Неактуальный текст
Решил выложить свой рассказ в открытый доступ. Дом свободный, живите, кто хотите... э... то есть, читайте, кто хотите. И даже можно делать перепост!
Ярослав Кудлач
НАШЕСТВИЕ
- Победа, победа! - мурлыкал себе под нос Николай Владимирович, спускаясь в скромный двухуровневый гараж, где стояли машины четы Добронравовых и электроцикл сына-школьника.
- Победа, победа! - напевал он, садясь за руль новенькой отечественной «Ладоги» - приза Васильградской епархии, полученного за успешное развитие духовности Святониколаевского района.
- Победа, победа! - во весь голос завопил он, выводя автомобиль из двора особняка, построенного в неоклассическом русском стиле, под бревенчатую двухэтажную избу.
А затем включил радио и полетел по кольцевой дороге на встречу с деловым партнёром-старообрядцем, наконец-то решившимся выбраться из своего Хабаровска. «Приеду и расскажу лично, тут по говорилке никак нельзя, - басил кряжистый, бородатый Семён, насмешливо подмигивая из окошка глядослуха, - скажу только, что заморские товарищи - молодцы! Так что, Коленька, готовься, грядут события великие в торговле и укреплении связей!»
Николай радостно поёрзал на удобном кожаном сиденье (специальная отделка за пожертвования приюту детей расцерковленных, двадцать пять духовных пунктов), врубил автоматического водителя и прибавил звук на изящном, в советском стиле выполненном радиоприёмнике «Маяк» (премия за переиздание двухтомника Александра Блока, двенадцать духовных пунктов).
Станция «Любимый город» транслировала лёгкую музыку советских композиторов. В другое время он с удовольствием бы погрузился в поднимающие настроение, бравурные мелодии Пахмутовой, или поддался печали, веющей от нежных композиций Таривердиева, но сейчас следовало думать о деле. Требовалось сосредоточиться, и Николай Владимирович переключил канал.
- ...обходимо усилить бдительность как на местах, так и в целом! - радостно сообщил голос ведущего. - Ибо согласно мнению председателя комитета и патриарха, ничто не должно поколебать главной опоры государства - духовности её граждан!
- Воистину! - согласился Николай Владимирович.
- Тому же, кто не приемлет отечественных ценностей, да воздастся по делам его! - торжественно вещал приёмник. - Напоминаем, что две недели назад трое отроков и две отроковицы учинили непотребство не где-нибудь, а в самом храме Пресвятой Богородицы, вывесив на алтаре кощунственные плакаты с надписями «Долой потреблевотину!» и «Христос, вернись, торговцев прогони!» Сегодня уездный суд нашего города приговорил юных возмутителей спокойствия к наказанию розгами в количестве пятидесяти ударов каждому и трёхлетнему заключению в Новоспасском монастыре, где означенные неслухи будут в свободное от сельских работ время изучать Священное Писание, труды Пушкина и учебники по истории родной страны. Будем надеяться, что ещё не поздно из молодых бузотёров сделать достойных членов общества! Пользуясь случаем, хочу дополнить, что розги для вразумления преступников и преступниц вымочены в святой воде Новоспасского монастыря! Употребление святой новоспасской воды повышает вашу духовность на одну десятую пункта за литр! Святая новоспасская - ключ к самосовершенствованию!
