, ради собственного спасения остаётся только догадываться. Поскольку степень угрозы ему и его системе тогда так и не достиг критической границы.
2001-2004 Попытки режима установить диктатуру, пусть даже и мягкую. Установление цензуры, разговоры про единое экономическое пространство, такую себе новую форму Империи. И принципиальное решение Кучмы, что Украина в этот союз обязательно вступит.
2004 Грязнейшая президентская предвыборная компания и ещё более грязные фальсификации на президентских выборах. Насилие, обман, ощущение пропасти… Однако же в том же 2004 случилось чудо, которое просто разорвало этот гнетущий поток. Оранжевая революция это не просто позитивный, а просто уникальный по своей концентрации света момент. Это даже был не свет в конце туннеля, а свет внутри и вокруг нас. Это определённый пик, после которого всё должно было пойти иначе. И тогдашняя 13-летняя история неудач должна была обернуться историей успехов.Иначе говоря украинское «быть или не быть» решительно сдвинулось в сторону «быть». Украина, казалось, покидала наконец-то эту опасную границу.
Но, уже следующий год показал всю преждевременность этих радостных выводов. Поворотного момента не получилось, так что мне остаётся только продолжать дальше свой грустный пунктир.
2005 Кризис новой власти. Начало открытой, рассчитанной на публику войны Ющенко и Тимошенко. В конце года «Газовая война - 1» со всеми её утратами.
2006 Возвращение во власть «вчерашних» во главе с Януковичем. Очевидной стала политическое бессилие Ющенко и его неадекватность.
2008-2009 Не смотря на возвращение во власть оранжевых их тотальная неспособность держать ситуацию под контролем, зачастую карикатурная, но от этого не менее фатальная.
2009 «Газовая война - 2», её Украина проиграла ещё более позорно, чем первую.
В этом 20-летнем прошлом я горячечно ищу хоть какие-нибудь позитивные эпизоды. В мысли мне не приходит ничего, кроме той июньской ночи, 1996 года, одной из самых коротких в году, практически белой. Мы завершали эту ночь у приятеля на кухне, заливая свои блуждания горячим чаем. Но тут на кухне появилась мама приятеля и мы узнали, что у Украины наконец-то появилась своя конституция. Что-то ещё? Ну хорошо. Пусть будет ничья футбольной сборной Украины в Москве со сборной России в 1999. Про такие ничьи говорят, что они равняются победе… И это всё?.. Как-то мало, как для 20 лет…
С момента победы на президентских выборах в 2010 года Януковича начинается что-то вроде перманентной, ежедневной катастрофы. Узурпация власти, наступление на гражданские права и свободы, харьковское предательство, вездесущая советизация гуманитарной сферы. Информационные сообщения чуть ли не каждый день сообщают про замученных у милицейских отделениях случайных прохожих. Слезогонный газ и дубинки, которые используются для разгона мирных демонстраций. Судовые заседания, которые напоминают физические пытки подсудимых. Отобранные у законных хозяев или разваленные предприятия. Присвоение президентом и его родственниками земель, банков, дворцов, охотничьих угодий и целых кусков страны. Такой власти как эта ещё не было. Даже в Украине. Это катастрофа, из-за которой на второй год этого дикого правления мы наконец-то начинаем приходить в себя. Мы начинаем смеяться.
Но на сколько мы искренни в своём веселье? И что означает этот смех? Режим слабеет и начинает проигрывать? Или просто мы привыкли к нему и в нас отмирает чувствительность к недоброму?
Я помню ещё в начале 2010 года один из анонимных комментаторов написал: «это только сначала больно, потом вы привыкните». Может этот смех это всё, что мы можем?
Я спрашивал себя почему? Почему 20 лет независимости не только не отвели нас от этой опасной черты, но привели вообще к самой последней смертельной грани. Почему половина украинцев упрямо и последовательно выбирает «не быть»?
Как-то банально и даже затёрто звучит объяснение про 40 Моисеевых лет, и вождение-хождение пустыней. Кстати, библейские 40 лет это не дословно 40, иначе говоря не те 40 которые Украине исполнится в далёком 2031 году, а исполнение определённого количества. И вот когда нам исполнится 40? Может через 140 или 150, когда никого из здесь присутствующих не будет в живых.
