И нежностью оборачивается тоска…
Удивительное дело, насколько две самые заметные арт-хаусные картины этого года - «Счастье мое» Лозницы и «Овсянки» Федорченко, - насколько они дополняют и полемизируют друг с другом, насколько они похожи в своей противоречивости, как мифологические близнецы-антиподы…
Два философских роуд-муви о жизни российской глубинки…
Казалось бы, у двух документалистов даже режиссерское решение России одинаковое - все снято на одной унылой в своей бескрайности среднерусской натуре. Да и герои - суть набившие оскомину классические для «маленькие человеки» - дальнобойщик, заводской фотограф… Закрался было директор целлюлозного комбината, чтобы лишний раз пополнить этот нестройный ряд типажей…
Однако насколько же при этих одинаковых вводных противоположны в этих фильмах режиссерские отношение к фундаментальным категориям - жизни и смерти, любви и даже, не побоюсь этого слова, родине…
И, рискуя мгновенно обнаружить себя как плохого критика и никудышного арбитра, сразу признаюсь: насколько чуждо мне «Счастье мое» - так же всецело я подкуплен и очарован той исключительной нежностью, любовью и тактом «Овсянок». Пожалуй, впервые за последнее время, по просмотру фильма захотелось тотчас же прочитать одноименный литературный первоисточник...
У директора фабрики в маленьком приволжском городке умирает любимая жена, и вдвоем с приятелем-рассказчиком этой истории они едут проводить ее в последний путь по местному обычаю...
Любовь, смерть-разлучница, жизнь после смерти. И ты уже было обречено приготовился к золотым куполам, малиновому звону и прочим атрибутам генеральной духовной линии - сегодня редкому режиссеру, затрагивающиму такие темы, удается избежать тотальной православной повинности…
Однако в «Овсянках» среднерусская глубинка неожиданно представлена через полностью растворившийся среди русских фино-угорского народ меря. По мерянскому языческому обычаю и едут хоронить женщину два наших героя фильма - по неярким приволжским волостям, мимо блеклых, еще не подернутых льдом рек…
Неторопливый, тихий, будто лишенный привычных драматических категорий - без ярко выраженного конфликта, с неявной кульминацией, фильм одинаково далек от шапкозакидательского ура-патриотизма, и от вездесущего православия, и от концентрированной чернухи, которую, кстати, щедрыми мазками кладет в фильме-трикстере «Овсянок» Сергей Лозница.
Но в то же время это ненавязчивый манифестик новой чувственности, нового - бытового, неглянцевого эротизма, новых (в смысле - хорошо забытых старых) семейных ценностей. мировоззренческий манифестик, наконец.
В своем чудаковатом мерянском регионализме это едва ли не более русский фильм, чем все наши «великие» полотна с их кремлевскими премьерами, патриаршими благословлениями и дидактическими национальными идеями…
Впрочем, к черту государства - фильм, конечно, о любви.
Мы привыкли думать, что счастливая любовь подразумевает взаимность... Но сколько заботы и нежности вкладывает овдовевший герой фильма в подчеркнуто интимные, непоказушные проводы любимой…
Да, смерть, пожалуй, самое точное и верное мерило этого чувства. И тем ценее и своевременнее главный посыл сценариста и режиссера «Овсянок» - нет ни души, ни загробной жизни, ни высшей справедливости… Любовь, пусть даже неразделенная - вот единственная форма бессмертия.
Поэтому даже после сегодняшней премьеры в Венеции «Овсянки» не получат ничего, этот фильм останется знаковым событием как минимум в моем личном рейтинге, этот неяркий образчик повседневной нежности. И если за Лозницу в Каннах болеть приходилось скорее «от обратного», то в Венеции нашего брата в очередной раз представляет действительно хорошее кино.
Ссылки по теме:
повесть Аиста Сергеева "Овсянки" - http://magazines.russ.ru/october/2008/10/se12.html
офиц.сайт фильма "Овсянки" - http://www.ovsyanki.ru