Вспорхнул «Вальс цветов» Петра Ильича Чайковского. Николай с удовольствием выслушал сообщение (точно, драть их надо!), откинулся на спинку сиденья и задумался. Что же хочет сообщить Семён? Неужели он ухитрился продать Китаю Сихотэ-Алинский заповедник? Да там одной древесины на сотни миллионов рублей! А за последних семнадцать тигров китайцы хотели заплатить чистым золотом, по три миллиона за штуку, но Семён требовал по пять. Вот это настоящая удача! Тогда весь инструментарий и машинерию для вырубки поставит он, Николай Добронравов! Так значится в договоре. Семён Скорняков - старый друг, на которого можно положиться. Они, будучи совсем мальчишками, начали работать вместе ещё во время Западной Диктатуры десятых годов. Страшные вещи творились в те смутные времена... Духовные ценности вымирали, телевизионный эфир заполнили пошлые, бессмысленные сериалы, радио транслировало отвратительную популярную музыку, сносились памятники архитектуры и распродавались за бросовую цену полезные ископаемые многострадальной родины. Общественная мораль упала, как говорили тогда, ниже плинтуса. Все делали, что хотели. Блудили направо и налево... Подумать только: старшеклассники начинали заниматься ЭТИМ до двадцати одного года! А засилье гомиков, феминисток и лесбиянок! Откуда только вылезла эта западная зараза? Николай содрогнулся от омерзения, вспомнив так называемые «гей-парады». Да, политка «золотого миллиарда» приносила свои плоды, население гибло, развращённое либеральными ценностями... Гнусное порождение лживой пропаганды - интернет - насаждал в умах мысли о вседозволенности и анархии. Неизвестно, что стало бы с государством, если бы не Великая Духовная Революция. Спасибо Комитету Экстренного Возрождения! Только благодаря этим самоотверженным людям удалось перестрелять зажравшихся олигархов, пересажать коррумпированных чиновников и выслать из страны обнаглевших гомиков. Да, были жертвы, и притом немалые. Но истинная духовность стоит свеч! Как свободно вздохнула наша земля, очистившись от западной скверны! Продажные либералы подняли вой, тряся обветшалыми белыми знамёнами демократии, но народ не купился на пачку долларов, протянутую когтистой лапой Запада. Отгремели массовые расстрелы, отшумели митинги в поддержку реформ Комитета, встали бесконечными рядами межконтинентальные «Секиры», и под их защитой обновлённая страна подняла высоко к солнцу вновь обретённое культурное наследие!
Сигнал золотого брегета марки «Полёт» (восемь духовных пунктов) заставил Николая очнуться и вспомнить, что прошлое уже никогда не вернётся, и надо думать о будущем. Он выключил радио и, поскольку появился указатель съезда с большака, перешёл на ручное управление. Напевая «Вальс цветов», Николай Владимирович вывел машину на городскую аллею, усаженную молодыми липами, мимолётно глянул на себя в зеркало заднего вида и, оставшись довольным осмотром (костюм-двойка от Саввы Кроликова и галстук «Катюша» - три духовных пункта), покатил к зданию купеческого дома «Добронравов и друзья».
Семён Скорняков ждал его в приёмной, обшитой подлинным карельским дубом (одиннадцать духовных пунктов). Едва Николай увидел подельника, то сразу понял, что хабаровчанин перещеголял его в одежде. Простая домотканная толстовка, перехваченная тонким поясом, и широкие брюки, заправленные в кожаные сапоги, - вот и весь наряд, но опытный глаз предпринимателя сразу видел изысканность и глубокий смысл показной простоты. Десять пунктов, не меньше, отметил про себя Николай, пожимая руку гостю.
- Ну что, Коленька, - ласково прогудел Семён, жмурясь от удовольствия (такая уж у него была привычка!) и топорща пушистую бороду, - пойдём-ка, потолкуем, водочки выпьем...
- Выпьем, - согласился Николай. - У меня знаешь какая? «Куранты», подарок министра культуры!
Семён утробно рассмеялся и ответил:
- А я свою привёз. «Душа Сибири»! Слыхал про такую? Очищается нанофильтрами заводов Сколково, настаивается на травах из вечной мерзлоты. На тех лугах ещё мамонты паслись! Вот где настоящие корни-то!
С ним не потягаешься, подумал Николай, он всё время на шаг впереди. Но вслух сказал, усмехнувшись:
- Увы, мамонтятины на закуску предложить не могу. Только обычные расстегаи.
Семён крякнул:
- Эх, неплохо бы, да ведь готовить их надо, а у меня времени в обрез. Ты скажи своим красавицам, пусть сообразят что-нибудь на скорую руку. Пошли, дружище...