Если мой вопрос «Почему?» скрестить с моим вопросом «Когда?», то на этом перекрёстке может выйти вопрос «Чего не хватает?».
И сформулировав такой список вещей, которых нам не хватает можно составить план действий как нам спасаться. Моё предложение, касательно этого списка не является всеобъмлющим, поскольку нам не хватает всего. К примеру, нам не хватает реализма и трезвой самооценки. Не завышенной, но и не заниженной. У нас, к примеру, слишком много «оптимизма» - самообмана и самоуспокоения. И слишком мало самокритичности и самоиронии.
На уже описанную пограничную ситуацию, судя по тому же Карлу Ясперсу, мы реагируем самым плохим образом. Этот способ Ясперс называет немецким словом Verschleierung - вуалирование. Оптимизм, почему-то apriori считается позитивним. Что на всё надо смотреть оптимистично. Даже, если этот оптимизм ни чем не обгрунтован.
Почему-то превалирует мысль, что мы очень легко избавимся от этого режима. Есть такая формулировка, что мы их всех вынесем на вилах за 5 минут.
На самом деле за 2 года своего очень наглого хозяйничанья режим не столкнулся ни с одной проблемой. Не было ни одного серьёзного протестного выступления. И это при том, что уровень недовольства зашкаливает за все критические границы, но серьёзного противостояния режиму практически нет. Это можно объяснить тем, что режиму противостоит не общество, которого вроде-как уже и нет, а много отдельных, разрозненных недовольств: недовольство пенсионеров, недовольство афганцев, недовольство учителей украинского языка, недовольство отдельных людей, отдельных индивидуумов.
А нам, на самом деле противостоит система, повалить которую фантастически сложно, если вообще возможно, поскольку она очень тупая и в этом её сила. Она руководствуется не здравым смыслом, а инстинктами и рефлексами. И поэтому гораздо сложнее наносить какие-то удары, поскольку мы думаем что там ещё управляет здравый смысл.
И если победа Оранжевой революции была просто чудом космического масштаба, то тут нам необходимо космическое чудо не в квадрате, а в кубе.
Другая идея для самоуспокоения и оптимизма состоит в том, что все двигается в правильном направлении, что в нас автоматически отмирает «совок». Мне кажется, что нет. Мне кажется, что «совок» не только не отмирает, он омолаживается всеми силами и очень быстрыми темпами. Растёт количество людей, которые никогда при совке не жили и имеют про него абсолютно идеалистические представления. Если бы это ограничивалось только их фантазиями, то можно было бы говорить про какую-то курьёзную мифологию, но это дополняется их поведением и мыслями.
Нам не хватает ответственности и взрослости, мы очень и очень инфантильны, в свои 20 лет мы ведём себя так, как-будто нам 5 лет. Нам кажется, что все остальные, весь Мир должен нам, и эти все остальные это такие чёртовы взрослые.
Нам не хватает солидарности, той, котрая называется гражданской солидарностью, поскольку именно она, а не политики выводит на площади сотни тысяч людей. Она есть в нашем опыте, и она выиграла, собственно говоря, Оранжевую революцию. А куда она делась со временем? Такое впечатление, что она мутировала в разочарование, но сколько можно разочаровываться?
И тут мне вспоминается разговор двух кумовей, один из которых высокий милицейский чин «Мы вынуждены бить вас дубинками, пока вас на демонстрации выходит тысячи, даже 10 тысяч. Вот если вас выйдет 100 тысяч мы вас трогать не будем.» Эту фразу надо запомнить, она нам пригодится в ближайшем будущем.
Но солидарность необходима нам не только для выхода на площади. Она нам нужна в ежедневной жизни. Нам своими вилами до Януковича не дотянуться, он спрятался от нас на безопасном для себя расстоянии, но мы можем блокировать его исполнителей хотя бы нижнего и среднего звена, тех, кто рядом с нами. Ведь этот режим держится на том, что исполнители считают, что им всё сойдёт с рук, что если кого-то когда-то и будут наказывать, то только верхушку, а они в случае чего опять нацепят оранжевые ленточки и будет у нас очередная «милиция с народом». И вот именно исполнителей необходимо демотивировать относительно исполнения приказов. Когда судья Вовк, офицер «Беркута» или следователь из прокуратуры будет больше бояться исполнения преступного приказа, чем его неисполнения. И для того чтобы досягать нужного уровня давления на исполнителей нам и необходима гражданская солидарность каждого с каждым. Важно чтобы неисполнение приказа было для них меньшим злом.
Кроме того, нам не хватает «не цинизма». Не пафоса, поскольку пафоса, такого детского, инфантильного у нас даже чересчур. Идёт речь про анти цинизм. Нам не хватает всего того, что во время Оранжевой революции было более чем достаточно. Того замечательного чувства, когда люди начинают верить в какой-то позитив и друг в друга и это становится массовым явлением.
Если Карл Ясперс был прав, что реагируя на этот Grenzsituation человек приходит или к уже вышеупомянутому вуалированию, отказывается принимать действительность, бежит от неё в самоуспокоение, но есть и другой путь - человек принимает действительность со всем её отчаянием. И это отчаяние обязательно необходимо пройти, иначе ничего не удастся и именно пройдя через отчаяние, человек приходит к состоянию, которое в философской традиции называется Selbstseine и переводится как «полнота бытия».
В бывшем 20-лети у нас накопилось столько отчаяния, что из него уже просто так не выбраться. И мы каждый день грузнем в нём всё глубже. И поэтому тут необходимо какое-то большое сверхусилие - с этой трясины отчаяния можно только выпрыгнуть, как Барон Мюнхаузен.
Как будет выглядеть этот спасительный прыжок покажет в скором времени вот этот наш 21 год. Он только что начался, а вместе с ним и очередная возможность выбрать. При чём не только очередная, но и последняя. Мы можем назвать этот выбор прыжком из отчаяния в полноту бытия, или, конкретнее из Granzland в Украину.
Юрий Андрухович
Я взял на себя труд перевести этот текст на русский язык дабы показать наш, внутренний взгляд на то, что происходит с Украиной за последние 20 лет.
Ровно 20 лет назад я попал в Мюнхен. Вряд ли стоит про это так уж говорить, если бы не тот факт, что это было мое первое путешествие на Запад, и первые дни новой Украины, её первые шаги на собственном пути. 1 февраля 1992 года, через месяц с небольшим после блестящего референдума я уже был в пути.
Уже через несколько дней я узнал, что много кто в Германии считает, что название Украина надо переводить как Granzland (пограничье). Это мнение базировалось на российской трактовке что название нашей страны означает «окраина». Собственно и значение немецкого слова означает приграничный край. При всей своей поверхносности и дилетантской натянутости эта версия имеет право на существование, что правда в метафорическом значении, если мы рассматриваем Украину как определённое государственное образование, которое обречено на граничное состояние.
Для этого состояния в немецком языке есть термин Grenzsituation, этот термин ввёл в мировой философский дискурс немецкий философ Карл Ясперс, правда он эту категорию использовал для индивидуумов, а не для государств. Но, поскольку метафора позволяет всё то мы уже видим Украину эдаким мегасуществом. Вся её история измеряется двадцатилетием, мы его открываем 24 августа 1991 года и находим подтверждение 1 декабря 1991 года с его блестящим референдумом о независимости.
Несмотря на очень оптимистический результат референдума, на которой более 90 % участников сказали своей стране «Да», это начало имело очень неспокойный и тревожный вид.
Факторов этого беспокойства сразу несколько, я не думаю что смогу вспомнить сразу все, но вот несколько которые сразу приходят в голову:
Во-первых Россия как фактор. На тот момент она вроде-как уже демократическая, но тогда особо актуально звучала фраза, которая как правило приписывается Винниченко про российскую демократию, которая заканчивается на украинском вопросе. И Россия делала всё, чтобы эту банальность подтвердить.