- А водка?
- Уже там, дожидается, потеет помаленьку...
И старые друзья отправились рука об руку в кабинет (русская мебель в стиле начала двадцатого века, тринадцать духовных пунктов).
Усевшись в кресло красной кожи, Семён пристально посмотрел в лицо подельнику.
- Как семья, дружище? - спросил он, принимая из ухоженных пальцев секретарши хрустальную с золотом рюмку.
- Как обычно, - удивился Николай. - Сын скоро в девятый класс перейдёт, жена шлифует скрипки на фабрике «Новый октябрь»... Драгоценные скрипки, Страдивари близко не лежал... Покупателю - двадцать пунктов духовности за штуку!
- Так они же дорого стоят...
- Так они того и стоят! - рассмеялся Николай. - Одну мы смогли со скидкой купить. На стене висит, интерьер украшает.
Семён одобрительно покивал. Потом склонил голову набок и поинтересовался:
- Сколько пунктов умудрился набрать, мил человек?
- Семьсот тридцать восемь! - гордо ответил Николай. - Вот соберу тысячу и получу ценный приз!
- За призами гоняешься?
- Не за призами, а за истинно духовными ценностями! - возразил Николай. - И потом, кто будет поддерживать культуру страны, если не мы, купцы? Мы торгуем ведь не наживы ради, а во славу родины!
- Вот за неё и выпьем, - подытожил Семён.
Друзья чокнулись, опрокинули ледяную, обжигающую водку и с наслаждением закусили квашеной капустой с драгоценной уральской клюквой.
- А теперь к делу, - объявил Николай и с каменным стуком поставил на стол массивную рюмку. - Рассказывай!
Семён убедился, что секретарша удалилась, наклонился к товарищу и негромко сказал:
- Есть возможность получить долю в разработке лунных недр. Я неофициально начал переговоры с компанией «Мун Энерджи». Им нужен космодром и ракетный транспорт, чтобы доставлять обогащённый реголит. У меня есть земля для постройки и деньги, у тебя материалы, машины и учёные головы. Понял, купец?
Николай не верил своим ушам. Он ожидал честной торговли с Китаем, продажи полезных ископаемых, сбыта пушного зверя... Чего угодно, но не такой бездуховности.
- Ты связался с... пиндосами? - выплюнул он сквозь зубы некогда распространённое презрительное словцо.
Взгляд Семёна посуровел:
- А что, разве американцы не люди? Или ты считаешь, что на одних ядерных «Секирах» держится государство? И в Штатах найдутся сочувствующие.
- Гадкие пожиратели гамбургеров! - фыркнул Николай.
- У-у-у, как всё запущено, - покрутил круглой головой Семён. - Так знай же, Комитет Экстренного Возрождения намерен во что бы то ни стало утвердиться на нашем естественном спутнике. К несчастью, у нас, кроме ракет, ничего подходящего не имеется, а гелий-три добыть из лунной почвы нелегко... Технологий не хватает... Да и Луна объявлена вечно нейтральной территорией, туда так просто не сунешься... Мы пойдём другим путём. Заключим договор с американцами, застолбим место... А там уже... раскрутимся, - ввернул Семён старинное торговое словцо.
- Откуда ты всё знаешь? - нахмурился Николай.
- У меня знакомства в Комитете. Вернее, не в самом Комитете, а в подчинённых организациях...
Добронравов задумался.
- Пожалуй, ты прав, - заметил он несколько секунд спустя. - Америкосы... то есть, американцы не такие мерзкие, если приглядеться... А уж коли родине будет польза...
- Так я тебе о чём битых полчаса толкую, мил человек? - рассмеялся Семён. - И с американцами можно иметь дело, сам видишь. Так что, не сумлевайся, падай в долю. Предприятие беспроигрышное. А теперь подробно...