Во-вторых старое, с плохо спрятанными коммунистическими признаками руководство страны. Честно говоря, так не бывает - чтобы государство новое, а руководство старое. А в Украине было! Парламент не переизбрали. Первый президент с его приспособленческим прошлым особенного доверия не вызывал, глава правительства - ещё меньше. Поражение на выборах антисоветских политиков Черновола и остальных ничего хорошего не предвещала. Это тут же подтвердилось сомнительным Беловежским соглашением и вступлением Украины до какого-то СНГ. Зачем?
В-третьих зима. Это означало проблема ресурсов, в первую очередь топливных и вообще самого необходимого. Сумасшедшие инфляционные скачки, нехватка бумаги, электричества, спичек и муки. Для Украины это могло закончится так же печально как в 1918-20 годах. Внезапно выяснилось, что мы начинаем свою новейшую историю в состоянии тотального упадка и разрухи.
Ещё был такой фактор как Запад. Западный мир. Западное сообщество, которое не знало как к нам относится.
И вот кроме всех проблем Империи зла, Украина получила в наследство ещё и ядерное оружие.
Ко всему остальному западные эксперты путали нас с Сербской Краиной, где правил Качич. И автоматически у себя в сознании размещали нас в регионе очень конфликтных и нестабильных балканских новообразований.
Конечно этих факторов было не 3 и не 4, а больше. Я остановился только на тех, которые могли быть решающими в плохом смысле.
Итак, с самого начала было вот такое вот «Быть или не быть». Оно чувствовалось каким-то нервом. Иногда казалось, что вся эта независимость нам просто приснилась - мы проснёмся и её не станет.
Именно тогда, в те дни не далеко от Мюнхена я начал писать свой роман «Московиада». Этот роман стал такой реакцией на это тревожное состояние, на это балансирование. Я наивно пытался своим текстом предупредить определённых фатальный ход событий. И тут возникает вопрос: может ли текст остановить ход событий или изменить его?
Тогда у меня не было времени на философствование, Империя хотела срастись вновь и это абсолютно не требовало каких-то супер усилий, иногда казалось, что это вопрос нескольких недель, а может и дней и надо срочно что-то делать.
В финальных сценах «Московиады» возникает такой себе таинственный докладчик в натянутом на голову чёрном чулке и он формулирует далеко идущий план будущего возрождения Империи. С вашего позволения я процитирую этот кусочек:
«Во главе новоиспечённых, пардон, независимых правительств возникнут апробированные нами и нами же поставленные исполнители. Хаос будет порождать хаос. Там где это невозможно к власти придут просто выблядки, или политические проститутки, или просто неудачники. Всё утонет в серятине, блевоте, подлости. Великая энтропийная волна, которая разнесла вдребезги Великую Империю, разнесёт на клочки и независимые, извините, государства. Всё это будет выглядеть слишком карикатурно: эти назначенные нами президенты, эти купленные нами парламенты, эти приграничные конфликты шиитов с суннитами, католиков с кришнаитами, а православных с дзен-буддистами. Эти героические потуги западных банкиров научить сумасшедших свободе. Эти голодные межусобицы, бунты и страйки. Эта индустрия церквей и борделей. Огромный ворох ненужных конституций и деклараций. Тотальный мусорник. Нет! Много независимых мусорников во главе с неуклюжими марионетками. Вот наша программа действий!»
Я хотел, чтобы про эту программу узнали в Украине как можно больше людей. Поэтому роман я писал в ускоренном темпе, про что, со временем, как автор жалел, поскольку считаю его романом многих неиспользованных возможностей.
В том, что история Украины начинается именно так ничего удивительного нет - империи безболезненно не распадаются, Российские империи тем более.
Украина для осознания Российской империи это такой себе краеугольный камень. Без Украины эта империя может быть только пародией на себя саму. А ставать не империей Россия пока что ещё не готова. И я не исключаю что это «пока что» может длится вечно. Поэтому Украина, как основополагающая составляющая, оказалась на границе своего категорического «быть или не быть». Это понятно и дискутировать тут не о чем.