Друзья расстались через час. Проглотив две таблетки отрезвина, Николай отдал секретаршам соответствующие распоряжения, сел за руль и полетел домой, не замечая дороги. Надо же! Луна! Гелий-три! Участие в большом космическом проекте! Теперь не осталось сомнений, что бог ведёт его и наставляет. И да будет так, ныне, присно, и во веки веков!
Николай Добронравов приехал домой в прекрасном настроении, а когда увидел заботливо приготовленный ужин и нарядную, весёлую супругу, накрывающую на стол, то во весь голос запел «Вальс цветов» горячо любимого отечественного композитора.
- Что ты, Коленька? - удивилась супруга Настя. - Неужто Семён привёз такие радостные вести из Амурской губернии?
- Лучше, моя милая, в тысячу раз лучше! - ответил Николай, трижды расцеловав жену. - Только пока не могу рассказать - секрет! Не дай бог сорвётся...
Настя развела руками:
- Вечно у вас какие-то купеческие тайны... Даже мне нельзя ничего знать!
- Придёт время - всё узнаешь, - сказал Николай, садясь за стол. - А пока давай ужинать. Есть хочется, брюхо урчит, аки морж чукотский...
- Небось принял-то с Семёном, - подмигнула жена, снимая с блюд пластиковые крышки. - Вот и нагулял аппетит...
Николай состроил оскорблённую мину:
- Всего по две рюмочки. Я за руль пьяным не сажусь, ты отлично знаешь...
Он откусил здоровенный кусок булки и замычал от восторга:
- М-м-м, вкуснотиффа неопифуемая! Фто-то новое?
- Да, сегодня я решила приготовить по новому рецепту, - сказала Настя и положила на тарелку вторую булку.
- Как называется? - деловито поинтересовался Николай. Он прожевал первый кусок и нацелился откусить ещё.
- Понятия не имею! - безмятежно рассмеялась жена. - Я решила назвать его «горячая булочка с котлетой и плавленым сыром».
- Забавная штука, - проговорил муж, сосредоточенно двигая челюстями. У него появилось ощущение, что нечто подобное он уже когда-то пробовал. - А что ты туда положила?
- Лучшие отечественные продукты! Котлетка из говяжего фарша. Помидоры свежайшие, прямо с рынка, огурчики солёные, немножко луку, сыр «Костромской»... Ну и красный соус, майонез «Православный»...
- И листок салата, - констатировал Николай, рассматривая надкус. Теперь он уже не сомневался, что ест нечто знакомое.
- Правильно, - подтвердила жена. - Я ещё хотела картошки добавить, но её там надо как-то в жиру варить, нарезав соломкой, я не сообразила, как...
Николай оцепенел, ибо вспомнил. С отвращением посмотрел он на булку и непроизвольно сжал пальцы, содрогнувшись от гадливости, переполнявшей всё его естество. Посыпались крошки, сквозь кулак протекли жёлто-красные струйки. Настя умолкла и воззрилась на разъярённого супруга.
- Несчастная, - прошептал Николай Добронравов. - Знаешь ли ты, как называется твоя «булочка с котлетой»? Ты подала мне... гамбургер!
Ошеломлённая Настя непонимающе заморгала.
- Меня, русского предпринимателя, - продолжал Николай, наливаясь ненавистью, словно спелый арбуз соком, - высокодуховного человека, честного купца, накормили... пиндосской мерзостью!
Он с размаху швырнул на стол остатки злосчастной булочки и встал. Жена задрожала от страха. Уже много лет она не видела мужа в таком гневе. Николай навис над Настей и потряс кулаком, измазанным соусом. К пальцам прилипли обрывки салата, соус капал на вышитую скатерть.
- Как ты посмела? - прогремел взбешённый супруг. - Откуда в нашем доме эта гнусь?
- Я... я ничего такого, - заплакала жена. - Продукты хорошие, церковью благословенные... В магазине мне полпункта духовности насчитали...
- Знаешь, чего теперь стоит твоя духовность? Во! - грязный кулак сложился в кукиш. - Тебя лишат всех пунктов! Скажи спасибо, если не отправят в монастырь - грех замаливать! Говори, кто тебя надоумил? Кто?
Николай замахнулся, но застыл, услышав тихий голос:
- Не смей. Она ничего не понимает. Рецепт дал я.
В дверях, прислонившись к косяку, стоял Ромка - четырнадцатилетний сын. Глаза подростка смотрели зло, колюче, пронизывающе.
- Ты? - рухнул на стул потрясённый отец. - Ты?
Рома шагнул в столовую и поглядел на родителей с вызовом.
- Хотел разузнать, что за ужасы таятся в булочке с мясом, - объявил он. - Решил проэкспериментировать.
- Вот так оно и случается, - горько заметил Николай. - Растишь его, воспитываешь, а он... гамбургеры отцу подсовывает. Экспериментатор. Может быть, ты и кока-колу пьёшь?
- Если бы нашёл - обязательно выпил, - сказал сын. - Это же всего-навсего лимонад.
- Дурак ты, - обречённо произнёс отец. - Это не просто лимонад. И не просто булочка с котлетой. Гамбургер - могучий эзотерический символ, несущий в себе колоссальный заряд негативной энергии, росток зла, начало гибели души...
Ромка сморщился, как от головной боли:
- Папа, что за чушь ты несёшь? Какая нафиг эзотерика в говяжьем фарше? Между прочим, это не гамбургер, а чизбургер. Он же с сыром! Таких простых вещей не знаешь, а ещё купец...
- Ты как разговариваешь с отцом? - гаркнул Николай и поднялся на ноги. Жена снова заплакала, решив, что сейчас произойдёт нечто страшное. - Яйца курицу не учат! Начал с гамбургеров, а кончишь дружбой с гомиками!
- С чизбургеров! - отозвался сын. - А с гомиками я и так дружу. В нашем классе двое парней нетрадиционной ориентации. Они, конечно, не говорят, но я всё знаю... И многие ребята знают...
Николай выпучил глаза. Подобное выходило за рамки его разумения.
- Боже милостивый! - простонал он. - Мой сын - либераст! Он якшается с гомосексуалистами! Ну, давай, добивай папу. Ты ещё и атеистом стал, верно?
- Не совсем. Скорее, агностиком. Я за свободу совести. Пусть каждый верит, во что хочет, лишь бы другим не мешать. И, кстати, о гомосексуализме: твой любимый Чайковский тоже был педерастом, но ты же его слушаешь...
- Ложь! Выдумка подрывных служб Запада, пытающихся дискредитировать нашу великую культуру!
Рома с деланно безразличным видом пожал плечами. Николай заметался по комнате, словно тигр по вольеру. Жена и сын молча следили за его манипуляциями.
- Откуда в тебе эта пиндосская гадость? - возопил наконец глава семьи, остановившись перед книжным шкафом, где сверкали золочёными переплётами полные собрания сочинений русских классиков. - Смотри! Тут хранятся величайшие сокровища духа! Весь Достоевский! Весь Пушкин! Жития святых! И такие богатства ты променял на американскую жрачку!
- Ты сам хоть раз заглядывал в эти сокровища? - отпарировал Ромка. - Тебе лишь бы пункты набирать. Да и Пушкин твой урезанный, выхолощенный. А я читал!
- Мне не нужно туда заглядывать, - побагровел Николай. - Я литературу ещё в школе проходил! Постой! - он глянул на сына с утроенным подозрением. - Что ты читал? Где ты читал?
Рома торжествующе усмехнулся:
- В информационной сети.
- Такого в сети быть не может!
- В официальной, конечно, не может. Но если снять блокаду...
Сердце Николая Добронравова нехорошо стукнуло.
- Сынок, - произнёс он дрожащим голосом, - ты нелегально перешёл государственную цифровую границу?
Рома ничего не ответил, только демонстративно сложил руки на груди. Николай тяжело опёрся кулаками на стол и тупо уставился на тарелку с булочками.