Но почему Украина так с этой грани сойти не может? Почему это чувство не «попускает» а с завидной для остальных чувств частотой накатывает и обостряется? Это чувство просто взяло нас за горло в последние несколько лет. Такое впечатление что удаётся план «чёрного чулка».
Сейчас я попробую прочертить таким себе событийным пунктиром минувшее двадцатилетие год за годом, иногда перепрыгивая невыразительные, вялые года. И мне уже самому становится интересно: сколько было моментов, когда Украина балансировала практически на грани.
1992-93 Лавиноподобная инфляция. Вокзалы-базары, по которым массово скупаются российские рубли. Средняя зарплата в размере 8 долларов в месяц. Паралич инфраструктуры, щахтёрские страйки, энергетический коллапс. Бесконечные встречи Кравчука с Ельциным и бесконечные уступки первого второму.
1994 Катастрофические результаты с начала парламентских, а потом и президентских выборов. Которые показали, что прав герой другого моего романа «12 обручей», такой австриец которого звать Карл Йозеф Цумбруннен, который в своих письмах из Украины докладывает так: «Эта страна имела блестящие шансы изменится и из состояния перманентного уродства и олигофренической беспомощности практически молниеносно перепрыгнуть хотя бы до состояния нормальности. Выяснилось, между тем, что внутренне количество тех, кто не хочет этого, не хочет вообще её существования как такого существенно превышает все допустимые границы».
1998 Ещё более ужасный, хотя, казалось-бы куда уже дальше, результат парламентских выборов. Практически безнадёжный.
1999 Мы вынуждены радоваться второй победе Леонида Кучмы на президентских выборах, поскольку, как выяснилось могло быть и хуже. Но, отделались Кучмой, его вторым сроком.
2000-2001 Исчезновение Георгия Гонгадзе. Эскалация конфликта вокруг его убийства. Первые в новейшей истории Украины массовые выступления против власти и жестокое их подавление. Панические попытки Кучмы спасаться поддержкой Путина, понятно, что не даром. На какие шаги пошёл бы тогда украинский президент в жертвовании своей страной, ради собственного спасения остаётся только догадываться. Поскольку степень угрозы ему и его системе тогда так и не достиг критической границы.
2001-2004 Попытки режима установить диктатуру, пусть даже и мягкую. Установление цензуры, разговоры про единое экономическое пространство, такую себе новую форму Империи. И принципиальное решение Кучмы, что Украина в этот союз обязательно вступит.
2004 Грязнейшая президентская предвыборная компания и ещё более грязные фальсификации на президентских выборах. Насилие, обман, ощущение пропасти… Однако же в том же 2004 случилось чудо, которое просто разорвало этот гнетущий поток. Оранжевая революция это не просто позитивный, а просто уникальный по своей концентрации света момент. Это даже был не свет в конце туннеля, а свет внутри и вокруг нас. Это определённый пик, после которого всё должно было пойти иначе. И тогдашняя 13-летняя история неудач должна была обернуться историей успехов.Иначе говоря украинское «быть или не быть» решительно сдвинулось в сторону «быть». Украина, казалось, покидала наконец-то эту опасную границу.
Но, уже следующий год показал всю преждевременность этих радостных выводов. Поворотного момента не получилось, так что мне остаётся только продолжать дальше свой грустный пунктир.
2005 Кризис новой власти. Начало открытой, рассчитанной на публику войны Ющенко и Тимошенко. В конце года «Газовая война - 1» со всеми её утратами.
2006 Возвращение во власть «вчерашних» во главе с Януковичем. Очевидной стала политическое бессилие Ющенко и его неадекватность.
2008-2009 Не смотря на возвращение во власть оранжевых их тотальная неспособность держать ситуацию под контролем, зачастую карикатурная, но от этого не менее фатальная.
2009 «Газовая война - 2», её Украина проиграла ещё более позорно, чем первую.