- Вот так, мать, - процедил он. - Сколько сил, трудов, средств... Я-то надеялся, что наш сын вырастет высокодуховным человеком, нравственной личностью... А он, оказывается, атеист, либераст и цифровой взломщик. Поздравляю, Настасья.
- Па, всё это глупости, - попытался Рома успокоить отца. - И чизбургеры не важны... Гораздо важнее свобода. А её-то у нас нет. Есть только разукрашенная потреблевотина...
Николай искоса глянул на сына, и Ромка замолк. Целую минуту в столовой царила тишина. Затем Добронравов-старший выпрямился и сказал треснувшим, сиплым голосом:
- Я должен поговорить с наставником.
Сын ничего не ответил, только переступил с ноги на ногу, а Настя слабо позвала:
- Коленька, погоди...
Но Николай, не обернувшись, решительным шагом поднялся по витой лестнице в светёлку. Жена и сын остались в столовой.
- Открыть и войти в систему, - скомандовал он негромко и запер за собой дверь.
Трёхмерный экран, возникший над письменным столом, замерцал прихотливой радугой лазерных лучей. Через минуту слухогляд просигналил обычное «к работе готов». Добронравов сел за стол и несколько мгновений смотрел на висящие перед глазами объёмные символы, не решаясь сделать то, ради чего пришёл. Он даже полез в стол за сигаретами, забыв, что бросил курить два года назад. Ничего не обнаружив, он плюнул в пустой ящик и чётко произнёс:
- Связь с наставником.
Где-то в недрах системы сработали опознающие программы, незаметно скользнули инфракрасными щупальцами по лицу спрашивающего, сравнили голос с записанными образцами. Экран раздвинулся, раздался во трёх измерениях, и перед Николаем Добронравовым появился человек, выглядевший так реально, будто он сидел за тем же столом, только с другой стороны. Это был личный духовный наставник, назначенный полномочным исполнителем Комитета Экстренного Возрождения. Имени его Николай не знал. Он также понятия не имел, скольким людям, кроме него самого, этот загадочный человек приходится наставником. Разумеется, весьма многим, ведь у каждому гражданину, достигшему совершеннолетия, следовало советоваться. Консультации не являлись обязанностью, но за каждый разговор начислялись пункты духовности, в зависмости от содержания. Тут присутствовал некий азарт, поскольку предугадать количество пунктов не представлялось возможным. Зачастую беседа оставалась совсем без награды. Но иногда наставник щедро делился духовностью со своими подопечными. Потому-то люди изыскивали самые диковинные поводы для разговоров. Однако, вряд ли количество наставников соответствовало числу жителей. Вероятно, один и тот же человек опекал сотни, если не тысячи людей...
И когда он успевает всё делать, внутренне поражался Николай, глядя на умное, добродушное лицо с тёмной бородкой и глубокими карими глазами. Не поймёшь, сколько ему лет... Можно дать и сорок, и пятьдесят... Но от лица веяло таким спокойствием и уверенностью, что все неприятности отступали на второй план. Оставалось лишь чувство счастья и облегчения...
- Здравствуй, сын мой, - ласково сказал наставник и в уголках его весёлых глаз появились лукавые морщинки.
- Здравствуй, отче, - ответил Николай, слегка робея.
Удивительно, что наставник всегда был готов к разговору и в любое время суток выглядел свежо и бодро. Порой Николай задумывался, спит ли когда-нибудь этот человек, ест ли, пьёт, да и вообще... Но стоило посмотреть в мудрые, полные знания глаза, и задавать вопросы больше не хотелось.
- Давно мы не виделись, - с лёгкой укоризной произнёс наставник. - Две недели прошло с тех пор, как ты говорил со мной. Неужто в жизни ничего не случалось?
- Прости, отче, не случалось. Вплоть до сегодняшнего дня.
Взгляд наставника сделался серьёзным, улыбка сошла с лица. Если речь шла о важном, он понимал всё сразу.
- Рассказывай, - коротко приказал духовник и положил подбородок на сплетённые пальцы, глядя подопечному в лицо.
И Николай рассказал про договор с американцами. Не забыл сообщить, какую пользу родине принесёт освоение Луны. Только имя Семёна упоминать не решился. Друг всё-таки. Пусть Семён своему наставнику сам докладывает.
Наставник легонько хмурился, стало ясно, что он всё понимает, хоть и не одобряет таких увёрток. Но как только речь зашла о Ромке и гамбургерах, на лице духовника появилось выражение живейшей заинтересованности. Дослушав до конца, он откинулся назад и легко рассмеялся.
- Ай да Ромка! - сказал он, улыбаясь. - Строптивый отрок!
- Что мне делать, отче? - нерешительно спросил Николай. - Ведь родной сын... Но и оставлять такое безнаказанным тоже нельзя...
Лицо наставника посуровело.
- И не оставим, - сказал он строго. - Ты правильно сделал, что рассказал. Тлетворная западная зараза проникает по капле в неокрепшие души... Это война, Николай. Она идёт очень давно. Война высокого и низменного, духовного и примитивного. И гамбургер сравним с миной замедленного действия. Она может лежать долгие годы, но взрыв неизбежен. Мину следует обезвредить, пока она не произвела своё убийственное действие. Романа ещё не поздно спасти.
- Пороть будете? - уныло спросил несчастный отец.
- Зачем же сразу так круто? - вновь заулыбался наставник. - Сообщим в школу, пусть учителя проведут беседу, объяснят... Он ведь по сути ещё несмышлёныш. Для него кока-кола - символ свободы. Мы знаем, что от такой свободы два шага до рабства. Бездуховность подкрадывается исподволь, тихой сапой. Самое ужасное, что рабы искренне считают себя свободными людьми. Они покорны вкусной еде, сексу и зрелищам, и уже никогда не смогут сбросить с себя ярмо, что добровольно надели... Другое дело - дети. Они честны и открыты как в послушании, так и в бунте. Их надо лишь подтолкнуть на путь истинный. Будь уверен, твоего сына мы легко перевоспитаем. И его друзей тоже. Бездуховность обречена. Общество, в котором люди не думают о спасении души, не помнят корней, не хотят видеть свет истинной веры, неспособно существовать... А либерализм ещё заплатит за свои преступления.
- Благодарю, отче, - сказал Николай, прижав руку к груди. - Я сомневался поначалу, но теперь знаю, что поступил правильно.
- Извергни сомнения из сердца, если они у тебя остались! - воскликнул наставник. - И в доказательство правильности твоего поступка я добавляю в твой рейтинг двести духовных пунктов!
Николай ахнул от восторга.
- Стало быть, уже девятьсот тридцать восемь! - быстро сосчитал он. - Осталось всего шестьдесят два до тысячи!
- Шестьдесят два, - довольно кивнул наставник. - Убеждён, что с твоим рвением заработать их будет очень просто.
- Я обязательно выстрою новый дом, - размечтался Николай, бездумно глядя поверх плеча наставника. - А ещё лучше, возьму жену с сыном и поеду в кругосветное путешествие! Вот они порадуются!
- Хорошее дело, - одобрил наставник с прежней, доброй улыбкой. - Только сначала мы сына твоего перевоспитаем. Пусть увидит мир чистыми, не залитыми кока-колой глазами...
- Спасибо, отче! - Николай встал и отвесил поясной поклон. - Ты укрепил мой дух и развеселил сердце.
- Для этого я и живу, - отозвался духовник, и на его щеках появились лукавые ямочки. - А теперь ступай к домочадцам, помирись с сыном и попроси прощения у жены. Пусть в твоей семье царит мир. Благословляю и снимаю грех потребления с твоей души!
Экран погас. Где-то в глубине электронных недр заработала программа, перерабатывая и уплотняя полученную информацию. Спустя несколько мгновений содержание беседы Николая Добронравова с наставником высветилось на экране сотрудника Комитета Экстренного Возрождения.