В этом 20-летнем прошлом я горячечно ищу хоть какие-нибудь позитивные эпизоды. В мысли мне не приходит ничего, кроме той июньской ночи, 1996 года, одной из самых коротких в году, практически белой. Мы завершали эту ночь у приятеля на кухне, заливая свои блуждания горячим чаем. Но тут на кухне появилась мама приятеля и мы узнали, что у Украины наконец-то появилась своя конституция. Что-то ещё? Ну хорошо. Пусть будет ничья футбольной сборной Украины в Москве со сборной России в 1999. Про такие ничьи говорят, что они равняются победе… И это всё?.. Как-то мало, как для 20 лет…
С момента победы на президентских выборах в 2010 года Януковича начинается что-то вроде перманентной, ежедневной катастрофы. Узурпация власти, наступление на гражданские права и свободы, харьковское предательство, вездесущая советизация гуманитарной сферы. Информационные сообщения чуть ли не каждый день сообщают про замученных у милицейских отделениях случайных прохожих. Слезогонный газ и дубинки, которые используются для разгона мирных демонстраций. Судовые заседания, которые напоминают физические пытки подсудимых. Отобранные у законных хозяев или разваленные предприятия. Присвоение президентом и его родственниками земель, банков, дворцов, охотничьих угодий и целых кусков страны. Такой власти как эта ещё не было. Даже в Украине. Это катастрофа, из-за которой на второй год этого дикого правления мы наконец-то начинаем приходить в себя. Мы начинаем смеяться.
Но на сколько мы искренни в своём веселье? И что означает этот смех? Режим слабеет и начинает проигрывать? Или просто мы привыкли к нему и в нас отмирает чувствительность к недоброму?
Я помню ещё в начале 2010 года один из анонимных комментаторов написал: «это только сначала больно, потом вы привыкните». Может этот смех это всё, что мы можем?
Я спрашивал себя почему? Почему 20 лет независимости не только не отвели нас от этой опасной черты, но привели вообще к самой последней смертельной грани. Почему половина украинцев упрямо и последовательно выбирает «не быть»?
Как-то банально и даже затёрто звучит объяснение про 40 Моисеевых лет, и вождение-хождение пустыней. Кстати, библейские 40 лет это не дословно 40, иначе говоря не те 40 которые Украине исполнится в далёком 2031 году, а исполнение определённого количества. И вот когда нам исполнится 40? Может через 140 или 150, когда никого из здесь присутствующих не будет в живых.
Если мой вопрос «Почему?» скрестить с моим вопросом «Когда?», то на этом перекрёстке может выйти вопрос «Чего не хватает?».
И сформулировав такой список вещей, которых нам не хватает можно составить план действий как нам спасаться. Моё предложение, касательно этого списка не является всеобъмлющим, поскольку нам не хватает всего. К примеру, нам не хватает реализма и трезвой самооценки. Не завышенной, но и не заниженной. У нас, к примеру, слишком много «оптимизма» - самообмана и самоуспокоения. И слишком мало самокритичности и самоиронии.
На уже описанную пограничную ситуацию, судя по тому же Карлу Ясперсу, мы реагируем самым плохим образом. Этот способ Ясперс называет немецким словом Verschleierung - вуалирование. Оптимизм, почему-то apriori считается позитивним. Что на всё надо смотреть оптимистично. Даже, если этот оптимизм ни чем не обгрунтован.
Почему-то превалирует мысль, что мы очень легко избавимся от этого режима. Есть такая формулировка, что мы их всех вынесем на вилах за 5 минут.
На самом деле за 2 года своего очень наглого хозяйничанья режим не столкнулся ни с одной проблемой. Не было ни одного серьёзного протестного выступления. И это при том, что уровень недовольства зашкаливает за все критические границы, но серьёзного противостояния режиму практически нет. Это можно объяснить тем, что режиму противостоит не общество, которого вроде-как уже и нет, а много отдельных, разрозненных недовольств: недовольство пенсионеров, недовольство афганцев, недовольство учителей украинского языка, недовольство отдельных людей, отдельных индивидуумов.
А нам, на самом деле противостоит система, повалить которую фантастически сложно, если вообще возможно, поскольку она очень тупая и в этом её сила. Она руководствуется не здравым смыслом, а инстинктами и рефлексами. И поэтому гораздо сложнее наносить какие-то удары, поскольку мы думаем что там ещё управляет здравый смысл.
И если победа Оранжевой революции была просто чудом космического масштаба, то тут нам необходимо космическое чудо не в квадрате, а в кубе.
Другая идея для самоуспокоения и оптимизма состоит в том, что все двигается в правильном направлении, что в нас автоматически отмирает «совок». Мне кажется, что нет. Мне кажется, что «совок» не только не отмирает, он омолаживается всеми силами и очень быстрыми темпами. Растёт количество людей, которые никогда при совке не жили и имеют про него абсолютно идеалистические представления. Если бы это ограничивалось только их фантазиями, то можно было бы говорить про какую-то курьёзную мифологию, но это дополняется их поведением и мыслями.
Нам не хватает ответственности и взрослости, мы очень и очень инфантильны, в свои 20 лет мы ведём себя так, как-будто нам 5 лет. Нам кажется, что все остальные, весь Мир должен нам, и эти все остальные это такие чёртовы взрослые.
Нам не хватает солидарности, той, котрая называется гражданской солидарностью, поскольку именно она, а не политики выводит на площади сотни тысяч людей. Она есть в нашем опыте, и она выиграла, собственно говоря, Оранжевую революцию. А куда она делась со временем? Такое впечатление, что она мутировала в разочарование, но сколько можно разочаровываться?
И тут мне вспоминается разговор двух кумовей, один из которых высокий милицейский чин «Мы вынуждены бить вас дубинками, пока вас на демонстрации выходит тысячи, даже 10 тысяч. Вот если вас выйдет 100 тысяч мы вас трогать не будем.» Эту фразу надо запомнить, она нам пригодится в ближайшем будущем.
Но солидарность необходима нам не только для выхода на площади. Она нам нужна в ежедневной жизни. Нам своими вилами до Януковича не дотянуться, он спрятался от нас на безопасном для себя расстоянии, но мы можем блокировать его исполнителей хотя бы нижнего и среднего звена, тех, кто рядом с нами. Ведь этот режим держится на том, что исполнители считают, что им всё сойдёт с рук, что если кого-то когда-то и будут наказывать, то только верхушку, а они в случае чего опять нацепят оранжевые ленточки и будет у нас очередная «милиция с народом». И вот именно исполнителей необходимо демотивировать относительно исполнения приказов. Когда судья Вовк, офицер «Беркута» или следователь из прокуратуры будет больше бояться исполнения преступного приказа, чем его неисполнения. И для того чтобы досягать нужного уровня давления на исполнителей нам и необходима гражданская солидарность каждого с каждым. Важно чтобы неисполнение приказа было для них меньшим злом.
Кроме того, нам не хватает «не цинизма». Не пафоса, поскольку пафоса, такого детского, инфантильного у нас даже чересчур. Идёт речь про анти цинизм. Нам не хватает всего того, что во время Оранжевой революции было более чем достаточно. Того замечательного чувства, когда люди начинают верить в какой-то позитив и друг в друга и это становится массовым явлением.
Если Карл Ясперс был прав, что реагируя на этот Grenzsituation человек приходит или к уже вышеупомянутому вуалированию, отказывается принимать действительность, бежит от неё в самоуспокоение, но есть и другой путь - человек принимает действительность со всем её отчаянием. И это отчаяние обязательно необходимо пройти, иначе ничего не удастся и именно пройдя через отчаяние, человек приходит к состоянию, которое в философской традиции называется Selbstseine и переводится как «полнота бытия».
В бывшем 20-лети у нас накопилось столько отчаяния, что из него уже просто так не выбраться. И мы каждый день грузнем в нём всё глубже. И поэтому тут необходимо какое-то большое сверхусилие - с этой трясины отчаяния можно только выпрыгнуть, как Барон Мюнхаузен.
Как будет выглядеть этот спасительный прыжок покажет в скором времени вот этот наш 21 год. Он только что начался, а вместе с ним и очередная возможность выбрать. При чём не только очередная, но и последняя. Мы можем назвать этот выбор прыжком из отчаяния в полноту бытия, или, конкретнее из Granzland в Украину.
Юрий Андрухович