- Эх, Коленька-Коля, - прокряхтел сотрудник сочувственным басом. - Поддался ты западной заразе... Перестал бояться американцев, в идеях усомнился, гамбургер попробовал... Он тебе даже понравился... Про друга из Хабаровска ни словом не обмолвился... И всё так легко, быстро...
Агент Комитета был умным, дальновидным человеком. Он даже некогда принимал участие в разработке программы «Наставник», но не как программист, а творческий руководитель. Его идея - создать виртуальную личность, неотличимую от настоящей и подогнанную под конкретного гражданина - высоко продвинула начинающего агента по служебной лестнице. На каждом мониторе возникал образ, отличный от других и наиболее подходящий к психотипу индивидуума. Кому-то наставник являлся суровым капитаном пограничной службы, другому виделся весёлый, озорной мальчишка, а перед третьим возникала прекрасная дева с лучистым взглядом. Но программа работала одна на всех, с единственной целью: собирать информацию о гражданах. Никто не подозревал, что наставник - всего лишь умелая иллюзия, призванная вывернуть душу человека, заставить его выложить всё, как на исповеди. А собранную информацию анализировали настоящие люди, профессионалы. Один из них сейчас вчитывался в сухие строчки сведений о Николае Добронравове. И он знал, что успешный русский купец, примерный семьянин и добродетельный муж обречён как духовная личность. Нашествие бездуховности нельзя остановить, можно лишь отсрочить. Всё начинается с гамбургера. Попробовав его, человек понимает, что это вкусно. И хочет ещё. Вместе с едой вторгаются опасные либеральные мысли о свободе выбора, свободе слова, просто свободе... И всё, человек погиб. Такие люди не нужны просветлённому, высокодуховному социуму. Пусть живут в своём мире потребления, едят, пьют, работают... Но держать их надо на очень коротком поводке.
- Эх, Коля, Коля, - повторил сидящий у экрана, потянулся к бутылке водки «Душа Сибири» (настояна на травах ледникового периода), налил рюмку. Выпил, крякнул, отёр пушистую бороду. Затем, жмурясь, будто от удовольствия (такая уж у него была привычка!), продиктовал «Наставнику» указания касательно Николая Владимировича Добронравова.
Первое: установить круглосуточное наблюдение.
Второе: во избежание нежелательных контактов с иноземцами отстранить Добронравова Н.В. от лунного проекта.
Третье: через сына Романа выйти на гомосексуалистов, цифровых взломщиков и прочих инакомыслящих в его, Романа, школе.
Четвёртое: дополнительных пунктов духовности не давать, а общее число пунктов понизить, выведя на свет мелкие проступки объекта в духовной сфере, и, таким образом, стимулировать означенного Добронравова Н.В. на дальнейшие активные действия во благо государства.
Пятое: воспрепятствовать поездкам объекта за рубеж во избежание нежелательных контактов а равно изменений мировоззрения Добронравова Н.В.
Сформулировав приказ, агент налил ещё одну рюмку и с удовольствием осушил её за процветание государства и скорую гибель загнивших либеральных ценностей.
А Николай Владимирович Добронравов сидел в светлице перед выключенным слухоглядом и думал, чем же так опасны гамбургеры для духовного человека. Странно, ведь продукты в отдельности ничего особенного из себя не представляют. Почему же гамбургер так отравляюще действует на человеческие души? Наверное, дело в сочетании ингридиентов. Конечно! Западные учёные-вредители, стремящиеся насадить тлетворную идеологию, составили немудрёный, но зловещий рецепт, разрушающий способность людей мыслить. Подумать только, откуда исходит опасность! Нужно всегда быть бдительным.
Но...
Гамбургер, то бишь, чизбургер был таким вкусным!
Николай потряс головой, стараясь отогнать крамольные мысли, и стал мечтать о том, как он наберёт тысячу духовных пунктов и отправится с семьёй в совершенно бесплатное кругосветное путешествие.
КОНЕЦ